Цельнометаллический паникер

Последние дни Сагара серьезно не высыпался и сидел на уроках, осоловело хлопая слипающимися глазами. У меня возникло стойкое ощущение, что он помимо своих служебных обязанностей, наших тренировок и судорожных попыток догнать недостающие школьные знания, в свободное время занимается чем-то еще. В какой-то момент, когда я был у него в гостях, не удержался — и сунул нос в лежащие на столе записи. К моему глубокому удивлению, Сагара смутился. — Понимаешь, мало у кого есть столько разнообразной практики по управлению бронероботами разных поколений — от прототипов второго до Арбалета, которого, наверно, можно отнести уже к прототипу четвертого. Капитан Тестаросса мне как-то раз посоветовала систематизировать свой опыт. «Тесса, значит», — услышанного мне было достаточно, чтобы заинтересоваться. Увиденное явно не было похоже на мемуары, или даже тактические наставления. Масса справочной технической информации перемежалась чертежами чего-то, более всего напоминавшего миниатюрного бронеробота. — Все правильно, я хочу сконструировать компактный боевой костюм, возможно, для полицейских нужд. У меня есть связи с одной бельгийской оружейной компанией — они предварительно высказали заинтересованность в таких разработках. — А у тебя есть достаточно технических знаний? — насколько я помнил, сколько-нибудь комплексного образования у Сагары не было. — Со многим придется разбираться в процессе, но у меня много опыта по эксплуатации БР. И двигатели приходилось перебирать, и разбитые бронеплиты заменять, и изношенные сервоприводы перетягивать. Так что общее представление есть. И если что — спецы Мифрила помогут с расчетами. — Тоже небось по распоряжению Тессы? — опять я зачем-то не удержался от совершенно ненужной шпильки. — Капитан одобряет любые подобные эксперименты, если они не влекут за собой существенных затрат. Вычислительные ресурсы всегда к нашим услугам. Но это я с нашими техниками договорился, она тут не при чем. Я бросил задумчивый взгляд на чертежи. Похоже, несмотря на всю браваду, цельного представления у Сагары так и не было. Задача же казалась весьма интересной, и при этом явно новой, не связанной с черными технологиями. Даже мерзкий шепот в голове, спутник всех моих инженерных озарений, звучал как-то озадаченно. Очень хотелось превратить эти наброски в целостную картину, но влезать в дело без спроса было бы совсем неправильно. — Слушай, а разрешишь поучаствовать? — поинтересовался я. — Конечно! Если я правильно понимаю, — Сагара понизил голос, — у тебя с расчетом сложных вещей может получиться не хуже, чем у капитана. — И это тоже. Тогда рассказывай. — Самое первое поколение бронероботов было маленьким. Изначально это был экзоскелет. Не было тогда ни современных материалов, ни источников энергии — только идея. Уже второе поколение было совсем другим. Ранние его представители — советские РК-92, «Дикари», более поздние — М6, которые Мифрил использует как учебные машины, и чертежи которых мы продали американским военным. На их основе они и создали свои серийные машины. Появление искусственных мышц резко изменило маневренность, а палладиевых реакторов — энерговооруженность. Так — первыми в мире — появились наши М9. Арбалет тут не в счет — он построен на базе стандартного М9, его отличает продвинутый виртуальный интеллект, и лямбда-привод. Я же начинал воевать еще с РК-89, в Афганистане. — И сколько же тебе было лет? — дернулся я. — Впервые я повел в бой бронеробота, когда мне было восемь лет, — взгляд Сагары затуманился. — нам пришлось переработать его элементы управления, чтобы я смог нормально до них дотягиваться. В нашем отряде был человек, раньше владевший магазином электротоваров — он и стал моим первым учителем. Маленькая и жуткая история от семнадцатилетнего парня, воевавшего всю свою сознательную жизнь. И вот он сидит рядом, и как-то совершенно не стесняется своего места в этом мире. Но этот короткий рассказ помог понять логику технического мышления Сагары. — Соске, смотри — ты хочешь сконструировать именно маленького бронеробота, этакий творческий взгляд на первое поколение с использованием современных материалов и технологий. По крайней мере тех из них, что есть в общем доступе и не являются ноу-хау Мифрила. У меня есть опасения, которые надо будет еще подтвердить расчетами, что энерговооруженности может не хватить. Зато, если мы вернемся к началу — и сделаем экзоскелет — результат может быть очень удачным. — Да, у меня были подозрения, что просто ужать робота не получится, — Сагара кивнул. — Спасибо, благодаря твоим выводам мне не придется тратить время на бесполезную работу. Как-то суховато это прозвучало. Даже для Сагары — я проследил за его взглядом и обратил внимание на рисунок какого-то гибрида панды и чебурашки. — Это что? — Я пытался представить, как мой прототип может выглядеть. Предполагается, что это — полицейская техника. Они будут праздники всякие охранять. Поэтому я хочу, чтобы они выглядели мирно. Дети чтобы не пугались, — к окончанию фразы голос Сагары звучал непривычно тихо. — Отличная идея, — она явно была плодом очень тяжелой работы над собой и явно вызывала тяжелые душевные метания у привыкшего к голой практичности сержанта-штурмовика. И такие вещи стоило всячески поощрять. — Но, может быть, стоит придумать несколько вариантов такой маскировки? Лисы там, волки, зайцы всяческие. А то отряд одинаковых игрушек тоже смотрится немного нервно. — Да, так еще лучше! — облегченно согласился Сагара. — Но вообще я о другом спрашивал. Что это за зверь такой? — Ты не знаешь? Это же Бонта-кун, веселый медведь. Он ведь именно в японии очень популярен. — Может и знаю, — грустно улыбнулся я. — Но, к сожалению, не помню. — Прости. Я и забыл, что для тебя наша миссия в Северной Корее даром не прошла, — нервно покрутил карандаш в руках Сагара. — Да ничего страшного, — легко отмахнулся я. — А почему именно этот образ ты выбрал? — Я такую игрушку у капитана видел, — лицо Сагары оставалось серьезным, но я готов был поклясться, что углы его губ тронула тень улыбки. — И она мне чем-то знакомой показалась. Может быть, в раннем детстве видел? Я же ведь действительно в Японии родился. Калинин как-то узнал, что я считаюсь пропавшим без вести с пятилетнего возраста — когда самолет, на борту которого были мои родители, разбился где-то над Охотским морем. Неловкую паузу удалось разбавить чашкой чая с моими пирожками. Удивительный факт, но несмотря на все боевые тренировки и уходящее в учебу и школьные обязанности, как в песок, время, мне все больше нравилось готовить. И результаты получались такими, что ими хотелось делиться с кем-нибудь. Особенно с тем, кто не будет задавать лишних вопросов, почему японская девушка вдруг увлеклась русской кухней. — Надо придумать и основной боевой облик для экзоскелета, — я решил вернуться к теме беседы. — А то игрушки — это действительно здорово, но не всегда уместно. — Пока не получается. Но я работаю над этим, — развел руками Сагара, показывая свои наброски. Я позаимствовал у него карандаш и начал вспоминать. Канаме, правда, рисовать толком никогда не умела, зато у нас с ней был отличный глазомер и тщательно развитая координация движений. Ну, а с простым карандашом я более-менее дружил в своей «родной» жизни. Так что после трех неудачных попыток я все-таки смог с гордостью предъявить Сагаре результаты своего творчества. То есть, конечно, не своего — хвала безумной фантазии разработчиков компьютерных игр, мне было откуда брать прототип. А некоторые познания в устройстве бронероботов, затребованные от шизофренического шепота, помогли немного адаптировать концепт к здешней реальности. Сагара впечатлился. Даже его скупая мимика дала понять, что результат ему понравился. Он посмотрел на наброски, потом бросил косой взгляд на меня. — Скажи честно, ты это сама придумала? — Не совсем. Скажем так, я это увидела — но могу обещать, что никто и никогда не воплощал ничего такого в металле. И пресловутые черные технологии такими тоже никогда не были. Тут мы с тобой первопроходцы, — вполне искренне ответил я. — Боюсь, для полицейских сил это даже слишком сурово выглядит. Хотя вот оккупационные войска, патрулирующие улицы захваченного города, я в таком костюме готов представить. — Сагара озадаченно почесал в затылке. — Но мне нравится. Я знал, что он оценит. Силовая броня Анклава, во всей своей грозной красоте, впечатляла даже в виде простых карандашных набросков. «Сейчас эти люди объяснят вам суть Пустоши», — самая очевидная мысль при виде отряда подобным образом экипированных людей. Не хватало только рельсовой пушки Гаусса, которую я на своих эскизах заменял на тяжелый пулемет, антиснайперскую винтовку и футуристичный штурмовой комплект из смеси крупнокалиберного автомата с легким гранатометом. — Как думаешь, возьмут такое в производство? — попытался я вернуть по-прежнему немного ошеломленного Сагару в реальность. — Если что, могу нарисовать и что-нибудь попроще. — Должны. Если оружие будет еще и вселять панику в неподготовленные силы противника — это хорошее оружие. Хотя вариант именно для полицейского применения стоит проработать отдельно. — Тогда один экземпляр из первой партии — мой. Всегда о чем-то таком мечтала. На большую долю не претендую — разве что на оплату расходники и техобслуживания. — Если получится — то договорились, — Сагара уже вернул себе привычную бесстрастность. — Но пока что это только рисунок. Чтобы превратить его в полный комплект чертежей и документации — предстоит много чего сделать. И, после небольшой паузы, добавил: — Спасибо, Канаме. Это важно, правда. Считаю, что когда будем все обсчитывать на мощностях Мифрила — ты должна присутствовать. — Ценю твое доверие, — кивнул я. — И еще, можно я заночую у тебя на кухне? Мы засиделись за обсуждением сильно заполночь, и покидать боевое гнездо Сагары, моими усилиями превращенное во вполне удобное рабочее помещение, было откровенно лень. Вроде и идти было всего ничего — но глаза уже совсем слипались. — Нет проблем, — кажется, соратник даже близко не заподозрил возможной неловкости. Или не рискнул поинтересоваться, что могло быть причиной такого желания загадочной женской души, что вернее. Я и сам себя не всегда понимал, все сильнее убеждаясь в том, что сожительство с оригинальной Канаме в одном теле мне не мерещится. «Маленький отпуск надо себе устроить», — пробежала мысль. — «А то ведь загоню себя до полного отупения, и всё» На этом я и отключился. Председатель школьного совета озадачивал. Он явно был в курсе, кто такой Сагара, и периодически давал ему какие-то секретные поручения. Мне же периодически доставались от него нестандартные задачи на «придумать», «проконтролировать», и, иногда на «посчитать». Причем последнее достаточно прилично оплачивалось — хотя пришлось потратить время, чтобы разобраться с местными программами для САПР. Точнее, не разобраться даже, а найти, где скачать русскую версию — японские интерфейсы образца начала двухтысячных невыносимо ужасны, а мой английский, пусть и довольно приличный, никогда не ощущался родным. На этот раз Сагары с нами не было, и, к моему удивлению, отутствовала бессменная помощница председателя, Рин Микихара. — Я могу обратиться к тебе с деликатной просьбой? — неожиданно начал разговор Хаясимидзу. — То есть бить никого не надо? — в тон ему уточнил я. — Вроде бы нет, — по-прежнему рассеянно отозвался Хаясимидзу. — С такими вещами я к Сагаре напрямую обращаюсь. Хотя не исключаю, что и его понадобится привлечь. — Ты обычно гораздо более конкретен, — я упер «руки в боки», — Что случилось? — Рин случилась. В последнее время нервная, рассеянная, похоже, что плохо спит. Было бы здорово, если бы ты узнала, что ее тревожит, и, если в твоих силах, помогла. — То есть сам разобраться ты не хочешь? Председатель отложил свой веер со сложной системой иероглифов, поправил очки и упер в меня колючий взгляд. — Могут быть нежелательные последствия. Но если выяснится, что только мое вмешательство изменит ситуацию — они не остановят. Пока давай все же надеяться на лучшее. — Других вводных не будет? — Лучше, чтобы ты сама разобралась. Мой взгляд, знаешь, может быть пристрастным. Что ж, тоже вариант. Во всяком случае, позиция Хаясимидзу понятна, и имеет право на жизнь. А в людях председатель ошибается редко, надо отдать ему должное. Он из семьи политиков, там этому с детства учат. Хотя плохо себе представляю, как мне подобраться к девушке, с которой кроме работы в школьном совете — ничего общего. — У меня есть для вас обеих задача по перепланированию школьного спортзала, — предсказуемо, проблему коммуникаций председатель уже решил. — Так что с завтрашнего вечера и начнете. Дел там много, быстро не управитесь. Кратко попрощавшись, я отправился домой. Сагары не было, видимо, был занят на очередной миссии. Мне же и без него дел хватало — ежедневный набор тренировок, да и стоило проверить выкладки по нашему экзоскелету. Мне не очень нравилось запланированное время отклика «рабочей» руки в процессе прицеливания. Пулемет-то держать — тонкостей не надо, но вот работа со снайперским вооружением требует точности. На встречу с Рин я так и шел, держа в голове моторику сервоприводов, в результате постоянно путался с задачами. К моему удивлению, тихая и скромная, но всегда предельно внимательная и обязательная Рин была еще более рассеянной. Она задевала об углы, роняла ящики, а на схему спортзала смотрела, явно не понимая, что там написано. — Так, подруга, что-то у нас с тобой все не ладится, — решил я прекратить этот бедлам. — Давай, может, прервемся, чаю попьем? Попытки завязать разговор за чаем тоже не очень клеились. Рин отвечала кратко и невпопад. Тяжко вздохнув, я решил перейти к беспроигрышной, с моей точки зрения, теме — про парней. — Вот почему ребята такие балбесы? — задал я риторический вопрос. — Зачем ты так? — удивилась Рин. — Я знаю много замечательных парней. Да и Сагара твой, вроде, отличный и надежный. — Мой? — я поднял бровь. — С каких это пор? — А разве нет? Гулять вместе ходите. «Ну да, занятия по теории городского боя», — меланхолично констатировал я. — «И общефизическая подготовка». — На природу вместе выезжаете. «То пострелять, то на тренировки» — Друг у друга в гостях регулярно сидите. «Ну, надо же мне кого-то пирожками угощать. Ой!» — мысли явно зашли куда-то не туда. — Мне вот Киоко жаловалась, что ты с ней меньше времени проводить стала. Хотя вроде еще недавно, после того вас чуть было в заложники не захватили, ей с тобой было даже интереснее, чем раньше. Тут моя промашка вышла, конечно. После инцидента с ломающим Токио гигантским роботом я гораздо больше времени стал уделять стрелковым тренировкам, надеясь научиться осознанно входить в боевую медитацию. Получалось пока плохо, но зато и в «обычном» режиме я стал гораздо лучше стрелять. Плюс работа над Сагариным экзоскелетом оказалась довольно объемной. И Киоко, естественно, обиделась — я же так замечательно ухаживал за ней сразу после своего появления здесь. Но этот женсовет знает всё! — Ты понимаешь, — начал я выкручиваться, — Тут по знакомству подбросили интересную инженерную задачу, за которую обещали хорошо заплатить. Это ж моя первая работа такого рода, очень хочется хорошо ее сделать, чтобы приобрести репутацию. Редкий шанс! Но ты права, подруг забывать совсем-совсем не стоит. Аргумент был для японца понятный, репутация для них важнейшая вещь. Но вот беседа на этом начала скисать, тема технических устройств Рин была явно неинтересна. — Все хотел спросить, — раз уж начал быть бестактным, так стоит и продолжать, — вы ведь с председателем Хаясимидзу не пара? Возникла тяжелая пауза. Мне показалось, что Рин покраснеет, но все же с самоконтролем у нее было в порядке. — Он хороший человек и отличный наставник. Много рассказывает мне о том, как добиваться от людей своего. А я помогаю ему в его работе, ведь без должной организации сложно даже самому выдающемуся руководителю, — ответ оказался формальным и сухим. Похоже, спрашивать не стоило — немного наладившееся было общение окончательно скисло. Еще немного — и мне придется доложить Хаясимидзу о полном провале его задания. Так что чай мы допивали, обмениваясь незначащими репликами о природе, погоде и политике Северного Китая. А вот после я, засидевшись, решил немного размяться. Рин несколько минут сосредоточенно наблюдала за моими действиями, а потом с удивлением спросила: — Это ведь комплекс упражнений с мечом? — Ну да, — вопрос показался мне риторическим, что еще можно сказать о человеке, размахивающем ступенькой шведской стенки. — Немного умею. — А ты, похоже, в этом деле понимаешь. Не против небольшого спарринга? — Рин вытащила откуда-то из дальних ящиков несколько потертых боккенов и защитные доспехи. — Это я всегда рада! Вот уж от кого не ожидала любви к холодному оружию. Образ идеальной секретарши был сломан раз и навсегда — судя по недоброму блеску глаз и уверенной стойке, в этом тихом омуте водился целый легион чертей. За ней чувствовалась классическая японская школа, причем на очень хорошем уровне. Но здорово не хватало физподготовки — мы с Канаме были просто гибче, быстрее и сильнее. А еще не хватало ощущения, что меч — это оружие. Расслабившись и получив пару чувствительных ударов по рукам, я перестал играть — и мое преимущество, изначально не такое уж крупное, быстро выросло до разгромного. Хорошо, что душ тоже был рядом — мы обе здорово запыхались в процессе. Похоже, Рин действительно было в радость схватиться с кем-то, выпустить свою злость, страхи и сомнения в ударах и боевых кличах. Во всяком случае, настроение у нее было совсем другим. Мы немного пообсуждали особенности развития японского холодного оружия, а потом Рин, наконец, начала рассказывать. — Не спрашиваю, где тебя учили — точнее, кто может учить девушку биться насмерть. Но отец говорит, что владеющий мечом сам становится подобен ему. И болтать ты не будешь. Тихоня Рин оказалась дочерью главы одного из кланов якудза, известного как Кандзи-убийца. И ведь мы с Сагарой, когда изучали окрестные районы, в том числе и узнали о существовании «банды Микихара». Но вот связать это название с фамилией помощницы председателя школьного совета так и не догадались. Проблемы же были у семьи Рин — в обоих смыслах. Отец тяжело болел, и не мог лично контролировать дело. А люди его понемногу теряли влияние, их выбивали из торговых точек конкуренты, особенно усердствовали давние недруги из клана Рудзинкай. И чем дальше, тем хуже становилась ситуация. В итоге отец нервничал все сильнее — и здоровье его тоже слабело. Старший Микихара в разговорах с дочерью уже предполагал, что на восьмом поколении их семьи история клана и закончится. Владеть мечом, кстати, отец учил Рин с самого детства — хотя и всегда говорил, что без наследников мужского пола дело передать будет некому. Мое отношение к организованной преступности в целом было однозначным. Тем, кто сознательно поставил себя вне закона, место исключительно на кладбище. Но в Японии многое было по-другому. Можно сказать, что местная мафия очень плотно вплетена в культуру и традиции страны. Да и вольный перевод названия «якудза» — «бесполезные люди» — тоже заставляет задуматься о том, что все не так просто. Особого желания разбираться, кто плохой, а кто еще хуже, у меня не было — но председатель просил помочь вот этой самой девушке. Отдельно упомянув, что может быть непросто. И если Хаясимидзу будет должен нам с Сагарой услугу — это неплохая инвестиция в будущее. Да и просто узнать изнутри эту загадочную структуру было чисто по-человечески интересно. — А знаешь, — задумчиво протянул я. — Есть у меня одна идея. Если, конечно, гордость позволит вам ее принять. — Мы на грани, — мрачно отрезала Рин. — Отец жуткий традиционалист, но меня, если что, он хотя бы выслушает. Говори или не трать мое время! Вот теперь я верил, что она действительно дочь оябуна. — Сагара, как уже знает все школа, большой фанат оружия и всего армейского, — начал я плести словесные кружева. — Что поделать, у него было действительно очень трудное детство. Но даже председатель Хаясимидзу, как ты заметила, отмечал, что у Соске много специфичных знаний. Дело в том, что его двоюродный брат служил в армейском спецназе. В силу ряда причин, этот самый брат может согласиться некоторое время тренировать ваших людей. Но только на условиях анонимности, как ты понимаешь. — Может сработать, — Рин покивала головой в такт своим нелегким мыслям. — Я поговорю с отцом. Если сумею его убедить — он встретится с твоим специалистом и обсудит подробности. — Маленькое условие — мы с тобой обе будет присутствовать на переговорах, и, если придем к соглашению, то и на обучении. — Принимается, — Рин кивнула и неожиданно улыбнулась. — Надеюсь, сработаемся! Что ж, первую часть поручения председателя я выполнил. Осталось уговорить Сагару. Пока объяснял Сагаре ситуацию — в душе пару раз шевельнулось что-то, отдаленно похожее на совесть. Хотя эту химеру я довольно быстро запихнул обратно на багажную полку разума — в картину мира идеального служаки все ложилось очень логично. Задание от руководителя школьного совета получено и его надо выполнять. Вариант выполнения, предложенный мной, вполне корректен. Заодно — есть хорошая возможность продемонстрировать подопечной навыки подготовки условно дееспособного подразделения в короткие сроки. Да и возможность иметь в должниках и Хаясимидзу с его не совсем понятными, но явно очень непростыми связями, и целую банду якудза из соседнего района показалась Сагаре не лишней. Как я и предполагал, с идеей своей анонимности он тоже согласился. — Первое впечатление, произведенное на нанимателя и личный состав, крайне важно, — буркнул Сагара в своем стиле, и принялся копаться в своих сумках. Образ получился весьма внушительным — поддетый под камуфляжную куртку бронежилет, наплечники и шлем с непроницаемым забралом делали некрупного в принципе Сагару похожим на терминатора из полицейского спецназа. Не забыли мы с ним и вокодер, менявший тембр голоса. Пожалуй, к такому человеку даже главарь бандитов как минимум отнесется с уважением. У меня было острое желание для контраста пойти на встречу в своей школьной форме, но все же я решил не увлекаться, и надел уже привычный и здорово полюбившийся легкий городской камуфляж. Получившийся лихой образ портила разве что грива иссиня-черных волос до бедер, ближе к концу прихваченная широким бантом — но с ней я ничего поделать не мог. Поначалу хотел было вообще отрезать под короткое каре, но внутреннее сопротивление оказалось слишком велико. Как бы ни была подавлена личность оригинальной Канаме — при попытке покуситься на прическу она взбунтовалась. В итоге даже косу заплести было сложно, да и не умел я этого. Оставалось мучиться — и гордиться. Глава клана Михикара принял нас в своем доме, построенном по всем традиционным японским канонам. Было видно, что он неважно себя чувствует, но меч с характерно потертой рукоятью все равно лежал у изголовья. Немолодой якудза рассеянно слушал рассказ Сагары о программе подготовки и явно думал о чем-то своем. Рин хмурилась — видимо, несмотря на подготовительную работу, ее отец согласился нас выслушать исключительно из любопытства. — Я услышал достаточно, — он оборвал Сагару на полуслове. — Моя непутевая дочь говорит что ты, девочка, что-то понимаешь в кендо. Покажешь старику? — Но отец! — почти жалобно воскликнула Рин. — Почту за честь, — хмуро кивнул я. Широким жестом глава клана позволил выбрать любой из нескольких украшавших отдельный невысокий столик мечей, и сам медленно поднялся, опираясь на ножны своей катаны. Рин побелела от ужаса — понятно, что ни о каких боккенах и доспехах речь не шла. Бандит, гордившийся кличкой «кандзи-убийца» решил поставить наглую девочку-визитера на место. Он был слаб и болен, поэтому его движения вынужденно были скупы. Но меч был для него даже не продолжением руки, а еще одной частью тела. И опасен он был, наверно, как ни один из моих врагов из прошлой жизни. Схватка была скоротечной — меня едва не проткнули, но я рисковал сознательно, выбив меч из руки отца Рин и приставив клинок к его горлу. Тот тяжело выдохнул и снова опустился на татами. — Спасибо, это было познавательно, — его голос оставался спокойным, как будто мы продолжали беседу за чашкой зеленого чая. — Рин, теперь ты понимаешь, почему ты не сможешь принять клан? Ты хорошо училась, но для тебя путь меча — это спорт. А для твоей подруги — работа. И немного — искусство. На мой взгляд, многовато стремления выглядеть красиво, но делу это не мешает. Старший Микихара перевел взгляд на меня. Мне же, в свою очередь, было интересно, как он так прочитал меня по буквально трем движениям. — Я не спрашиваю, скольких ты уже убила. И не спрашиваю, откуда в Японии такие школьницы. Но, думаю, вы двое можете попытаться научить моих мальчиков чему-то путному. Остальное организует моя дочь. Рин, проследи, чтобы никто не ушел обиженным. Он закашлялся и махнул рукой, давая понять, что аудиенция закончена. Спустя полчаса мы с Сагарой стояли перед куцым строем из трех десятков бандитов самой разной наружности — всем силам, которые глава клана смог высвободить, не оголяя остальные направления. Сагара произвел на них неизгладимое впечатление — как резкими манерами, так и своим владением пистолетом. В первую очередь, уважение вызвало, что он не просто размахивал им перед носом, но и моментально пускал оружие в ход при малейших признаках неповиновения. Две-три пули, всаженные в сантиметре у носков ботинок, отбивали желание спорить даже у самых отчаянных. Но если с мрачным бойцом в штурмовой броне якудза были готовы смириться, то присутствие непонятной девицы с легкомысленной прической выводило некоторых из них из себя. — Ты говоришь, нам не только тебя, но и эту фифу слушаться, — начал один из них, видимо самый глупый. Рин нехорошо нахмурилась, поглаживая один из отцовских вакидзаси, выданных ей как символ клановой власти. А я неожиданно вышел из себя. Сделать подшаг, наступить на носки обуви наглого бандита, толкнуть его в грудь, так, чтобы он отшатнулся, и свалить с ног резкой подсечкой. Еще миг — и кончик лезвия моего предусмотрительно спрятанного сзади за поясом ножа смотрит ему в глаз. — Давайте поблагодарим моего ассистента за небольшую демонстрацию, — спокойный голос Сагары свел возможный конфликт к рабочему тренировочному моменту. Якудза ожидали реакции Рин, но та спокойно кивнула. Знакомство завершилось вполне успешно, можно было переходить к первой тренировке. Во время пробежки я периодически ловил на себе обеспокоенный взгляд Сагары. Он явно заметил, что я едва удержал контроль над своим гневом. К счастью, несколько километров бега выветрили из моей головы все лишние эмоции. Ожидаемо, физическая форма у якудза оказалась так себе. С базовыми навыками рукопашного боя и обращения с ножом все оказалось несколько лучше. А хуже всего дела обстояли с командной работой. Но, к моему удивлению, Сагару все слушались, меня, когда я что-то подсказывал, благодарили, и даже пару раз спросили совета. Благо, свою коронную подсечку я отработал так, что и более опытным бойцам не стыдно показать было. Похоже, что за припадок неконтролируемой ярости меня начали немного уважать — и еще сильнее за то, что я смог его остановить. Уже неделю спустя наши бандиты стали гораздо больше похожи на боевой отряд. А еще спустя пару дней они смогли выбить не ожидавших подвоха и вообще, похоже, списавших их со счетов конкурентов из нескольких точек квартала. Неожиданный успех на ниве организованной преступности не остался незамеченным главой клана. Старший Микихара снова зазвал нас с Сагарой к себе, угощал отвратным японским чаем и изо всех сил пытался выбить из молчаливого Соске немного подробностей о своей жизни. Попытка оказалась неудачной, и пожилой якудза со вздохом прямо предложил Сагаре присоединиться к их дружному коллективу. — Возможно, в другое время меня заинтересовало бы ваше предложение, но я связан обязательствами, — на удивление дипломатично ответил тот. Честно говоря, не ждал от него столь аккуратной и продуманной фразы. Возможно, какая-то домашняя заготовка от руководства, без санкции которого Сагара не начал бы учить бандитов. — Долг тяжелее, чем гора, — философски заметил старший Микихара. — Но я все же прошу вас вернуться к моему предложению, когда вы будете свободны. Даже если наши дела пойдут хорошо, то нашему клану все равно скоро понадобится новый глава. И муж моей дочери будет тем человеком, за которым мои люди пойдут. А вы, как мне кажется, вполне справитесь и с тем, и с другим. Рин, сидевшая в углу, побелела. Глава клана заметил это, и, улыбнувшись одними губами, перевел свой давящий взгляд на меня. — При всем уважении, — я поклонился, хотя и так сидел на коленях, — мне кажется, вы недооцениваете свою дочь. Ум, сила и трезвый расчет у нее в достатке. А что она женщина — так новые времена требуют новых решений. — Я действительно желаю Рин только счастья, — на миг из-под маски сурового Кандзи-убийцы показался любящий отец, — но это не ее путь. Я вижу доброту и заботу — но я не вижу готовности к насилию и крови. А ее главе якудза приходится проливать немало. И защитник ей в любом случае потребуется. Рин смолчала, и только сжала кулаки посильнее, а ее отец уже повернулся к Сагаре. — Вы можете не торопиться с решением. Но если все же, если в вашей жизни что-то изменится — мое предложение бессрочно, пока я жив. Сагара сдавленно поблагодарил якудза за оказанное доверие, и мы с ним пошли домой. Еще спустя пару дней, убедившись, что все в порядке, я решил устроить себе перерыв и не участвовать в ежедневных тренировках. — Меня беспокоит, что люди отца начали снова считать себя сильными, — поделилась своими сомнениями Рин, когда мы возвращались с ней вместе из кафе. — Всего две недели прошло, а они решили, что уже что-то могут. Мы с Рин и Киоко провели весь день, болтаясь по городу, заглядывая то в магазины, то в кино, то еще куда. Я внял предупреждениям, и не стал оставлять подругу без внимания. А то Киоко, похоже, даже начала немного ревновать меня к Рин — вот я и решил их подружить. Получалось, честно говоря, неважно — девушки были очень разными, и с общими темами возникали трудности. Потому я и решил, скрипя зубами, провести настоящий девичий выходной — с бесконечным шоппингом и разговорами обо всем на свете, в особенности мальчиках. С последним вышло опять неудачно — косточки немногочисленным общим знакомым Рин перемывать было явно неинтересно, о Сагаре она отзывалась ровно, а в адрес Хаясимидзу отвесила лишь несколько скупых похвал уму и предусмотрительности. Хотя и покивала в ответ на бесхитростный тезис Киоко «какой же он красивый». У подруги же с личной жизнью по-прежнему было неважно, несмотря на резко изменившийся с моей легкой руки образ. Зато мне показалось, что пару раз мою руку она кончиками пальцев задела совершено не случайно. А вот разговор о моде увлек нас всех. К моему величайшему удивлению, мне и нашлось что сказать, и было интересно слушать девушек. Конечно, ни к каким выводом мы не пришли, зато перемерили кучу одежды, и немного обновили свой гардероб. Сам для себя я при этом оправдывался: «Раз Канаме у меня красивая — надо же о ней заботиться», но чувствовал при этом какое-то слишком уж глубокое удовлетворения. Нам с Рин было по пути, и мы, попрощавшись с Киоко, неторопливо шли по тихой пригородной улице и обсуждали прошедшие за две недели события. Я с ней не соглашался — люди ее отца не были так уж слабы. Серьезного урона их клан еще не понес, скорее, они были несколько морально надломлены. Сагара же не давал им рефлексировать, преподал ряд несложных, но крайне полезных навыков командной работы, да и их босс вроде бы последние дни чувствовал себя получше. Так что в способности клана Микихара в ближайшее время как минимум вернуть себе утраченные позиции я не сомневался. Неконвенционных ответных действий со стороны других банд я не опасался — якудза старались соблюдать определенные правила. Увлекшись мыслями о все-таки наличествующем у местных бандитов кодексе чести, я пропустил удар по голове чем-то тяжелым от представительного мужчины в хорошем костюме, и тряпку с хлороформом от сидевшего на лавочке худощавого подростка. Точно так же надежно, хотя и чуть более аккуратно, скрутили и Рин. Ни закричать, ни дернуться я не успел. Сознание возвращалось неохотно. Люто болела голова, а моей слабостью в очередной раз воспользовался поселившийся в голове голос. С большим трудом я выдернулся обратно в реальный мир, а где-то внутри черепной коробки оседал тихий шепот: «Если тебе нужна сила — найди меня. И больше никто не сможет причинить тебе боль». — Ты в порядке? — Рин явно очнулась раньше, и смотрела на меня с тревогой. — Ты так страшно стонала и дергалась. — Вроде в норме, — я ощупал свою многострадальную голову. — Вроде бы даже не кружится. Ты еще не знаешь, где мы? — Догадываюсь, — Рин мрачновато усмехнулась. — Мы в гостях у банды Рудзинкай. Только у них достаточно наглости и тупости похитить дочь главы другого клана. От сердца немного отлегло — по крайней мере, мы не в застенках у Гаурона или еще кого-нибудь из той организации, которую он представляет. Но вообще попадать в плен становится для меня дурной традицией. «Надо будет разжиться у Сагары пистолетом» — как всегда вовремя подсказал внутренний голос. Но причин спорить с этой разновидностью шизофрении я не видел — нынешний образ жизни навевал большое желание вооружиться как можно серьезнее. Впрочем, предстояло еще выбраться. Я осмотрелся — в небольшом помещении было довольно светло, у стены стоял внушительный деревянный топчан, а сквозь хлипкую деревянную дверь было неплохо слышно, как переговариваются двое охранников. В одну из щелей даже удалось рассмотреть два силуэта, коротавшие время за игрой в нарды. Я машинально потянулся к карману джинсов, и, кроме сигаретной пачки, с удивлением нащупал там полюбившийся мне узкий складной нож. Вне школы носить юбку я не мог совершенно — да и в штанах гораздо проще прятать всякие лишние предметы. — Нас что, даже толком не обыскивали? — риторически поинитересовался я, покрутив браслет-маячок, выданный мне Сагарой еще после возвращения из Северной Кореи. — Образ мыслей не тот, — подтвердила Рин. На ее миловидном лице играла какая-то незнакомая усмешка, когда она извлекла из рукава своего кимоно внушительный веер. — Тессен! — искренне восхитился я. — Настоящий! Рин нарочито медленно кивнула. — Этому боевому вееру больше сотни лет. У отца в кладовке много чего интересного, вот я там и подобрала себе инструмент. Теперь бы только дождаться, когда они войдут — и я намерена продать свою жизнь и честь подороже. Теперь я действительно верил, что она дочь главы японского мафиозного клана. Но вот планы у нас с ней несколько расходились. — Их всего двое, — напомнил я. — Справимся. — Сюда зайдет больше народа. Поглумиться над нами они придут толпой, уж я-то чувствую, — Рин ногтем проверила заточку спиц своего оружия. — Тогда надо сделать так, чтобы зашли только эти охраннички. И сейчас, — в моей голове уже возникла бредовая идея. Я шепнул Рин на ухо свои мысли, и та, запунцовев, отшатнулась от меня. Но председатель Хаясимидзу не зря учил свою помощницу — задумавшись на несколько секунд, она утвердительно кивнула. При всей глупости затеи, ориентированной на консервативную японскую психику, она сработала. Протяжные девичьи стоны, шуршание, скрип топчана и задорные крики: «Да! Давай еще! Я хочу хотя бы перед смертью это почувствовать» не оставили равнодушными двух молодых парней из рабочих районов. Пылая желанием то ли немедленно прекратить безобразие, то ли присоединиться, они с грохотом вломились в комнату — и две девушки, до того распластавшиеся друг на друге в неприличной позе, начали действовать. Рин, бывшая сверху, извернулась и хлестнула ближнему к ней бандиту веером по глазам. Я выскользнул из-под нее и, не успев даже толком задуматься, ударил второго ножом в живот. Тренировки не подвели — не издав даже стона тот с деревянным стуком упал на пол и больше не шевелился. Мой удар, качественно поставленный Сагарой, попал ровно в печень. Немного ошалело я уставился на свой нож, аккуратно вытер его об одежду трупа и просипел: — Теперь это и моя война. — Точно, война, — Рин деловито вытащила у «своего» бандита, все еще державшегося за лицо, короткий меч-танто и перерезала ему горло. — И пощады не будет! Я успел восхититься небрежной точности взмаха, а моя невольная напарница уже перепрыгнула через безжизненное тело и выскочила из комнаты. Нам повезло — снаружи никого не было. А в многочисленные мониторы местной дежурки явно стекались изображения со всех камер здания. Мы были в небольшом загородном доме, окруженном довольно приличной каменной стеной. Я попытался прикинуть, можно ли выбраться незамеченными — но выводы были неутешительными. А в перспективу прорываться с боем я верил плохо — несмотря на первый успех, две школьницы, пусть даже тренированных и не в меру кровожадных, против бандитов с огнестрельным оружием не выстоят. Поэтому идеальным с моей точки зрения вариантом было бы где-нибудь спрятаться и дождаться, пока Сагара не явится на тревожный сигнал моего маячка. В возможностях этого парня справиться со всей бандой я почему-то совершенно не сомневался. И главное было не попасть под обстрел из тяжелой артиллерии Мифрила, которую стоило бы ждать через несколько часов. Быстрее они не смогли бы собраться по тревожному сигналу, а в одиночку даже этот безупречный воин нападать не станет. Как выяснилось, я недооценил проснувшийся в Рин самурайский дух. Она даже не пыталась меня выслушать, зато успела разобраться в схеме здания и рвалась навестить личные покои главы захватившего нас клана. Задача «уцелеть» в ее планы не входила вовсе. Я уже готов был попытаться как-то обездвижить разбушевавшуюся напарницу, но нас с ней отвлекло массовое движение на мониторах, отвечавших за внешний периметр. Там творилось что-то совершенно дикое — через стену летели волки, лисы, зайцы и прочие лесные звери. Неплохо, впрочем, вооруженные — замершие в первый момент от неожиданности бандиты начали падать, а до нас донесся звук автоматной стрельбы. Психическая атака сработала на все сто — кажется, никого из нападавших даже не зацепило, а сопротивление во дворе было подавлено. Возможно, у Рудзинкай еще был шанс перегруппироваться — но для этого нужна была координация. Я злорадно усмехнулся и показал Рин на тревожную кнопку, нажимать которую было некому. — Кавалерия из-за холмов на редкость вовремя подошла, — хмыкнула она. — Но и мы свою роль сыграли. Рада сражаться с тобой вместе, Канаме. Я с удовольствием пожал предложенную руку. Кончики пальцев которой заметно подрагивали. Впрочем, я и сам ощущал себя немногим лучше. Ворвавшиеся наконец в дежурку спасители с удивлением застали двух обнявшихся девушек, каким-то образом втиснувшихся в одно не слишком крупное кресло. Когда под снятыми масками звериных костюмов оказались лица Сагары и наших якудза, Рин снова преобразилась. Она медленно встала и нарочито лениво процедила: — Вы вовремя. Еще немного — и нам пришлось бы делать всю работу самим. А так мы только начали. И если что, там, — она небрежно махнула веером в сторону покинутой нами камеры, — не прибрано. Первый из сунувшихся в приоткрытую дверь якудза ощутимо позеленел — даже их закаленную психику проняло малоприятным контрастом следов работы боевого веера и двух изящных девушек с абсолютно спокойными лицами. Правда, я слишком хорошо знал, чего это внешнее спокойствие стоит. Сагара же даже не поморщился, только выставил большой палец в одобрительном жесте. С ним все просто — задача выполнена, потерь нет — значит, все в порядке. А что смотрится неаппетитно — так это, в сущности, издержки. — Кстати, вы задержали здешнего главу? — Рин нашла взглядом одного из помощников своего отца. — Мне надо с ним попрощаться и оставить подарок на память. — Да, — кивнул тот. — Связали и оставили в кабинете. Вас проводить? — Покажи. — И, кажется, в поисках поддержки, посмотрела на меня. — Ты со мной? — Разумеется. Счет у нас к нему общий, но на твое право делать подарки я не претендую. У дверей кабинета Рин настоятельно попросила сопровождающего оставить нас одних. — Это очень личный разговор, — как она выразилась. — Но мы ненадолго. И таким тоном это был сказано, что даже Сагара не смог бы возразить. Впрочем, он и не стал — видимо, догадывался, что там произойдет. Я зашел в комнату вслед за Рин и захлопнул дверь. Еще спустя несколько минут мы вышли, и, порадовавшись полному отсутствию вопросов, покинули здание. Сагара настоял на том, что мы должны лично сдать Рин на руки ее отцу. Хотя к моменту, как мы добрались до дома Микихара, девушка уже успела уснуть на заднем сиденье машины. К счастью, вопросов тот не задавал, довольствуясь словами Сагары, что о подробностях тот расскажет позже. Уже по дороге домой нервным отходняком накрыло и меня. Сил хватило ровно переступить порог и осыпаться на диванчик в прихожей. Сагара нервно метался, куда-то звонил, потом отнес меня в гостиную и укрыл пледом. Несколько часов спустя, когда я вернулся в реальность, то встретил его напряженный взгляд. — Чаю хочешь? — фирменным безразличным голосом поинтересовался он. Я обалдело помотал головой. — Тогда давай новости смотреть. Там интересно. В новостях показывали криминальную хронику. Было действительно интересно. — В полицию в полном составе сдалась банда Рудзинкай. — Вещал диктор. — Они признались во многих совершенных преступлениях и просили защитить от нечистой силы, атаковавшей их логово. В самом здании, долгое время занятом бандой, обнаружились следы пуль, а также тело их лидера. Тот, судя по всему, совершил сеппуку, не выдержав позора — в его руках остался сжатый танто. Единственное, что говорит о возможной насильственной смерти — кандзи «месть», вырезанная на спине. Дальше я не слушал. По словам Сагары, последствий не будет — результаты бандитских разборок, да еще и совмещенных с чертовщиной, всерьез даже дисциплинированная японская полиция не расследует. Судя по его улыбке, даже если бы и хотела — найдутся средства отбить им такое желание. — Кстати, а откуда те странные костюмы? — задал я мучавший меня вопрос. — Отлично получилось, но вряд ли это была домашняя заготовка. — Это была подготовка, — Сагара смущенно опустил взгляд. — Я заказал несколько образцов внешнего покрытия для нашего экзоскелета. Который в полицейском варианте, праздники охранять. Просто посмотреть, как будет выглядеть. Последнее он бурчал уже почти себе под нос. — И как результаты испытаний? — решил я развеять неловкую паузу. — Да никуда не годится! — Сагара махнул рукой. — Нужен совершенно другой материал! Все-таки этого парня удивительно быстро получалось вернуть в конструктивное русло. И снова мы сидели в доме Микихара, и снова глава семейства вел тяжеловесные ритуальные разговоры обо всем на свете. Правда, на этот раз настроение его было совсем другим. Наконец, он взглянул на Рин, и прервал беседу едва ли не на полуслове. — Знаете, госпожа ассистент, — обратился он ко мне, — я решил прислушаться к вашим словам о моей дочери. Лицо Рин озарила улыбка, тут же, впрочем, спрятавшаяся за демонстративной серьезностью. — Я верю, что она сама сможет найти достойного себя мужчину, и думаю понемногу начать учить ее семейному делу. Вы были правы, говоря, что у нее есть все задатки. Насчет мужчины я, признаться, сомневался. Насчет способностей — нисколько, но вообще не так уж много было радости в этом, пусть даже я искренне надеялся, что лишней крови она не прольет. Вслух я, понятно, своих выводов не озвучил. — Если что — Рин всегда может надеяться на мою помощь и поддержку. И на советы нашего специалиста, — я указал взглядом на Сагару. — Я искренне благодарен вашей помощи, и сам готов вас поддержать по мере необходимости. В дополнение к нашим договоренностям, понятно, — лишний раз говорить вслух о деньгах в этих кругах было не принято. — И могу сказать, что вы оба — желанные гости в нашем доме. И, надеюсь, когда меня не станет — моя дочь примет вас вместо меня. — Разумеется, отец, — на этот раз Рин уже не скрывала эмоций. На этом наша странная миссия по спасению бандитского клана была завершена. Председатель Хаясимидзу мог быть доволен. Но что-то мне казалось, что ему все это еще аукнется. Остаток лета уходил сквозь пальцы. Сагара стал регулярно пропадать на заданиях, и меня уколола совесть, когда я понял, что обучением бойцов якудза он занимался, по сути, в свой отпуск. Мы все чаще проводили время вместе с Рин и Киоко, благо Сагара сам рекомендовал немного отдохнуть и от напряженных тренировок, и от работы по расчету нашего с ним экзоскелета. Психика должна восстанавливаться — а я уже чувствовал, что после инцидента с похищением мне даже занятия с мечом доставляют гораздо меньшую радость. Пару раз доводилось выбраться на пляж. Позвала меня Киоко, но какие-то предчувствия заставили меня взять с собой и Рин. Киоко хмурилась, но потом все же расслабилась, и мы отлично искупались и долго играли в пляжные игры. Через несколько дней я понял смысл загадочной улыбки подруги при прощании — на этот раз она каким-то образом умудрилась позвать самого Хаясимидзу. Когда девушки унеслись играть в пляжный волейбол, председатель шепнул мне на ухо: — Спасибо за Рин! Ваше решение ее проблем, конечно, на редкость неординарно, но что она цела и радуется жизни — это главное. Мне показалось, будто он хотел сказать, что теперь проблемы возникнут у него, но, как бы то ни было, за свою помощницу он вполне искренне был рад. У меня не было уверенности, какие между ними на самом деле отношения, и в конечном итоге это было не мое дело. Сами разберутся, без лишних советчиков. По завершении неожиданно длинного дня Рин и Киоко немного пошушукались друг с другом, и выражения на лицах у них были при этом самые что ни на есть хитрые. — Ясунобу, — обратилась Рин к своему как бы начальнику, — ты не проводишь меня до дома? А то вечереет. Хаясимидзу на миг замер, будто что-то взвешивая в голове, но потом с достоинством кивнул, и они неторопливо пошли к ближайшей остановке общественного транспорта. Когда Рин обняла меня на прощание, то сунула мне в руку записку и шепнула: — Прочти, когда будешь дома. На меня же лукаво смотрела Киоко. — Может быть, ты проводишь меня? — сказала она. — Мы живем недалеко, а вместе веселее. Да и с тобой вообще можно ничего не бояться. Тому, кто ощущает себя мужчиной, такие слова отращивают за спиной крылья. По дороге домой Киоко была непривычно молчалива, а уже у дверей своего дома она вдруг быстро поцеловала меня в губы и шмыгнула в подъезд. — Ну вот и что это было? — вздохнул я, и пошел к себе. Добравшись до любимого дивана и поставив чая, я вспомнил о записке Рин. «У Киоко дома залежи юрийного аниме», — гласил текст. — «И завелись они у нее недавно. Хаясимидзу, сама знаешь, в таких вещах не ошибается. Так что будь осторожнее, подруга!» Я опять вздохнул, помассировал веки, закурил и вернулся к анализу прочности силовой брони. Кажется, это был лучший способ отвлечься от странных мыслей. Судя по всему, председатель Хаясимидзу эти самые мысли мог читать. По крайней мере, некоторые. Уже на следующий день он озадачил меня необходимостью организации школьного праздника по случаю окончания каникул. На удачно появившегося Сагару была возложена задача по обеспечению безопасности мероприятия. Оценив возможные риски, я не дал напарнику самостоятельно распоряжаться всей выделенной суммой, и, под предлогом необходимости стажировки, присоединился к его работе. После долгих споров мы все-таки сумели прийти к оптимальному решению, и я не замедлил похвастаться наконец завершением своих расчетов. К моему удивлению, Сагара даже не особо обрадовался, его мучали какие-то еще мысли. — Я хочу, чтобы ты отправилась со мной в ближайшие выходные на остров Мерида, — наконец, сказал он. — Перелет я обеспечу. Я покраснел. Конечно, это была реакция Канаме, для которой такое поведение Сагары было едва ли не предложением руки и сердца. Поняв, что женская натура внезапно взяла верх, я покраснел еще сильнее. Было мучительно стыдно, но, разумеется, предложение я принял. Заодно это отодвигало необходимость как-то объясняться с Киоко. И уже когда мы утром следующего дня поднимались на борт компактного частного самолета, Сагара с привычной невозмутимостью дополнил свое предложение: — Это приглашение капитана. Он хочет снова встретиться с тобой. Я ждал этих слов. А всплывшее в голове бессловесное возмущение воспринял с искренней улыбкой — мое милое раздвоение личности оказалось до удивления предсказуемым. Самолет же тем временем набирал меня на юг, унося к новому этапу жизни и новым проблемам.