По закону подлости

Снова шум, снова гам, снова топот ног. Впереди с диким отчаянным воплем несётся Ламбо, пытаясь отстать от доставшего динамит Гокудеры, а позади с совсем сбившимся дыханием бежит Тсунаёши, пытаясь хоть как-то докричаться до глупых друзей привычным "Ну это же больничное крыло! Гокудера-кун, оставь Ламбо в покое!" — Босс, что-то случилось? — из-за поворота коридора, что-то держа в руках, выглядывает испуганная Хром, чуть было не споткнувшаяся о пронёсшегося около её ног Ламбо. Следом вихрем промчался Гокудера, случайно зацепив девушку плечом и чуть не выронив уже почти подожжённый динамит. — Прости, Хром-чан, нам сейчас… — начинает было Тсунаёши, но, не успев среагировать и запнувшись обо что-то, распластывается морской звездой, поцеловавшись носом с полом. Услышавшие привычный грохот Хранители и офицеры Варии тут же вышли в коридор посмотреть на кавардак. Хотя, в принципе, наблюдение таких инцидентов как раз-таки составляло истинную повседневность ребят. — Берегись! — раздаётся в установившийся на миг тишине чуть истеричный крик Хаято, и все с неким удивлением наблюдают, как Базука Десятилетия приземляется не на неудачливую голову Тсунаёши, не на размазывающего по лицу сопли Ламбо, а на застывшую посреди коридора Хром. Девочка лишь чуть слышно и коротко вскрикивает от неожиданности, и через секунду на месте Докуро остаётся лишь бледно-розовый туман. Все заметно напрягаются, когда в мутной пелене начинает вырисовываться силуэт женщины: длинные тёмные распущенные волосы; стройная, привлекательная фигура; в одной руке зажато нечто, весьма похожее на кнут, а во второй, кажется, наручники. И когда дым рассеивается, все впадают в небольшой… хотя нет — большой… Нет, огромный нецензурный шок: на Хром красуется короткий шёлковый халат, а на ногах — массивные ботильоны на высоком каблуке, которые в настоящее время настоящая Хром вряд ли бы надела. Да и вообще не надела бы… — Н-наги? — как-то непривычно истерично произносит Рокудо, дёргая глазом и отступая на шаг назад от своего бывшего медиума. Девушка, недоумённо моргнув, поворачивается на голос. На подведённых алой помадой губах расцветает улыбка. — Ой, зайчик, привет, — радостно проговаривает девушка, мотнув на пальце наручниками. Глаз Рокудо ещё раз дёргается от такого приветствия, а из горла вырывается хриплый бутафорский смешок. — Травоядное, откуда у тебя мои наручники? — шипит Хибари, немного заинтересованный происходящим действом. Докуро, ещё шире улыбнувшись, немного шаткой походкой подходит к Кёе и, чмокнув ничего не осознающего Хранителя в щёку, задорно подмигивает. — Котёнок, ты же мне сам их подарил на день рождения. Знаешь, они очень прочные. Ты просто не представляешь, как это: возбуждённый мужчина, прикованный к кровати и рычащий, что стерва-жена ему не даёт. Как же завораживает… — Хром на миг приопускает веки, проводя кончиком юркого языка по нижней губе. Видимо, уже успела представить эту сцену в своём явно извращённом воображении. — А кто твой муж, моя милая Наги? — немного хрипловато от накатившей истерики спрашивает Мукуро, тихонечко сползая по стене, но не отводя взгляда от иллюзионистки. Та лишь как-то наигранно-грустно вздыхает, разводя в стороны руками. — Я бы тебя с радостью к рукам прибрала, малыш, но, увы, твоё сердце было отдано нашей Огненной Принцессе… Правда, Хаято? — Хром разворачивается к замершей блондинке, но тут же смущённо ойкает, прикладывая указательный палец к губам: — Ой, прости, я совершенно забыла, что вы десять лет назад с Тсунаёши-чан и Скуаллой ещё притворялись парнями. — Тут она опять испуганно прикрывает рот кончиками пальцев, но потом машет рукой, взглядом находя Дино, который как-то странно цепляется взором за Тсунаёши. — Каваллоне, мальчик мой! — радостно зовёт она, завидев блондина, на что тот только нервно вздрагивает, поворачивается к девушке и немного глупо улыбается, по привычке запустив пятерню в свои вихры. — Спасибо тебе за кнут. Люблю тебя! И Занзас, — теперь она поворачивается к брюнету, который так поражённо и замер со вскинутой рукой, в которой зажимает бокал. Явно опять хотел бросить в капитана. — Если невесту крадут на свадьбе, это не значит, что надо всё вокруг разносить. Это традиция такая. Тра-ди-ци-я, — по слогам повторяет Хром Занзасу как умственно отсталому. — У Бьякурана, между прочим, жена каждые вторник и пятницу сбегает. Ничего — находит и опять пичкает зефиром, тварь белобрысая, — Хром артистично закатывает глаза. — А у него кто? — уже чуть ли не задыхаясь от нервного истеричного смеха, спрашивает Мукуро. — А у него… — но договорить она не успевает, потому что её снова окутывает призрачно-лиловый туман. Только теперь вместо бывшей-будущей "женщины-вамп" на полу сидит смущённая по самое "не хочу" тринадцатилетняя девчушка, прикладывая к губам ладонь. Рёхей, только вышедший из пятиминутного шока, присвистывает, окидывая пронзительно-оценивающим взглядом Хром. И в тот же момент его за грудки притягивает Хана, ехидно, что несвойственно ей, улыбаясь и целуя прямо в губы, тем самым отвлекая от посторонних мыслей. Пребывая в нирване, он даже не замечает, как за спиной дверь больничной палаты оказывается закрытой, а глаза Курокавы как-то странно блестят в темноте. В это же время в коридоре всё идёт "тихо", "мирно" — своим чередом. — Я убью тебя, "моя милая Наги", — передразнивая тон Мукуро, который на данный момент находится в состоянии абстрактного восприятия сего бренного мира, и которого пытается привести в чувство Хаято, шипит доведённая до точки кипения Тсуна, разминая пальцы. Но неожиданно девушка оказывается прижата к сильному телу, и над головой свистят тонфа. — Отпусти её, Коняга, — хищно ухмыльнувшись, рычит Кёя, замахнувшись своим оружием сильнее, но блондин только крепче прижимает к себе девушку, обезоруживающе улыбаясь в лицо оппоненту: — Надо восполнять утраченные деньки и заменять неправильную ориентацию на правильную, — парирует он, даже не замечая, что Тсунаёши начинает задыхаться от прерванного поступления кислорода: блондин её слишком сильно обнял. — А мне плевать, травоядное. Это мой зверёк. — Давай консенсус, а? — ещё шире улыбнувшись, Каваллоне закидывает тушку Тсуны себе на плечо, хлопнув её чуть пониже копчика. Тсунаёши чуть слышно взвизгивает, а Хибари фыркает — и оба от возмущения. — Кто быстрее соблазнит Тсуну, того она и будет… — и Хибари, буквально на секунду задумавшись, кивает: ничего не оставалось, как согласиться. В это же время отмерший Занзас буквально сверлит своего капитана взглядом, задумчиво вертя в руках гранёный стакан. Девушка же, гулко сглотнув, наматывает на палец волосы, пытаясь отвести от Босса смущённый взгляд. — Ну?.. — Только не начинай, а? — тихо прерывает его Скуалла, опуская взгляд в пол, но брюнет тут же хватает её за руку, утаскивая в больничную комнату. — Я с тобой, мусор, специальные воспитательные беседы проведу на тему "Как плохо скрывать пол и давать пространство для самобичевания и попытки самовразумления, что я гей". Всё понятно? — Блондинка лишь неуверенно кивает, вздрагивая от похотливо-предвкушающей ухмылки Занзаса. — Вот и хорошо. Моральную компенсацию отработаешь натурой! Возмущённые возгласы капитана тонут за захлопнувшейся дверью. А на полу среди балагана остаётся сидеть только смущённая донельзя Хром, никак не желающая верить в происходящее и происходившее. "Бедная Хару… — думает девушка, поворачивая голову туда, где только что скрылись Скуалла и Занзас. — Вот выпало же ей стать женой Босса Мельфиоре…" — и тут же, заметив оценивающий взгляд Бельфегора, девушка ещё сильнее краснеет, напоминая по цвету добротное красное вино, и, подняв свои упавшие манатки с пола, старается быстрее ретироваться, чтобы не оказаться в числе "наказуемых". Ведь, что ни говори, всё-таки опасно было выходить замуж за Принца-Потрошителя. Очень "опасно"…