Уроки сексуального воспитания.

После захода солнца в Первом Батальоне раздавался дружный вой. Многие оборотни в эту ночь принимали свою человеческую форму. К черту ее! Никакого значения она не несет! Адская боль, когда уши становятся обычными человеческими, хвост врастает в позвоночник, все тело меняет свою структуру, длится от пяти до пятнадцати минут. У особых оборотней она может доходить до двадцати, но их сейчас осталось немного. Меня, Дмитрия Фебера, эта участь стороной не обошла, и я взвывал, кричал, метался по кабинету, не зная, куда себя деть и где бы спрятаться. Двое моих братьев и дочь испытывали такую же муку. У двоих родных сыновей трансформация должна была наступить через неделю, а у приемного через несколько дней. Женушка ходила счастливой — она такое уже пережила. И каждый месяц я должен терпеть эту ночь! Я, слабо пошатываясь, шел по коридору Батальона к выходу. Да, трансформация так выматывает, что хочется выпить. Да мне всегда хочется выпить, даже если это не больно. Почему природа распорядилась так, что я, прекрасный двухсотлетний оборотень, секс ходячий, должен в человеческом облике выглядеть как девчонка?! Да еще и приспичило меня последние двадцать лет волосы отращивать! Светло-русые, до колен, волнистые, густые, блестящие. Ну, да, как у меня, стилиста от бога, ныне бывшего стилиста, волосы могут быть плохие?! Проходя мимо зеркала, я остановился. Из него на меня смотрела большими глазами цвета коньяка симпатичная девушка с круглым личиком, вздернутым носиком, пухлыми губками и невероятно длинными ресницами. С этими ресницами так неудобно! Все серьги в ушах оставались, и только это спасало меня от изнасилования в Батальоне в такие ночи. Кто же еще будет носить знаменитую сережку-гвоздик в виде Хэллоуиновской тыковки? Хотя я предпочитаю отсиживаться в кабинете, сегодня меня выгнали наглейшим образом. Мой рост в обычном виде почти два метра, а сейчас жалкие сто шестьдесят восемь сантиметров. Гр! Вся одежда на мне висит, благо, что я храню запасную в шкафчике. Сейчас на мне черная мешковатая футболка, черные брюки с армейским ремнем и любимое черное пальто. У меня такая бледная кожа, что в черной одежде я похож на приведение! — Удачной дороги, генерал-лейтенант! — отдал мне честь рядовой на посту. Я слабо махнул ему рукой. Хех, как же мне нравится, когда они покрываются холодным потом при виде меня, путая с призраком, а потом понимают, что это я, и их прошибает новая волна. Я же сам Дмитрий Фебер! Самый известный военный на планете. А, и гот. Но гот — это состояние души, так что это не главное. Сев в машину, я вздрогнул от звонка телефона. Это был мой лучший друг, Пьер де Конде, а по совместительству и названный брат. Ох, хоть что-то хорошее! — Ди, привет! Ты же сейчас в человеческом облике? — Да-да, это так мило, что ты помнишь! – я довольно улыбнулся, заводя машину. На заднем плане слышалось хихиканье. – Ты с кем-то? — Ну, как бы с парнем, — чуть смущенно отозвался друг. — Он сейчас уходит, так что ты не мог бы приехать на четырнадцатую улицу? Отель «Love Republic», люкс номер двести тринадцать. Я хотел показать тебе кое-что из новой коллекции! Там есть вещи, которые могут подстраиваться под трансформацию, поэтому хотел бы, чтобы ты их опробовал. А вообще я сделал их специально для тебя! — Правда?! Пьер, любимый, я буду минут через десять! И закажи еды, я с утра ничего не ел! Голоден, как собака! — радостно взвизгнул я и сбросил вызов. Машина рванулась с места с ужасающей скоростью. Пьер был дизайнером в мире номер один и не только из-за того, что уже заслужил себе имя, а из-за того, что он постоянно придумывал что-то новое, пытался добавить изюминки, перевернуть все с ног на голову. Да, у него бывали взлеты и падения, но они делали его только сильнее. Возможно, он стал таким не без моей помощи. У отеля обнаружилась машина моего младшего братишки Саши. Странно, что Алекс здесь. Мало того, что я лишь сравнительно недавно узнал, что он женат и отец двух прекрасных дочерей, как тут же выяснилось, что у Сашкиной жены были какие-то серьезные проблемы по женской части, и брату обламывался частый секс. Поэтому он ей изменял. Для меня измена — это крах отношений, а Алекс жил себе припеваючи, изменял не слишком-то часто, лишь когда приспичит. И это при том, что он держит сеть ночных клубов, лучших по стране, и сеть кафе, популярных по всему миру. Не сказать, что мне эти кафе нравились, я больше любитель элитных заведений, но в некоторых из них было уютно, да к тому же мне, как родственнику, скидки и всякие приятные акции. Взлетел без проблем со стороны персонала к двести тринадцатому номеру и позвонил. Пьер, высокий оборотень с желтыми глазами и темно-серебристыми волосами, был в одном полотенце на бедрах, капли воды еще блестели на его великолепном атлетическом теле — «золотая середина». Я обиженно надул губы. — Мог бы и не намекать на то, что я дистрофик в этой форме! Без тебя знаю! — Ну, я только что из душа, так что это было не специально, — друг засмеялся и пустил меня в номер. Замок тут же щелкнул, и он набрал код блокировки. Тут я заметил, что для номера, в котором только Пьер, слишком уж много обуви и верхней одежды. — Пьер, ты же не хоче!.. — стоило мне развернуться, как друг крепко схватил меня за плечи и страстно поцеловал. Что-то твердое он протолкнул мне в рот и заставил проглотить. — Что это было, блохастый урод?! – закашлялся я, когда наглый язык покинул мой рот. Пьер самодовольно улыбнулся, виляя хвостом. — Таблетка, чтобы ты чуть дольше остался в этой форме. Сейчас лето: темнеет поздно, светает рано. А у меня есть много идей, как с тобой поиграть! — Я тебя возненавижу! Пьер, не смей, слышишь?! — я хотел прорваться к двери и достать до кнопки экстренного вызова, но друг, сейчас выше меня и сильнее, легко перекинул мое слабое тельце через плечо. — Я в суд подам! Тебя лишат титула, земли, работы, общественного признания, и станешь евнухом! Оно тебе надо?! У меня Коля политик — забыл?! А Саша… — Здравствуй, братик! — влажная рука пробралась под мою футболку на поясницу. Я мигом обернулся через плечо на брата, весь покрываясь мурашками. Да, его природа не наделила столь женственным телом и внешностью: сейчас Алекс был ростом где-то сто восемьдесят шесть, короткие русые волосы, светло-карие глаза, развитая мускулатура Ах, он… — Ты чертов извращенец! — я начал вырываться с удвоенной силой. Он был полностью голым, только из душа (явно побывал там с Пьером), и у него уже встал! Встал на меня! — Я твой старший брат! Самый старший причем! Вы собрались оба меня изнасиловать?! Я вам не дамся!!! Ни за что не дамся! Мне жалко девственность этого тела! — Кто сказал, что нас двое? — усмехнулся Пьер. — Нас же трое! — Коля?! И ты туда… — когда меня кинули на кровать, я увидел, что из ванны выходит четырнадцатилетний подросток, похожий на меня, только вот глаза серо-голубые, тоже не типичные для оборотня. Мой старший сын, мой мальчик! — Найджел?! Вы что, изнасиловали моего сына?! — вскочил я, собираясь кинуться на Пьера с кулаками, но Саша перехватил меня за волосы, намотав их на кулак. Я заскулил, а он прижал меня к себе и снова пробрался под футболку влажными руками. — Никто его не насиловал, — зашептал брат мне на ухо. — Мальчик пришел ко мне, попросил научить его азам однополого секса. Я позвонил Пьеру, и… — И вы его трахнули! — зашипел я. Это тело слишком чувствительное, чтобы не реагировать на поглаживания живота! Черт, у меня встает! — Вы — предатели! Я вас всех ненавижу! Джей, скажи им, чтобы они меня отпустили!!! – я смотрел на сына, как утопающий на спасательный круг. Мальчик стоял и хлопал на меня глазами, удивленно вел ушками. И ведь действительно, он совсем не выглядел ни изнасилованным, ни уставшим. Даже засосов на нежной шейке не было, а ведь магии у него еще нет. — Дядя Пьер, а кто эта шлюшка? — указал он на меня, протирая шею полотенцем. Ах, он мерзавец! Нет времени гордиться его линией пресса и бицепсами! — Да как ты с отцом разговариваешь, неблагодарная скотина?! — вот тут кинуться мне на сына никто не помешал. Хук справа был отбит, а потом и вовсе Джей заломил мне руку за спину. Да, мой мальчик, но… Ой-ей, у него тоже стоит на меня! Я почувствовал, как слезы выступают на глаза. Они же не хотят совершить такой ужасающий инцест?! Ладно, дяди, из которых лишь один родной, и малолетний племянник, даже судом разрешены такие отношения. Но ведь нельзя переворачивать законодательство и использовать бисексуальность моего старшего сына! — Стоп… Это действительно папа? — Найджел принюхался ко мне, а для уверенности провел языком по открытой от волос шее. Засранец! Ну, я ему сейчас устрою! Удара по колену он явно не ожидал, а вот я не ожидал, что развернувшись, окажусь ниже четырнадцатилетнего пацана. Я попал. — Думаю, его нужно приодеть, — вдруг вздохнул Пьер, пока сын смотрел на меня серо-голубыми глазами, пытаясь скрыть вожделение как примерный отпрыск. Однако он все посматривал на меня, ушки прижимались к голове, хвост нетерпеливо мотался из стороны в сторону, да и полотенце недвусмысленно выпирало. Пора пускать в ход тяжелую артиллерию! Пока я еще не смирился с мыслью, что меня будут иметь, возможно, жестко. — Джей, нет, пожалуйста! — я упал на колени перед мальчиком, смотря на него блестящими от слез глазами. — Я сделаю все, что ты захочешь, но это же ужасно, Джей! Я их ни за что к тебе больше не подпущу, но не позволяй им этого делать со мной! Ты же не такой, как они! Мы с мамой любим тебя больше всех, ты хороший и добрый мальчик! — я плакал, смахивая слезы тонкими пальчиками. В глазах ребенка появилось осознание того, что ему запудрили голову, шерсть воинственно распушилась, он встал перед Пьером, явно намереваясь зарычать. Есть! Второе высшее театральное не пропало даром! — А ты неплохой актер, Димка, — присвистнул Саша, руша мою прекрасную иллюзию. Этот мелкий засранец сидел на кровати в развратной позе и беззастенчиво ласкал себя. – Джей, принюхайся — ему даже не страшно! — Ты маленький ублюдок, — агрессивно бросил я, вытирая слезы рукавом пальто. Найджел возмущенно открыл рот, видя, что я абсолютно спокоен. От злости он все же зарычал и отвернулся от меня. В конце концов, я сейчас не в том положении, чтобы ставить условия. И это просто секс. Даже с братом я это претерплю, но вот сын. — Можно Найджел уйдет? – умоляющие взглянул я на друга. — Ну… Мои родительские чувства просто не позволяют мне делать это с сыном! — Нет-нет-нет, ты — научное пособие для Джея! — недовольно покачал головой Пьер, поднимая меня на руки, словно пушинку. — Он должен здесь быть. Ты же не хочешь, чтобы мальчик облажался в постели с парнем или с девушкой? Ну, вот и правильно! — Это растление малолетних! Инцест, вашу мать, чистой воды! — ругался я, но уже не так рьяно как в начале. Им-то все равно, вон, ржут оба! А потом тихонько зашептал Пьеру на ушко: — Только следи, чтобы он не сделал мне больно! — Саш, расскажи Джею, что и как нужно делать! У нас тут похотливая девственница! — подмигнул Пьер напоследок моему брату. Найджел радостно улыбнулся, восхищенно смотря на меня. Раз уж это для сына, то я должен быть хорошим отцом. Вот и смирился с мыслью, что мне придется быть их… Черт, я же почти раб получаюсь! Я знал этот люкс: пятикомнатные апартаменты с двумя спальнями в разных стилях: нежный секс и очень жесткое порно. Тут была гардеробная и отдельная комната с игрушками, которая соединялась с обеими спальнями. А в огромной гостиной можно было посмотреть порно перед началом всех игрищ. — Почему именно я?! — ругался я на Пьера, раздеваясь. Друг искал одежду по вкусу и по ситуации. — Ну, рядом с родственниками ему нечего стесняться и бояться ошибок. Думаю… — А что же это ты отказался спать со своим отцом, м? — ехидно фыркнул я. Де Конде вздрогнул и замер. Его уши сразу прижались к голове, а хвост недовольно захлестал по бедрам. — Дим, ты прекрасно понимаешь, что там была другая ситуация… Если бы ты решил изнасиловать Джея, то я бы тебя убил. И это не шутка! — Ну, да, а если сынишка трахнет папочку, то это ничего — опыт, опыт и еще раз опыт. Ваша логика заставляет мой мозг взрываться, — бросил я, расчесывая волосы. Пьер обернулся через плечо. — С нами ему было хорошо, — холодно отозвался он. — К тому же, я знаю, каков ты в постели! — Ага, любимый бывший муж, — хихикнул я. — Мне удобнее с косой будет или с хвостом? — Своей косой ты убить можешь! Сделай хвост. Я смогу ласкать свой член твоими прядками, мр… — Не смей использовать мои волосы в таких мерзких целях! Я сомневаюсь, что сперма легко сойдет с волос, поэтому даже не вздумай! И, минутку… — я замер, принимая новую мысль. — Вы… трахнете меня втроем?.. Пьер, я не выдержу двоих в себе… Не в этом теле, Пьер! В любой другой момент я на это даже соглашусь, но сейчас я трепетная лань, и… — Ну, может все лавры достанутся твоему старшенькому сынуле, — пожал плечами друг, поглаживая меня кончиками пальцем по оголенному плечу. — В конце концов, у него пока не такой большой, как у нас, так что вы окажетесь в равных условиях. О, кстати! — Нет, Пьер! — я прикрыл руками область паха, сжимаясь. — Если ты будешь смеяться, у меня вообще ни за что не встанет, а ты же не хочешь меня насиловать?! — я умоляюще взглянул на друга. Дизайнер вздохнул, мягко улыбнулся и поцеловал меня. Да, все лавры Джею не достанутся. Пьер, как и я, целовался страстно, безудержно, а сейчас еще и властно, чтобы я понял, кто здесь хозяин. Хозяином все равно буду я, но пусть уж мальчики потешатся. Мы были женаты почти пятьдесят лет, тридцать из которых даже не виделись. Да и сошлись мы так, потому что был секс. В конце концов, я натурал, мне нельзя было без женского внимания. А потом я попал в Батальон, пришлось развестись, как оказалось, не зря. — Ты просто разжигаешь мою фантазию, Дим! — усмехнулся друг, все же разводя мои ноги в стороны. Ох, ну да, конечно, нужно вот полюбоваться на это! С двадцати семи до четырнадцати — это природа не хило так пошутила! — Ну, это еще не совсем страшно… — В эрегированном состоянии он больше, — смущенно сказал я, смотря на него сквозь пальцы, которыми закрывал лицо. Блин, он разочарован! Он сильно разочарован! — Ну, тебе он сегодня не особо-то пригодится! — мигом развеселился друг. Он встал и протянул мне мягкие ремни на руки и ноги, кожаный ошейник и лаковые шортики с молнией, которая делила их на две ровные части. — Знаешь, я могу спокойно быть и без таких шорт, — фыркнул я, однако же, натянул их. Пьер усмехнулся и сгреб меня в объятия, целуя. Теплые руки прошлись по моей спине, язык грубо и властно ласкал мой, заставляя подчиниться. Хвост гладил голые ноги, и я нервно их переставлял — слишком щекотно было. — Ты не особо возбуждаешься, — недовольно протянул друг, поглаживая мои ягодицы сквозь шорты. — Нет, я чувствую движение, но что-то как-то не то… Тогда ты легко заводился! — Потому что мне нравилась мысль о сексе. Сейчас меня пугают многие факторы. Но радуйся — это тело настолько чувствительно, что меня может завести даже твой хвост! И разве Джею не понадобится учиться ласкать партнера?.. — Да, ты прав, — согласился друг. А потом взял и защелкнул колечко на ремнях на руках. Теперь двигать ими я не мог. — Это так удобно! — Пьер вдруг взял цепочку, на концах которой были специальные мягкие зажимы для сосков. Я принялся вырываться, но как-то это слабо помогало во властных объятиях названного брата. Друг поднял руки, чтобы я ими не закрывался, и облизал соски. Да, теперь-то член реагирует! Пьер ласкал их языком, прикусывал, прихватывал губам, уже этим заставляя меня извиваться от наслаждения, а потом осторожно защепил их зажимами. Я тихо застонал, дергаясь и дрожа всем телом. Член на удивление быстро налился желанием от этих сдавливающих ощущений. Было не сильно больно, но постоянное давление на них… О черт, это томление ужасно! Я выгибался, но от каждого движения цепочки всхлипывал, так что вскоре замер совсем. Хотелось потрогать член, хотелось еще ласки. — Нормально? — обеспокоенно спросил друг. Я активно закивал, прикусывая губу. Пьер с усмешкой дернул за цепочку, и я громко и протяжно застонал, даже вскрикнул. Никогда бы не подумал, что такое грубое отношение сможет вызывать у меня вожделение! Хотя, это просто нынешнее тело так реагирует. — Ох, это ужасно, но я возбуждаюсь! — краснел удушливо я. — Потрогай мой член! Он жаждет ласки! — Нет-нет, это не мое дело! — усмехнулся друг и дернул меня за цепочку еще раз, чтобы я шел за ним. Охренеть, я не хочу, чтобы Джей и Саша увидели меня в таком виде! Но Пьер явно собирался это сделать, поэтому сильнее дергал за цепочку. Черт, это уже становится болезненным, но все еще не противным. — Поприветствуй нас, — усмехнулся друг, когда мы вошли в комнату. Алекс поглаживал рукой член Джея, рассказывая ему, что нужно делать. Пьер отпустил цепочку, и я покорно опустился на колени, тяжело дыша. Я должен был потерять всякое желание при виде их вожделенных взглядов, — это же мой брат и мой сын! — но лишь больше возбудился от этой бесстыдной ситуации. Я полностью в их власти, во власти этих троих. Чертовы зажимы, они мешают мне успокоиться! Пьер знал, что использовать! — Добрый вечер… Хозяева, — тихо протянул я. Нужно было сконцентрироваться на чем-то, чтобы сохранить ясность ума. Пьер жестко дернул за цепочку, я вскочил вместе с криком. — Еще раз так сделаешь, и я откушу твой член, понял?! – зарычал я, весь дрожа от возбуждения, нервного, необычного, томящего. Друг испуганно отвел ушки назад, а Саша подлетел ко мне с радостным-радостным выражением. — О, Великие, то есть я смогу сделать с ним все, что захочу сегодня?! — В рамках закона, безопасности, разумности и добровольности! — лучезарно улыбнулся Пьер, кивая. — Джей, тебя это тоже касается! Ты когда-нибудь хотел жестко наказать своего отца за то, что он наказывал тебя? — подмигнул друг сынишке. — Вообще нет… Нас родители редко наказывают, а если и делают это, то только за дело. Это же папа, он все знает на собственной шкуре, — почесал в затылке сын, смущенно отворачивая от меня взгляд. Ох, как лестно! Ну, все, теперь я полностью расслаблен и доверяюсь им! — Смотри на меня, — прошептал я особенно нежно. Найджел вскинул на меня взгляд, удушливо краснея и сглатывая. — Я твой раб на сегодня. Чтобы ты не захотел, я осуществлю любое твое желание. Не стоит смущаться этого. — Ой, — радостно хлопнул в ладоши Сашка, — я хочу… — Тебя тут не спрашивают! — грозно посмотрел я на него. Брат задрожал, недовольно сложил руки на груди и отвернулся. Да где это видано, чтобы Нижний приказывал Верхним?! — Найджел, поставь меня на место, — я с вызовом взглянул на сына, усмехаясь. — Я нахамил Хозяину. — Я хочу тебя поиметь! — схватил меня за волосы Саша, но тут же с досадным рычанием отпустил. — Жестко, чтобы ты захлебывался стонами и кончил раньше меня! — Я тебя разочарую, но он секс-гигант в постели, и даже в пассиве он продержится дольше нас, — печально вздохнул Пьер, наученный горьким опытом. — Вот-вот! Обойдешься! Мечтать не вредно, малой! — фыркнул я, гордо показав брату язык, на что Саша зарычал. Найджел уверено встал и подошел ко мне. Он был все еще смущен, но властно потянул цепочку на себя. Я застонал, подаваясь вперед, и тут же получил легкую пощечину. — Не груби хозяевам, — строго сказал он и властно меня поцеловал. Ох, это восхитительно! Он целовался, как моя жена! Вжикнула молния на шортах, и теплая рука погладила мой член. Я застонал сквозь поцелуй, желая раствориться в этих ощущениях, как сын снова дернул за цепочку. Я закусил губу, взвывая. Дайте же мне насладиться! — Что ты хочешь? — как истинный искуситель спрашивал Джей, вылизывая мое ухо и поглаживая член. — Я есть хочу. У меня за целый день ни крошки во рту, — недовольно выдал я, активно наслаждаясь его ласками. Лица хозяев удивленно вытянулись. Джей быстро переглянулся со старшими, и Саша провел по моей руке колесиком Вартенберга, чуть жестче, чем нужно было. Я дернулся от неожиданности, но Джей все еще держал цепочку, довольно усмехаясь. Дрожь сотрясала все мое тело, мурашки бегали по спине, колени подкашивались. Я стоял лишь благодаря поддержке сына, мимолетом отмечая, что у него очень сильные и нежные руки. — Давай-ка мы научим тебя обращаться с плетью, — весело усмехнулся Саша. Джей заинтересовано пошевелил ушами. Плеть?! Нет, я на такое не подписывался! Сын вовремя перехватил меня за хвост и потянул к кровати, скалясь, как заправский садист. — Я не хочу, слышите?! Это больно! — шипел я. Однако Пьер уже вертел в пальцах черную плетку-фаллоимитатор, как-то зловеще блестящую в свете ламп, к тому же на нем были черные кожаные сапоги до колен. От моих слов Джей остановился, прижал меня к себе, чтобы я почувствовал его вставший член, и страстно поцеловал в губы, принимаясь ласкать мой член. Ох, да, грубость и ласка, это заводит и успокаивает. Главное, чтобы он так всегда делал! — Шлюха, — с усмешкой прошептал мне в губы сын. Я опасливо прищурился, но этот взгляд ничего не сказал отпрыску, и тут же Джей оказался на полу от моей подсечки. Я наступил на его пах, недовольно скалясь. Да как он посмел говорить мне, своему отцу, такие вещи?! Не важно, что сейчас мы делаем, я всегда остаюсь его отцом, и эта мелкая тварь должна подбирать слова! Пьер и Саша испуганно замерли, обескураженные моей грубостью. — Ты как с отцом разговариваешь? Мал еще, чтобы судить о таком, — строго отчитывал сына, надавливая сильнее. Джей скулил, испуганно смотрел на меня, явно не ожидая такого поворота событий, и попытался самого меня уронить на пол, но мгновенно получил в челюсть. Я хотел сказать, что-то еще, но нечто щелкнуло сзади, и меня резко потянуло назад, я жестко упал на пол. Мою спину обожгло ударом плетки. Потом еще и еще, заставляя кричать и извиваться, царапать ногтями пол. Ужасно, невыносимо больно, как будто по оголенным нервам, как металлом по стеклу, как трансформация… Это тело явно не приспособлено к такому обращению! — Вообще, Джей, он прав. Ты думай, когда говоришь комплименты. Одним это нравится, другим — нет, — теперь Саша нежно гладил плеткой мою спину. Она горела от ударов, казалось, я прочувствовал каждый язычок многохвостой плетки, и он все еще был на моей спине, но теперь было хорошо. Сейчас я ее не боялся, переводил дыхание, пытаясь унять дрожь в коленках и встать. — Либо говори это нежнее, — Пьер подошел ко мне, погладил нежно по голове, снял цепочку и расстегнул мне руки. Я облегченно выдохнул, притягивая его к себе и благодарно целуя. Это было нежно, ободряюще, как мне и нужно было сейчас. Однако Саша не дал мне расслабиться, легонько ударив по ногам плеткой. Ох, да, я же раб, чего я хотел! — Попробуй плеть. Он снова проявил дерзость! — будто подстрекал сына брат, и я испуганно прижался к ногам Пьера. Друг ничего не делал, и это меня пугало. Найджел схватил плетку с мрачной решимостью, и я уже зажмурился, ожидая новый удар, как вдруг сын оттянул мою голову за волосы. — Вылижи его сапоги, — приказал он мне, довольно легко подхлестнув меня. Я сморщился, но вот такого мне еще не говорили, и с радостью подчинился, даже позволив грубо держать меня за волосы. Сначала короткий поцелуй в мысок, потом выше, а дальше пройтись языком, поцеловать еще раз и покорно взглянуть в глаза друга. Ох, этот презрительный взгляд Хозяина – только Пьер может смотреть так на меня. Довольная усмешка Найджела была для меня еще одной наградой. — О Великие, это высший пилотаж! Ди, у него твоя фантазия! — восхищенно отозвался друг. Саша отошел на кровать, недовольно бурча, что он хочет меня трахнуть и только, без всяких вычурностей. Но ведь мы втроем понимали, что поцелуй сапог — прямое добровольное подчинение раба, это символ полного сокрушения над ним. И почему меня удовлетворяет мысль, что я раб?! Наверное, потому что я идеальный раб, если все делать, как я люблю. Джей потянул за поводок-цепь, который мне нацепил Пьер, заставляя встать на четвереньки. Насмешливый взгляд брата и раздражал меня, и возбуждал, ведь он еще никогда так на меня не смотрел. Пьер ласково погладил меня хвостом по спине, а потом на мою спину снова посыпались удары. Я взвывал, но держался, чтобы не упасть. — Рассчитывай силу, — велел Пьер моему сыну. — У всех разный болевой порог. — Ну, я и так не в полную силу... — неуверенно отозвался Джей, проводя плеткой по моей спине. — Садюга, — всхлипнул я. — Вся соль не в том, чтобы ударить как можно сильнее, а чтобы Нижний наслаждался страданием. Если будет слишком больно, то он не будет получать удовольствие... В обычном виде это бы меня никак не тронуло даже! — Молчать! — рявкнул Джей, хлестнув меня по заднице. Я вскрикнул, прижимаясь к полу. Ох, ну что же он меня дразнит так! Еще серия ударов по спине, и я готов снова был исполнить любую просьбу. — Кажется, я понял! — радостно отозвался Джей. — Иди вперед, — приказал он, и Пьер потянул за поводок. Я, с тяжелым вздохом облегчения, собирался встать, но плеть заставила меня вновь поцеловаться с полом. — Ну, я имел в виду — ползи... — Ты весь в свою мать! Почему нельзя продумать!.. — возмутился я, оборачиваясь через плечо, но Пьер резко прижал мою голову к полу ногой. Внезапно, грубо, властно. Шок заставил меня прикусить язык, я пару секунд еще соображал, что произошло. Да-да, я молчу, я же раб! Этот желтоглазый засранец еще и приказал снова вылизывать его сапоги. Скрепя зубами, я подчинился, лаская мягким язычком черную кожу. — Непослушный щенок, — фыркнул друг и ощутимо дал мне по губам сапогом. Я облизал губки, злобно смотря на него, а потом пошел на четвереньках к Саше. Джей бил меня с разной силой и частотой, пытаясь понять, что мне нравится. О, меня возбуждал каждый удар этой плети, то сильный до крика, то ласковый до счастливого выдоха. Но я выматывался, сильно выматывался, и поэтому, уже когда подошел к Саше, то почти не держался на руках. — А теперь сделай приятное мне, братик, — Алекс забрал поводок и потянул за него. Вскинув голову, я получил грубый поцелуй, он кусал мой язык и губы, не давая никакой ласки в ответ. Я недовольно отстранился и получил ощутимую презрительную пощечину. Все мое нутро отказывалось подчиняться младшему; сыну, Пьеру, жене, Предводителю, но никак не брату. Это давняя вражда, это одна кровь вожаков стаи, вечное соперничество. — Он приказал тебе, — напомнил Джей коротким, но чувствительным ударом плети по хрупким плечам. Я взвизгнул, и в этот момент Саша схватил меня за волосы и прижал губами к своему члену. Я уперся руками в кровать, но Пьер заломил мне их за спину и сцепил. Джей приказал ласкать брата, ударил особо сильно плетью, так что даже звездочки перед глазами заплясали, и я подчинился. Прошелся языком от яичек вверх, к головке, облизал ее и взял в рот, посасывая с наслаждением. Как же давно я это не делал… Почти с вызовом мельком глянул Пьеру в глаза, ведь он был первым и последним моим мужчиной, чей член побывал у меня во рту. Саша с удовлетворением вздохнул, нежно погладил меня по плечам. Укусить бы его за такое обращение на самом деле! Однако спина уже горела от ударов, и я даже подозревал, что кровоточила, поэтому решил этого не делать и отомстить ему потом. — Пока он занят делом, ты можешь с ним поиграть, — ласково сказал Пьер. Саша жестко заставил меня взять член полностью в рот, поэтому я упустил момент, когда в руках сына появилось колесико Вартенберга. Я ласкал член, брал его в рот как можно глубже, стараясь не кусаться от этого дурацкого колесика, что раздражало мои нервы даже в самых не чувствительных местах. Почему природа настолько поглумилась на до мной, что даже взять член в горло я не могу? Джей и Пьер целовали все мое тело вслед за колесиком, распаляя меня, мутили сознание горячим дыханием по чувствительной коже. Ох, а учительский тон бывшего мужа так возбуждал меня, что я боялся кончить от одного прикосновения к своему члену. Но все же мне уже за двести лет, без стимуляции на одних фантазиях я не кончу ни за что, а ведь не попросишь — рот занят! — Хорошо отсасываешь, — фыркнул Саша, взял смазку с тумбочки и передал ее сыну. — Давай, подготавливай его. Хватит ласкать, обойдется, — брат дал мне очередную пощечину, чтобы я не отвлекался от дела, и грубо заставил взять его член. Черт, ну почему у меня руки за спиной?! Врезать бы ему раз десять для остроты ощущений! Он видел, что я задыхался, — и вообще меня могло вырвать! — но лишь на мгновение отстранял меня, чтобы отпустить очередную колкость и вновь обращаться со мной, как с имитатором минета. Гр, дождется он у меня! Пьер и Джей расстегнули шорты и легко их стянули. Я скулил, когда они принялись прикусывать нежную кожу ног. Так легко было отличать опытные прикосновения Пьера от осторожных и нерешительных поглаживаний сына. Я сжимал пальцы в кулаки, выгибался под их ласками, прося большего. «Хочу член…» — мелькнула у меня мысль в голове, но я тут же ее отбросил. Нет, если я начну так думать, когда передо мной сидит Саша, то это будет ужасно. Я прямо чувствовал, что стоит мне это сказать, и о моих чувствах и ощущениях все напрочь забудут. Конечно, ведь я же такой милый и сексуальный! — Когда ты Хозяин, то много ласки рабу уделять не нужно. Что делать дальше, ты знаешь, — сказал друг, щелкнула крышка смазки, и влажные и холодные пальцы прошлись между ягодиц. Я зашипел, дергаясь, но тут же получил хлесткий шлепок по ягодицам. Пьер, усмехаясь, показал мне стек и провел им по плечам, расстегнул руки. Только я выпустил член брата, как сразу два пальца проникли в меня. Вскрикнув, я вцепился в руку Саши. Неподготовленные и не расслабленные мышцы отказывались принимать в себя что-то извне. — Нежнее! — скулил я, про себя отмечая, что ни Пьер, ни Алекс не пытаются причинить мне вред сейчас. — Они холодные! Разогрел бы... — Тебе, может, еще и горячего чая с печеньем подать? — фыркнул Саша, отнимая у Пьера стек, и ударил меня им по щеке. — Шлюшка! Хорошая покладистая шлюшка! — Дядя Алекс, яйца тебе уже не нужны? А то я могу и отрезать! — иронично фыркнул Джей, и у Саши аж рот открылся. Мальчишка читает мои мысли. — Они так легко входят... И у тебя такая классная попка! Тебе не больно? — восхищенно спрашивал сын, двигая пальцами. — Нет... Пока нет... Глубже... — Уже просишь глубже? — насмешливо хихикнул он. Что же за глупый ребенок? Если они его трахали, то должны были хорошо подготовить, он должен был знать, какую точку задеть. — Пьер... — взмолился я, весь дрожа. Друг опустился на колени, погладил мой член и что-то зашептал Джею. Ох, да, ласкай меня, сильнее! Дрожь была ответом на каждое его прикосновение. Я с каким-то азартом принялся ласкать член брата, уже используя руки. И тут Джей задвигал пальцами резче, глубже, явно не жалея меня. Мне было несколько некомфортно, но он стимулировал ту нужную точку, и я с запозданием понял, как громко стону от удовольствия. Алекс усмехался, победа так и искрилась в его светло-карих глазах. Одновременно, когда Джей ввел третий палец, брат шлепнул стеком по соскам. — Ах, да! — вскрикнул я, падая на грудь. Я не мог успокоить дыхание, мои руки тряслись так, что я даже не мог подняться, но уже сам насаживался на пальцы сына, желая большего контакта, зная, как мне потом будет горячо и хорошо. — Арррр, — игриво протянул Найджел, — ты так насаживаешься на мои пальцы, так стонешь. Восхитительно! Ты хочешь мой член? — Нет… Рано… Я… — Добавь вот это, пусть он сорвет голос, — Пьер взял с тумбочки черненькую анальную цепочку. — Ди, оцени – она вся черная. Ты же любишь черный? Возьми ее в рот. — Не надо… Я не люблю… — мотал головой я. Но сфокусировать взгляд на игрушке было сложно, поэтому я лишь отвернулся от неизбежного. Удар стеком по спине, по ягодицам, по животу, по плечам, не прекращая грубой для этого тела подготовки. Пьер знал, как сделать так, чтобы мне было больно и приятно. Саша поднял мою голову, потянув за волосы и поводок, насильно ее держал, пока Пьер водил цепочкой по моим губам. Удар стеком по щеке, и я уже вбираю ее в рот, лаская языком каждый шарик, так, чтобы они видели. — Дай-ка, я займусь этим, — усмехнулся победно друг, поглаживая сына по спине. — А он пока окажет тебе честь, как Хозяину! — Нет!.. — взвизгнул я, и Пьер грубо ввел в меня цепочку, тут же сильно сжимая член у основания. Ох, у нее были довольно большие шарики, и вся она такая волнистая… Как жарко, как горячо… — О, есть штука, которая не даст ему быть таким строптивым! — Джей вдруг порылся в ящике в тумбочке, пока я стонал и хрипел от пальцев друга и анальной цепочки. Ему мало меня так разминать? Мне казалось, что в меня входило уже четыре пальца, но Пьер меня раздосадовал тем, что их только три. — В тебя вошло лишь три шарика, это мало Ди. Но ты их так сжимаешь и не отдаешь. Всего их здесь семь! — Се… Семь? — ужаснулся я. В этот момент Джей ласково погладил меня по лицу, нежно провел по щекам, пострадавшим от стека, языком, аккуратно надел кляп с кольцом, чтобы я не смог закрывать рта и кусаться. Но все же он не спешил заставлять меня ласкать его, да и я как-то боялся это делать. Меня останавливала мысль, что это мой сын, и что он еще не влюблен. Вдруг я понравлюсь ему настолько, что другие перестанут его интересовать и возбуждать? Это будет ужасно… Но первым сдался я. Я все же хотел ласкать его член, он влек меня к себе, я хотел доставить своему главному Хозяину удовольствие. Нежно погладил его трясущимися руками, провел язычком по всей длине, обвел головку, слегка подул на него, отчего Джей вздрогнул. А потом я взял ее в рот, и сын уже не счел нужным сдерживаться. Купол запрета был разбит на тысячи осколков, и мы оба отдавались природной страсти, врожденному огню, что тек в моих и его жилах. Он уже позволял себе быть грубым, стонал от удовольствия, он отпускал себя, почти так же, как и Саша, но все еще думал обо мне, о моих ощущениях. К моей подготовке подключился брат, и комментариев стало значительно больше. Я, конечно, люблю разговаривать во время секса, но не так же много! — Вау… Ты невероятно похотлив! И как же я так долго терпел и не трахал тебя, зная о твоей женственности в эту ночь? О, я все наверстаю сегодня, братец! — Смотри, как он жадно втягивает в себя новый шарик, — восхищенно шептал Пьер, пользуясь тем, что Джей не давал мне отвлекаться от дела. — О, он ненасытен. Говорю тебе, мы сможем войти в него оба и полностью насладиться этим! — М!!! — возмутился я, услышав эти слова. Вдвоем?! Да они в своем уме?! Я и так не могу выдержать подготовку, а они собрались осуществить двойное проникновение?! Джей держал мою голову, заставляя взять член полностью в рот, в горло. — Подождите, а он выдержит? — обеспокоено спросил сынишка. — Вы говорили, что мы не будет его насиловать и… — БДСМ — это не насилие и не изнасилование, ни в коем случае, — уверенно сказал Пьер, оттягивая меня за волосы назад. Я прокашлялся, а потом в моем рту оказалась ручка-фаллоимитатор плетки. — Так поступают только неграмотные люди. Связывание, подчинение, садизм, мазохизм, воспитание и дисциплина подразумевают, прежде всего, безопасность, разумность, добровольность, — друг смотрел мне в глаза с насмешкой, заставляя обильно смачивать ручку плети слюной. — Прежде чем связывать партнера, нужно узнать, не пережмешь ли ты где артерии или еще чего. Для игр с воском используются специальные свечи, которые не оставляют ожогов. БДСМ — это ролевая игра с контролируемой дозой насилия, с особым контактом. И когда партнер говорит «нет», это должно означать нет. Сильно отшлепать его — одно, а доставить серьезную травму или покалечить на всю жизнь, это совсем другое, Джей. Запомни это! — строго сказал он, вынимая плеть из моего рта. Одновременно я не почувствовал его пальцев и цепочки. Они же не хотят?.. — Ага, и когда твой партнер опытен, то ты проникаешься всей эстетикой этой сексуальной субкультуры. Иначе это просто изнасилование и попадает под статью. Под какую, Дим? Ой, прости, ты же не можешь говорить! — хихикал брат, видя, как Джей снова заставил меня ласкать его член. Твердый влажный конец плетки коснулся ануса, и я тут же забился, запротестовал, попытался отпихнуть Пьера от себя. Джей быстро схватил мои руки и сцепил их за спиной, ногой придавил мою голову к полу, чтобы я не вырвался. Алекс с силой оприходовал меня плетью, не обращая внимания на мои крики. Доза контролируемого насилия?! Где?! Пьер, не сме… Он вошел грубо, как мне показалось на всю длину, и я застонал. Ощутил, как мне хорошо, искры удовольствия, острого и болезненного, прошлись по моему телу, и я с легкостью поймал его грубый темп. Я позволял врываться этой твердой гладкой плети в себя, все глубже с каждым толчком, позволял ему иметь меня жестко, совершенно забывая о неприятных ощущениях неприспособленных под такие размеры мышц. А что будет, когда там окажутся два члена?! Эта мысль возбудила меня, и я потерся членом об удобно подставленное колено Пьера. Хозяева не оставили это незамеченным, и влажные пальцы Джея коснулись головки. Я хотел сказать, чтобы они не останавливались, чтобы они дали мне кончить в этой агонии наслаждения, но я не мог. Алекс стоял рядом, и я, повернувшись, сам взял его член в рот, жадно лаская его, посасывая, причмокивая, вбирая в рот яички. Брат задышал тяжелее почти сразу же, уже нежно поглаживая меня по голове, позволяя мне ласкать его, как мне удобно. Джей освободил мои руки, и я принялся ласкать и его, переключаясь с одного члена на другой. Алекс лишь восхищался, правда, грубо, но восхищался, а вот сын стонал в голос. Он явно не имел нашей выдержки, и готов был кончить от одних оральных ласк. Но было рано, он должен был войти в меня, я должен был ощутить твердый и горячий член в себе. Перекрывая мои стоны, раздался женский визг. Это звонил мой телефон, но все об этом постоянно забывают, подскакивают, нервничают. Пьер остановился, да и Джей с Сашей тоже. Я протестующе застонал. — Да когда же ты уже сменишь звонок?! — зарычал Саша, уходя в комнату. Друг и сын расслабленно выдохнули, и комната вновь наполнилась моими стонами. Как горячо-то! Еще, еще, еще! Великие, лишь бы они не останавливались! Пусть братец там все уладит. — Тихо, тихо! — в панике вернулся в комнату Алекс, расстегнул мне кляп, дал Пьеру по рукам, так что тому пришлось вынуть из меня плетку, а потом суматошно передал мне телефон. Нет! За что?! Звонил Предводитель. А терпения у этого сына Нейтралитета крайне мало, и я быстро снял трубку. Черт, почему ты всегда звонишь не вовремя?! — Фебер, и где ты? — недовольно вопрошал птенчик. — Сегодня ночь трансформации, ты же всегда у себя в это время! — ругался Мартин. — Погоди-ка, а не ты ли сказал, чтобы я домой шел?! — возмутился я, а потом осознал, как хрипит мое горло. О нет, если птенчик узнает, что мы здесь делаем, он меня на пытки отдаст! Алекс забрал телефон. — Мартин, привет! Помнишь меня? Нет, Алекс! — брат подал Пьеру знак продолжать. Ох, эти сильные толчки, вызывающие дрожь по всему телу! Я неудержимо застонал, но Джей тут же заткнул мне рот поцелуем. — Кто стонет? Ну, тут Дима, я, жена его, и пять сучек. Мы их жарим! Хочешь к нам? Нет?! Очень зря! Только послушай, какой голосок у одной! — и Саша поднес трубку ко мне, а я сильнее сжал зубы. Черт, да ни за что! Братец с силой ударил меня другой плетью по спине, и мой крик перешел в громкий стон удовольствия от грубых движений Пьера. — Слыхал? Все еще не хочешь? Э... Ладно... Я не спе... - голос брата стал все тише, а уверенность в глазах сменялась страхом. — Понял. Ага, как освободится... Извините, Предводитель... — Это… он тебе... рассказал пытку крови? — с трудом усмехнулся я, отрываясь от члена Джея. Саша сконфуженно кивнул, и я с удовлетворением заметил, что он больше не возбужден. Нужно будет сказать Мартину спасибо. Видя мой презрительный взгляд, Алекс с неистовством схватил стек, и он, со свистом рассекая воздух, опустился на мою спину. Я закричал, дергаясь, пытаясь уйти из-под удара, но совершенно забыл, что во мне плеть. Неосторожное движение, стек, и я уже кричал в голос, прося прекратить это. Было мучительно больно коже, и больно внутри. Кажется, из-за этого придурка Пьер порвал меня… Саша уже не думал ни о чем, он просто бил, куда попадет. Я кричал, молил прекратить, пытался перехватить плеть, но лишь получал еще больше боли. Джей быстрее Пьера понял, что это уже не игра, и поймал стек в воздухе над моим лицом. Следом вскочил Пьер и отвесил Алексу сильную пощечину. Ох, плетка все еще во мне, я возбужден, хотя он так сильно меня избил. Неужели я такой извращенец?.. Пока друг учил брата уму разуму этим же самым стеком, сын сел рядом и погладил меня по щеке. Я отозвался на нежное прикосновение болезненным стоном. — Ты в порядке? У тебя вся спина в крови… Может, прекратить? — обеспокоенно предложил он. Я уже хотел согласиться, но взгляд прошелся по его члену. Рот наполнился слюной, а желание все стянуло внизу живота. — Джей, — я притянул его к себе под крики Саши, что он будет хорошим Хозяином, и свист стека. Теплые губы сына напоминали мне поцелуй с женой, и фантазия услужливо рисовало на месте Джея пышногрудую блондинку. Да, так даже лучше. Боже, что он подумает после всего этого обо мне? — Джей, я хочу твой член... — Что? — опешил мальчик. В глазах и согласие, и отрицание, и просто шок. Я зашептал в самое пушистое ушко: — Вставь мне, Хозяин, — и повторять уже не пришлось. Джей рывком вынул из меня плетку, так что я снова застонал. Сын легко и заботливо поднял меня на руки, восхитившись, насколько я легкий, и уложил на кровать. Что же, прицепить мои руки к кровати было достойной идеей! Сын раздвинул мои ноги и оглядел меня похотливым взглядом, а потом я почувствовал, как головка его члена входит в меня. Зажмурившись от удовольствия, я нетерпеливо застонал. Крики Саши тут же прекратились, а я задыхался от удовольствия. Теплый, твердый и нежный… И такой большой!.. — Джей, сто!.. — испуганно вскрикнул я, но сын сразу принялся двигаться, входя в меня глубже. Он грубо трахал меня, яростно целовал, почти откусывая губы и рискуя запутаться языками, сжимал член, угождая мне в желаниях, что я молил взглядом его выполнить. Я кричал, что мне больно, чтобы он остановился, но мне было невероятно приятно, меня уносило, я терял счет времени и рассудок, сильнее сжимая цепь, что держала мои руки. Я произносил слова, не придавая им значения, срывал голос, я задыхался от удовольствия, не заметив, как сам стал двигаться Джею навстречу. Лишь бы он двигался глубже, сильнее, лишь бы он выходил и выходил, делая это как можно жестче, почти насиловал меня. Я уже совсем не обращал внимания на влажную от пота кожу, на липшие к телу волосы, хотя они определенно мне мешали смотреть сыну в потемневшие от удовольствия глаза. Мне было радостно, я был счастлив, восторг заполнял все мое существо. Спустя секунд десять, я понял, что Джей не двигается, и, тяжело дыша, воззрился на него, скуля, чтобы он продолжал, молил об этом. А сын лишь усмехался, смотря на меня и не делая никаких движений. Я пытался двигаться сам, но он держал меня за бедра, будто давая ненужную мне передышку. Это было мучение, я был близок к оргазму, а он вот так меня охлаждает! Это еще хуже порки! — Ой-ей, кого-то унесло! — ехидно хихикнул Саша. Как они здесь оказались?! Рядом со мной лежал Пьер, заботливо убирая челку с глаз, а Алекс поглаживал мою руку. — Я же сказал тебе, что он ничего не соображает, — хмыкнул друг. — Молодец, Джей, последний раз Димку до сабспейса довел только я. Хотя здесь еще и Саша постарался. — Что такое сабспейс? — удивленно повел ушками сын, тяжело дыша после грубого траха. Я недовольно застонал, напоминая о себе. — Это как бы транс, — Пьер заставил меня вобрать в рот его пальцы. — Специфическое измененное состояние сознания партнёра, чаще Нижнего. С его стороны он счастлив, как никогда, совсем теряет ощущение реальности, суть происходящего. А с нашей, он абсолютно расслаблен и невменяем. Ты хоть помнишь, как заглатывал оба наших члена? — фыркнул друг, отстегивая мои руки. Я упал на подушку, застонав, потому что хотел продолжения. — Нет… Этого не было… — Было, еще как было! — восхитился Алекс. — Да так покорно и послушно, что я тебя даже не узнал! Стонешь, ласкаешь и все на Джея смотришь. — Да в топку! Джей, продолжай! — застонал я, опрокидывая резко сына на спину, и сам принялся двигаться, насаживаясь на его член и лаская свой. Меня всего трясло, я хотел кончить, потому что долгое возбуждение явно отрицательно сказывалось на моем мозге. Я с готовностью принялся ласкать член Пьера и Алекса, уже осознанно, что им нравилось больше, чем просто засовывать мне их в глотку. Джей двигал бедрами мне навстречу, шлепая меня ладонями по ягодицам, наслаждаясь моим визгом. И тут я понял, что его пальцы лезут куда-то не туда. — Джей, стой, не делай этого! — я перехватил его руку, переставая двигаться. – Я не выдержу! — Его нужно развернуть, да? — мельком взглянул сын на Алекса, и после его короткого кивка я оказался на четвереньках. Брат быстро пристегнул мои руки к кровати, а Пьер подал Джею анальную цепочку и смазку. — Стойте! Мне будет больно! — Ты раб, твое мнение не учитывается! Да ты будешь кайфовать, Дим! — уверил меня Алекс. Я попытался развернуться, извивался всячески, но брат схватил меня за волосы, заставляя остаться на месте. Ох, черт! Анальная цепочка легко вошла в меня, а следом ворвался член Джея под мой плач и слезы. Но на этот раз он дал мне время привыкнуть, и я с шоком понял, как легко мои мышцы расслабляются для больших размеров. Нет, все должно быть… не так… Мне должно быть больно, жутко больно, я должен плакать от боли, а не от счастья. Но я ловил кайф — как наркоман. Я хотел, чтобы они вставили мне что-то большее, и, будто читая мои мысли, пальцы Джея добавились к его быстрым движениям, растягивая меня. Комната наполнилась искусным матом на трех языках. С жаром я ласкал братьев, думая, кто же из них окажется во мне вместе с Джеем. Пьер или Алекс? Кого я хочу больше? Грубого родного брата или внимательного и артистичного названного? — Подожди, подожди, не нужно давать ему кончить! – вдруг щелкнул пальцами Алекс, спрыгивая с кровати. Пока он ходил за чем-то, мы поменяли позу. Найджел теперь был снизу, я сидел верхом на его члене, целуя сына в губы; Пьер стоял рядом, и я вслепую размазывал смазку по его члену. Как можно больше смазки… — Что это за херня? — выругался я, видя в руках Саши несколько металлических колец, соединенных между собой кожаными ремнями. Не сказав ни слова, он отклонил меня, заставляя застонать, ведь Джей был все еще во мне, и любое движение его члена вызывало в моем теле дрожь. Пьер держал мои руки, а брат надевал эти кольца на мой член. — Нет, этот ремень расстегни и проведи между ними… Да, так хорошо, — указывал Пьер. Я хныкал и все спрашивал, что это за штука. Кольца сдавливали мой член у головки, по стволу и у основания члена и яичек, а между ними проходил небольшой кожаный ремень. Мой член пульсировал под ними, и оргазм был все ближе. — Ну вот! С этой штучкой ты не так быстро кончишь! Джей, знакомься, это сбруя на член! Хотя мне больше нравится слово бондаж. А Димке понравилось бы слово корсет, да, готичный ты наш? — радостно сказал Саша, и Пьер грубо заставил меня прижаться к Найджелу. Да, нет времени объяснять, раздвигай ноги! Сын быстро меня поцеловал, унося в новый вихрь приятных ощущений, как второй член вошел в меня. — Да! Это… великолепно! Больше! Больше! — вскрикнул я, вцепляясь в изголовье кровати. — Тут так тесно… — застонал Джей, поглаживая меня по бедрам и спине. Мальчик тоже тяжело дышал, льнул к моей шее, нежно целуя ее. Ох, он был таким горячим, таким же, как и Пьер, что прижимался ко мне сзади. Друг погладил головку члена, и я вскрикнул от непривычно острых ощущений. Этот бондаж заставлял меня быть всего как на иголках, ожидая оргазм и не получая его. Пьер шлепнул меня по ягодицам, и я осторожно двинулся, застонав. Все, дальше они меня не жалели: сын и друг двигались в разных направлениях, грубо трахали меня, касаясь острыми когтями везде, где только можно. Они дразнили меня, то грубо трахая и нежно лаская, то наоборот, медленно одновременно двигались во мне, резко кусая, царапая, целуя. — Я сейчас кончу… Пьер, нет… Не трогай его… — стонал я, чувствуя, как пальцы трут головку члена. Однако это были руки Найджела, поэтому он меня не слушался. Я вскрикнул, откидывая голову назад и выгибаясь в сильных руках друга, но волна оргазма тут же откатила, и я удивленно распахнул глаза. Как… эта чертова сбруя не дает мне кончить?! Саша умело воспользовался моим открытым ротиком. А мне только и оставалось, что двигаться на их членах, подстраиваясь под быстрый грубый темп. Слезы текли из глаз, я не мог понять, что происходит. Как это ужасно, я хочу быстрее кончить! Я не хочу терпеть это вечно, я уставал… Нет, хочу, хочу глубже, больше грубости, поцелуев! Я чувствовал, как ощутимо трясет Джея, и все ждал, когда он кончит в меня, и меня заполнит горячая сперма. Эти два потрясающих члена, что терлись во мне… М… Но Джей не кончил в меня. Вместо этого он попросил Пьера остановиться и вышел из меня, заставил взять его член в рот. — Да, Джей, тебе еще расти и расти! — усмехнулся друг, лаская член сына рукой, поскольку мои руки были невероятно слабы. Ох, как же Пьер ко мне прижимается, его дыхание на моей шее, теплый хвост по бокам — как в старые добрые времена супружества! С довольным протяжным стоном сын кончил в рот и на лицо; горячая горьковатая сперма являлась для меня сейчас лучшим угощением на свете. Да, я же не поел! Организм отреагировал тошнотой на такие выкрутасы немедленно. — Саша, принеси воды, живее! — грозно скомандовал Пьер, отпуская меня. Алекс испуганно кинулся в гостиную, пока Найджел ласково стирал салфеткой слезы и сперму с моего лица. — Тебе не стоило ее глотать, — обеспокоенно выдохнул он, а я прижался к его груди. Как же бешено бьется его сердце, как часто он дышит, какой соблазнительный аромат от него исходит! И это все я сделал, я молодец! Глотнув воды, я почувствовал себя лучше. — Раз Хозяин так захотел, так и должно было быть, — подарил я добрую улыбку сыну. И тут меня ударило током по плечу, я взвизгнул. Пьер с усмешкой держал в руках красную палочку с черной кожаной рукояткой, на концах которой заискрился заряд. — Электрошок? — удивленно протянул руку к палочке Алекс и тут же ее отдернул. Я увидел будто мини-молнию, между его пальцами и прибором. — Что-то типа дарсонваля. Ток не сильный, как если бы у тебя шерсть электризовалась. Микро разряд зато хорошо стимулирует, — Пьер снова мимолетно коснулся моей руки, и я испуганно ее отдернул. — Поиграться нам хватит! — Вау, я тоже хочу! — протянул руку к дяде сын, и я испуганно шарахнулся в сторону. Ответом ему был разряд по пальцам. — Мал еще! Твоя фантазия опережает твое понимание реальности, а с этим нужно быть предельно осторожным. Дима, покажи язык! — Ты издеваешься?! Все что я хочу сейчас — кончить и поесть! Аааа, блять!!! — вскрикнул я, получив удар током по внутренней части бедра. Саша восхищенно воззрился на эту штуковину, подсел ко мне и лизнул по тому месту, где был «укол». — Высунь язык! — еще раз скомандовал Пьер, нависая надо мной. — Запомни, Джей, чем больше площадь соприкосновения, тем меньше эффект. И это я ему так эту штуку показал, а остальным тебе придется показывать ее действие на себе. Страх мешает удовольствию. Саша, — друг выразительно взглянул на моего брата, прося помощи в моем подчинении. Но мне действительно было страшно! Алекс провел язычком по моему члену, и я не смог не застонать, покорно высовывая язычок. Короткий импульс, и я взвизгнул, отворачиваясь. До слез! — Хороший мальчик, — нежно погладил меня Пьер по голове. Я в испуге смотрел на него, уже не зная, чего от него ожидать. Да тут порка Саши рядом не стояла! Мое сознание отказывалось не подчиняться! — Садись на Алекса, — велел Пьер, и я послушно оседлал братца, только друг потянул меня за волосы. — Нет, лицом ко мне. Я должен видеть всю боль на твоем лице, Ди, — усмехнулся он и провел языком по моим губам, тут же касаясь меня электрошоком по нежному животу. — Нет, не делай этого! Я все сделаю, все! — закричал я, плача. Алекс на удивление нежно погладил меня, шепча, что ничего плохого он не сделает, только подразнит меня. Я этого не понимал, поэтому послушно опустился на Сашин член. Ох, он куда длиннее, чем у Найджела. Удовольствие вновь охватило меня, парализовало сознание. Жгучее, тягучее, томительное. Член вновь стал пульсировать под сдерживающими его кольцами. Грубые движения брата и его пошлые комментарии как нельзя лучше мне сейчас подходили, но отрезвлял меня все еще Пьер со своей игрушкой. — Сделай все сам, — велел он мне, тронув палочкой по щеке. Я сморщился, но теперь двигался на члене брата, полностью опускаясь на него и давая ему полностью выйти из меня. И снова, снова, снова, пока волны оргазма не окутают меня, и… удар током. Я взвизгивал, умоляя его бросить эту штуку и трахнуть меня, как он хочет, но на мои мольбы отзывался лишь Саша, добавляя к своему члену еще и свои пальцы. Пьер лишь наслаждался зрелищем, да с таким садистским взглядом, какого я у него еще не видел за все наши двести с хером лет знакомства. В очередной подступивший оргазм, Пьер коснулся током рядом с анусом. Взвизгнул еще и Саша. — Придурок, брось эту штуку и трахни его! Я хочу кончить, а ты мне мешаешь наслаждаться его задницей! — Да… Pierre… s'il vous plait… faites-le... Mon amour*! — вскрикнул я, вцепляясь слабыми пальцами в его руку. Друг вдруг нежно поцеловал меня, отбрасывая эту дрянь куда подальше. Я пылко обнял его за шею, не забывая двигаться, но так же и полностью отдаваясь поцелую. Вот чего он ждал, вот чего хотел! Прежде, чем войти в меня, Пьер снял с меня сбрую. От радости и облегчения, что я кончу, я впился в его губы новым поцелуем, и он еле-еле отстранил себя от меня. Саша проворчал, что это слишком ванильно, и Пьер дал мне пощечину, чтобы я не забывал, где мое место. Его влажный от смазки член вошел в меня, и я зарыдал. От счастья, от восторга, от кайфа. Что они мне говорили? Где был Джей? Все это было не важно! Я потерял счет времени, чувство пространства; с криками, настолько яростными, что все-таки сорвал себе голос и просто хрипел, насаживался на их члены. Было больно, но где-то там – далеко, не со мной, с какой-то другой частью меня. Лишь их двое, мой родной брат и мой названный брат, лишь их горячее дыхание, прикосновения, лишь их тела, такие рельефные и горячие — большего счастья я для себя уже не искал. Они трахали меня грубо, взглядами переговариваясь между собой, наслаждаясь тем, что я абсолютно беспомощен в агонии наслаждения. Это было высшее унижение для меня – подчиняться от сердца, быть жертвой, куклой, игрушкой. Для Саши я действительно был лишь подстилкой, но Пьер был другим. Мой хороший... Даже мои Хозяева не смогли продержаться в таком темпе долго. Пьер исполнил то, о чем говорил мне раньше. Выйдя из меня, поставив меня раком, он вторгался в мой ротик, а потом кончил мне на волосы и лицо, обвивая длинными прядями свой член. Саша уложил меня на бок, вжимаясь в мое тело, с неистовством вгоняя член в меня так, что даже кровать тряслась, не то, что я. И вот он, финальный аккорд. Звезды перед глазами, волны, цунами — это все не то. Недостаточно было слов, чтобы описать мой оргазм. Это как взрыв вулкана, как пробка из-под шампанского, как готический концерт в Вальпургиеву ночь! Когда все меркнет, когда твое тело куда-то уносится, перед глазами белая пелена, в ушах звон. Мне казалось, что я умер… И как только я кончил, почувствовал, как Алекс с тяжелым дыханием у моего уха кончает, нахлынул новый оргазм, еще сильнее чем первый. Все тело горело, оно было накалено до предела, как будто расплавленное серебро пустили по венам. Ах, я выключился… — Дышит! Дядя Пьер, он дышит, все хорошо! — услышал я испуганный голос сына, как сквозь вату. Голова сильно кружилась, а сердце бешено стучало в груди. Я настолько устал, что еле-еле открыл глаза. Джей, перепуганный, сидел рядом, гладил меня по голове, где-то вдалеке слышались крики Алекса — его мучила трансформация. Тут же ко мне подлетел Пьер и сгреб в объятия. — Слава Великим, ты живой! У тебя остановилось дыхание! Мы подумали, что совсем тебя укатали! Ох, Димка! — Душ… я хочу в душ… — слабо прошептал я, чувствуя, как режет горло. Да, они меня действительно укатали. Джей выглядел совершенно уставшим, но обеспокоенным, поэтому Пьер уверил его, что все сделает сам, и отнес меня в ванную. Я думал, что он сразу опустит меня в горячую ванну, добавит туда ароматических масел, сделает мне массаж, и мы будем вместе лежать и расслабляться. Но нет, куда уж там. Нужно было сначала протереть мне спину, промыть рот, волосы и прочее, прочее, прочее. Ужасная пытка для совсем слабого тела и измученной психики. А он даже не извинялся! Когда он меня все же положил в теплую воду, я обиженно отвернулся. — Эй, Дим… — Для тебя это нормально? — прохрипел я, опускаясь ниже под воду. Пьер недоуменно пошевелил ушками. — Ладно, мы с тобой. Это был мой сын. Мой брат. Я женатый оборотень, в конце концов! — Тише, тише, тебе лучше не разговаривать, — приложил пальцы к моим губам друг, но я мигом отшвырнул его магией в стенку. — С Алексом-то пофигу, он сможет держать язык за зубами. А Найджел? Ты подумал о нем? А если он влюбится в меня? Мне что, прийти к Бель и сказать: «Знаешь, любимая, я тебе изменил. С сыном. Не то, чтобы я его трахнул, просто он вместе с моими братиками надо мной порезвился так, что я кончил дважды и чуть не умер»?! Гениально! — я запустил в друга ближайшим флакончиком с шампунем. Вреда ему от этого никакого, но мне приятно. — От тебя я такого не ожидал! — Ди, — Пьер подошел ко мне и заставил повернуться к нему спиной. — Извини. Я был разгорячен и как-то не подумал, что тебе будет плохо. Но ведь ты кончил! Да, кончено, вся спина у тебя в ссадинах, но все же мы были аккуратны! — Я заметил, — фыркнул я, показывая ему натертые запястья. Руки друга зарылись мне в волосы, мягко массажируя голову. М, это приятнее слов. Тихий шепот Пьера на ухо, теплая вода, постепенное восстановление сил. Очень поздно я понял, что Пьер читает заклинание. Дикая боль в голове, чувство, будто разрывается мозг… Это было заклинание памяти. Пьер де Конде использовал запрещенное заклинание по изменению воспоминаний, которым владел его род испокон веков. И вот Дмитрий получил таблетку не через поцелуй с лучшим другом, а просто по своей природной неразборчивости перепутал с аспирином. И не с ним развлекался сын и братья, а с каким-то продажным мальчиком, знакомым дизайнера. А не поел, потому что увлекся порно в гостиной. И болит все тело у него от трансформации, а синяки и порезы исчезли с помощью регенерации. Маленький спящий Джей последовал участи отца, приняв те же самые воспоминания. Хуже всего было изменить память Алексу. — Пьер, не смей! Я на тебя пожалуюсь Мартину! Я отдам тебя на пытки Нейтралитету! — отходил дальше от дизайнера мужчина. — По правилам магии памяти я должен удалить или менять воспоминания всем участникам событий. Даже себе. Саша, не заставляй меня применять силу! — Но я никому ничего не скажу! — Алекс ловко закрылся в ванной. — Я так давно мечтал трахнуть Ди! Не лишай меня этой прекрасной ночи! — молил он, однако Пьер был непреклонен. Алекс не настолько часто общался с братом, чтобы знать магию перемещения. Под истошный крик еще один лишился памяти. Пьер тяжело вздохнул, спустя пару минут помогая Алексу подняться. Кончено, он просто случайно упал в ванной. Да, наверное, недосып. К вечеру все четверо собирались домой. Только Пьер лежал вымученный на роскошной кровати, заглядываясь на названного брата в кожаных шортах. Да, если сейчас пристать к Диме, то уже он станет рабом, причем почти настоящим рабом, где нет сладкой сексуальной пытки, заканчивающейся оргазмом. Джею, конечно, до отца еще очень далеко. Де Конде к тому же понял, что у Дмитрия было особое обаяние в подаче себя, своей фигуры, которое не передалось сыну – тот шел в по-женски стеснительную мать. Найджел был сексуален в одежде, а старший Фебер был сексуален в любом виде, даже готическом. — Ди, — слабо позвал дизайнер, — одолжишь мне дочь на следующий показ? — Она тебе, что, игрушка? Дай, не дай. Звони ей и спрашивай. Черт, почему мне так хочется курить, как после бурного секса. Джей! Где мои сигареты?! — Откуда мне знать?! В машине забыл, старый извращенец. — Что?! Как ты с отцом разговариваешь?! Пьер, ты слышал? И это мой сын! Я расстроен! — Дмитрий картинно закатывал глаза, печально всхлипывал, а потом пошел переодевать кожаные шорты на что-то более подобающее армии. Хотя Пьер точно знал, что брат выйдет из гардероба в кожаных брюках с цепями, черной кожаной жилетке на белую майку и кучей клепанных браслетов на руках. — Феберы, вы такие шумные! — простонал Пьер. — Джей, будь милым мальчиком, принеси дяде воды и таблетки, - попросил дизайнер. А пока в комнате никого не было, Дмитрий налетел на друга, прижимая его лицом к кровати, и страстно поцеловал в губы. Де Конде послушно открыл рот, впуская юркий язычок. — Ты, кажется, женат, — фыркнул Пьер. Дима игриво лизнул друга против шерсти на ухе. — Ну, измена со своим полом — это не измена, — подмигнул он другу, шлепнул его по ягодицам и встал. Да, Пьер почти угадал на счет наряда друга: он был лишь в коричневой жилетке. — Тем более, мне вдруг так захотелось тебя поцеловать! — Это, наверное, ты вчера насмотрелся, как мы трахали того мальчика! — рассмеялся де Конде, переворачиваясь на спину. — Ох, так болит голова, ты бы знал. А главное, я даже не помню, почему тебе позвонил! — Я тоже. Наверное, ты по мне соскучился, сладкий! — рассмеялся Фебер, уходя в прихожую. Пока Пьер пил лекарства, вся семейка успела одеться. — Я бы хотел еще раз так попробовать! — верещал Джей.—Правда, не так жестоко. Но связывание и плеть — это классно! — На неделю номер мой! — выдал Алекс, чем сильно расстроил Дмитрия. — Эй, Пьер, мы пошли! — Счастливого пути! — крикнул дизайнер, не в силах встать. Хлопнула дверь, кончился смех, опустилась жизнь в частичках пыли. Пьер лежал на кровати и все думал, почему же так болит голова. «Может, я использовал магию памяти?.. Хотя нет, тогда бы меня уже пришли вязать. Хм… Нужно вызвать еще кого-нибудь, — решил оборотень и потянулся к телефону, но в удивлении и страхе замер: на подушках он заметил длинный светлый волос. — Что это? Дима не ложился на эту кровать, а у мальчика были темные волосы… Или же… Нет, наверное он тут валялся, пока я не видел!» — решил дизайнер и набрал номер ресепшена. — Дмитрий! Дмитрий! Фебер! Генерал!!! — кто это такой настырный? Я недовольно отмахнулся. После того, что сделали со мной эти придурки, я бы отсыпался еще несколько лет! Погодите-ка... Если Пьер стер мою память, то какого я все помню так четко? — Лохматая ты скотина, а ну живо поднимайся!!! — мое ухо оказалось в стальных тисках, и я с воем подскочил. Передо мной стоял предводитель, Мартин, злой, как собака. Даже крылья были раскрыты! Я мигом подскочил, отдал честь, но снова осел на диван: голова раскалывалась. — Ох, птенчик, давай по-быстрому... Голова трещит... — Ты спал днем на рабочем месте. Я тебя два часа назад вызывал! — Мартин злобно потянул меня за ухо. — Ну, прости, прости! — взмолился я. Только не уши! — Я только глаза закрыл! Ты же знаешь, что я тобой никогда не пренебрегаю! Да я ради тебя жену на полпути к оргазму бросаю! Пусти ухо! — Чтобы сегодня не вздумал здесь отсиживаться во время трансформации! — Мартин щелкнул меня по другому уху. — Сука, давай я тебя за крылья буду дергать, да ты же визжать в слезах будешь! — зарычал я. — Я что буду делать?! — темная аура предводителя вмиг заполнила мой кабинет, стало трудно дышать, холод пробрался под одежду. Черт бы побрал его силы Нейтралитета! Аж шерсть встала дыбом! — Ничего... Ничего... Прости... — Вот и хорошо. Ночью зайду, проверю. Если ты будешь здесь, то можешь прощаться с яйцами! — бросил предводитель и ушел. Воздух наполнил легкие, тепло вернулось, тяжелая аура растворилась. Все. Я снова один. Восемь вечера. Скоро закат и трансформация. Я схватил пачку, руки тряслись, и я уронил несколько сигарет, прежде чем зажал одну губами. Щелчком зажег огонь и закурил. Легче... С каждым вдохом серого дыма напряжение, вызванное ужасным сном, проходило. Почему мне такое приснилось? Может, потому что я застукал сына с парнем на моей кровати? Или потому что Пьера в очередной раз бросили? Но Саше я ничего не делал. Да и не в его это характере так себя вести. Липкий страх изнасилования в человеческой форме преследовал меня всю жизнь, и это был уже не первый сон. Но настолько жестокий? Хотя, мне определенно понравились некоторые моменты. Со страхами нужно бороться — так решил я и позвонил жене. — Бель, дорогая, помнишь, ты говорила, что оттрахала бы меня страпоном? — Я... Да... — жена раздумывала, а у меня шла третья сигарета. — Но только в человеческой форме! Ты на девочку похож! — У меня сегодня как раз трансформация. Тебе понравится. Приезжай в отель «Love Republic», я там буду через полчаса. — Вау! Я согласна! А там есть штучки?! — в голосе любимой слышалось ликование и нетерпение. — Все есть. Ты будешь визжать, как сучка, когда туда зайдешь! — расхохотался я. Наверное, это звучало слишком коварно. — Да? Ты, наверное, уже мысленно готовишься сорвать себе голос, я смотрю! — ехидно заметила Бель. Обожаю мою девочку. — Я буду ждать тебя в холле, — улыбнулся я и скинул вызов. Что же, мои яйца останутся при мне. Осталось запастись презервативами и смазкой и покинуть Первый Батальон. _______________________________ *Пьер… пожалуйста… сделай это... Любовь моя!