***
— Так, с меня хватит, — директор грозно смирил меня взглядом и тяжело ударил об стол кучей желтых бумаг. — Раз замечание, два… Все Леви! — Что?! Да что я сделал-то? — я стал ошарашенно смотреть по сторонам, но лицо директора не менялось и оставалось, по прежнему бесстрастным. — Ты украл её вещи, — не выдержала в конец, неподалеку стоящая Ханджи. Я, искоса посмотрел на нее, не понимающий своей ошибки, резко встал, нервно, оглянул помещение. Резко хлопнул дверью, и директор с Зое облегченно вздохнули. Воспитательная беседа окончена. Я шел по коридору, впереди меня шла Петра. Я поставил ей подножку, и она упала. Расшибла колено, а из сумки вывалились учебники. Она, не смотря на боль начала молча собирать их, в то время, как я спокойно смеялся над бедной девушкой — Под ноги смотри, рыжая! — Ч… Что? — спросила девушка и посмотрела назад. Её юбка задралась и были видные ее белые трусики. От увиденного я просто застыл на месте. Еще бы! Было чему удивляться. Я даже не заметил как она ушла.1.1
21 июля 2018 г. в 23:10
POV Леви
Моё знакомство с курением началось, кажется, в десять лет. В тот летний день мне и моему лучшему другу взбрело в голову, что мы недостаточно крутые, а потому нужно покурить. Сигареты достать мы нигде, разумеется, не смогли, но вспомнили, что в наших подъездах куча пепельниц. Найдя в этих самых подъездных пепельницах менее сносные бычки, мы побежали за угол нашего дома, чтобы поскорее «стать крутыми». Но там нас ждал сюрприз в виде моего отца, который торчал из окна и, как бы комично это не звучало, курил. Я запомнил единственную его тогда фразу на всю жизнь: «Ну, я вам, мелкие, покурю!». Потом, естественно, меня и друга загнали по домам для разъяснительных бесед. Мне тогда отец влепил по полной, мамы на тот момент уже не было. Но в тринадцать лет, мы снова держали в руках сигарету и выпускали вонючий дым, но на тот раз, пытаясь не спалиться.
В 7-8 классах подкупал алкоголь, и жажда попробовать все его разновидности, хотя, ограничивались мы только пивом и всякими коктейлями.
Отец ругался, но несколько раз я все же приходил домой пьяный. Он, либо не заметил, либо устал ссориться.
Я учился в самой обычной школе. В классе, где учителя терпеть нас не могут. Мы не были дружным коллективом, каждый общался компашками. Но не смотря на это, я хорошо относился к своим одноклассникам. Что насчет параллельного… Мы с моим лучшим другом любили издеваться над ними. Звучит банально, но мы недолюбливали их, и каждый раз, когда намечается какое-либо мероприятие — мы стараемся быть лучшими.
Конец учебного дня, а я уже устал от этой школы. Я уже представляю, как через год окончу это заведение. Только вот, отец каждый раз спрашивает: «И куда же ты пойдешь после школы, а?» На этот ответ я не знал вопроса. Учился я плохо, ну, можно сказать, не учился совсем.
Вот и сейчас я залипаю в телефон на последней парте.
— Ребята, к нам в класс пришла новенькая! — вбежала наша староста.
По классу сразу же пошел гул: все удивлены и с нетерпением ждут подробностей.
— Серьезно? Кто-то действительно решил перейти к нам, в эту дыру? — усмехнулся я. Новенькие у нас встречались редко, да и летом никто не оповестил нас, что прибудет кто-то.
Я с удивлением взглянул на моего друга — Эрена. Тот всегда знал все новости, но в этот раз, даже он пожал плечами, намекая, что ничего не знал.
Дверь медленно открылась, но никто пока не видел таинственную. Все устремили взгляд на ту, что войдет через секунду. Я увидел школьную форму: белая блузка, бежевый пиджачок и юбку такого же цвета до колен. Поднимая взгляд выше, увидел короткие рыжие волосы и саму обладательницу всего этого. Аккуратный нос, тонкие черты лица и янтарные глаза. А самое главное — смущенная улыбка.
— Меня зовут Петра Рал
И сразу посыпались вопросы: «Откуда она? Кто она? Что здесь делает вообще?» Он такого количества вопросов, новенькая смутилась и никому не ответила. В класс сразу же пришла наш куратор и снова сообщила ту же новость, что мы узнали раннее. Она сказала, что петра только вчера переехала в город и перевелась в школу. Попросила не обижать, любить и жаловать. Но я услышал лишь обижать и жаловать.
Она попросила Петру сесть на свободное место, и желательно с кем-то. Выбор был невелик. Свободное место было на последней парте возле окна рядом со мной. Я сидел один, потому что мой лучший друг — Оруо, не пришел. Она села рядом, но я даже не повернулся. Когда же начался урок, я уснул, а проснулся от школьного звонка.
Я подошел к друзьям, которые что-то бурно обсуждали и выпалил:
— Вчера со мною спала красотка школы. Пятнадцатая по счету. Да, я поцеловал её утром, назвал заей и вышвырнул. — сказал я
— Да херали пиздишь здесь? — засмеялся Эрен. — Ты всю ночь в компьютер играл со мной, а не с красотками кувыркался.
Мы все засмеялись, а я взглянул на новенькую. Предупредил парней, что сейчас будет «прикол». Петра сидела и пила молоко в маленькой бутылке.
—Не дашь попробовать, что пьешь? — Я подошел к ней и выхватил у нее ее питье. — Это что, молочко? Ой, какая кро-оха маленькая оказывается! — Я швырнул банку и снова взглянул на нее, она выглядела слегка напуганной. — Не хочешь выпить чего-нибудь покрепче? Например, пойти с нами в бар прямо сейчас.
— Но, уроки еще не кончились… — она еле шептала, недоумевая.
— Что? Ха! Я пошутил, глупышка. Ни за какие деньги я никуда не пойду с тобой. — Я начал все ближе подходить к Петре, скукожившемуся от страха, и все тише говорить. — Ты серьезно думала, что у нас все так дружно и нежно?
Ко мне подошла Микаса — наша староста. Она взглянула на меня и помотала головой. Я лишь бросил напоследок холодный взгляд на зажатую девушку. Петра выдохнула и заметила, как к ней подошла девушка.
— Ты в порядке? — Ханджи подошла к девушке, как только мы ушли.
— Да, они ничего не сделали, только вот… — Петра ткнула пальцем на пол, где валялась бутылка с разлитым молоком рядом с ней.
— Не обращай на этого придурка внимания, если что зови меня. Мы сразу разберемся с ним.
— А как его зовут?
— Леви Аккерман. И лучше тебе держаться от него подальше, а лучше купи перцовый баллончик.
— Что? Он опасен?
— Нет, он противный и тупой…
Следующий урок физкультура, я прекрасно знал, что сейчас у девушки находятся в раздевалке. Это был шанс повеселится! В том году, мы с силой запихивали в женскую раздевалку Конни и смеялись от крика девчонок, и то, как дают по роже Конни.
Я даже не задумывался о последствиях. Когда из раздевалки вышла Энни, она шепнула мне на ухо, что Петра не любит, когда все на неё смотрят и поэтому переодевается в кабинке, а вещи вешает не перекладину, до которой можно дотянутся руками; из кабинки её не увидишь, и переодевается она медленнее всех, почти что последней. В знак благодарности я дал сигарету Энни и продумал свой план.
Петра аккуратно сняла юбку, и положила на перекладину. В кабинке не было зеркал, другие девушки возмущались по этому поводу. Девушка сбросила туфли и принялась аккуратно стягивать колготки, прикасаясь к ногам. Оставшись в блузке, она прикоснулась к пуговице. «Ну как, некоторые девочки, раздеваются перед мальчиками?», подумала она. Вздохнув, расстегнула разом все пуговицы, оставшись лишь в белье, сгорбившись, обняла себя за плечи. И по привычке потянулась к перекладине. Внезапно её руки не нащупали ничего.
— Что? — невольно вскрикнув, девушка аккуратно вышла из раздевалки, посмотрела по сторонам. Никого.
Рал помотала головой, бессмысленно подбежала к шкафчику, дернула ручку, но в шкафчике было пусто.
— Ха, ты опаздываешь на урок! — сказал я, девушка обернулась. Я собственной персоной смерял её взглядом и немного насмешливо фыркнул, девушка быстро схватила себя за талию.
— Я… мою одежду отдай!
— Иди на урок, рыжая! — упершись рукой в плечо девушки, я резко толкнул её к двери, да так, что та ударилась об косяк. Пера потерла больной лоб и со страхом в глазам огляделась на меня, я же ухмыляясь, приближался к ней.
— Нет, я не могу так пойти… нет!
— Можешь, — я взял её за руку, встряхнул, резко поднял и, не смотря на все сопротивления девушки и слезы, вышвырнул её из раздевалки.
Дрожа всем телом, Петра бессильно упала на пол и обняв себя за коленки громко заплакала; слезы быстро текли по щекам. Такого она не могла стерпеть! Она была готова ко всему, но не к такому. Кто-то даже достал телефон и весело снимал, жалкую, рыдающую девушку.
— Петра? — к ней кинулась Хаджи. —