***
Единственным выходом в этой ситуации было одно — ожидание. Я всегда ненавидела такие моменты. Просто молча стоять и ничего не делать — было точно не про меня. Все попытки вмешаться, пресекались сильной охранницей, которая так же, как и я, не сводила глаза с проклятого подвала, в котором решалась судьба бедного Никиты. Время медленно тянулось, но парней всё не было. Прижавшись к забору, я обхватила руками металлическую решётку, вознося молитвы в небеса. Чтобы они встали на сторону тех, кто сейчас активно сражается за правду, за веру, за любовь. Как ни странно, мне не было жаль отца в этот момент. Всё что случилось — это была его вина. И я в очередной раз себе это напомнила. Напрасно, Радаслава пыталась успокоить меня, заставить верить в лучшее. Я словно не слышала её, уходя всё глубже и глубже в себя… — Тебе сейчас нужно собраться и не показывать свою слабость, — твердила она на протяжении пятнадцати минут. — Ты же сильная. Твоя внутренняя сила должна держать тебя, а вместо этого она пускается на самотёк. — Вот сейчас я веду себя, как последняя трусиха. Неужели ты не понимаешь, что мне надо там быть. Потому что это дело касается и меня тоже. — Знакомая смотрела на меня молча, не понимая, всю боль, что горела внутри. А для меня не было смысла пытаться докричаться до чужого человека, которому глубоко наплевать… . Спустя почти полчаса, не выдержав неизвестности, я сорвалась, и под предостерегающие крики голубоглазой, кинулась на помощь к ребятам, так как отсутствие, какого-либо движения со стороны этого дикого места, начало доводить до паранойи. В считанные секунды я оказалась у цели. Верная и преданная охрана пыталась остановить меня, хватала за руки, кричала. Отшвырнув в сторону здоровых мужиков, я быстро спустилась в самый низ. Комната была маленькой и невзрачной. Холодные стены. Холодный пол. При закрытых дверях невозможно было слышать, что происходило здесь. — Анастасия? — удивлённый возглас отца был проигнорирован. Я смотрела связанную на полу троицу, а сердце было готово разорваться от боли. — Дочь, шла бы ты лучше в дом. Поверь, зрелище, что перед тобой, не самое приятное. Ни к чему тебе на это всё смотреть. — Папа хотел меня обнять, но я тут же вырвалась, подлетая к Никите и нежно целуя его в губы. Он слегка дёрнулся, но глаза его оставались закрыты. — И ты ещё смеешь проявлять к нему, какие-то не было, чувства? — грубо спросил мужчина, пытаясь оттолкнуть меня от парня. — Я тебе, что сказал? Сейчас мы тут закончим, а потом поговорим. — Нет. На этот раз никакого семейного разговора не будет. И не будет никогда. Разве ты не видишь, что опускаешься до его же уровня? Ты совершил преступление не только в отношении чужих людей, но и меня — твоей родной дочери. И после этого не то что слышать, видеть тебя не могу. Дай нам уйти. Это единственное доброе дело, которое ты можешь совершить. Хоть как-то, но облегчишь себе душу. — Мужчина молча смотрел то на меня, то на раненого шатена. По его равнодушному взгляду можно было понять, что короткая, но пламенная речь его ни сколько не тронула. Он, наоборот, заметил, что его девочка несёт всякую чушь, насчёт какой-то нелепой любви к человеку, что сейчас выглядит, как пойманный зверь на охоте, и в любой момент испустит дух. — Моя малышка, — ядовито усмехнулся отец. — Моя маленькая, глупая девочка. Ты сама сейчас толкаешь себя к пропасти и губишь свою жизнь. Неужели ты не понимаешь, что я всё время заботился только о тебе. День и ночь не спал, пытаясь отгородить от таких никчёмных людей, как этот сопляк. — Мужчина пнул парня ногой, и из уст несчастного послышался слабый стон. — Зачем он тебе такой? Зачем? Ведь ты достойна лучшего. Более надёжного, успешного. А вместо этого выбрала сына слабого и, падающего на дно, бизнесмена. — Я отрицательно помотала головой, не сводя глаз с Никиты. Мне всегда было наплевать на статус людей. Для меня в первую очередь была важна душа, а не толстый кошелёк. И в отличии от этих богатеньких, но двуличных, лживых мужиков, у Кисы было большее, чем каждый из них мог желать. У него было сердце, смелость, благородство. Желание охранять тех, кто не безгранично дорог ему. — Вижу, общение с этим хлюпиком тебя окончательно испортило, — со злостью в глазах, заметил папа. — Ну ничего, я знаю, как тебя вылечить. Пару дней взаперти, мою девочку быстро приведут в норму. Охрана! Взять её. — Двое здоровенных амбалов готовы были выполнить приказ хозяина, но в этот момент, лежавший без сознания, Артём резко подскочил и огрел сначала одного, а потом и другого дубиной. Охранники тут же упали навзничь. Верёвка на руках парня свободно болталась. Вероятно он умудрился незаметно выпутаться из неё. Тоже самое было и с Толей. Приняв вертикальное стоячее положение, кореец крепко схватил бизнесмена и заломил ему назад руку, но тот лишь злорадно улыбнулся. — Тёмыч, бери Никитоса с Настей и уходи. — Цой крепко держал обидчика, лишая его возможно противостоять. — Толя! — резко ответила я. — И думать нечего. Мы тебя здесь одного не бросим. Сюда ещё могут люди прийти. — Не прислушавшись к моим словам, Пиндюра взвалил себе на плечи обмякшего друга и с силой потащил нас обоих к выходу. — Ты бросаешь меня, дочь? — вопрос отца заставил остановиться. Повернувшись назад, я встретила лишь злобную ухмылку, которая нисколько не показывала, что ему больно от таких действий со стороны ребёнка. — Вот так ты поступаешь с тем, кто тебя породил. Как говорится — на сильно мил не будешь. Так, кажется? Но имей в виду — этот грех со своей души, ты никогда не снимешь и будешь всю жизнь каяться, что сделала неправильный, неосознанный выбор. — Это ещё неизвестно, кто будет каяться, — ответил за меня Артём, уволакивая вверх по лестнице. Войдя опять в кромешную тьму, мы кое-как добрались до припаркованного, недалеко от дома, автомобиля. Никита болтался словно кукла, не проявляя признаки сознания. Но когда его положили на заднее сидение, он тут же снова застонал. — Потерпи, мой хороший, потерпи. Мы сейчас приедем на наше место. Я тебя вылечу… Ты только, главное, держись. Прошу тебя… . — Склонившись над ним, я обхватила шатена за шею, покрывая влажными губами, выступившие на ней, синяки. Парень еле дышал, но сердце его билось, показывая, что в нём кипит жизнь. Что он борется за неё… Хватается… Спустя несколько минут, машина тронулась с места, а я всё так же продолжала лежать на теле любимого, не замечая, как медленно начинаю впадать в сон…Глава 15. Выбор
28 сентября 2018 г. в 19:21
— Проснись, пожалуйста, проснись… Не время спать, моя девочка… Вставай, поднимайся…
— Мама. Я не хочу вставать, мне больно… Помоги мне…, — слегка протянутая рука пыталась обнять родного мне человека, но мамочка стояла от меня далеко. Развевающийся платок на светло-каштановой голове, был чем-то белым мотыльком, маня к себе… Но я стояла на…другом берегу, а ноги словно окаменели, мешая сделать шаг…
— Ты сама должна помочь себе, дочка, — еле слышно ответила женщина, не меняя своего положения… Ты сама должна спасти себя и парня… . Сама… Тебе в этом никто не сможет помочь… Только ты…, — мама развернулась и при бледном закате, потихоньку стала…таять, превращаясь в лёгкую дымку… Ещё секунда и там, где был виден её тонкий силуэт, остался лишь… невзрачный утёс да здешняя флора…
— Нееет…, — резкий вздох заставил открыть глаза, и я, наконец-то, проснулась… То был очередной кошмар, что постоянно мучил на протяжении этого месяца, и я уже не знала, куда себя деть. Обычно это дело заканчивалось тем, что я просыпалась в холодном поту, а перед глазами стояли кадры сновидений. Так было и на этот раз. Мне снилось, что стою на краю полу обвалившейся скалы… Опускающиеся сумерки свидетельствовали о том, что приближается ночь, а вокруг была лишь мёртвая тишина, нагнетающая и без того, не самую приятную обстановку… В воздухе витал запах соли, а лёгкий ветер доносил брызги волн… Подойдя к краю, я осторожно посмотрела вниз и тут же отпрянула назад… Подо мной расстилалось огромное синее море, а из него торчали рифы… Стоило бы сделать хоть один шаг, и я улетела бы на самое дно, и если не утонула, то обязательно разбилась бы об эти, высунувшие из воды, скалы… С ужасом я оглянулась, в поисках хоть одной живой души… И вдруг, на другой стороне небольшого утёса возник, чей-то силуэт. Присмотревшись, я мгновенно узнала в нём…свою маму… Она глядела на меня своими ясными миндальными глазами, а лицо было бледным настолько, что казалось оно было из воды, и сквозь него можно было увидеть заходящее солнце, которое пыталось скрыться за спиной женщины…
Снова тревожная ночь, снова приступы страха… Слегка онемевшие руки не могли скоординироваться, а «привычный» холодный пот, каплями стекал с тела, просачиваясь сквозь тонкую ткань… Сделав несколько дыхательных упражнений для успокоения сердца, я оглянулась по сторонам… Ни единого источника света не было в этом помещении, единственное, что позволяло определить местоположение было мягкое и тёплое одеяло, на котором собственно говоря, я и лежала. Значит, скорее всего нахожусь в каком-то доме. Ну ладно хоть не в гараже. Встав с постели, я подошла к окну. Несмотря на то, что там был лишь один мрак, я всё же хотела… Да и сама не знаю, чего желала моя душа… Может быть узнать, когда закончится весь этот ужас с погонями, нападениями. А может быть хотела убежать куда-нибудь подальше, спрятаться от всех и остаться только с одним человеком. И именно его судьба сейчас волновала меня больше всего… Сильно сощурившись, я выглянула в окно. На фоне густой ночной пелены вырисовывались очертания довольно знакомого дома. Дома… Никиты…? О Боже! Что же получается — я сейчас у себя в комнате? Меня усыпили только для того, чтобы привезти домой? Но это дикость какая-то… Зачем родному отцу опускаться до такого уровня и устраивать этот спектакль с похищением? Ведь он мог и так приехать и забрать… Стоп. Но откуда «ненаглядный» папаша узнал, о нашем местонахождении?.. Я ведь ему не звонила… Телефон мой давным-давно разрядился… Тогда как? Неужели кто-то сдал? И главное, где сейчас Киоссе?
От этих вопросов меня вырвал открывающийся замок. На всякий случай открыв окно, благо до земли было не очень далеко, и можно бы было легко спрыгнуть, я устремила взор на дверной проём, морально готовясь ко всему, что могла подкинуть судьба… Дверь открылась, но вместо силуэта родителя, при неясном освещении в коридоре, я увидела маленькую тощую фигурку… .
— Тшш, — прошипел незнакомый шёпот. Фигура подошла ближе и оглянулась назад. — Не бойся. Я пришла, чтобы спасти тебя.
— Ты кто? Как ты сюда попала?
— Меня зовут Радаслава, а для друзей я просто Рада. Я живу в одном доме с Анатолием Цоем. Он меня сюда и прислал. А попала я сюда очень просто — ваших телохранителей вырубила и с лёгкостью проникла. Благо Василич меня, когда-то, рукопашному бою учил, ну вот эти умения и пригодились. — Она говорила тихо, но, между тем, её девичий голос отлично был слышен. — Так, всё хватит болтать. Идём отсюда, а то потом будет поздно. — Девушка схватила за руку и потащила к двери, в качестве мер предосторожности ещё раз шикнув.
— Подожди, Рада. Я не могу так просто уйти, — вырвавшись из хватки новоявленной знакомой, я на цыпочках подошла к двери и закрыла её, чтобы никто не смог услышать ненужного ему разговора. — Мне надо найти кое-кого. Душа чувствует, что он где-то здесь, и ему нужна помощь.
— Если ты Никиту Киосе имеешь в виду то попала в точку. Он, действительно, здесь. Но помочь ему ты не сможешь… —Холодные ощущения вновь покрыли тело, а внутри всё оборвалось. Подойдя ближе к собеседнице, я пристально взглянула на неё. Темнота хоть и не давала полностью рассмотреть Раду, но по очертаниям можно было различить толстую косу, свисающую чёлку над глазами, а на плечи была накинута джинсовка, — что ты хочешь этим сказать? Почему я не могу спасти его? — девушка лишь молчала, не отрывая свои светившиеся, как у кошки, глаза. — Отвечай же?!
— Не надо кричать на меня, — ответила она, нисколько не смутившись такой реакцией на свои слова. — Я тебе не рабыня, а просто констатирую факты. Твой Никита сейчас…в подвале вашего дома… Когда я пробегала мимо, то видела там горевший свет, а около двери ещё одни подчинённые твоего папаши. Смекаешь, что к чему? Его, наверняка, сейчас пытают, а если туда ворвёшься, то сделаешь, только хуже… — Её слова ожесточили настолько, что коснувшись голой стены, тут же сползла вниз…
— За что? За что?! — крик боли и отчаяния вырвался наружу, а Рада в испуге зажала мне рот, стараясь приглушить стенания, что могли выдать нас с патрахами.
— Не кричи, — немного грубо ответила она. — Тут не плакать надо, а действовать. Поэтому, нам лучше уйти, иначе у нас есть шанс самим тут лечь. Думаешь, тебя пожалеют, за то, что сбежала и т.д? Прости, но я сильно в этом сомневаюсь. Так что поднимайся и пошли. Тем более, что на улице уже давно ждут. — Взяв себя в руки, я встала и сама открыла дверь. Убедившись, что лестничная площадка пуста, смело двинулась вперёд, поманив за собой Раду. Прокравшись почти на ощупь, на самый первый этаж, мы вдруг услышали мужские крики: — Ты думал, что тебе удастся провести меня? Глупый мальчишка! Да ты хоть знаешь, что я с тобой сделаю? Да я сейчас тебя в порошок сотру!… — В этот момент послышались глухие удары, а вместе с ними приглушённые стоны. Кое-как сдержавшись, дабы не дать себя обнаружить, а заодно не усугубить ситуацию, Рада кинулась к входной двери. Несколько секунд и одна преграда была устранена. Вырвавшись наконец на свободу, мы побежали к воротам. Ночной холод, тёмное небо — всё это предвещало недобрый конец, который мог наступить в любой момент, и виновником его могли быть все. Но не время было думать об этом. Надо было спасать парня. Даже если придётся сделать выбор между им и отцом, но я должна помочь Никите. Потому что любовь была сильнее, чем все обиды и ссоры. Она поддерживала изнутри и не давала опуститься…
Дойдя до забора, девушка, как-то странно, свистнула, калитка заскрипела и через несколько минут перед нами очутились, одетые во всё чёрное, старые знакомые.
— И снова здравствуй, — Анатолий прижал меня к себе, осматривая с головы до ног, дабы убедиться, что всё нормально. — Ты хорошо себя чувствуешь, Изольда?
— Откуда у тебя такие сведения? По-моему я не говорила, что эту книгу мне когда-то Ник подарил.
— Малыш, ты разве забыла, что Киоссе наш друг? И разумеется, от нас он ничего не скрывает. Никогда. — Хриплый голос Тёмы звучал также приветливо, как и его товарища. Подойдя ближе, я хотела кое о чём его спросить, но кареглазый, видимо, всё понял. — Твой брат у меня, — тихо ответил парень. — С ним моя девушка сидит, так что тебе не о чем беспокоиться. — Получив положительный ответ, я с облегчением вздохнула.
— Так, народ, — уже более серьёзно произнёс Цой, устремляя суровый взгляд в сторону двери, ведущая в подвал, — нам сейчас надо думать о НАШЕМ брате. Боюсь, как бы его за «подвиги» сейчас в лепёшку бы не вкатали. — Натянув на головы капюшоны, парни рысцой ломанулись в заданное направление. Дёрнувшись было за ними, я была остановлена Радой, которая вцепилась в меня мёртвой хваткой, и держала изо всех сил...