Твое Королевство

Чувствовать солнце на своей коже прекрасно. Ди думает об этом, прикрыв глаза и подставив лицо степному голубому небу и порывистому ветру. И хотя сейчас ранняя весна, когда по утрам под ногами прохожих хрустит лед, а днём плещутся лужи, под закрытыми веками Ди расплываются алые горячие круги. Как давно она не видела солнца, запертая в шестом из семи Кругов Бездны, где чёрные огни факелов коптят потолки подземелий? Ди не знает: время внизу течет иначе, — но иногда спрашивает себя, стоит ли обретённая сила того. Они с Бьёрном сидят на лысом холме, посреди сада, заросшего сухой травой. За спиной их стоит деревянный дом с кое-где рассохшимися балками и тёмными стеклами окон. В нем много комнат, но большинство из них заперты на ключ. Ди думает о них, полных мебели в пыльных чехлах, со светлыми прямоугольниками на узорчатых обоях, оставшихся от картин, хранящихся на чердаке под обережными заклятиями, и ей становится грустно. Особенно при мысли о подростке, а затем молодом мужчине, живущем среди призраков, одном в этом большом доме. Нижний край солнца скрывается за далёким массивом соснового леса и холодный западный ветер доносит запах хвои. Ди вдыхает его полной грудью и улыбается. Внутри неё расцветает благодарность к мужчине, что привел её сюда. Она поворачивается и едва сдерживает смех, глядя на мага, растянувшегося на валяном покрывале и разглядывающего мохнатое рыжее солнце на синем фоне. Он серьёзен, будто изучает очередной артефакт, и Ди знает, что отчасти это так. Они оба не мерзнут, хотя земля, ещё не полностью избавившаяся от снега, холодна. Руки мастериц севера воистину способны творить чудеса. Поймав её взгляд, Бьёрн отрывает взгляд от валяного солнца и улыбается: — Ты совсем не похожа на демоницу сейчас. Когда он улыбается так, Ди кажется, что она знает его тысячу лет. Будто где-то в одной из прошлых жизней они встречались, и быть может, бродили рука об руку по древним холмам под грозовыми небесами, и она пела ему песни и предания, а он ловил пущенные ею в реку венок со свечою… И любовь их была так велика, что сохранилась в веках и воплощениях. Это так глупо и романтично, и в глубине души Ди хотела бы, чтобы все было так просто… вот только она — демоница, а он — человек. И одному из них придется выбирать. Но сейчас не время для этого, и поэтому, широко распахнув глаза, Ди произносит: — Быть может, я просто хочу выглядеть такой, чтобы заманить тебя в свои сети, ммм? Бьёрн хохочет во весь голос и Ди едва скрывает улыбку. Это удивляет её саму: как легко она шутит на тему своей природы. Ни с кем, кроме Бьёрна, она не испытывает подобного. Но он — особенный. Маг, который призвал демоницу, чтобы просто поговорить. В списке безумств магов, который Ди составляет вот уже двести лет, этот случай стоит на первом месте. Взгляд Бьёрна скользит по легкой белой рубашке Ди, лишь на миг задерживаясь на впадинке между грудей, виднеющейся в глубоком вырезе. Сглотнув, маг произносит слегка хрипловатым голосом: — Ты точно не замёрзла? Я могу одолжить тебе свою куртку… Он тут же принимается расстегивать ее, зеленую и разношенную, и Ди приходится махать рукой и его останавливать, — в который раз за этот день. Бьёрн отступает, только когда касается её ладони и убеждается, что она обжигающе горячая. Ди улыбается его удивлению. В конце концов, она демоница и в её крови течет пламя бездны. Она может позволить себе носить белую рубашку и широкую черную юбку ранней весной, когда все люди кутаются в куртки и шарфы. И всё же Бьёрн накладывает на нее парочку утепляющих чар. Ди фыркает, но втайне радуется заботе, греющей её уставшее сердце. Она представляет, что могла бы сидеть сейчас в куртке, нагретой телом Бьёрна, втихомолку вдыхая его запах, пропитавший одежду, и на её щеках вспыхивает румянец. К счастью, маг ничего не замечает, вертя сорванную сухую травинку между пальцев. Он не отрывает взгляда от неё, когда произносит: — Знаешь, я бы хотел увидеть Бездну. Ди замирает. — Прости, что?.. Бьёрн поднимает на неё взгляд, и сердце Ди пропускает удар. В его глазах странно-напряжённое выражение, тень давней трагедии. Что-то не так, думает Ди. Но что? С чего вдруг Бьёрну понадобилось соваться туда, куда пойдет редкий смертный? При том, что прежде она не раз предлагала ему это и безграничную силу, и всякий раз он отказывался? Она знала, что он никогда не согласится. Знала, едва его увидев. Маг, призвавший демона не ради власти, силы или богатства, но только лишь чтобы поговорить, слишком хорош для Бездны. Но тогда почему?.. — Ты не думай, что я хочу к вам присоединиться или что-то в таком роде, — Бьёрн отводит взгляд и крутит травинку. — Мне просто нужно знать. Понимаешь? Ди не понимает решительно ничего, но кивает. — Если ты хочешь, я проведу, — предлагает она решительным тоном, стараясь не думать о том, скольких сил ей будет это стоить. — Спасибо, — Бьёрн улыбается. Ди приподнимает бровь: — Ты хочешь прямо сейчас?.. Бьёрн пожимает плечами, отводя взгляд: — Если тебе нужно подготовиться… — Нет. Нет, не нужно, — голос Ди смягчается. — Ты же понимаешь, что не сможешь быть там во плоти? Бьёрн кивает: — Я готов. Надеюсь, это более-менее безопасно? — Насколько прогулка в Бездну вообще может быть безопасна, — ухмыляется Ди и протягивает ему ладонь. Бьёрн сжимает её, крепко, но бережно, и оба они будто проваливаются сквозь землю. Это иллюзия, но от полета сжимается что-то в животе и оба сглатывают. Вокруг них лишь чернильная тьма и ощущение падения. Если они и летят сквозь землю, то она проносится мимо слишком быстро, чтобы её разглядеть. «Сейчас будут Врата», — сосредоточившись, Ди посылает мысль Бьёрну. И сила Бездны, пряная, темная и горячая, повинуясь её воле формируется в портал. Их выбрасывает под потолком гигантской пещеры и оба хватают воздух, хотя и не находятся в материальных телах. Царство темноты и огня принимает их. Бьёрн приходит в себя первым и тут же принимается вертеть головой по сторонам. Он смотрит на улицы и дома из красного камня, на установленные повсюду факелы в узорчатых решетках, отбрасывающие четкие гротескные тени… Его глаза распахиваются, когда среди теней и темноты внизу он замечает сотни живых Теней. Ди усмехается, замечая, как он бледнеет, глядя на бредущего шакала высотой в трехэтажный дом, будто сотканного из черного дыма. Сквозь него виднеется угол улицы с огненным фонарём и пробегающие мимо мелкие тени. Тень-шакал задирает голову, принюхиваясь, и Ди напрягается. Распахнув призрачные крылья, она обхватывает ими Бьёрна, закрывая его от Тьмы. Он — мой! Тень резко опускает голову, перекусывая кого-то из младших пополам, и мотает башкой, прежде чем двинуться дальше. В голосе Бьёрна слышится дрожь, когда, склонившись к Ди, он шепчет ей на ухо: — Что это такое? Ди отвечает вполголоса: — Тени, — отвернувшись от темных фигур, она переводит взгляд на Бьёрна. — Ничто в этом мире не проходит бесследно и не исчезает просто так. Бездна — изнанка мира людского. Каждая Тень здесь, — демоница поводит рукой, обводя свое королевство, — была создана людьми. Светлые мечты, опрокинутые в грязь, чья-то боль, ненависть, отчаяние… По спине Бьёрна бегут мурашки, но демоница, не замечая этого, продолжает говорить ломким голосом: — Тысячелетия они проводят в глубинах Бездны, закаменевшие и неподвижные, лишь набирающие силу, чтобы потом обрести не жизнь, но стремление. И тогда они поднимаются, — из Круга в Круг, и так семь раз, — пока не станут полноценными Тенями. Тогда они становятся сильны настолько, чтобы просочиться в мир людей и являться в него по ночам, питаясь страхом и отчаянием — тем, из чего они были созданы. — Тебе жаль их, — шепчет Бьёрн, широко раскрытыми глазами глядя на демоницу. — Да. Взгляд Ди устремляется в даль. — У них нет выбора, — выдыхает она. — Их создали такими, и единственное, что имеет смысл для них — это жажда. Вечная жажда наполниться и стать цельными, которая никогда не будет удовлетворена. Лучше уж небытие, чем такая… жизнь. Ди усмехается, и во взгляде Бьёрна проскальзывает не жалость, нет, но сочувствие. Он знает, что она говорит не только о Тенях. — Я не верю, что всё так мрачно, — произносит он, тряхнув головой. — Люди создают не только плохое. Наверняка есть способ им помочь. Ди пожимает плечами. — Способ есть, и это — дать им то, чего они так жаждут. Наполнить их светом, и любовью и огнём настолько, чтобы это перевесило все остальное. — Но на это немногие способны, — заканчивает фразу Бьёрн. Ди улыбается. — Верно. «Но ты — один из них, » — остаётся непроизнесённым. Бьёрн долго молчит, прежде чем задать следующий вопрос. Ди не отводит взгляда от его лица, замечая, как он разглядывает Теней внизу, как эмоции пробегают по его крупным чертам, сменяя одна другую. Она понимает его. Помнит, как впервые шагнула в Бездну, после дней поисков и смятения, сквозь созданный ею самой портал. Помнит, как сила Бездны — тягучая, обманчивая, манящая, — охватила её. Как впервые стояла она у алтаря Тьмы, прося у Многоликой лишь одного. Покоя. Как по крупицам, расспрашивая Князя Теней, Ал и других демонов и даже старших Теней, узнавала историю места, с которым оказалась связана. Князь всегда норовил ускользнуть от неё; ловкая Ал, её ровесница, не знала многого, но умела слышать важное; старшие демоны, видя в ней угрозу себе, не спешили отвечать; а Тени были слишком глупы, чтобы понять её вопрос. Лишь одна из них, существовавшая тысячи тысяч лет, заговорила с ней. Той Тени, — почти младшему демону, — она предложила стать её наставником. И за десятки лет не разочаровалась в своем выборе. — Кто такие демоны? — спрашивает, наконец, Бьёрн и Ди улыбается. В этой улыбке нет веселья, лишь дань его уму и способности задавать правильные вопросы. Но этот — не тот, на который она может ответить. И не тот, на который она хочет отвечать. — Ты можешь догадаться сам, — предлагает она. Бьёрн переводит взгляд на неё, молчит, разглядывая несколько минут, а затем кивает. Ди отворачивается, смотрит на свое Королевство, которое вскоре покинет: — Ты хочешь увидеть что-нибудь ещё? Бьёрн хмыкает: — Не думаю, что стоит дергать кошку за усы, разглядывая Тьму или находясь здесь слишком долго. Ди выгибает бровь и медленно кивает. Что бы он не искал здесь, он это нашел, потому что выглядит сейчас гораздо спокойнее, чем раньше. — Хорошо, — отвечает она и протягивает ему руку. Его хватка крепка и это очень своевременно, потому что назад их выдергивает одним мощным рывком. Миг — и они вновь лежат на валяном покрывале с мохнатым солнцем, посреди остывающего старого сада. Последние лучи заката падают на их лица. Перевернувшись на живот, Ди долго смотрит на расслабленное лицо лежащего Бьёрна. Она ничего не спрашивает, просто молча ждёт, вдыхая свежий воздух и не в силах надышаться. Скоро ей придётся возвращаться. Бьёрн водит травинкой по губам, подыскивая слова. Между его бровей залегает складка. И Ди так и тянет провести по его лицу рукой, разглаживая её… она засовывает ладони в карманы юбки. — Ты знаешь моё полное родовое имя? — спрашивает Бьёрн наконец. Ди мотает головой. Он никогда не называл свое имя, а она не настаивала. Кто же в здравом уме скажет свое пусть и не истинное, но имя, демону? Тому, кто по легендам похищает чужие души? Его глаза темнеют, когда он произносит: — Бьёрн Абентар. Ди ахает. Она вглядывается в такое знакомое лицо, и теперь видит. Высокий лоб, такой же, как у Террелла, и овал лица, и глаза, светло-карие в ярком освещении, с прозеленью у краев и разбегающимися от зрачка рыжими лучиками. Внук не сильно похож на прадеда, но порода видна. Особенно если прислушаться к силе Бьёрна, мощной и ровной, как течение полноводной равнинной реки. Совсем не то, что горный поток, ледяной и обжигающий, у самой Ди. Зато на Терра, того мага, что вытаскивал малолетнюю демоницу из лап чокнутых демонологов и потом ещё отстаивал её права перед советом Семи Великих Домов, очень похоже. — Я не знала, что у него были дети. Голос Ди почти не дрожит и она гордится этим. Плечи Бьёрна поникают: — Мало кто знал. Быть дочерью темного мага… нелегко. Моей бабушке едва исполнилось семнадцать, когда она вышла замуж. Она вошла в род мужа и предпочла забыть о своем роде и всем, что было с ним связано. Ди хмурится: — Я бы гордилась, если бы у меня был такой отец! Бьёрн бросает на нее косой взгляд. Однажды он спросит и про её семью тоже… но не сейчас. Скрестив руки, он смотрит на землю, покрытую сухими кустиками травы. — Ты говоришь так, будто знала его. Ди, приподняв бровь, смотрит на Бьёрна, но он не поднимает головы, продолжая говорить: — Я почти ничего не знаю о нем, в нашей семье не принято было… упоминать о темном наследии. Все надеялись, что дар, один раз вспыхнув в моем прадеде, исчез навсегда, но оказалось не так. Все были так рады, когда я левитировал игрушки, лежа в колыбели. Сильный маг — почет и уважение роду, знак, что древняя кровь течет в жилах. И представь, каково было их разочарование, когда выяснилось, что у меня особая склонность к призывам из-за грани и тёмным ритуалам. Бьёрн смотрит прямо на неё, и Ди видит выстраданные откровения в его темных глазах. Он молчит, ожидая её реакции. И он думает, что она будет осуждать его, как осуждали родные за дар, который он не выбирал. За наследие, что течёт в крови и от которого невозможно избавиться. Ди качает головой. Она — не глупая селянка. Она — демоница, ходившая такими тропами, которые неведомы большинству людей. Она видела всю грязь и ужас этого мира и осталась жива после этого. Тёмным даром не испугать её. К тому же, Ди знает и иное. Что люди легко судят и обвиняют, и пытаются исправить то, что исправлять не должно. И частенько они говорят, что делают это из любви… вот только это ложь. Ди знает об этом по себе. Из любви не судят. Из любви прощают. Все это проносится в уме Ди за секунду, и голос её мягок, когда она произносит то, что важнее всего услышать Бьёрну: — Я знала твоего прадеда, Террелла Абентара. Бьёрн вздрагивает и лицо его напрягается. Ди смотрит на него, не отрываясь. Ей кажется, что сейчас через Бьёрна она говорит с его прадедом, которому она столь много не успела рассказать. — Он. не раз выручал меня из неприятностей. Никогда не смотрел на внешность, — здесь Ди усмехается, заметив ещё одно сходство между внуком и прадедом, — и предпочитал судить всякого по делам его. В Бездне до сих пор вспоминают его. Голос Бьёрна хриплый, когда он спрашивает: — Он был демоном? В глазах Ди промелькивает сочувствие. Теперь она догадывается, зачем ему так нужно было увидеть Бездну. — Нет, никогда, — мягко произносит она. — Ни в жизни, ни после смерти. Он ушел достойно. Бьёрн выдыхает, не замечая двойного смысла, вложенного в последнюю фразу. А Ди, глядя на него, чувствует, как сладко и больно сжимается сердце, и понимает, что уже сделала свой выбор. Потому что есть то, что стоит больше, чем безграничная сила и власть. Потому что есть огонь, который горячее тёмного пламени Бездны. Потому что есть вещи, которые для неё дороже всего остального. Закаты, рассветы, чистый воздух и солнце, ласкающее кожу… и Бьёрн рядом, смотрящий на неё с улыбкой в темных глазах. Румянец вспыхивает на щеках Ди. Там, в тёмных подземельях шестого Круга, она была всесильна. Она летала над лавовыми пропастями и хохотала от переполнявшего её могущества. Но она не была счастлива. Она счастлива здесь, сидя вместе со странным магом на покрывале посреди засохшего старого сада. И она улыбается. Впервые с тех пор, как похоронила последнего друга из мира людей. Его звали Террелл Абентар. Она не говорит об этом Бьёрну, когда берет его за руку и переплетает их пальцы. Бьёрн сжимает её ладонь чуть крепче: — Спасибо, что показала мне свой мир, Диана. Ди улыбается. Только Бьёрн зовет её так. Только он знает её тайну, знает, что она помнит своё настоящее имя, даже пройдя сквозь все Круги Бездны. Она улыбается, когда говорит, наполовину игриво, наполовину серьёзно: — Спасибо, что показал мне свой мир, Бьёрн. Бьёрн склоняет голову в церемонном поклоне и, улыбаясь, мурлычет: — Обращайтесь ещё, моя госпожа… Ди толкает его в плечо и он заливается смехом. — На этот раз ловишь ты! — кричит она, вскакивая. За спиной её расправляются огромные черные крылья. Один мощный толчок, взмах — и вот уже Ди взлетает, раскинув руки. Черные перья трепещут в воздухе. Прищурившись, Бьёрн пожелтевшими глазами следит за каждым её движением. Его бросок быстр и силен, — пальцы промахиваются мимо сапога Ди всего на миллиметр. Крылатая девушка, некогда бывшая дочерью Дома Ветров, смеётся, запрокинув голову. Вокруг неё, поднятые взмахами полуматериальных, сотканных из эфира, крыльев, вьются прошлогодние палые листья и семена старых садовых кленов. Бьёрн, сын Дома Луны, замирает, глядя на неё и впечатывая в память каждую деталь: изгиб её вишневых губ и нежную кожу шеи, на которую падает тень от коротких каштановых волос… Ее иссиня-черные перья блестят в наступающем сумраке и ему кажется, что она — сошедшая с небес богиня, ветер, обретший обличье девушки. Ди улыбается, в пару взмахов крыльев оборачиваясь вокруг своей оси: — Ну что, будешь меня ловить? На губах Бьёрна расползается волчья усмешка, когда он бросается вслед за ней. Демоница и маг носятся по полю перед сосновым лесом, под темнеющим небом, на котором проглядывают первые звёзды и не замечают, что за ними наблюдают. Старый дом позади них поскрипывает половицами. Своей простой деревянной душой он чувствует: вскоре у него появится новая хозяйка. И тогда с мебели снимут пыльные чехлы, на стены вернут картины, а на столы поставят свежие цветы с луга, которые принесёт хозяин… Сквозь прозрачные окна и цветные витражи солнце будет светить на наборный паркет, и дети будут босиком бегать по теплому полу. Дом удовлетворённо вздыхает всем нутром и прикрывает ставни. Ждать осталось совсем недолго.