BFF

Баки в бреду падает к ногам Стива, отчаянно хватаясь за его пижамные штаны мертвой хваткой, будто тот сейчас исчезнет, шмыгающим носом утыкается в босые ноги Роджерса. - Стив, Стиви...- Баки лихорадит, потряхивает, пока горячие слёзы быстро скатываются по острому подбородку.

***

Стив и Баки были неразлучны с начальной школы. Баки защитил Стива от хулиганов из противоположного класса, да так, что у одного из них фингал под глазом не проходил неделю. Протянутая Стиву сильная руках была стиснута в маленькой ладошке, благодарная улыбка светилась на его лице, ведь Стив понял, что у него появился друг. Одна старшая школа, первые прыщи, неловкие секреты, которыми они краснея делились, первая влюбленность в самую красивую девушку в школе и ревность, а затем разбитое сердце, потому что она предпочитает парней постарше, одна бутылка на двоих и горькая сигарета, пьяные слёзы и громкий смех. Один колледж, завалы по учёбе и шумные вечеринки, рассветы, которые Стив и Баки вместе встречали на крыше дома и закаты, которые провожали, пересдачи, бессонные ночи, затем сон на парах и вот уже предпоследний курс, большая стеклянная банка дома у Стива, постепенно заполняемая деньгами на путешествие в Париж. Они делили всё, лучшие друзья навсегда. Всё начало ломаться год назад, понемногу, тихо, и Стив ненавидит себя за то, что не заметил этого раньше. Сначала Баки перестал появляться на вечеринках, которые когда-то так обожал, не приходил в столовую, за предпоследний стол в левом углу, где они со Стивом обедали с первого дня в колледже. Стив сперва не предавал этому особого значения, понимая, что все рано или поздно устают, но со временем Баки перестал отвечать на звонки, они больше не разговаривали допоздна и не обсуждали волнующие их темы, при встрече в колледже Баки никак не реагировал или отвечал очень сухо, а все попытки Стива разговорить его резко обрубались, общение свелось на нет. Баки перестал появляться на занятиях, окончательно игнорируя Стива, так вышло, что они не виделись полтора месяца, на звонки в дверь друга и угрозы её выломить последовала невыносимая тишина, и Стива, чёрт возьми, так все это бесило! В какой-то момент Стиву начало казаться, что так и должно было случиться. Рано или поздно их пути должны были разойтись, и когда Стив разбивал руки в кровь об шершавую стену подъезда, он был так зол и в тоже время рад, что в его жизнь больше нет никакого Баки Барнса, который порой заваливался к нему в квартиру среди ночи, жалуясь на то, что он голоден. В крайнем случае это глупо хвататься, пытаться удержать того, кто от тебя бежит. Но потом Роджерс, дрожащими от истерики, наступающей на пятки новых ботинок, руками открывал дверь своей потускневшей квартиры, сползал вниз по стене, ударялся головой и крепко сжимал глаза, не давая слезам выкатиться. По правде говоря, он чертовски скучал по Баки, ненавидел его за то, что тот исчез, не предупредив, Стив переживал и не знал, что ему делать. Он надеялся, что с его другом всё хорошо, тот отдыхает на море, от учёбы и всего, что накопилось, возможно того, чем он не мог поделиться со Стивом. Он надеялся, старался верить в это, но тонкий голос внутри кричал о том, что что-то не так. Через неделю, староста сказала, что «Джеймс отчислен». Стив снова пришёл домой к Баки, на настойчивый стук и резкие звонки в дверь опять же никто не ответил, некогда ярко-красный цветок рядом с его дверью в квартиру засох, опадая прахом в горшок, а от соседей Стив узнал, что Баки не живет там уже месяц. Бутылка и сигарета – то, что они когда-то делили, не давая убить себя полностью, сейчас съедали Стива изнутри. Мысли о том, что сейчас рядом мог бы сидеть растрёпанный Баки и слегка морщиться от сигареты, утешали, будто мягко гладили по голове, повторяя, что всё будет хорошо. Трудно поверить в это, когда ветер мягко сдувает около десятка твоих собственных окурков, нервно затушенных об крышу дома лучшего друга, в котором он давно уже не живёт. Когда веки устало слипаются, а голова наклоняется вперед, перед глазами предстаёт милый Баки и худшее, что могло с ним случиться за это время. Неведение поглощало, заставляя строить нелепые догадки, и высасывало все силы. Жаркое лето подходило к концу, Стив работал официантом в баре в трёх кварталах от дома, иногда подрабатывая в книжном магазине соседа, расслабляясь под кондиционером большую часть времени, потому что покупателей было совсем мало. Денег было немного, но хватало на жизнь, хоть Баки уже и не было рядом, но Стив всё ещё откладывал чуть-чуть каждый месяц, за себя и за Баки, мечтая о путешествии, и постепенно заполняя банку. Прошло десять месяцев с того момента, как Баки исчез, растворился в воздухе, улетая куда-то далеко, оставаясь совсем рядом, прямо в сердце. И у Стива началась новая жизнь, он закончил колледж, уволился из бара и устроился баристой в кофейню за углом, снова начал искренне улыбаться, с теплотой вспоминая Баки. Стив начал бегать по утрам и ходить в зал, его тело постепенно увеличилось, стало рельефным, подтянутым и даже казалось ему привлекательным. Каждое утро он натыкался на одного и того же парня, сначала еле догоняя его на своих слабых тонких ногах, а со временем обгоняя снова и снова, пока один раз тот не представился Сэмом и не предложил выпить кофе после пробежки. Они разговорились, оказалось, что Сэм живет с другой стороны парка, у него есть две кошки и он рисует обложки для книг в каком-то издательстве неподалёку. Они довольно быстро сдружились, ездили на велосипедах по городу и гуляли в глубине парка, под широко раскинувшимися тяжелыми деревьями, размышляя о космосе и вселенной. Иногда Сэм оставался с ночевкой, они спали рядом, на полу в большой комнате, долго лежали, слушая шум сверчков. В одну из таких ночей было жарко, на дворе было лето, плюс двадцать шесть ночью, окно было настежь открыто, никак не помогая. Стив лежал, широко раскинув ноги, так, что их бёдра соприкасались, оба не спали, молча, с приоткрытыми глазами слушали тихо доносившуюся сверху бешеную соседскую музыку. В какой-то момент Сэм медленно приподнялся на локтях и, немного согнув шею, аккуратно коснулся губ Стива своими, его рука опустилась на сильное, едва дрогнувшее от неожиданности плечо, жар опалил обоих с новой силой, Стив не знал, что делать, потому что в подобной ситуации оказывался впервые. Легкие касания и неловкие покусывания продолжались ещё несколько секунд, пока Стив не отодвинулся встрону, цвет его пунцовых щёк можно было разглядеть даже в тусклом свете уличных фонарей. Стив хотел было что-то сказать, но Сэм остановил его, понимающе кивнув головой, отодвинулся, возвращаясь на своё место. Спустя несколько минут Стив услышал тихое сопение со стороны друга. Об этой ночи они не говорили, всё было как раньше, но теперь Стив обращал внимание на каждое случайное касание друга и ему было неприятно, потому что он не мог ответить на чувства друга взаимностью. Чувство вины, клевалось под кожей, вызывая раздражение и нестерпимую боль. Стив не может потерять и его. Спустя полторы недели они объяснились, Стив сказал, что очень ценит его как друга, но к чему-то большему не готов, Сэм ответил, что все понимает. Они так же пили кофе за углом, бегали по утрам и порой так же ночевали друг у друга, разговаривая поздней ночью. Банка переполнилась, и осенью они сели в машину Сэма и поехали Лас-Вегас, наслаждаясь яркими огнями и аттракционами, отрываясь по полной. Стив не мог вспомнить, когда был в последний раз так счастлив. С Баки. Он был счастлив с Баки. Эта мысль с печалью отозвалась в голове. Что же с ним сейчас, где же он? Этой ночью Стив был один дома, он долго не мог заснуть, наблюдая за яркими звёздами за окном, медленно плывущими по темному ночному небу, встречал нежно-розовый рассвет, чувствуя, как голова неприятно ноет. За этой бессонной ночью последовали и другие, он ночевал у Сэма, слушая его сопение и мурлыканье кошки совсем рядом, так и не сомкнув глаз всю ночь, не смог заснуть и у себя в кровати, рисуя какие-то каракули в старых тетрадях, потому что чистой бумаги дома нет, чтобы хоть как-то занять себя. На фоне его сбивчивчивых непонятных букв можно было заметить аккуратно выведенные слова старого друга, какие-то шутки, понятные только им или отдельные буквы, истинное значение которых позабылись Стиву, потому что это было так давно. Врач выписал Стиву какие-то таблетки, и теперь он кажется снова может спать. Ему снится яблоня, с которой он свалился, горячая рука Баки в его, перепуганный кот в руках друга, и его собственный, полный благодарности взгляд. Он видит себя со стороны рядом с Баки, громко смеющихся, им лет по девять, и это так щекотливо странно и хорошо, что он не хочет просыпаться. Но громкий звук, треск ломает всю картинку, разбивая в дребезги желтые лучи палящего солнца и свежий лимонад, который они сделали вместе и даже собирались продавать. Шум повторяется, и Стив понимает, что кто-то ждёт его около двери. На часах четыре часа утра, рассвет смешивается с клубами облаков, покрывая комнату бледно-розовым свечением, единственный, кто мог прийти в это время – Сэм, только в том случае, если что-то случилось. Так было, когда его кошка выпала из окна и разбилась, они долго молча сидели на кухне, пока Стив время от времени подливал горячий кофе. Тревожность нарастала где-то под рёбрами, неприятно скребясь, когда ступни коснулись холодного пола. Стив увидел своё отражение в зеркале около двери, спутанные ото сна волосы, растянутая футболка и уставший взгляд. Стив повернул замок, и дверь, скрипнув, отворилась, а на губах застряло это чертово «Баки». Баки Барнс собственной персоной стоял перед ним, правда если бы они не были так близки и не дружили так долго, то узнать в этом парне Баки было бы просто невозможно. На нем была его старая одежда, такая же, какой её запомнил Стив, разве что она была потрепанной и рваной в некоторых местах. Некогда обтягивающие штаны висели мешком на исхудавших бёдрах, держась только благодаря крепко затянутому вокруг впалого (Стив не видит из-за мешковатой кофты, но готов поспорить, что это именно так) живота. Коротко стриженные волосы отросли до плеч, а потерянное лицо покрыто неаккуратной щетиной. Баки падает прямо к его ногам. Его Баки. Друга лихорадит так сильно, единственное, что слышит Стив -- это своё имя, бесконечно повторяющееся. Что-то все ещё не так, Стив опускается на колени прямо перед лицом Баки, хочет спросить, что с ним, что, черт возьми, происходит. Мягкие руки Стива накрывают его щеки, заставляя сосредоточить на нем взгляд. И Стиву не надо объяснений, потому что зрачки предательски расширены, а глаза бегают из стороны в сторону. Запах чего-то спиртного распространяется по квартире. Вода в душе ледяная, Баки извивается прямо под жёсткой струей, Стив, не обращая внимания на отяжелевшую от холодной воды пижаму и дрожь в руках, стягивает с Баки одежду, стараясь привести его в чувства как можно быстрее, приходится вызывать рвоту, потому что в какой-то момент он теряет сознание. Живот действительно впалый, рёбра неестественно торчат, но что действительно шокирует, так это левая рука, покрытая татуировкой, имитирующей холодное железо, под которой Стив отчётливо может различить яркие шрамы от ожогов и порезов, а также следы от иголок около вен, сердце неприятно сворачивается. Стиву так жаль. Он обтирает друга мягким полотенцем, заплетая длинные волосы в легкую косу, ничего не говорит, наливает горячего чая и ждёт пока Баки начнёт сам. - Прости, Стиви, - голос у Баки глубокий, прокуренный и охрипший разрезает тишину. Стив не отвечает, - Я ненавижу себя за то, что ушёл, оставил всё, но я не мог по-другому. - Его голос постепенно стал тише, переходя в шёпот. - Почему? - В голосе Стива распространяется дрожь, - Ты мог обратиться ко мне с любой проблемой Баки. - Его брови непроизвольно сдвигаются, а на глаза наворачиваются слезы. - Не с этим, Стиви, мои чувства, - его глаза болезненно смыкаются, - которые я не мог контролировать. - Голос резко срывается, - Они переваливались со всех сторон, разрушая всё вокруг, я не хотел ранить тебя. Лучше было уйти. - Я любил тебя больше всего на свете, Стиви. Я пытался глушить свои чувства, но стало только хуже. Я не мог больше находиться в этом городе, рядом с тобой и ушёл. - Он снова замолчал, потупив взгляд, будто собираясь с мыслями. - Баки, - Стив невесомо коснулся руки друга, - я хочу знать всё. Всю правду, какой бы она не была. И Баки рассказал всё, про наркотики и невыносимую боль под рёбрами, тоску по дому и своей любви, алкоголь, всё что угодно лишь бы забыться. Оказалось, что он приезжал в Бруклин два раза, но не мог заставить себя дойти до квартиры Стива, уезжая как можно скорее, стараясь забыть. Но невозможно было забыть то, с чем ты живёшь с раннего детства, не задумываясь, ты возвращаешься к началу снова и снова. Стив терпеливо выслушал всё, на часах было девять утра, солнце ярко светило за окном, усталость разваливалась по телу, опухшие от слез глаза у обоих медленно закрывались, надо отдохнуть. Баки лежит на коленях Стива, его обвивают сильные руки, защищая от всего мира, он покачивается из стороны в сторону, убаюкивая друга. Шторы плотно задвинуты, на улице слишком жарко, несмотря на то, что уже октябрь. Стив дремлет, сквозь сон чувствуя, как грудь друга тихо поднимается под его руками. - Стиви, - тихий шёпот распространился по комнате, заставляя Стива приоткрыть глаза, - Я так сильно любил тебя, но был не недостоин. Баки всё ещё спит, сквозь плотно закрытые глаза катятся слезы, он снова, как в начальной школе разговаривает во сне. Стив чувствует боль друга физически, ему самому плохо, больно за Баки. Стив утыкается носом в отросшие на виске волосы, вслушивается в неспокойное дыхание и мягко целует друга в лоб, и Баки постепенного успокаивается. - Лучшие друзья навсегда, помнишь?