and everyday you're here for me

— ты можешь, мать твою, не смеяться так громко? для хосока это было как гром среди ясного неба. юнги сидел там, в их общей гостиной, телевизор все еще был включен, но никто из семерых парней не слышал и звука. чонгук нервно ерзал на диване рядом с тэхеном, пытаясь не выдать свое беспокойство. — что такое, хен? - наконец спросил хосок, потирая ладони друг о друга в надежде не нервничать. у юнги был просто плохой день: ссора с мамой по телефону из-за того, что он не смог приехать на выходные, в студии слова не ложились на гребаный бит так, как нужно, и разлитое на кухне молоко ухудшило его состояние еще больше. и громкие веселые возгласы его парня, которые он издавал, смотря одно из своих любимых телешоу, не мешали ему. просто голова юнги гудела и, конечно же, нельзя было срываться на том, кто совершенно не виноват. но это то, что он сделал. и сейчас, любовь всей его жизни, его парень и его сила, сидел перед ним с широко раскрытыми глазами, в которых отражалось непонимание и доля обиды. — просто.. не мог бы ты быть потише? мы все понимаем, что тебе весело, но здесь есть люди, которые устали, и им хочется тишины, - здравый смысл говорил юнги остановиться, но его рот открывался раньше, чем он думал. тишина в гостиной возобновилась. раздавались лишь тяжелые вздохи со стороны самого старшего из всех. черноволосый переводил взгляд с хосока на юнги. — я думаю- — прости, юнги-хен, я не осознавал, что мешаю, - хосок перебивает сокджина. — пойду спать сегодня пораньше. спокойной ночи всем. танцор поднимается и уходит в свою комнату, что делит с чимином, дверь тихо закрывается за ним. тэхен хочет броситься к нему, но чонгукова рука останавливает его. — юнги, - сокджин смотрит на младшего серьезным взглядом. тот вздыхает и закрывает лицо руками, начиная тереть глаза. черт, как же он облажался! единственный человек, который понимал его, несмотря ни на что, - это хосок, и он ранил его, сделал ему больно просто так. юнги чувствовал себя ужасно. юнги ненавидел себя за это. — хен, - осторожно начинает намджун. — ты был- — неправ, я знаю, джун-а, - рэпер встает со своего места и идет к комнате своего парня, оставляя пятерых друзей позади. юнги глубоко выдыхает, прежде чем постучать в дверь. — хоби, это я. можно мне войти? за дверью слышатся шаги, вздох, и наконец дверь медленно открывается. и как только юнги видит лицо своего парня в слезах, он притягивает его в свои объятия, заводя их обоих в комнату и закрывая дверь ногой, руки никогда не отпускают тело младшего. — хен, - всхлипывает хосок, зарываясь лицом в шею старшего. — хей, малыш, тише, - юнги берет лицо своего парня в руки и заглядывает в его глаза. — прости меня. я не имел никакого права грубить тебе и говорить те слова. я люблю твой голос, я люблю, когда ты смеешься и что-то рассказываешь. в моменты моей бессонницы твой голос помогает мне уснуть. когда я нервничаю перед концертом твой голос - единственное, что успокаивает меня. я люблю твой голос. я люблю тебя, детка, - говорит старший, вытирая слезы с лица хосока своими большими пальцами. на лице хосока появляется слабая улыбка, но юнги понимает, что он прощен. и он так сильно благодарен своему парню, что тот такой понимающий и принимающий его со всеми его недостатками. он так благодарен, что хосок любит его. младший хихикает, его щеки покрываются румянцем. — я тоже благодарен, что ты любишь меня, хен. глаза юнги широко раскрываются, и он стонет. — я сказал это вслух? хосок кивает и обвивает руки вокруг шеи старшего. — я люблю тебя тоже, юнги-хен. он закрывает глаза и целует юнги, и последний не мог отвечать бы еще с большим желанием. улыбки в поцелуй. тихие вздохи. счастливые люди. с горьким привкусом, но счастливые времена.