Стэн Супермэн

Билла подкосила новость об отъезде Ричи. Стэн не знал, что сказать, он был не очень хорош в подобных вещах и не мог взять в толк, почему все неудачники первым делом шли к нему. Шли, словно на исповедь. Первой уехала Беверли. Стэн до сих пор помнит, как они сидели дома у Эдди, распивая «Доктор Пеппер» и уставившись в телевизор. Ричи звал их всех на вечерний сеанс в «Аладдин», но ни у кого не набралось достаточно денег, поэтому он повел туда какую-то девчонку из параллельного класса. В тот день шрам на руке Стэна начал зудеть со страшной силой и с самого утра не давал ему покоя. Кожа будто только начала затягиваться: это неприятное ощущение, когда несерьезные ранки чешутся, пока заживают. Стэну до сих пор кажется невероятным, что ни один из них не подхватил заражение крови или еще что похуже. Что-то оберегало их. Продолжало оберегать. Но почему? По телику крутили старые выпуски «МЭШ». В дверь постучали, когда амбициозная красотка Маргарет Халлиган отчитывала Ястреба, в очередной раз потерявшего границы субординации, и тот лишь посмеивался над ее прытью. Стук повторился, заставив ребят вздрогнуть. В этот раз стучали настойчивее, колотили с такой силой, что тонкое стекло задребезжало в раме. Эдди, сидевший между Стэном и Биллом, бросил на них быстрый и встревоженный взгляд, поднялся с дивана и кинулся в коридор. Ребята переглянулись: не сговариваясь, они разом поднялись со своих мест и тоже пошли на этот настороживший их всех звук. — Беверли, — выдохнул Эдди, оглядывая все еще стоящую на пороге девушку. Мокрые волосы налипли на лицо, а светло-голубые джинсы были заляпаны грязными брызгами. Она мчалась сюда, будто за ней гнался сам дьявол. Ее всегда светлые и ясные глаза теперь казались страшно заплаканными, их переполняла такая неподдельная грусть, что на секунду Стэну стало не по себе. Эта горькая смесь эмоций лилась на него через край — тоска, обида и горечь. Стэн вспомнил отца Беверли, и от этих мыслей его едва не передернуло. Испугался, что могло случиться что-то непоправимое. — Ребят, — произнесла она едва слышно, оглядела их всех, хотела добавить что-то еще, но тут ее голос дрогнул, на красивом лице проступили красные пятна. Беверли не выдержала и, переступив через порог, бросилась на шею Билла. — Мы уезжаем. Задышав чаще, Эдди обхватил себя руками, хотел что-то сказать, но понял, что не может, и тогда беспомощно уставился на Билла с немым вопросом: «Как нам решить эту проблему, Большой Билл? Что мы вообще можем сделать в такой ситуации?» Правильно, ничего. Они смогли одолеть древнее космическое зло, но не могли дать отпор собственным родителям. В этом смысле они остались обычными подростками, бессильными перед решениями взрослых. Тяжело сглотнув, Билл посмотрел на Эдди. Беверли стояла, уткнувшись ему в шею, ее бледные веснушчатые плечи тихонько вздрагивали, и в этот момент она показалась Стэну такой маленькой и хрупкой, что ему подумалось — если сейчас Билл разомкнет объятия, ее просто снесет вслед за ветром, бушующим за открытой дверью. Подавшись непонятному страху, Стэн осторожно прикрыл дверь, отрезая их от ненастной погоды и ледяного ноябрьского ливня, заливающего крыльцо. — П-подойдите все сюда. Б-ближе. Эдди послушно встал рядом, слева от Беверли, в то время как Стэн пристроил голову на ее плече. Образовав круг, они прижались друг к другу и стояли так невесть сколько, пока свет фар не ударил в окно, и машина миссис Кей не притормозила, въехав на узкую подъездную дорожку. — В мою комнату, — скомандовал Эдди и схватил Билла за руку. Тот взял ладонь Бев в свою и крепко сжал ее пальцы, цепь замкнул Стэн. Они крались через темный коридор, словно банда воришек из «Скуби-Ду», пока не очутились в стерильно чистой комнате Эдди. Внутри привычно пахло наутюженным хлопком и камфорой. Включив настольную лампу, Эдди извинился и, осторожно прикрыв дверь, пошел встречать мать. До ребят донесся шум перепалки. Используя свой фирменный театральный шепот, миссис Кей истерила на весь дом и пару раз назвала Бев «оторвой» и «этой девкой». Послышалось возмущенное: «Довольно, мам!» — а потом Эдди сказал ей что-то такое, отчего все затихло. Разобрать слова было невозможно, но возмущенный и плаксивый стон стал последним звуком, который они услышали от нее в этот день. При необходимости Эдди умел быть очень убедительным. Вернувшись в комнату, он на пару секунд замер у порога, а затем решительно двинулся к друзьям. Встав напротив Беверли, он запальчиво пробормотал: — Прости, прости, что избегал тебя в последнее время. Я вел себя как идиот, — подавшись вперед, он стиснул подругу в немного неуклюжих, зато крепких объятиях и прижал ее руки к бокам. Бев улыбнулась и, освободив одну руку, ласково провела ею по густым вьющимся волосам. — Все хорошо, Эдди, я не в обиде. Стэн не сумел скрыть усмешки, вспоминая, как этим летом они вновь бродили по Пустоши, и Эдди узнал кое-что такое, к чему однозначно оказался не готов. *** Билл и Ричи шли впереди, загоняя свои велики в горку и обсуждая какую-то новую книгу, споря о том, что лучше — ужастики или детективы. Беви шла прямо за ними, раскручивая йо-йо, который ей подарил Ричи, и пыталась заставить его уснуть. Эдди и Стэн замыкали эту нестройную колонну. Стэн шел, рассеянно листая справочник об экзотических южноамериканских птицах, пока Эдди не вцепился в рукав его кофты. Оторвав глаза от книги, Стэн непонимающе уставился в его перекошенное от страха лицо. — С-стэнли, у нее кровь, почему у нее там кровь? — чуть ли плача, залепетал Эдди, тыкая пальцем в Беверли. Переведя взгляд на подругу, Стэн заметил ее запачканные шорты и сразу понял, в чем дело. Все-таки, в отличие от Эдди, он рос с двумя старшими сестрами. — Она что, заболела? — невинно предположил Эдди. — Не ори ты так, — ударив по протянутой руке, немедленно осадил его Стэн, его голос звучал спокойно, однако от проскользнувших в тоне стальных ноток у Эдди едва заметно вздрогнули плечи. — Извини, просто… да, считай, что она заболела. Сходи, отвлеки парней. И не говори им ничего, понял? — дождавшись от него кивка, Стэн добавил: — Я обо всем позабочусь. Не глядя на Беверли, Эдди юрко проскочил мимо нее и быстро нагнал ребят, которые уже успели скрыться под густой сенью деревьев. Беверли подняла голову: оторвавшись от своего занятия, она проводила Эдди странным взглядом, йо-йо завертелся и, потеряв контроль, слетел с колеи. Беверли разочарованно вздохнула и принялась сматывать нить обратно, закладывая ее в пазу. — Бев, ты только не волнуйся, но, — осторожно приблизившись, Стэн положил руку на ее плечо. Обойдя подругу по дуге, встал напротив и закрыл ее спиной от остальных неудачников. — У тебя кровь. Сзади. Ее глаза превратились в два больших блюдца, она развернула голову, попытавшись заглянуть себе за спину, и, конечно, ничего у нее не вышло. Когда она вновь встретилась глазами со Стэном, ее красивое лицо уже полностью залилось краской. Стэн почувствовал, что ей стало очень-очень неловко перед ним и, наверняка, перед впечатлительным Эдди, который, как она поняла по его странному поведению, тоже успел увидеть страшное пятно позора. Ей было неловко, потому что мальчики не должны знать про такие вещи, потому что это еще одно напоминание, что она отличается от них, как бы часто Ричи не вопил о том, что она «свой парнишка». Попытавшись как-то сгладить ситуацию, Стэн сжал ее плечо и как можно спокойнее произнес: — Все нормально, не переживай. Давай, если хочешь, я провожу тебя до дома, и… — он замялся, не договорив, тяжело вздохнул и принялся стягивать с себя новый джемпер, после чего протянул его Беверли. Принимая его из рук Стэна, она выглядела так, будто была готова разреветься прямо на месте. — Я постираю, — пообещала она, обвязывая его вокруг бедер. — Спасибо, Стэн. И еще раз прости, я правда не думала, что... Стэн ничего не ответил, молча приобнял ее за плечо и, как и обещал, проводил до дома. Всю дорогу, чувствуя себя в шкуре Ричи, он развлекал Беверли разговорами и шутками. Конечно же, как и ожидал Стэн, малыш-Эдди не сумел справиться с собственным волнением и растрезвонил обо всем Ричи, а тот, вместо того, чтобы успокоить, подарил ему книжку по анатомии, где заботливо обвел в заглавии раздел женской физиологии — и в то лето Эдди узнал о загадочной разнице между мальчиками и девочками. Теперь он боялся не только микробов, но и девчонок с их загадочными организмами, перед которыми испытывал страх и одновременно трепет. *** На следующий же день, сидя в школьной столовой, Билл рассказал об отъезде Беверли остальным. Ричи не донес ложку с пудингом до рта. Напряженно замер, уставившись во все глаза на Билла и пытаясь понять, шутка ли это и, если нет, насколько все плохо. Своим личным долгом он считал изменять климат в их группе в ту или иную сторону. Разрядить обстановку шуткой, подбодрить или утешить парой очень простых и логичных фраз. В этот раз он выбрал быть логичным. Логичным и прямым до цинизма. — Ну и подумаешь, что вы все так раскисли? Год-другой, все равно бы все разъехались. И вот только не говорите, что собирались остаться и гнить в этой дыре, — Ричи бросил вызывающий взгляд на неудачников и наконец-то отправил ложку с пудингом в рот. Все выглядели слегка шокированными его словами: старина Стог накинулся на картофельный салат, а Эдди виновато опустил глаза на поднос. Иногда услышать правду бывало очень тяжело, а принять ее — еще горче. И все же, в противовес собственным словам Ричи протянул под столом руку и вцепился в его ладонь. После брошенной им фразы все избегали встречаться взглядом с Ричи, но, когда Стэн посмотрел ему в лицо, то заметил в его глазах беспомощный и неприкрытый страх. «Все разваливается, Стэн, сделай что-нибудь, прошу», — кричал его взгляд. Стэн удивился, что сейчас Ричи искал поддержку именно у него, а не у Билла. И тогда, подавив волнение, он заставил взять себя в руки и сделал то единственное, что было в его силах. — Давайте сбежим с уроков, — все до единого подняли на него глаза, не веря, что Стэн сейчас предлагал им такое. Стэн и прогулять школу. Немыслимо. — Т-ты это с-серьезно? — недоверчиво спросил Билл. — Дамы и господа, держите крепче свои шляпки, возможно резкое изменение погоды, немыслимое событие — наш примерный ученик, еврей и умница Стэн Урис предлагает забить на уроки и насладиться солнечным деньком, — поднеся ко рту пластиковую ложку, заменяющую ему микрофон, Ричи вещал голосом диктора, зачитывающего сводки срочных новостей. — Последний вопрос от наших радиослушателей: ваша религия позволяет вам радоваться жизни или евреи только и умеют, что поэтично скорбеть? Стэн проигнорировал дурачества Ричи, однако его благодарный взгляд согрел сердце. — Мы должны проводить ее, — сжав руками острые колени, Стэн по очереди оглядел всех неудачников; наткнувшись на прямой взгляд Билла, он так же, как до этого сделал Ричи, молча попросил его о помощи. — Д-думаю, т-ты прав, — поддержал его Билл. — Нам снова н-нужно собраться всем вместе, к-как раньше. — Заедем за Майком, а потом? — спросил Бен. — А потом двинем ко мне, в мое логово, — Ричи поднял над головой зажатый кулак. — Врубим старый-добрый рок-н-ролл и будем танцевать, пока подошвы на ботинках не задымятся. — А как же сегодняшняя контрольная по биологии?.. — неуверенно произнес Эдди, хотя мысленно уже был в комнате Ричи и раскладывал партию для пачиси. — К черту контрольную, наша малышка на миллион отправляется в большое плавание, мы просто обязаны проводить ее достойно, — бросив недоеденный обед, Ричи уже вылезал из-за стола, подавая остальным пример — до звонка оставалось минут пять, и мешкать было нельзя. Они выбежали из школы и, оседлав велики, покатили в сторону старой фермы Хэнлонов. — Ура! — ликующе прокричал Ричи, крутя педали и пытаясь нагнать Сильвера. — Команда по спасению Дерри снова в сборе! Это был последний день, который они провели вместе. Глядя друг другу в глаза и смеясь, они весь вечер играли в монополию, пели и танцевали, веселясь, как обезумевшие от счастья туземцы. Они прыгали на широкой кровати родителей Ричи, которых сейчас не было дома, после чего свалились в разворошенную постель одной большой дружной кучей. Переплетая руки и ноги, они долго лежали, обнявшись; прижимаясь друг к другу теснее, переговаривались полушепотом, передавая легкие и невинные поцелуи, задевая кожу и трепеща от странных и волнующих ощущений под кончиками пальцев, чувствуя колеблющееся тепло, вновь возникшее и объединившее их. — Спасибо вам, ребят, — тихо произнесла Беверли, откинув голову на мягкое плечо Бена. — Без проблем, крошка, — ярко улыбнувшись, ответил за всех Ричи. — Мы любим тебя. — А я вас, и я буду скучать. Очень-очень, — Беверли хотела добавить что-то еще, но от нахлынувшего на нее волнения дыхание перехватило и у остальных. Однако через пару секунд, когда она перевела взгляд на Майка, ее глаза вновь заблестели от радости. — Слушай, Майк, а фотоаппарат при тебе? — Всегда при мне, — словно бравый солдат, Майк тотчас потянулся к своей сумке. Вытащив старую, но вполне добротную «Лейку», он протянул ее Беверли, которая уже поднялась с постели и, встав в углу комнаты, скомандовала: — Замрите, лузеры, хочу запомнить этот день навсегда! Неудачники послушно замерли, и в ту же секунду, когда прозвучал характерный звук, Ричи сорвался с места и, потянув подругу обратно, прокричал, вновь дурачась и паясничая: — Запомни, крошка, один раз лузер — всегда лузер, что скажешь, Стэн Супермэн? — Да, — кивнул Стэн, давая последнее напутствие этой яркой и солнечной девушке. — Не зазнавайся там и помни о своих корнях. Они весело рассмеялись, а потом Ричи принялся хаотично щекотать всех за ребра, пока неудачники не закатали его в одеяло, превратив в большую бубнящую гусеницу. — Бип-бип, Ричи! — в последний раз прокричали они нестройным хором. Через два дня Майк случайно уронит сумку: задняя крышка фотоаппарата отлетит в сторону и засветит чувствительную пленку. Никто так и не увидит этот снимок, но каждый из неудачников запомнит этот день навсегда. Последний, самый теплый день в их ушедшем навсегда детстве.