9 Crimes.

       Ночную тишину разрезал громкий детский плач, что пронзительно впивался в материнское сердце, совсем ещё юное для того, чтобы нести это бремя. Заметно было невооружённым взглядом, что мать не справлялась, не могла успокоить ни их, ни себя. Девушка металась из одного угла комнаты в другой, шепча себе под нос то одно проклятие, то другое. Зеленые глаза сверкали первыми слезами, грозившимся сделать короткий путь по бледной щеке.        — Эх, Катерина. — жалостливо пробормотала пожилая женщина, глядя на метания дочери и качая головой. — Разве я не предупреждала тебя, что дурное у него семя? Чудовище может породить только чудовищ. — она скривилась, взглянув на своих внуков, продолжавших орать во все горло. — Интересно, когда у них уже голос сорвётся?        — Прости меня, мама, что обрекла тебя на это.        Женщина фыркнула.        — Твои мозги решили дать жару только сейчас? Чем ты думала, когда делила ложе с ним?        — Ты знаешь, что я.. — договорить она не успела, будучи прерванной новым словом.        — Сожалеешь? Да всем плевать на твоё сожаление! — воскликнула она. — Ты хоть знаешь, на какие страдания ты нас обрекла? — слова её сейчас были как шипы, коловшие больнее любой иглы. — Но знаешь, раз уж у нас есть отпрыски, то можно бы и отомстить за всю боль, что он причинил нашей и многим другим семьям.        Глаза Катерины расширились, лицо побелело пуще прежнего, а руки начали дрожать. — Что ты имеешь ввиду, матушка? — голос её звучал испуганно и не врал – девушка боялась своих догадок, боялась собственную мать.        — А ты будто бы не поняла. — она сделала короткую паузу, после чего вновь продолжила. — Убьём одного из них. — взгляд её похолодел, превращая добрую и заботливую женщину в настоящего и явно материального монстра.        — Убить ребёнка? — переспросила Катерина, до сих пор не веря в услышанное. Разве её мать была на такое способна? Разве она могла лишить жизни маленького ребёнка, который был её внуком?        — Именно.        — Но ведь он Ваш внук, матушка. Вы убьёте родную кровь?        — Я убью кровь Гриндевальда. Возможно, спасу жизнь миллионам и избавлю мир от ещё одного чудовища. Конечно, было бы лучше от двух, но увы, не выйдет. — всё звучало так пугающе и нереалистично для Катерины, что она не верила, что перед ней стоит её мать, а не фантом, созданный Геллертом.        — Ты – чудовище, мама. — едва слышно пробормотала девушка, глядя на мать. Та усмехнулась, после чего ответила:        — Чудовище не я, а отец этих монстров. Гляди, они уже дают о себе знать! — махнув рукой на детей, воскликнула та.        — Но они и мои дети тоже! — завопила Катерина, а мать, резко вскочив, ударила её по лицу, оставляя на щеке след от ладони. Девушка не выдержала удара, упав на пол, захлебываясь слезами и скрывая лицо в каштановых волосах.        — Тварь! Ты смеешь перечить матери? — та начала судорожно качать головой, отрицая слова женщины. — Вот и хорошо. Теперь забирай мальчишку и беги вместе с Митчелл. Она знает куда.        — Хорошо.        Подготовка к побегу потребовала около двадцати минут, которые истекли для Катерины довольно быстро. И, сухо попрощавшись с семьёй, но не увидив дочь, та покидала родное гнездо, уже не надеясь вернуться обратно.        — Удачной дороги, дочь моя. — произнесла женщина, улыбаясь уголками губ. — Да хранит тебя Господь в этой тяжкой дороге.        — Благодарю Вас, матушка.        — Но перед тем как покинуть нас я хочу тебе сказать, что Гриндевальд уже ищет своих отпрысков. Будь осторожна и следи, чтобы никто тебя не узнал.        — Спасибо за наставления. Я их никогда не забуду. — женщина кивнула, после чего девушка вместе с домовым эльфом трансгрессировали, уносясь далеко настолько, что даже Гриндевальд не сможет их найти. И только одно в тот момент пыталось удержать Катерину – девочка, которая в скором времени будет передана отцу.        — До встречи, Катерина. — в пустоту пробормотала женщина, возвращаясь обратно в дом.        Войдя в комнату, где до сих пор стоял жуткий плач, женщина скривилась, презрительно окинув ребёнка взглядом. Девочка продолжала вопить, не смолкая, а её бабушку утешал лишь тот факт, что Геллерт заберёт своего отпрыска. Она надеялась на это всем сердцем.        — Чудовище породило чудовище. Ничего удивительного. — пробормотала она уставшим голосом, опустившись в кресло.       — Матушка. — женщина вздрогнула от неожиданного появления сына, шаги которого заглушил детский плач. В тот момент она осознала, что с радостью бы задушила отродье, что стало причиной её головной боли.        — Да, сынок? — ласково спросила та, улыбнувшись.        — Долго нам ещё ждать его? И как ты можешь быть уверена, что он не знает про второго ребёнка? Да и вообще! С чего ты взяла, что его волнуют эти дети? — шквал вопросов сыпался на неё один за другим и, признаться, ранее они тоже волновали её. Но обдумав всё, она поняла, что все пройдёт как надо и она избавится от надоедливых детишек в этом доме.        — Ты сомневаешься в своей матери?        — Я хочу быть уверен, что всё пройдёт как надо.        — Все пройдёт как надо. — без нотки сомнения заявила она, глядя в глаза сыну, уверяя его.        — Мы умрём, если что-то пойдёт не так. Но как же мы можем не доверять тебе, великой интриганке, да, мама? — после этих слов он покинул её, оставляя одну со своими мыслями и девочкой, что не позволяла ей впасть в думы из-за своего невыносимого плача. С матерью она была тише, подумала женщина.        — Катерина, выходи! — этот крик, громкий и властный затмил даже ребёнка. Женщина улыбнулась уголками губ, про себя благодаря Бога за то, что он наконец явился.        — Вот и он. — прошептала она, поднявшись с кресла и взяв девочку на руки. Со скоростью света она вышла из дома, не обращая внимания ни на слова сына, ни на чьи-либо ещё. Сейчас она хотела избавиться от ребёнка, который, попав в её руки начал вопить ещё сильнее, чем раньше. — Чёрт бы тебя подрал! — выругалась она, слыша два крика сразу и отмечая, что девочка определено пошла в отца.        Переступив порог дома она впервые увидела Геллерта Гриндевальда: волосы, которые прежде были золотые, сейчас обрели серебряный оттенок, а глаз, что прежде был голубым, побелел.        — И это тот прекрасный мальчик, про которого мне рассказывала дочь? — довольно громко поинтересовалась та, привлекая к себе его внимание. Он взглянул на неё так, будто бы она его добыча и тогда ей стало действительно страшно.        — Сейчас я ничуть не хуже, Елизавета Ивановна. — с улыбкой на лице ответил он на её слова, после чего перевёл взгляд на орущего ребёнка.        — Думаю, золотые кудри тебе шли больше. — сделав короткую паузу и ещё раз оглядев его, женщина продолжила разговор. — Я не хочу смерти своей семьи или каких-либо других бед. Отдавая тебе ребёнка добровольно, я прошу тебя всё же запомнить этот жест.        — Да будет так. Я сохраню Вам жизнь, Елизавета Ивановна. Отдайте ребёнка. — Крам улыбнулась и, приблизившись к Геллерту, предала девочку в его руки. — Прощайте, Миссис Крам.