For now

Джэхён честно не понимает, что он забыл на этой вечеринке. Вонпиль уговаривал его пойти с ним сюда аж целых два дня. Обещал море веселья, хорошую, нешумную компанию /«хён, будет человек пятнадцать, не больше»/, выпивку и пиццу. Много-много пиццы, и, на самом деле, именно из-за последней Джэ согласился на все это безобразие. Если уж договаривать до конца, то там был ещё дополнительный пунктик, что Вонпиль поможет ему закончить проект к понедельнику и закажет по этому поводу, угадайте что, огромную пиццу. Вот это была действительно хорошая сделка. Так что Пак, не особо долго думая после такого щедрого предложения, согласился. Вонпиль был счастлив, Джэ был счастлив, все были счастливы. Пока не наступил день вечеринки, и его друг вдруг не начал носиться по их скромным хоромам, пытаясь найти в этом беспорядке «клёвую одежду». Паку было вообще все равно в чём идти: он идёт туда чисто ради пиццы, а пицца любит его всегда и любым. Вот она – настоящая любовь. Вонпиль, конечно же, с позицией Джэ согласен не был и заставил его приодеться. Если считать чистую чёрную, несколько большеватую футболку и такие же чистые, чертовски облегающие /и где их только Ким откопал/ чёрные джинсы «приодеванием». Несомненно, во всем этом «разврате» - как мысленно успел окрестить свой внешний вид Джэхён, смысла никакого не было. Но разве его друга вообще можно было хоть в чём-то переубедить? Ответ отрицательный. Ничего удивительного. Если Ким Вонпиль вбил себе что-то в голову, то страдать будут все. Джэ в особенности, потому что под линией огня, почему-то, по большей части всегда оказывался он сам. И чем только провинился в прошлой жизни? Место встречи уже с порога не понравилось Паку, но комментировать это вслух он не решился. Шагающий рядом Пиль был чем-то страшно взволнован, однако молчал как рыба. Беспокоить его Джэхён не решился: себе дороже. Дверь им открывает симпатичный пацан, который на совершеннолетнего не тянет от слова «совсем». Джэ философски размышляет: есть ли ему уже восемнадцать или нет? То, как лицо незнакомца, становится тупым счастливым при виде Вонпиля не укрывается от его глаз. «Ну тут все понятно», - по-старчески ворчит про себя он, пожимая протянутую руку и негромко представляясь: — Пак Джэхён, сосед Вонпиля. — Меня зовут Юн Доун, и я очень много хорошего о Вас слышал, - это чудо в перьях ещё оказывается до неприличия вежливым. Джэ умиляется от такой детской непосредственности. И стоп, что значит... — Что там про меня Пиль рассказывал? - с угрожающей улыбочкой спрашивает он. — Да что же мы стоим на проходе, давайте скорее зайдём, - сразу же вмешивается Ким, пулей влетая в дом и, взяв за руку несопротивляющегося Доуна, убегает куда-то вглубь этого места. Преследовать двоих юнцов смысла не было никакого, так что Джэ, картинно вздохнув следует прямо по коридору и попадает... И попадает в самый настоящий ночной клуб. Людей здесь столько, что «человек пятнадцать, не больше» переходит во что-то вроде «человек сто пятнадцать, не меньше». Джэ чувствует себя здесь откровенно паршиво. Он терпеть не может подобные сборища, но и уйти просто так не может. Обещал же. Возлюбленная дожидается его на одном из столиков, куда Джэхён направляется, специально садится в самый дальний и тёмный угол, уединившись с ней. Что может быть лучше классической «Маргариты»? Правильно, если оную запивать газированной водичкой. Пак алкоголь не пьёт. Не из принципа, а потому что не нравится. Хватает и Вонпиля, который начинает творить неведомую херню /впрочем как и всегда/ стоит ему выпить. Кстати о нем. Поискав Кима взглядом и не увидев оного, Джэ даже не расстроился. Пускай развлекается, он что, мешать будет? Пицца была просто вау. Ещё горячая, но не обжигающая, всё как он любит. Удивительно, что музыка на этой вечеринке была стоящая. Подпевая знакомым мелодиям и поедая вкуснейшую пиццу на свете, Джэхён действительно чувствовал себя счастливым. И пусть в одиночестве, зато больше достанется. Жаль, что его тишине и покою не суждено было продлиться весь оставшийся вечер и всю ночь. — Ты же не пил, да? - Возле него неожиданно оказывается красивая девушка, которая выглядит слегка раздражённой чем-то. — По глазам вижу, что нет. Это отлично. Если ты не Пак Джэхён, то все отлично. Пригляди, пожалуйста, за этим спившимся неудачником, - она подталкивает к нему на диван какого-то парня, а потом, бросив небрежное: «я быстро», просто сбегает, оставив его с самым логичным вопросом: какого хрена? — Что не так с тем, что я Пак Джэхён? - Риторически вопрошает он, переводя взгляд на парня, которого ему притащили. «А он красивый», - невольно думает Джэ и несильно прикусывает щёку изнутри. А потом до него доходит. Доходит, спустя пару минут вглядывания в лицо новоиспечённого соседа. Твоюмать Это же... Додумать Пак не успевает. Парень вдруг открывает глаза и резко принимает вертикальное положение, едва слышно застонав. От этого звука Джэ стало до неприличия жарко, а мысли перебежали в ещё более очаровательное русло. — Твою мать, моя голова, - голос у чёртового Брайана Кана оказывается просто отпадным, ещё более потрясающим, чем на записи, и ему приходится прикусить себе нижнюю губу чуть ли не до крови, потому что то, как говорит этот парень... Надо запретить. Его целиком, раз уж на то пошло. Брюнет, сонно протерев глаза, начинает вертеть головой туда-сюда, видимо в поисках той девушки. У Пака от этой мысли неприятно кольнуло где-то в груди. Все очень плохо. — Если ты ищешь ту блондинку, - в итоге решает подать голос он, сразу же сталкиваясь с чуть удивленным взглядом, — то она отошла буквально пару минут назад, но обещала вернуться. — Сона, только попадись мне ещё раз, - бурчит еле слышно парень, а потом смотрит на него более осмысленно и смеётся. — Всё ясно. — Что тебе ясно? - Непонятно от чего взъевшись спрашивает Джэхён, а затем добавляет: — Что тебя твоя девушка бросила? — Кто? Сона? Моя девушка? - Брайан едва не скатывается под стол от смеха, но продолжить пытается несколько серьёзней: — Упаси меня с ней встречаться, она мне как сестра. И вообще, у неё есть парень. Сонджин. Наверное. Сонджина Джэ знает, что и неудивительно, они ведь учатся на одном курсе. Даже как-то мечтали группу создать, вот только, увы, не сложилось. От размышлений его отвлекает голос Кана: — Но мы не Сону должны обсуждать. — Тогда чем мы должны, по-твоему заняться? - Пак скрещивает руки на груди, вконец переставая понимать что-либо. — Это просто очередной хороший сон, - поясняет зачем-то Брайан, улыбаясь. — Правда обычно ты ведёшь себя более, ммм, развязно. О. О. Как глубокомысленно, да. Это так странно. Он, оказывается, снится восхитительному Брайану Кану, по которому он сам уже сох несколько месяцев, и они в его снах явно не занимаются благотворительностью. И даже не переводят бабушек через дорогу. Ого. Просто потрясающе. Джэ все ещё не может отойти от шока, когда его губы неожиданно накрывают чужие. Поцелуй получается слегка смазанным, но его резко бросает в жар. — Ты, стой, - Джэхён умудряется как-то отодвинуть Кана от себя и даже сохраняет видимость спокойствия, потому что внутри он верещит словно маленькая девочка. А как ещё быть, когда тебя целует преступно-красивый парень, по которому ты сохнешь достаточное количество времени? Что вообще с этим делать? Что делать с тем, что он ему снится? — Ты не спишь! - Решает все же открыть великую правду Пак, переводя взгляд с глаз Брайана на его губы. Они всё ещё близко, Джэ чувствует его горячее дыхание где-то в области шеи и резко выдыхает. Тот даже и не думает останавливаться, целует ещё раз, а глаза глядят хитро-хитро. — Но это сон, потому что вот сейчас я проснусь, и ты исчезнешь, - говорит парень и слегка грустно улыбается. Джэхёну это надоедает, поэтому он сам тянется за поцелуем, а затем сильно кусает Кана за нижнюю губу. — Чувствуешь боль? Кретин, - почему-то выходит несколько обиженно и непонимающе. Парень напротив смотрит на него широко открытыми глазами и произносит что-то вроде: твоюмать. Но не отползает дальше. — Что же, я Кан Ёнхён, можно Ёнкей, - несколько запоздало представляется он, улыбаясь так, что Джэ откровенно залипает на его улыбку. И в который раз думает о том, что нельзя быть таким чертовски красивым. — Ага. Я знаю. Брайан Кан, местная знаменитость, - Джэхён улыбается, а затем ловит непонимающий взгляд. — Я в твоём официальном фан-клубе вообще-то состою. — Ого, - глубокомысленно говорит Ёнхён, а до Джэ только потом доходит, что он ляпнул. Вот же дерьмо. Поэтому он старается быстро перевести тему в другое русло: — А что там за штука со снами? Ёнхён так мило краснеет, что Джэ впадёт в ступор. Это просто запрещено. Таким быть нельзя, кто-нибудь помогите. — Да ничего такого, - Ёнкей, кажется берёт себя в руки и продолжает уже более уверенно: — Видел твои видео на ютубе, а потом случайно увидел живое выступление во время осеннего фестиваля. И понял, что попал по-крупному. Признание, кажется, даётся ему легко, поэтому Пак, не думая ляпает: — Долго перед зеркалом репетировал? — Вообще-то минут десять, - серьёзно? отвечает ему Кан и взгляд отводит. — Думал всё получится не так... — По-идиотски? - Подсказывает ему Джэ с дебильной улыбкой, потому что счастье распирает изнутри. А ещё он просто очень рад, что решился пойти на эту вечеринку. — Ага, - легко соглашается с ним парень. А уже через пять минут они болтают о разной ерунде, по-видимому, знакомясь. Брайан потрясающий. По-другому просто никак. Паку кажется, будто они знакомы целую вечность и это здорово, на самом деле. Настроение движется к отметке «отлично», пока на середине разговора брюнет вдруг не отрубается. И если бы не отличная реакция Джэхёна, выработанная годами практики в играх, тот бы точно заработал себе сотрясение мозга. — Идиот, - говорит вслух Пак, поднимаясь из-за стола и решая дотащить эту тушку к себе домой, ибо Сона так и не пришла, а вечеринка и не думает утихать. Стоило сваливать быстрее. Уже дома он укладывает Брайана на свою кровать, потому что раскладывать диван ни сил, ни желания нет, а им ещё предстоит разговор с утра. Он укладывается рядом с Ёнхёном и отрубается на удивление быстро.

***

Джэ просыпается от того, что ему очень жарко. Сначала вообще не втыкает, кто он? Что он? Какой сегодня год и почему ему так жарко? А затем воспоминания о прошлой ночи накатывают и, чёрт, ничего же вчера особенного не произошло. Ну почти. Брайан лежит лицом к нему, смотрит сонно, но улыбается так мило, что у Джэ щемит сердце. И всё происходящее кажется таким правильным, будто просыпаться по утрам с Каном - это его призвание. — Доброе утро, - говорит он хриплым ото сна голосом и у Джэ появляется проблема. Срочно требующая внимания. Потому что утренний голос Ёнхёна, просто какогохрена? Брюнет вообще выглядит словно не пил, а хорошенько выспался: на удивление свеж и бодр, и улыбается как-то уж участливо и понятливо. Затем резко перекатывается и оказывается сверху. Нависает над Джэ, наклоняется ниже, совсем близко-близко: — Теперь-то ты от меня никуда не денешься, - горячо шепчет Ёнхён, мокро и горячо целуя доверчиво подставленную шею. Джэхён вообще перестаёт что-либо понимать после того, как неожиданно оказывается прижат горячим телом к собственной кровати. Его снова целуют. По-собственнически, кусая губы почти до крови, а затем сразу же зализывая, будто прося прощения. Джэ тихонько стонет, прижимается к Кану всем телом, обнимает его за плечи, тянет ближе к себе, хотя куда уж ближе? Ёнхён кажется этому развитию событий только рад. У них вообще всё не как у нормальных людей, так почему бы и да. Он спускается поцелуями-укусами к ключицам Джэхёна и урчит от удовольствия. — Если бы ты только знал, сколько раз я это себе представлял, - говорит он шёпотом, открыто усмехаясь. — Просто заткнись и делай, что начал, - краснея, сбивчиво отвечает ему Джэхён, закрывая глаза. Ощущений так много, что его просто разрывает. Ему чертовски жарко, а Брайан сам по себе слишком горяч. На них нет футболок и чёрт, он может рассмотреть это идеальное тело над ним во всех подробностях. И это заводит. И то, с какой страстью его снова целуют, выбивает все связные мысли из его головы. — Эй, Джэ, надеюсь ты не спишь, потому что... - дверь в его комнату открывается и на пороге появляется взъерошенный Вонпиль, который, увидев представшую перед ним сцену, очень по-мужски заверещал: — Блять, Джэ, какого хрена ты в одной постели с Брайаном, мать его, Каном? - Ким шарит рукой по карманам, видимо в поисках телефона, и резко убегает. Что? — Чёрт, он сбил мне весь настрой, - жалуется ему Ёнхён и плюхается рядом, смотря влюблённо-влюблённо, улыбаясь так, что Джэ не может придумать ничего лучше, кроме как снова его поцеловать. — И теперь мы официально вместе, - весьма довольно замечает Кан, обнимая несопротивляющегося Пака. — Ага, конечно, - он зевает, - куда уж теперь я от тебя денусь? Они оба вновь отрубаются, будто ничего не бывало, а Вонпиль всё же находит свой телефон и, сфотографировав лежащих в одной кровати Джэ и Брайана, постит её на своём аккаунте с подписью «Ваш милый занят, дамы расходимся». За что ему позднее сильно попадает.