Я люблю тебя таким, какой ты есть.

      Студенческая жизнь — самая прекрасная пора для людей. И как же хочется, чтобы в эту пору произошли перемены в жизни, как в будничной, каждодневной, так и в личной. Парни мечтают найти свою половинку и поудачнее жениться, а девушки в мечтах выходят замуж за принца на белом коне и хотят, чтобы сии мечты воплотились в реальность. Но что, если коренные перемены происходят после совершения огромных ошибок или трагических происшествий? Что тогда? Тогда просто необходимо цепляться за соломинки, которые протягивает разбойница-судьба и карабкаться всё выше и выше, зарабатывая лучшую жизнь. ***       Студенты технического колледжа отмечали выпускной и получение дипломов о среднем профессиональном образовании. Гремела музыка, повсюду слышны голоса подвыпившей молодёжи. На украшенную студентами сцену актового зала поднялись четверо. Парни были «элитой» колледжа. Розововолосый Нацу Драгнил — солист, отпетый бабник и покоритель слабого пола. Грей Фуллбастер — неприступный брюнет, играющий на клавишных. Гажил Редфокс — густая шевелюра и пирсинг практически по всему телу, известный на весь колледж гитарист. Завершал процессию Лаксас Дреяр — внук известного бизнесмена, блондин со странным шрамом в виде молнии на левой брови, отменный барабанщик. Выступающие на всевозможных мероприятиях и конкурсах учебного заведения, они имели успех среди учащихся. Неудивительно, что как только они заняли свои места за инструментами, хмельная молодёжь подняв руки вверх, поприветствовала их бурными рукоплесканиями и выкриками. Женская часть зала с умилением созерцала предметы своей маниакальной фанатичности. После первых строчек популярнейших песен, девушки начали забрасывать парней бюстгальтерами, трусиками, чулками и всем что удавалось с себя снять, находясь в плотной толпе. Некоторые даже в обморок падали от вида разгорячённых мужских тел и вздутых вен на шее солиста. В помещении было душно.        Лишь две девушки спокойно наблюдали за происходящим в зале и на сцене. Лиссана сидела за импровизированной барной стойкой. Девушка была в обтягивающих ноги чулках в сеточку, в непозволительно коротком красном платье, которое обтягивало аппетитную фигурку. Красный лак на ногтях, жирно обведенные черной подводкой глаза, короткие взъерошенные и зафиксированные лаком волосы. Весь её вид кричал о высоких требованиях этой девицы. Она наблюдала за солистом, который уже несколько месяцев упорно добивался её расположения. И, в принципе, добился, благодаря своему обаянию. Но девушка упорно сверлила взглядом сцену, потому что птичка на хвосте принесла, что её парень, выступающий сейчас перед толпой визжащих фанаток, давеча хорошенько развлекся с одной раздражающей её особой.        В другом конце зала, оперевшись о стену, стояла среднего роста блондинка. Длинные волосы были собраны в высокий хвост с начёсом. Нежно-голубое платье чуть ниже колена, хорошо сидело по фигуре, скромно прикрывая пышную грудь. Ногти покрыты неброским бежевым лаком, а на лице практически отсутствовал макияж. На своем потоке девушку за спиной называли «мышкой», потому что особо примечательной она не была. Ещё со средней школы она была влюблена в Нацу Драгнила, и лишь недавно смогла обратить на себя его внимание. Естественно она знала, что сам парень работает на два фронта, уделяя внимание ей и Лиссане Штраус — заклятому врагу блондинки. Они невзлюбили друг друга ещё с первого курса, куда пепельноволосую устроил по-блату отец. По мнению девушки, Лисс мозгами не блистала, и это было заметно невооруженным глазом. Хотя Нацу всё время уверял Люси, а именно так звали блондинку, что непременно порвёт отношения с Лиссаной. И Люси хотела ему верить. Она просто не могла не поверить серо-зелёным глазам парня, что смотрели на неё живым огнём. Он и сам был похож на пламя. Обжигающий, обаятельный, притягательный и наполняющий своим жаром каждую её клеточку. Поэтому, доверившись розововолосому, она подарила ему то, что ни за что не отдала бы нелюбимому человеку. Свою честь. И именно поэтому, она верила в то, что с Лиссаной будет покончено.       «Элитная четверка» исполнила свою последнюю песню, и под бурные овации покинула сцену, уступая место другим исполнителям. Зал провожал их гулом аплодисментов, свиста и криков одобрения. Уставшие, пьяные, покачивающиеся парни, в потных рубашках, прилипших к телу, спустились в зал. Пройдя мимо Люси, Нацу даже не удостоил её своего взгляда, презренно отвернувшись и хмыкнув себе под нос. В зале было темно, поэтому данного перфоманса девушка не заметила. «Наверное не заметил» — подумала девушка, следуя через толпу за парнями. Остановившись в трёх метрах от розоволосого, Люси наблюдала, как парень, наклонившись к уху Штраус, что-то ей крикнул, так как музыка была оглушающе громкой, и та состроила вопросительную гримасу и отправилась вслед за уходящим парнем. «Наверное он ей сейчас всё расскажет и порвёт с этой подстилкой» — блондинка была уверена в том, что Нацу хорошо поразмыслив выбрал её. Скромную, сдержанную, улыбчивую, милую девушку, готовую ради него на всё. *** Вечеринка в честь выпуска закончилась под утро. Разгулявшаяся молодёжь решила встречать рассвет на самом высоком здании города, взобравшись туда по пожарной лестнице. Хартфилия же была девушкой сдержанной и благоразумной, некоторые же считали её затворницей. Вот и сейчас, она напоследок решила подтвердить своё звание «Серой мышки» и в спокойной обстановке в последний раз пройтись по территории, где прошли несколько лет её жизни. Мягко ступая по уже ставшей родной каменной кладке, девушка не издавала ни звука, наслаждаясь ночной тишиной. Завернув за здание лабораторного практикума девушка неожиданно услышала чей-то приглушённый разговор. У Люси не было привычки подслушивать, но знакомый баритон заставил девушку прислушаться к голосам. Слова, которые донеслись до чуткого слуха блондинки врезались в её сердце тонким лезвием, оставляя за собой кровоточащую рану: — Лисанна, солнышко, я люблю тебя одну, — голос Нацу, в котором не было и намёка на фарс. — Да? Поэтому перетрахался с этой блондинистой мразью? — вспыльчивый крик Лиссаны резал по ушам, вызывая отвращение и головную боль у подслушивающей. — Нет, она была всего лишь ПОН, — «Что?» — Люси прижала руку к груди. Сердце разрывало на части, а душу выворачивало на изнанку. — Кем? — «А ещё меня называют блондинкой» — ненависть застилала глаза Хартфилии. — Подружкой на одну ночь. Лисс, прости меня, детка! — «На одну ночь…» — мысленное эхо сделало последний удар под дых и окончательно выбило почву из-под ног блондинки. — Нацу, ты же знаешь, как я к тебе отношусь. Ну не могу я на тебя сердиться, — было слышно, что Лисанна улыбнулась. Спустя пару секунд до ушей Люси донеслись отвратительные причмокивания. — Выходи за меня! — вдруг выпалил Нацу. Послышался вздох удивления со стороны девушки.       Дальше Люси не слышала ничего. Горячие слёзы, нескончаемым потоком, лились по раскрасневшимся щекам, а по всей округе разносился гулкий стук подошвы. Девушка бежала куда глаза глядят. Прочь. Как можно дальше и навсегда. Уйти от этой боли. От человека, который её причинил, и от той, что стала его соучастницей. Ночной город был прекрасен, но блондинке было всё равно. Пустые улицы, отсутствие случайных прохожих были для неё, своего рода, подарком. Душа захлёбывалась в собственной крови. Хотелось выть, кричать, разбивать кости раз за разом, чтобы чувствовать лишь физическую боль. Не душевную.       Ноги привели свою хозяйку на мост. Машин в такую рань ещё не было, поэтому девушка еле перебирая ноги плелась по широкой полосе, наблюдая за спокойным покачиванием волн. Тёмно-синяя гладь завораживала и притягивала. Люси казалось, что если она перелезет сейчас через перила и сделает слегка неуверенный шаг вперед, то эта тьма примет её со всей своей нежностью. В тёплые, почти материнские объятия, которых девушка практически не знала. Ласковый ветер, доносил до носа лёгкий запах реки, заставляя втягивать полной грудью этот воздух, пропахший сыростью.       Люси подняла опухшие от бесконечных слёз глаза. Чёрное небо над головой на линии горизонта меняло свои краски, приближая рассвет. Восходящее солнце меняло градиент неба с каждой минутой. Черный переходил в темно-фиолетовый, за ним насыщенно-розовый, сменяющийся жёлтым, который под натиском солнечных лучей уступил место законному светло-голубому цвету. Вместе с тем, как светлел небосклон, светлели и мысли израненной девушки. «Я буду такой же сильной, как прибой, и такой же светлой, как солнце. И спалю к чёрту тех, кто плюнет мне в душу».       Гордо выпрямив спину, блондинка вытерла последнюю слезу, скатившуюся не из-за душевных терзаний, а из-за яркого света, что освещал полные решимости глаза цвета молочного шоколада. Боль осталась глубоко в сердце, израненном, но не слабом.