Молитва

Молиться – это не значит зачитывать вызубренные рифмованные строки возле статуи с мертвыми глазами. Прошепчи наизусть всю Песнь Света, просиживая зад на церковной лавке, а одухотворенности не прибавится. Самсон это знал. В Киркволле, в городе из цепей и лжи, там в горло стекал голубой и холодный лириум, там пели блаженные матери, возводя старушечьи пальцы к небу. Храмовники отчеканивали клятвы днем, по струнке выстраиваясь перед Мередит, чтобы по ночам нарушить хотя бы одну из них. Корифей не требует от Самсона клятв. Его песня окрашена в красное, краснее крови и вина, и никакому хору иссушенных андрастианок не заглушить эту песнь. Он слышит её, когда вонзает оскверненный меч в плоть очередного шевалье, когда умывает лицо водой из ручья и чувствует, что скулы стали еще острее, а впадины глазниц глубже. Когда жует безвкусный обед, сварганенный наскоро лейтенантом из тощей дичи и полусгнивших кореньев – было не из чего выбирать. Когда впервые за много дней ложится на твердую, пыльную лежанку в своей палатке и достает из штанов член. Лириум добрался и туда: кристаллы хитрые, проворные, прорываются из костей, легко продирают истончившуюся кожу. Дерут воспаленные десны, вынуждая их кровоточить и царапают стенки легких – иногда Самсон харкает кровью, что по цвету подстать болезненной песне. Шершавые, грубые ладони ласкают плоть, и на них остаются тонкие полоски из-за острых лириумных наростов. Выдирать их бесполезно – сразу же отрастают новые. Самсон – дерево, а лириум – сладкий, запретный плод. Молитва – это восхищение, это зов, это просьба. Музыка в голове становится оглушающе громкой, глаза застилает пелена бархатного багрянца. Самсон не жалеет себя, ускоряясь, игнорируя боль: кожа на члене горит, а по пальцам стекают первые капли крови. Его армию считают порченной, осквернённой, забывшей уставы Создателя и его полоумной пророчицы. Его самого – больным пастырем черных овец. Самсон облизывает растрескавшиеся, пересохшие губы и восславляет своего Бога, как умеет. Корифей наградил его силой, призванием, смыслом. Он пустил в его тело яд, и тот оказался лекарством. Песнь лириума кричит, на лбу проступают капельки пота, а в руке остается горячее, липкое семя. Корифей поет ему на ухо колыбельную. В его дарах не только стремление, но и покой. Впервые за много дней Самсон спит без кошмаров – сон его охраняет нечестивое Божество. Какой Бог – такие и молитвы.