вот блядство

Ты медленно выдыхаешь. Если быть спокойным и послушным, то всё в порядке. Когда ты сопротивляешься, то Калиборн тебя пиздит. Когда пиздит — ты сопротивляешься. Если успокоиться. Если слушаться. Если не обращать внимания, как волосы сжимают в кулаке. Если подставить стене не нос, а скулу. То можно. Можно. Можно попробовать выжить. Ты трёшь свои запястья, зная, что через десять минут выходить, но так страшно и не хочется. Тем не менее, ты одеваешься. Костюм, всё прилично, по цвету — конечно, красный, в знак твоей привелегированности — тёмно-красный. На скуле замазать синяки, опухший глаз прячется за очками, подбитая губа выглядит не страшно, сейчас многие имеют ранения. Слабые. Не как у тебя. Когда ты выходишь из комнаты на тебе дежурная улыбка. Когда ты ловишь взгляд Роуз, улыбка превращается в поджатые губы. Если ты трахаешься с боссом даже после того, как он взорвал восемьдесят восемь водородных бомб по всей планете, это не значит, что ты плохой человек. (это значит что тебя убьют, если ты откажешься) Это значит, что тебе просто нравится. (если не трахаться с калиборном, то он отдаст тебя суконникам) Ничего особенного не произойдёт, если ты откажешься. (кроме того, что будет так, что лучше бы умер, чем жил) Тебе просто нравится. (ты хочешь сбежать) Ничего личного. Может, тебя, конечно, и считают предателем, то тебе это только на руку. Калиборн видит отношение к тебе, Калиборн верит в твою преданность ему. У него шершавые тёплые руки. Ты прижимаешься щекой к его ладони, и он вздрагивает. Хмыкает. Называет тебя ёбаным извращенцем. И нежно-нежно целует. Ты сидишь скрестив ноги по-турецки и смотришь на Калиборна с очень-очень сложным лицом. Он выглядит необыкновенно... возбуждённым, что ли? Ты сейчас сидишь на его кровати, и он почти не обращает на тебя внимания. Он достаёт молоток и гвозди. — Надеюсь, ты собираешься вешать постеры с аниме-девочками. Он смотрит на тебя и ты сглатываешь. — Блядство. Новая Зеландия особенно хороша в это время года. Ну. Если ядерную зиму можно назвать временем года. Вокруг вашей базы с помощью новейших технологий были созданы лучшие на планете условия. Можно выйти за порог, глубоко вдохнуть и не словить лучевую болезнь. Можно выйти за порог и не умереть от переохлаждения в первые минут тридцать. Ты сидишь на холме, накинув на плечи тёплое пальто, и смотришь на мерно сияющий барьер. За ним ничего нет. За ним погибло всё живое. И видеть там тени — страшно. Ну, правда, там же ничего нет? Нет же ничего? Ты сидишь, пялишься, не оборачиваешься, когда к тебе сзади кто-то подходит- Знакомая ладонь хватает тебя за горло и рывком подтягивает к себе. Пальто падает в снег. — Ты куда, блять, выполз? Ответить сложно, если честно. Во-первых, потому что ты сам не знаешь причины. Во-вторых, потому что ты даже дышать сейчас не можешь. Ты скребёшь короткими ногтями по его запястьям, а потом ослабляешь собственную хватку и расслабляешься весь. Калиборн брезгливо разжимает ладонь — ты падаешь мешком, сжимаешься в клубок и пытаешься дышать. Со временем получается. — Я... — ты кашляешь, — Ты сам представляешь как там уныло? «Там» — это под землёй. На вашей базе. Калиборн хмурится, но его хмурость пропадает, возвращая на место знакомый оскал. Он говорит: — Пойдём прогуляемся, Дейв. Его рука лежит на твоём затылке. Волосы отросли немного, за них схватить легко, но ты послушно идёшь рядом. Вы молчите. — Я сильно изменился, Дейв? — у него один глаз зелёный, а второй — механический, и когда ты в них смотришь, ты хмуришься. Ты говоришь: — Да. У Калиборна когда-то было очень смешное мальчишеское лицо. Прямоугольные очки, выступающие резцы. И волосы, чёрные вихры во все стороны. Он сильно изменился. — В лучшую сторону? Ты не знаешь. Так и отвечаешь, в принципе. Ты видишь, что вы идёте прямо к барьеру, но не подаёшь виду. Он тебя выкинет. Выкинет. Убьёт. Ты целуешь его отчаянно, а он отрывает тебя от себя и- Ты просыпаешься. Болят рёбра, задница, руки и всё лицо, и ты хнычешь, когда приоткрываешь глаза. Рядом с кроватью Роуз, она невозмутимо стирает с тебя кровь полотенцем. Ты, кажется, в бинтах наполовину, а ещё тебе очень страшно смотреть на свои пальцы, потому что именно на них повязки пропитаны кровью больше всего. На твой вопросительный взгляд она поясняет: — Он почти тебя убил, а потом виновато скинул рядом с моей комнатой. К счастью, я как раз возвращалась. Ох, блять. Ты восстанавливаешься быстро — и в процессе тебе рассказывают, что они подрубили какую-то хрень, которая восстановит планету лет за пять. И ещё имеют эктобиологическую установку для восстановления населения Земли. Круто, блин. Дожить бы. Или не дожить. Калиборн заходит к тебе лишь однажды — как раз рассказать про планы на будущее. Владеть целой планетой — нехилые планы. Ты уверен, что у него получится. Потом он пытается стянуть с тебя футболку, но ты кладёшь ладонь на его руку (на пальцах красные бугристые шрамы, а ещё слезло два ногтя) вкрадчиво говоришь: — Не надо. Я сдохну. Это его останавливает. Ты его целуешь и он сбегает, поджав хвост. Ты откидываешься на подушку и нихуя не понимаешь. На следующий день он тебя трахает, но как-то не особо травматично, и ты растекаешься по кровати после, чувствуя себя даже не слишком хуево. Типа. Грязно. Не больно. Ты готов почаще быть на грани смерти, если это является последствиями. Со временем всё возвращается на свои места — ты выздоравливаешь, ты покрываешься синяками раз за разом, светишься гематомами и сломанным носом, и к тебе все относятся раз за разом хуже. Кроме Роуз. В какой-то момент Роуз подходит к тебе и рассказывает кое-что на ухо. Ты пусто смотришь на свои руки, а потом наполняешься тихой садистской уверенностью обречённого человека. Не факт, что ты выживешь. Во время одного из фантасмагоричных совещаний — вы в костюмах, вы обсуждаете будущую политику, но всех этих людей утром ты видел в столовой, и вы вместе жрали дерьмовую овсянку, — ты привычно стоишь рядом с креслом Калиборна. Ты точно не помнишь свою должность, но она что-то вроде секретаря-телохранителя-связиста. Как будто Калиборну нужен телохранитель. Калиборн роняет ручку, и та закатывается под стол. Он кивает на неё тебе, и ты вздыхаешь, ещё не поняв, что именно он хочет, на глазах всех присутствующих залезаешь, опять-таки, под стол, и у тебя начинают появляться подозрения тогда, когда Калиборн, не прекращая что-то говорить про возможные аграрные ограничения, ласково хватает тебя за волосы и прижимает лицом к собственному паху. Блядство. Все понимают, почему ты так долго, никто не говорит, что у Калиборна как-то подозрительно быстро сбивается дыхание, и все также молчат, когда он вздрагивает во время оргазма. Чтобы не испачкать костюм, тебе приходится проглотить всё. Тебя тошнит. Ты вылезаешь с блядской ручкой, у тебя вид побитой собаки, ты сдавленно извиняешься перед всеми и сбегаешь, стоит заметить сочувствующий взгляд Роуз. Калиборн бы тебя остановил, но позволить себе сейчас покинуть зал — это угроза его авторитету. Ты ждёшь его в его комнате — Калиборн разозлится ещё сильнее, если ему придётся тебя искать, и ты успел себя подготовить, так что, возможно, проблем будет хоть каплю меньше. Калиборн обматывает твою шею твоим же галстуком, и дышать получается сипло-сипло и через раз. Что-то идёт не так, когда тебя не вжимают в кровать, а садят себе на колени — Калиборн одет, ты — не особо, и если положить голову на его плечо, то дышать чуть легче. Калиборн начинает медленно, но верно, двигать рукой, и тебя выворачивает от контраста, и стоит тебе дёрнуться, как он останавливается, и ты скулишь, шипишь, воешь его имя, и он заканчивает эту блядскую психологическую пытку. Когда он самозабвенно тебя трахает, ты достаёшь из под его подушки нож и с размаху втыкаешь в механический глаз. Ты думал, что после того приятного случая с гвоздями в твоих руках, ты будешь не настолько меток, но. Он падает прямо на тебя, и ты выползаешь из под него с трудом, и, стянув с шеи этот ебучий галстук, дышишь и бездумно пялишься на босса. С его телефона, впрочем, звонишь Роуз: — Я всё сделал. Забирайте. И заворачиваешься в чистую простынь, мимоходом поняв, что в синяках у тебя будет буквально вся шея. Как будто это важнее того, что если не получится, то вы тут все сдохнете. Забавно, но ты засыпаешь. Когда просыпаешься, тебя треплет за плечо Роуз, гладит по голове и говорит, что ты молодец. Говорит, что всё получилось. Ты надеваешь один из любимых костюмов, приводишь себя в порядок, шею прячет надетая вместо рубашки водолазка. Если всё и вправду вышло... не стоит его пугать. Путь до мастерской Дирка далёк и тернист, но ты преодолеваешь его минут за десять, влетаешь в помещение и смотришь, как как мягко Дирк держит лицо Калиборна в руках и что-то ему говорит, и тот доверчиво кивает, и Дирк называет его: «Джейк, Джейк, Джейк». Ты сглатываешь ком в горле. Ты говоришь: — Сап, помнишь что-нибудь? — и Калиб- Джейк испуганно поворачивается к тебе, как-то резко жестикулирует, а потом его взгляд, ну, единственного глаза, проясняется: — Дэвид? Ты так изменился! Ты выходишь из комнаты, и тебя трясёт, а потом обнимает Роуз, и вы впервые можете себе это позволить.