Осеннее солнце

— И профессор Снейп… хм… как бы случайно… проговорился за завтраком, что я оборотень, — Люпин протянул Гарри Карту Мародёров и мантию-невидимку. — Пока, Гарри. Ещё встретимся. Кстати, я решил и обратно поехать на поезде. Ремус обошёл стол, вышел из комнаты, спустился по лестнице в класс и ушёл, мягко постукивая тростью. Гарри остался стоять, ошеломлённый и потерянный. То есть, как это — Ремус ушёл? Он же был лучшим преподавателем ЗоТИ, столько раз защищал Гарри: от дементора и богарта, от Снейпа, от невзгод и грустных мыслей, — волновался за него, ругал и любил его, и теперь он уходит? Просто из-за того, что родители учеников могут забросать его гневными письмами? Из-за того, что он оборотень? — Ну нет, — если в Гарри и было от Лили Эванс что-нибудь, кроме глаз, так это просто баранье упрямство, которое ублюдок-Снейп считал отцовским. У Поттера в руках Карта Мародёров, Ремус только что повернул в коридор, ведущий к Большому Залу, а он, Гарри, за эти годы научился только одному — очень быстро бегать. Поттер сорвался с места, перепрыгнул лестницу, опускаясь в класс, быстрее, за дверь и по коридорам, чуть ли не касаясь пола на поворотах, расталкивая малышню и старшекурсников, ещё быстрее. Он не глядел по сторонам, лишь на Карту Мародёров, на маленькую точку, подписанную «Ремус Люпин», и вперёд, там, где среди огромной спешащей толпы наверняка был Люпин в своей потрёпанной мантии и сером пиджаке. Только бы догнать, только бы не упустить! Наконец впереди мелькнул знакомый пиджак, и Гарри показалось, что он расслышал, как стучит по полу трость. Вперёд! Поттер знал, что Ремус сейчас идёт чересчур прямо, он всегда неестественно выпрямлялся, когда был взволнован, уж это-то Гарри знал. Сколько раз видел: в поезде перед дементором, и в классе ЗоТИ, когда богарт стал полной луной, на мосту, когда Люпин первый раз поцеловал его, в Визжащей хижине. А сейчас он второй раз, теперь уже навсегда, покидал Хогвартс, который стал для него вторым домом, Хогвартс, в котором его полюбили, как учителя, как человека. Полюбили всей душой! Как-то давно Поттер случайно сознался, что в детстве всегда мечтал о добром волшебнике, который будет его любить. Ремус тогда обнял его и сказал, как обычно, мягко и тепло «Я люблю тебя, Гарри». А ещё Поттер знал, что Ремус никогда не мечтал о любви. Не потому что был неверящим в любовь циником, а потому что считал: оборотни опасны, они чудовища, их нельзя любить. А Гарри — полюбил! Быстрее! Впереди маячит пиджак и русые волосы со слишком ранней сединой, и стучит трость, впереди — Люпин, опять оставшийся один из-за своей болезни, а он, Поттер, всё никак не может его догнать, всё врезается в спешащих чёрт знает куда младшекурсников. Ремус всегда утверждал, что оборотни — монстры. Но он не монстр! Монстры спрятались под масками людских лиц, не давая Люпину даже шанса, выгоняя его отовсюду, где он мог бы быть счастлив! Выход из школы, кареты с фестралами, и Гарри видит, что Люпин садится в одну из них. Тихое «Стой», и фестрал послушно застыл, он слушается того, кто владеет мантией Смерти. — Ремус! — Поттер впрыгнул в карету. Мужчина обернулся и посмотрел на него, и под этим взором печальных карих глаз Гарри внезапно почувствовал себя ужасно неловко. Почему-то стало стыдно. Бежал, как ребёнок, к тому, кто пожалел, не считаясь с его мнением. Наверняка Ремус сейчас его выгонит, наверняка ему самому смешно смотреть, как привязался к нему сын лучшего друга. Но Люпин молчит, и Гарри только и может прошептать «Прости», на что Ремус качает головой. — За что, Гарри? Думаю, извиняться нужно мне. Люпин протягивает руки, и Поттер прижимается к нему, вдыхая запах полевых трав, волчьей шерсти, бушующего ночного ветра и полной луны. Но Ремус Люпин — не луна, он мягкое осеннее солнце, подёрнутое грустной пеленой дождей. Фестрал цокает копытами и тащит карету вперёд, к уже гудящему поезду. А Гарри прижимается к Ремусу, и Люпин обнимает его, легко и нежно. Ремус — солнце и луна, два в одном, а Гарри любит и то, и другое. Ремус Люпин не мечтал о любви, но девизом Гарри всегда было «сделай всё наоборот и осчастливь всех». Поттер мечтал о любви, и Ремус поделился с ним осенней грустью, полной луной, волчьим воем и теплом солнечного света, — всем тем, из чего для Гарри состояла любовь. Впереди призывно гудит поезд, карета с фестралом останавливается, и Люпин с Гарри выбираются наружу. Ремус шагает в поезд, и Поттер спешит за ним. Вот и купе, то самое, в котором Ремус ехал в Хогвартс. Мужчина устраивается на сиденье и слегка улыбается. Гарри садится рядом, и поезд начинает свою поездку. В открытое окно залетает ветер, Ремус мечтательно улыбается, обнимает Поттера и, кажется, вполне счастлив. Гарри вдыхает запах полевых трав, свежего ветра и солнца, прижимаясь к Ремусу, и тоже счастлив.