***
Проснувшись утром от будильника, я понимала, что нужно вставать, собираться, готовиться, но желания совершенно не было. Вчерашний день ужасно вымотал меня, что даже в десять вставать не хотелось. Хотя обычно по выходным мой организм и сам просыпается около восьми-девяти. Я решила, что дальше лучше не засыпать, подумала, что могу как всегда посидеть в телефоне, и со временем голова проснется окончательно. "Так ты еще и наглая, как я погляжу?» — сообщение от Глеба, вчера, сразу после моего ответа. «Ты мне должна свою фотку, а то я точно на тебя обижусь! А меня лучше не злить, помнишь об этом, я надеюсь» через минут десять, может двадцать. «Поговорим завтра, готовься» — и какой-то хитрый смайлик. После последнего даже страшно стало. Но и смешно, конечно. Он же в шутку это писал. Да ведь? А вообще я спать ушла к тому времени, так что никаких притензий ко мне быть не должно. Правильно? Правильно. Заблокировав телефон, я лежала и крутила эти мысли у себя в голове.***
— черт, и где этот Глеб шляется? Уже 19:20, мы к семи должны были уже туда приехать! — бегаю по дому и говорю сама с собой. До чего он меня довел?! Родителей нет дома, слава богу, не слышат. А он и на звонки не отвечает. Тут раздается звук моего мобильника, я бегу к телефону. ГЛЕБ. Ну наконец-то. Пытаюсь ответить, но экран не реагирует на мои прикосновения. — да что за фигня? — зачем-то трясу его в руках, и он каким-то чудным образом выскальзывает, продолжая орать на всю громкость, и падает мне прямо на ногу.***
Вздрагиваю от испуга, что сейчас мне будет очень больно и просыпаюсь. Рядом орет телефон, поэтому до меня не сразу доходит, что это все был сон. Беру телефон — мама. Отвечаю. — почему ты опять так долго не берешь трубку? — видимо давно звонит. Странно, что у меня вообще звук включен, обычно я даже вибрацию убираю. — я спала — голос даже еще ко мне не вернулся, слегка потягиваюсь, потираю глаза. — все еще? Ты вроде в десять встать хотела, а уже час — стоп что?! Час?! Всмысле час?! Пугаюсь, смотрю на время. Час. Боже, столько дел, а времени теперь вообще нет! — блиин, я проспала — подрываюсь с кровати и начинаю что-то делать. Хотя на самом деле просто головой в разные стороны верчу, не зная, за что хвататься. — тебе в магазине что-то нужно? Я сейчас все куплю и домой зайду — отвечаю, что ничего не нужно, и мы прощаемся. Решаю первым делом умыться и поесть, потому что в животе предательски урчит. Затем слегка раскидываю вещи по своим местам, создавая тем самым видимость порядка. Неплохо. Пока я это все делала, время подходило уже к двум, мама давно пришла с покупками, пришлось помочь ей разобрать пакеты. Только сейчас задумалась о том, что стоило бы сразу написать Глебу, что я не успеваю собраться и попросить не приезжать так рано. Но поняла я это, стоя уже в душе, когда мыла голову. А время почти три, к слову. Как так можно было уснуть? Никогда ничего не просыпала, а тут… Выхожу из душа в одном полотенце. Видимо, из-за того что я торопилась, я решила быть максимально невнимательной и растерянной, потому что все нужные вещи остались на кровати в моей комнате. Закатив глаза, выхожу и из ванной. Иду на кухню, потому что ужасно хочу пить. Видимо, еще и переживаю, что ничего не успеваю. Я была в воде около получаса, а организм хочет пить. Странность — это я. Но дойти до кухни не выходит, потому что я просто застываю на одном месте, зайдя в зал и не зная, что делать дальше. Я замечаю на диване Глеба. Да того самого, Голубин который. Сидит себе спокойно и пялит в телефон, закинув ногу на ногу. У меня дома! На моем диване! В голове уйма вопросов, но сказать я ничего не успеваю, так как он поднимает глаза и осматривает меня. — мм ладно, так уж и быть, ты мне больше ничего не должна — уголки его губ медленно поднимаются вверх, когда он еще пару раз проходится по мне взглядом. А я ведь в одном полотенце, даже без белья! Хорошо, что об этом знаю только я. Но кажется, что его глаза все равно смотрят сквозь… — но я все еще злюсь. У меня может планы были, а ты все мне обломала. — что ты тут делаешь? Как ты зашел? — а я еще соображаю, практически не слушая его слова, он просто меня отвлечь хочет, не ведусь. Только теперь от неудобства, на всякий случай, придерживаю полотенце двумя руками, чтобы не свалилось никуда. А то мало ли что. — тебя жду, между прочим. Меня твоя мама пустила. Ты не отвечала на звонки, и я решил подняться — так спокойно говорит, как будто это вообще нормально просто так заваливаться ко мне в квартиру. А потом сидеть и все мне рассказывать. — а где сейчас мама? — понимаю, что в квартире подозрительно тихо, и меня это напрягает. Осматриваюсь, пытаясь заглянуть и на кухню, чтобы не подходить к парню слишком близко. — по делам ушла, сказала, что ей пора и пожелала нам хорошего вечера — теперь меня напрягает то, что он убрал телефон, встал и движется ко мне. Ладно, еще меня напрягает, что мама так легко оставила незнакомого человека в нашей квартире со мной наедине — ну и так поболтали с ней немного. — ясно. И о чем же вы болтали? — не разрешив ему подойти слишком близко, я быстро разворачиваюсь и прохожу на кухню за водой. — она рассказала, что ты проспала и ничего не успела, разрешила тут подождать, так как ты скоро выйдешь из ванной — останавливается в дверном проеме и не сводит с меня глаз, пока я пью. Значит мама уже знает, что я Глеба позвала на др сестры. Класс. Как я буду все ей потом объяснять? Она ведь сто процентов теперь спросит. Да и у него, наверняка, что-нибудь спросила. Киваю. Убираю стакан. — ладно, подожди тут, я постараюсь быстро собраться — хочу уйти к себе и одеться, пытаюсь его обойти. — а если снимешь полотенце, то я и обижаться на тебя не буду, еще и сам в долгу останусь — его рука обнимает меня за талию, немного притягивая к себе, а он говорит это мне в ухо, не скрывая косой улыбки — согласна? Я хорошо умею отрабатывать долги — чувствую прикосновение к ноге второй его рукой, а затем она немного поднимается, начиная задирать полотенце. — руки убери! — почему я дождалась, когда он договорит, а не сразу отпихнула? Теперь смогла выйти из кухни, и зло на него смотрю. Что он опять себе позволяет? — я только посмотрю, обещаю — поднимает руки, не переставая улыбаться. А мне вот совсем как-то не смешно. Даже немного страшно, потому что он выглялит слишком убедительно, как будто не играет на моих нервах сейчас — можешь сама снять — какая щедрость. — иди ты! Здесь жди! — показываю ему на диван, быстро ухожу к себе, закрываюсь и перевожу дыхание. Что это только что было? Как мне теперь с ним оставаться? Тут даже не сбежишь никуда. Но сейчас я заметила, что не так сильно боюсь его как раньше. С чего-то я вдруг стала уверенна, что ничего плохого он мне делать не станет. А если я ошибаюсь? — надеюсь, ты закрылась, чтобы переодеться, а не от меня спрятаться — Глеб стучит ко мне в комнату три раза, и я прям чувствую его довольную улыбку — и не смей злиться, я же должен был тебя как-то проучить — учитель, хренов, шутил значит. Уже одетая выхожу, немного пихнув его дверью (случайно, он просто стоял слишком близко), а потом и своим плечом (безусловно, и это случайно. Он все так же стоял слишком близко), уношу полотенце в ванную, беру фен. Делаю все так, словно его здесь нет. Разве что немного быстрей чем обычно. Возвращаюсь в комнату, расчесываю волосы. Он ходит все это время за мной, наблюдая. — если не прекратишь так делать, я продолжу наш урок — делаю вид, что не слышу — мы тут одни, меня никто не остановит. Потом придется напуганой со мной ехать. Оно тебе надо? — продолжаю молчать, включаю фен. Глеб, закатив глаза, как мне кажется, уходит из комнаты. Но быстро возвращается и усаживается на пол рядом со мной. Волосы высохли, фен отправляется в шкаф, на дверцу которого облакотился Глеб, и, пока я убирала расческу, он взял меня за щиколотку. С чего он сел вообще? Смотрю на него, спрашивая, что ему нужно. — поиграем? — смотрит на меня снизу вверх, двигает бровями, растягиваясь как чеширский кот в самой широкой улыбке. Боже, я думала, это невозможно. Встает, проводя рукой по моей ноге, я отставляю ее и полностью поворачиваюсь к нему. Так больше шансов его отодвинуть, если что, смотрю только в глаза с непониманием — за тобой очень много долгов, между почим, может пора начать отрабатывать? — вспомнил что ли? Проводит костяшками на руке вдоль моей скулы и сам на нее же смотрит — не молчи! Ах да, я же говорил, что не буду спрашивать разрешения — глаза сверкнули, а меня передернуло. — отстань! Я собираюсь — пихать не приходится, он и не с напором меня держит, верней сказать, вообще не держит, просто рядом стоит. Обхожу его и сажусь за стол, чтобы накраситься. Он снова выходит из комнаты. Да что тут творится? Я быстро подкрасилась, решив, что не стоит сильно наряжаться. Не я же именинница. Иду смывать тоналку с руки. — я почти готова, куда мы поедем? — у него наверное есть какие-то планы, раз уж он так заранее за мной приехал. Но меня он не подгонял, не торопил никуда, просто ждал, сидя на диванчике. — даже чай не предложишь гостю? — он раздевает меня глазами! Я вот абсолютно серьезно сейчас! Еще и лыбу свою бесячую тянет, косую такую. А мама что не предлагала? — хочешь? Давай налью — включаю чайник. Молчим. Смотрим друг на друга. Что-то он меня сегодня напрягает. Сейчас замечаю, как необычно он одет. Нарядно что ли. Не просто как ему легко и удобно, а еще и красиво, сдержано так. Непривычно видеть его таким. В универ он не особо наряжается, а еще мы ток в лесу виделись. Там тоже не до нарядов было. Ему звонят, сразу хмурится, отвечает и быстро уходит подальше от меня. Говорит первые фразы очень грубо и громко. Теперь я не слышу, о чем и с кем говорит. Наливаю чай, достаю печеньки, шоколад, конфеты. Так как я ужасная сладкоежка, то сладости всегда есть дома. Возвращается немного напряженный и тормозит в дверях, нервно печатая что-то в телефоне. — садись — понимаю, что он очень злится, поэтому мне придется как-то его успокоить… ну или хотя бы не злить еще больше. Ставлю чашку на стол — ты может голодный? Могу что-нибудь… — нет. Спасибо — перебивает, пихая телефон в карман и усаживаясь. Временно замолкаю и даже не сразу замечаю, что мои руки так и застыли в воздухе после того, как поставила кружку. — сахар я тебе не добавляла, не знаю, как ты пьешь… вот если что — отвисаю. Беру и ставлю сахарницу в середину стола, не сажусь, жду чего-то и смотрю на него. — ага — кивает, наблюдая за моими передвижениями — ну давай, тоже садись, рассказывай — делает глоток, поднимая на меня глаза и призывая упасть на стул напротив. — что? — я как-то тормознуто реагирую, но делаю шаг от него и усаживаюсь к своей кружке, обхватывая ее обеими руками. Грею. Взгляд от него не отвожу, он пока тоже. — как ты так проспала? Хахаха вроде всегда вовремя все делала — смеется? Улыбается? Как так… он же только что кричал там на кого-то, ругался, злился. А теперь все уже нормально? Серьезно? — устала… видимо, вчера слишком, еще и легла поздно считай… — я растерялась, думаю, это было заметно. Смотрю в кружку, соображая, что он постоянно скрывает от меня свое настроение. Почему меня это обижает? — ясно. Ладно, не страшно — чувствую его прожигающий взгляд. Не понимает, видимо, почему я расстроилась — а почему мне сразу не написала? Хотела, чтобы приехал? — честно, не подумала. Начала собираться сразу… — как долго еще я буду просто пялить в этот чай, вместо того чтобы его пить и не вызывать подозрений блондина? — понятно — дааа он все еще смотрит, не отрываясь, то на меня, то на мою кружку, которую я кручу и обнимаю руками. А я даже глаза не поднимаю. Молчим. Долго молчим. Я так и не поднимаю глаза, не пью, не ем. Ничего. Только смотрю в чай. Глеб медленно делает небольшие глотки, продолжая прожигать меня взглядом и, по-видимому, ждать чего-то. — ты сказал, что мы можем все обсуждать… — прерываю тишину, решившись все-таки задать интересующий меня вопрос. Глаза поднимаю, но ненадолго. — да, можем — кивает. Дождался — Я ко всему готов — вот ведь. Наглая морда. — почему ты со мной другой? — я остаюсь серьезной, хоть парень уже давно улыбается. Теперь глаза не отрываю. — о чем ты? — смутился, нахмурил брови. Ничего. Сейчас поясню. — ну вот с друзьями своими ты ходил весь такой серьезный тогда, даже злой какой-то, а ко мне подходил и начинал улыбаться. — ты радовала — я даже не договорила, а он уже ответил. Готовился что ли? Обрадовать меня этим хотел? — нет, Глеб. Как только мы разговор заканчивали, ты уходил и снова злой становился — что с моим голосом? — Почему ты прячешь от меня свои настоящие эмоции? Зачем притворялся счастливым, если все не так? Да даже сейчас со звонком этим. — чтобы ты не волновалась — выдохнул перед ответом, будто тайну, блин, раскрывать приходится — ты же всегда за все переживаешь. Не хотел загружать — да уж… выходит, что сама во всем виновата. — а ты думал, я не вижу этого? То, что ты притворялся? — я вроде не очень слепая и достаточно внимательная. Разве нет? — я не думал об этом, думал, что не хочу напрягать своими проблемами — ладно, понятно, все логично. Я так всю жизнь делаю. — хорошо, но давай со мной ты не будешь прятать эмоции? — снова в глаза, и легкая улыбка на моих губах. — только с одним условием — а вот на его лице далеко не легкая, а хитрая улыбка. Еще и глаза прищуривает. Такс такс. И что он задумал? — каким? — заинтересовал. Я уже расслабилась и говорю проще. Сейчас даже шоколадку в рот запихала. — ты тоже — блин. Ну нет. Ну я же все жизнь пытаюсь скрывать сильные эмоции на людях. Вегда все сдержано, тихо, спокойно. Вечно с улыбкой, что бы ни было. Я уже привыкла так. — эм ладно… давай попробуем — делаю вид, что меня не смущает его условие, но предупреждаю сразу — Я не уверена, что смогу, я всегда… — все! Отказы не принимаются, ты уже согласилась — а нет, не предупреждаю, он перебил, не желая дослушивать. Ну и ладно. Сам виноват. Счастливый такой, пьет чай, лыбится, на меня смотрит. Я тоже, наконец-то, начинаю его пить. После я убираю все со стола, пока Глеб уходит в мою комнату, чтобы еще раз поболтать с кем-то по телефону. Приходится зайти к нему, так как моя одежда вся там. Он стоит спиной к входу, молча смотрит в окно, слушает. Я открываю шкаф, и дверца придательски скрипит, из-за чего блондин обращает на меня внимание и оборачивается, но уходить не спешит. Приготовив вещи, я положила их на кровать, уже убрала всю косметику со стола, собрала все, что может случайно пригодиться, в сумочку, а он все разговаривает и не уходит. По его ответам понимаю, что его упрашивают что-то сделать, а он сильно против и вообще не хочет кого-то видеть. — выйди, пожалуйста, я переоденусь — подошла к нему сзади, взяла аккуратно за плечи, пришлось встать на носочки, чтобы сказать это как можно тише ему на ухо, чтобы не отвлекать от разговора. — ты там че не один? С новой телкой что ли? Быстро ты, конечно, Голубин, людей забываешь — слышится из трубки мужской голос. Странно, что он спрашивает такое… и странно, что он меня услышал, потому что Глеб, кажется, даже не заметил, что я что-то сказала, просто посмотрел на меня. — да я не один, да я с девушкой, а не какой-нибудь там телкой. И я не хочу больше никого вспоминать — приходится самой выводить парня из комнаты, пока он машет свободной рукой в воздухе. Быстро одевшись, расчесавшись, побрызгавшись духами, я накрасила губы и, взяв сумку, вышла из спальни. Заметив меня парень грубо попрощался и сбросил вызов. Тем, что ему портят настроение с самого утра, еще и когда нам предстоит хороший вечер вместе, я, конечно же, не довольна. И, кажется, Глеб это замечает. — я готова, можем идти — говорю тихо, спокойно, но слегка грустно. Пока я делала несколько шагов к нему на встречу, ловила дрожь в каждой частичке своего тела от его похотливого взгляда. Это я так сильно реагирую сегодня? Или все-таки он как-то иначе на меня смотрит? — переспим? — а теперь он смотрит в глаза и улыбается. Он серьезно? Я теряюсь, потому что была не готова к такому вопросу. — чего? — наверное, я как и обычно должна была испугаться, но сейчас я почему-то усмехнулась и осталась стоять с улыбкой, ожидая его пояснений. — с улыбкой ты мне нравишься больше, пошли — подходит вплотную и, подтолкнув меня под локоть, направляет к входной двери. То есть это тоже план такой? Чтобы настроение мне поднять? Господи, да за что мне все это? Мы надеваем верхнюю одежду и выходим из моей квартиры, закрываю дверь на ключ, несколько раз задумавшись, что нужно обязательно себя перепроверить. А то вдруг какой-нибудь блондин отвлечь меня решит. — а можно еще вопрос? — дверь закрыта, ключи убраны в сумку, я поворачиваюсь к Глебу. Вроде все взяла. Ничего не забыла. — задавай — кивает на лестницу, чтобы я шла впереди, и мы спускаемся. — кто тебе портит настроение с самого утра? Зачем названивают? — слышу смешок позади. Как-будто он, блин, удивлен, что меня это интересует. Пора бы уже привыкнуть. — знакомый один, упрашивает о встрече с Кирой, потому что ей я не отвечаю. Сейчас уговаривал прочитать какую-то записку, которую она мне оставила — столько недовольства в голосе. — в коробочке что ли? И зачем ему это? — я торможу на лестнице, вспоминая синюю коробочку с кулоном и листочком, которую находила в его спальне. Поворачиваюсь и смотрю не понимающе на Глеба. Зачем какому-то парню упрашивать его о встрече с бывшей девушкой? — не тормози, спускайся — быстро догнав меня, снова берет под локоть и ведет уже рядом, чтобы не стояла — не знаю уж, где и что. А его она просто уже достала своими уговорами и просьбами поговорить со мной. Они близкие друзья. Поэтому он теперь и меня достает. — понятно… а зачем она встретиться хочет? — выйдя из подъезда, Глеб меня отпускает и топает к машине, а я так и останавливаюсь, понимая, что от разговора он хочет уйти и, если я не заторможу, он может вообще не ответить. — да кто ее знает?! Может вернуться хочет, может дальше общаться. Я просто не хочу больше с ней ни видеться, ни разговаривать — поворачивается ко мне, стоя уже у машины, я, заметив, что он все-таки поясняет, уже иду медленно к нему. — а что в записке? Ты читал? — теперь торможу, открыв дверь машины, но не садясь, он стоит напротив в таком же положении. — нет. Садись — падает за руль и хлопает дверью, вынуждая повторить. — давай заедем к тебе и посмотрим - дверь не закрываю, жду. Так проще заставить его отвечать — вернее посмотришь… ты. — зачем? Я не хочу знать, что там — заводит машину, а после уставляется на меня, не понимая, почему я все еще не захлопнула дверь и не пристягнула ремень безопасности. Я не отвечаю, а молча смотрю на него слегка умоляющим взглядом. Знаю, что лезу не в свое дело, меня это совсем никак, нигде, ничем не касается, но почему-то мне хочется, чтобы он послушал меня и сделал это. Тем более у нас есть время, мы можем вместе к нему заехать, он же предлагал вчера. Правда, я не знаю, зачем. Да и может быть, если он прочитает, от него отстанут и не будут больше доставать и портить настроение. — вот скажи, тебе то это зачем? — я пожимаю плечами, продолжая смущенно смотреть на него и немного прикусив нижнюю губу, видимо забыв, что там помада. Глеб сразу обращает на это внимание и непроизвольно отзеркаливает жест, облизывая губу — ладно. Поехали. Резко отворачивается и смотрит в лобовое стекло, а я довольная закрываю дверь и пристегиваюсь. Мы быстро выезжаем со двора на дорогу, по тому, как он сжимает руль, да и вообще едет, понимаю, что он не очень то рад, что согласился. Достаточно резко поворачивая и тормозя, мы все же доезжаем до дома блондина. — пошли, шантажистка — с ухмылкой поглядывает на меня, выключает машину и выходит. Я за ним. — с чего это я шантажистка? — наигранно возмущаюсь, продолжая улыбаться и посмеиваться с его интонации. — ну а кто еще? — уже обошел машину, закрыл за мной дверь, включил сигнализацию, взял меня за руку и повел к подъезду — самая настоящая шантажистка. Держала бы свою обаятельность подальше, нас бы тут сейчас не было. — ну что за упреки… я ничего такого не сделала. Просто предложила заехать к тебе — как же стремно звучит эта фраза. Но думаю, Глебу понравится — чтобы посмотреть… ты сам согласился так то. — хм ага, сам, конечно. Не без твоей помощи, солнце — качает головой в сторону — а ты вот не боишься вообще? Злой я, сексуальная ты. Одни в моей закрытой квартире. Ммм — закрывает глаза, словно фантазирует, а я только цокаю ему в ответ и свои глаза закатываю, продолжая чапать за ним. Достаточно быстро поднимаемся, вот уж не знаю, куда мы так торопимся все это время… планов, как я поняла, никаких нет. Просто хотел провести время вместе. Но, зайдя в квартиру, Глеб спокойно скидывает обувь, говорит мне «проходи, располагайся», когда я чуть торможу на входе, и уходит на кухню. По звукам я понимаю, что он просто пьет, причем воду. Обычную такую воду из кувшина. Снимаю обувь, скидываю курточку, уже зная, куда ее нужно повесить, прохожу за ним на кухню, все еще думая, была ли пошлость в слове «располагайся». Просто он так легонечко, тихо посмеялся себе в кулак и пытался спрятать это за кашлем. Остаюсь в дверях, вижу, что он стоит и смотрит на меня. Ждал что ли опять? Лыбится. Явно сам себе что-то там уже напридумывал. Я и сама почему-то улыбаюсь неестественно широко. — хочешь чего-нибудь? Можем даже сейчас начать праздновать хах у меня вино твое осталось — допивает стакан воды и наливает еще половину, но не пьет, а оставляет так. Меня даже не удивляет это пояснение "твое вино". — не хочу. Пойдем? — киваю в сторону спальни, надеюсь, он еще не забыл, зачем мы здесь. — мм, моя малышка хочет поиграть? Ну пойдем — откуда вот он такой свалился в мою жизнь? Фыркая, разворачиваюсь и направляюсь в спальню. Расположение комнат я уже знаю… Он идет за мной, опустив голову и запихав руки в карманы. Я сразу сажусь на кровать, решив, что искать коробочку, которая впрочем также и стоит на столе, он будет сам. Да и читать содержимое тоже. Не мне ведь дали, не меня просят прочитать и не ко мне обращено. Он останавливается в дверях, разглядывая меня на своей кровати и показательно кусая нижнюю губу. — читай давай, хватит на меня пялиться — чтобы скрыться от его глаз, я подаю на спину и оказываюсь в том же положении, в котором разговаривала тогда с ним о его телках. Совсем не думаю, что мое платье может помяться? — ты хотела, ты и читай — он уже дошел до стола, кинул в мою сторону коробочку, облакотился пятой точкой и запихал руки обратно в карманы. — это тебе подарили, ты сам должен открыть — смотрю на него, поднявшись на локтях, он лишь пофигистично пожимает плечами и не двигается. И что вот мне делать? Помню, что тогда он вообще предлагал сразу выкинуть подарок — вот ты вредный! — сама научила — усмехается, наблюдая, как я сажусь и беру коробочку в руки. И ведь не поспоришь. Я с самого начала с ним вредничаю, а он недавно начал. Открываю коробочку, достаю листочек и протягиваю его Глебу, намекая, что он должен его взять и прочитать. — неа. Не дождешься. Я же сказал, ты читай. Можешь вслух, если хочешь, чтобы я слышал. А так, я даже прикасаться к этому не буду — да в чем сложность то, я не понимаю? Читать чужие записки не входило в мои планы, да и знать, чего хочет его бывшая, я не хочу. Молча смотрю на листочек в моих руках. Сверху видно только сердечко. Аккуратное такое. Старательно выведенное. — ну и зачем мы тогда приехали, если ты не собирался читать? — складываю все, как было, и ставлю коробочку на край кровати. — ляя, Настя, просто прочитай! Тебе сложно? — он еще и на меня наезжает?! Да что с ним творится? Я хмыкаю, не смотря в его сторону, встаю и собираюсь выйти из спальни — да стой, куда ты? — первый раз перехватить меня не вышло, потому что он был достаточно далеко — Стой говорю — а вот на второй раз поймал. — ну что, Глеб? Я не хочу знать, что тебе писала твоя бывшая. Меня это никак не касается, и не нужно вынуждать меня это делать. Я не хочу — нет я не пихаюсь, не вырываюсь, просто говорю, даже руки, за которые он меня схватил, расслабленны. — просто прочитай. Мне. Вслух. Ладно? — бесполезно сопротивляться, да? Он, пока говорит, уже медленно возвращает меня на прежнее место. Когда я пораженно выдыхаю, он сажает меня на кровать, сам садится перед моими ногами на корточки, как сидел вчера Денис, достает бумажку и дает мне. — почему я должна это делать? — смотрю на него, а он выжидающе молчит. Черт с тобой, ладно. Для него ведь делаю. Открываю. Аккуратным, красивым, чистым почерком выведены строки письма. Иначе не назовешь. Там не пара слов про любовь до гроба или просьбы все вернуть. Там все с чувствами — боже. Как много… — как этот листок вообще поместился в коробочку? — читай — почти приказывает, а я взглянув на него еще раз, понимаю, что он очень ждет, когда именно я прочитаю эти строки. И никто и никуда меня не отпустит, пока я этого не сделаю. — «Дорогой и любимый Глеб, — я запинаюсь, понимая, что все эти слова парень услышит моим голосом, дак еще и будет смотреть на меня впритык, когда я продолжу читать — я пишу тебе, чтобы еще раз напомнить о своих чувствах… — некоторые слова давались мне особенно тяжело, потому что я понимала, что не произнесу их так, как должна, с настоящей, чистой любовью, с которой они должны были звучать. Просто потому что никак иначе такие громкие слова не произносят -… ты засел так глубоко в моем сердце, я не хочу жить без тебя. Навечно только твоя…» — стой — мне оставалось прочитать только ее имя, короткое звучное имя Кира, но Глеб резко остановил меня, напугав, встал и быстро ушел из комнаты, оставив меня одну. Я просидела еще с минуту, разглядывая этот листочек, перечитывая некоторые фразы и понимая, что поступила ужасно неправильно, вмешавшись в эти отношения. Я не должна была читать это в принципе, а уж тем более Глебу лично, вслух. Из письма я поняла, что любовь девушки вовсе не чистая и искренняя. Не настоящая. Хоть она и старалась писать, старалась быть более чувственной. Вот только даже за громкими словами любви чувствовалась пропасть. Она использовала слова, смысла которых, кажется, сама не понимала. Я свернула и сложила все обратно. Мне стыдно. Стыдно, что я читала. Стыдно за девушку, которая писала и надеялась, что это как-то заденет Голубина и заставит его вернуться. Даже за наше относительно короткое знакомство я поняла, что он умеет видеть людей насквозь, знает какие они, умеет понять их чувства и эмоции. Настоящие они или поддельные. Знала, что сейчас он слышал всю фальшь ее слов. Мне остается только верить, что его не обидит такое отношение. Через время я выхожу из спальни, Глеба нахожу на балконе. Курит и смотрит на небо. Сделав пару глотков из его стакана, решаюсь зайти к нему. — почему именно вы расстались? — с чего-то я решила построить вопрос так, остановившись рядом. — она не любила. Она изменяла, уезжала, она курила, устраивала истерики, ревновала ко всем. А я устал терпеть, разбираться, вытаскивать, объяснять и доказывать — поняв, что мне немного холодно, он закинул руку мне на плечо и прижал к себе. — ты не веришь в ее слова? — заглядываю в глаза. Он выдыхает последний дым в сторону и выкидывает недокуренную сигарету. Из-за меня. — хм нет. В ее не верю — пауза. Я рада, что он не станет расстраиваться — у тебя, кстати, очень красивый голос. Не задумывался как-то об этом раньше — а мне никто такого не говорил… — так красиво читаешь, приятно слушать — улыбается, целует в висок и уводит меня с балкона.