***
На следующий день, едва вышло солнце, молодой парень уже был на ногах управляясь с живностью. Выгреб свинарник, натаскал тюки с сеном в хлев, нарвал свежей травы покормить кроликов, выпустил птицу на выгул, поставив им чистой воды и зерна, расчесал гриву коню, принёс воду из колодца, чтобы его женщины не носили лишних тяжестей. Быстро перекусив и выпив чашку крепкого несладкого чая, он поцеловал, проснувшуюся маму и отправился в лесное управление, устраиваться на работу. К обеду Нацу вернулся домой счастливым. Его без проблем приняли на работу и с завтрашнего дня он должен выходить в смену. Пообедав с семьёй и расспросив мать о необходимой ей помощи, решил, что надо было бы отметить удачное трудоустройство, взвалил жену на плечо, прихватив с собой сумку. - Куда ты меня тащишь? - девушка брыкалась, пытаясь вырваться из цепкой хватки. - На местный пляж, - задорно улыбаясь, Нацу уже чувствовал запах воды. - Я не готова идти на пляж! Я что, должна купаться в вашем болоте в майке от Armani? - Место для переодевания есть. Купальник и полотенца я захватил. И средство от комаров не забыл. " Предусмотрительный какой...И не подкопаться" - подумала пепельноволосая, но всё таки прекратила тщетные попытки высвободиться. Когда начало смеркаться, супруги решили, что пора бы вернуться домой, как раз на ужин, ведь завтра предстоит сложный день, поэтому следовало бы хорошо отдохнуть.***
Проснувшись с первыми петухами Нацу управился с тяжелой частью домашней работы и, взяв мамин велосипед, уехал на работу, поцеловав спящую жену и маму, которая вышла его проводить, собрав обед для сына. Как только розововолосый скрылся за воротами двора, женщина принялась за дело. Будить невестку она не стала, ведь понимала, что ей необходимо время немного привыкнуть к новой обстановке. Постирав руками вещи, ведь о таком чуде, как стиральная машина в их селе не слышали, приготовив обед, накормив всю живность, женщина отправилась окучивать грядки на огороде. Когда солнце уже стало изрядно припекать, Мидори, собрав на старую простынь вырванный вручную бурьян, взвалила на себя вяз с травой и понесла его в хлев. На крыльце дома стояла заспанная невестка с растертым по всему лицу макияжем, который девушка не удосужилась смыть укладываясь спать. - А который сейчас час? - практически приказным тоном спросила девушка. - Два часа дня, - вымывая руки от огородной пыли ответила женщина. - Всего-то? Могла бы ещё поспать. Рано-то как, - почесав живот, Лисанна уселась на лавку под яблоней. - Да как же рано? Скоро уже Нацу с работы вернется, а ты только проснулась, - с укором сказала свекровь. Лисанна смерила Мидори презрительным взглядом, от которого у той по спине прокатился холодный пот: - А вот вас ни капельки не касается, во сколько я буду вставать и ложиться спать. Скажите спасибо за то, что я ещё живу здесь. Была бы моя воля - ещё вчера бы забрала Нацу и уехала в город. Мидори растерянно уставилась на невестку. Та, абсолютно не скрывая своего брюзжания отрезала себе кусок кекса, который женщина выставила на уличный стол, чтобы к приходу сына тот остыл. Отказывать в угощении она не стала, видя с каким напором пепельноволосая уплетает выпечку. Спустя несколько минут от кекса осталась только тарелка с крошками. - Съедобный, но подгоревший кекс. В следующий раз не прозевай, - бестактности бывшей Штраус было не занимать. Решив понапрасну не трогать это кусок дерьма, представленный в виде невестки, чтобы лишний раз не воняло, Мидори удалилась в "летнюю кухню" готовить новый кекс, чтобы угостить им сына. Закончив со всей работой, мама подумала немного прилечь. Когда она оказалась в доме, в нос ударил омерзительный запах ацетона. Идя по запаху к источнику сей вони, Мидори наткнулась на Лисанну, сидящую в зале за обеденным столом. Перед девушкой были разложены маникюрные принадлежности, пузырьки с лаками, трафареты, кисточки для рисования на ногтях. На всю комнату играла отвратительная музыка, от которой бы даже у коров разом свернулось бы молоко. Лисанна же методично во всем это хаосе разрисовывала каждый ноготь в раздражающе-яркие цвета. Тяжело выдохнув, свекровь вошла в комнату и открыла настежь окна, дабы выветрить эту отраву. - Закрой окно! Меня продует, - отвратительный вопль невестки резанул слух. - Скоро Нацу вернется, а тут невозможно будет находиться от этой вони, пусть проветриться. - Если я заболею, то скажу Нацу, что это ты во всём виновата! И что ты пытаешься меня вытравить, - поняв, что спорить с этой фифой бесполезно, старшая вдова ушла на кухню, потому что только там не было слышно эту ужасную музыку. Театральному таланту невестки могли позавидовать даже самые известные актрисы. Сам бы Станиславский поверил, если бы увидел его воочию, как это видела Мидори. Вечером, когда Нацу вернулся с работы, Лисанна, отдыхавшая весь день, прикинулась уставшей: - Привет, дорогой. Я так тебя ждала. Сегодня с мамочкой столько дел переделали, ты не представляешь, как я устала. - Я тоже скучал, милая. Ты молодец. Поужинаем, я приму душ и тоже пойду отдыхать Иди в спальню, приляг, - Нацу нежно поцеловал жену. - Я тебя жду. - улыбнулась пепельноволосая.***
Последующая неделя прошла в том же темпе. Нацу с раннего утра и до вечера был на работе, после чего, приходя домой валился с ног, едва удерживаясь из-за усталости. Лисанна фыркала и язвила своей свекрови, не занимаясь ничем полезным. А Мидори молча продолжала тянуть хозяйство, да еще и прибавилось забот с нерадивой невесткой. В один прекрасный солнечный день, когда после очередного плевка в материнскую душу, женщина не выдержала и договорившись с соседом, собрала для Нацу якобы забытый обед и поехала к сыну на работу. Мокрая от пота рубашка с обрезанными рукавами прилипла к мускулистому телу розововолосого парня, который двуручной пилой допиливал основание толстого хвойного дерева, чтобы после обеда, с помощью других работников повалить и отправить на распил свежую древесину. От палящего солнца его голову прикрывала повязанная на неё бандана. Другие члены бригады уже отправились в лесничий домик на обеденный перерыв, оставив юношу наедине с лесом. Глубоко выдохнув, Нацу вытер капельки пота, стекающие по лицу. До его четкого слуха донеслись грузные шаги и тихие всхлипы. Обернувшись он увидел идущую к нему маму. Женщина шла с низко опущенными плечами, еле сдерживая рыдания. Нацу бросился к ней: - Мам, что случилось? Кто тебя обидел? Что-то случилось дома? - волновался, усаживая старушку на широкий пень. - Нацу, милый, я больше не могу так, - громкие всхлипы растягивали каждое слово. - Я не могу тянуть хозяйство одна, да ещё и обхаживать твою бездельницу-жену. - Мама, что ты такое говоришь? Лисс мне каждый день рассказывает, как она помогает тебе по дому, - он посмотрел в осунувшееся лицо Мидори, и в его голове начал складываться некая картинка. - Ты хочешь сказать, что моя жена врёт? - Сынок, я каждый день встаю утром, провожаю тебя на работу, стираю, готовлю, убираю, и еще я обязана обхаживать твою супругу, потому что она пригрозила, что заберет тебя отсюда и увезет в город. Я пожилая женщина, Нацу, я не могу все делать сама. Поговори с ней, пожалуйста. Я так долго молчала, чтобы не разрушать твоё счастье. - О каком счастье может идти речь, если моя родная мамочка страдает? Я разберусь, - глубокая мрачная тень легла на лицо парня. Он слышал от своих друзей, что делает не правильный выбор. "Неужели я был настолько слеп?". - Чёрт. Драгнил отошел обратно к дереву, которое он должен был допилить. Ярость кипела в нём от осознания беспредельной глупости своего решения. "Надо было их познакомить до того, как я решил жениться на этой гарпии. Тогда не дошло бы до такого..." . Изо всех сил он ударил кулаком о массивный ствол. Костяшки пальцев тут же сбились о шероховатую поверхность дерева, покрываясь каплями крови. Нацу развернулся, чтобы отвести маму обратно домой и во всем разобраться. Неожиданно сзади послышался сухой треск, заставляя юношу повернуться к его источнику. Дерево треснуло в месте надпила, и начало, пошатываясь, наращивать амплитуду. Зеленые глаза Нацу пристально всматривались в эти раскачивания, как будто он змея, загипнотизированная флейтой хозяина. - НАЦУ! БЕГИ! - крик Мидори разрезал лесную тишину, заполнив собой мысли розововолосого. Он развернулся, чтобы отбежать как можно дальше, но было уже слишком поздно. В попытке отпрыгнуть от места падения, Нацу спас себя от скорой смерти, но его тело, от поясницы и ниже было скрыто под стволом дерева. Хруст костей стоял у него в ушах, вместе с пульсирующей кровью и материнскими криками. На крики о помощи сбежались работники, идущие с обеда. Парень лежавший под деревом, был без сознания, но всё еще слабо дышал. Бригадир среагировал молниеносно. Он вскочил в подъемный кран и начал раздавать указания, соблюдая хладнокровие. Когда мужчины подцепили ствол тросами, Кобра (именно так звали бригадира) осторожно поднял бревно, чтобы еще больше не навредить парню. Кто-то уже вызвал скорую помощь, единственную машину в этой деревне, чей сигнал эхом разносился по всей округе, собирая за собой зевак. Кобра подошел к женщине, крепко обхватив её за плечи, чтобы удержать на месте и не дать приблизится к сыну. Нацу лежал без сознания, с открытым переломом позвоночника, но целыми ногами. - Ваш сын просто счастливчик. Попал прямо на глиняную почву, которая после вчерашнего дождя хорошо вымокла, и приняла его как подушка. Я надеюсь, что врачи сделают всё возможное. Главное, что ноги его целы, а значит и встать на них сможет. - красноволосый бригадир пытался вселить в женщину хотя бы малейшую веру, пока они наблюдали за тем, как фельдшер и санитар осторожно перекладывали парня на каталку. - Мы поедем с вами. - молодой фельдшер лишь коротко кивнул. Сейчас у них было мало времени, чтобы оказать первую медицинскую помощь и успеть доставить парня в ближайшую городскую больницу прежде, чем ему придется ампутировать ноги. Кровь из открытого перелома заливала кушетку. Санитар прижимал место вокруг, чтобы хоть как-то её задержать, пока фельдшер готовил капельницу с тромболитиками и кровью для переливания. Спустя двадцать минут они уж были в небольшой городской больнице, завозя парня в операционную. Горюющая мать осталась с ним, чтобы решить мелкие формальности и дождаться врача из операционной. Спустя восемь часов изнурительного ожидания, в коридор вышел высокий статный мужчина, среднего возраста. Глубокие синие глаза выражали всю серьезность предстоящего диалога. - Вы мать пострадавшего? - легкий подтверждающий кивок от Мидори. - Операция прошла успешно. Мы смогли спасти ему ноги, о из-за отрытого перелома позвоночника, было повреждено много нервных окончаний. Я сомневаюсь, что ваш сын сможет ходить ближайшее время. Он потерял много крови, так что пока побудет в реанимации, пока его состояние не стабилизируется. В дальнейшем будем смотреть за его состоянием. У него же есть жена? Необходимо ей сообщить. После всего услышанного Мидори Драгнил не хотела ехать домой и видеть свою ненавистную невестку. Женщина не могла представить, какой реакции ожидать от такой особы, и поэтому не хотела быть той, кто сообщит ей такую новость. - Вы бы не могли сказать о случившемся моей невестке? - с надеждой посмотрела мать на красноволосого парня. - Конечно, Мидори-сан. - Кобра согласно кивнул. - Сообщите мне, когда он очнется. - Спасибо Вам за всё, - женщина обняла юношу, чувствуя поддержку этого доброго человека.***
- С вашим мужем случилось ЧП, сейчас он находится в больнице в соседнем городке. Пока я был там, его перевели к реанимацию, но в сознание он еще не приходил, - Кобра приехал спустя пол часа после разговора с Мидори домой к Драгнилам, и стоя во дворе рассказывал о случившемся жене пострадавшего. Девушка не выглядела расстроенной, чем очень насторожила парня. - Так он теперь останется инвалидом? - не скрывая своего отвращения спросила Лисанна. - Врач сказал ,что небольшой шанс у него всё же имеется, но это потребует много времени и упорного труда, не говоря уже о длительном лечении и постоянном уходом за больным. - Спасибо за информацию, - девушка выпроводила парня со двора. Упаковывая свои вещи в чемоданы, Лисанна позвонила отцу и сказала, что возвращается домой, так как не намерена обхаживать инвалида. Услышав такую новость, господин Штраус был огорчен, но обещал дочери организовать развод как можно скорее. После разговора с отцом, пепельноволосая написала записку о том, что не намеревается более пребывать в этом доме, а свидетельство о разводе передадут курьерской почтой. Спустя час ко двору подъехала машина и забрала девушку с её пожитками.***
Нацу не приходил в себя двое суток. Всё это время мать практически не отходила от него, желая показаться на глаза, как только сын их откроет. Она позвонила Грею Фулбастеру, с просьбой привезти кое-какие необходимые ей вещи. Старый друг приехал как только смог, с маленькой спортивной сумкой и запиской от уже бывшей супруги своего давнего друга. Мидори, прочтя послание не была удивлена, ведь та даже не соизволила оповестить об этом лично. Санитарки больницы с пониманием относились к женщине, постоянно уговаривая её отойти поесть, или хотя бы выпить горячего чаю, взамен обещая находиться рядом с больным. Несколько раз Нацу бредил во сне, и женщине казалось, что он вот-вот очнется. К концу вторых суток усталость взяла верх и женщина провалилась в чуткий тревожный сон, положив голову на кровать возле сына, с взяв его за руку. Крепкая мужская ладонь слегка сжала руку женщины, обтянутую дряблой кожей. Мидори приоткрыла глаза. - Хей, Люси, помню имя твоё... - Нацу снова бредил, не открывая глаз. - И прядь волос так близко от меня, так близко от меня, развившись, трепетала... - Люси? Какое-то знакомое имя. - женщина не стала акцентировать на этом внимание, хотя больше ожидала, что сын будет звать Лисанну. На третьи сутки Нацу очнулся. Рядом сидеа мать и обливалась слезами. Она рассказала, как всё было после того, как он потерял сознание. Когда розововолосый спросил, где его жена, то женщина лишь грусно усмехнулась и протянула ему записку, которую принес Грей. - Она тебе больше не жена. Вчера принесли свидетельство о разводе. Прости Нацу, - поникший взгляд сына заставил материнское сердце сжаться от боли. Длительные процедуры, анализы, тесты, бесчисленное количество лекарств, сделали своё дело. Спустя месяц Нацу выписали в удовлетворительном состоянии, если его инвалидность можно было таковой считать. Грей приехал на машине и помог перевезти Нацу домой. Попав в родные стены он впал в ещё большую депрессию. Мама теперь занималась не только хозяйством, но и постоянным уходом за сыном. Так, как нижнюю часть тела полностью парализовало, но руки были дееспособными, то она лишь приносила ему еду и ставила на столик. Практически каждая тарелка оставалась в первозданном виде. Парень почти не прикасался к еде, из-за чего сильно исхудал. Из окна своей комнаты он видел ,как мама тянет хозяйство, но понимал, что ничем не может ей, так как они не располагали достаточными средствами, чтобы купить ему хотя бы инвалидное кресло. Друзья, приезжавшие его навестить, предлагали отнести его на улицу, подышать свежим воздухом, но Нацу с безразличием смотрел в окно, и говорил, что ему хватает всего и здесь. После он и вовсе запретил матери открывать шторы, аргументируя это тем, что у него болят глаза от яркого света. У женщины уже не было сил бороться с депрессивным состоянием сына, а измученная материнская душа хотела хоть на мгновение увидеть его радостную улыбку. Всё чаще Нацу стал думать, что это его карма за то, как он обошелся с Люси. Воспоминанием о ней теперь были его Совестью. Каждый день он представлял россыпь ей золотых прядей, переливающихся под лучами утреннего солнца, и каждый раз эти видения пронзали его острым чувством вины. Никто из приезжающих к нему не рассказывали, как у неё дела, и видят ли её вообще, от чего казалось, что он выдумал её идеальный образ в бреду, который переживал в больнице. Отныне ничего не имело для него смысла. Жизнь не имела красок помимо серых. Небо для него всегда было грозовым, готовым вот-вот обрушить на него огненный дождь страданий, под которым он будет умирать в агонии.***
Девушка с длинными золотыми волосами и глазами цвета молочного шоколада сидела за стойкой у бара, потягивая "Космополите" через ярко-красную трубочку. Вокруг звучала приевшаяся клубная музыка, которая отдавалась болью в висках. Туда-сюда сновали люди, и чаще всего мужчины желающие угостить её очередным коктейлем, которых девушка отвергала моментально, стоило им только подойти. Безучастный взгляд прошелся по танцевальной площадке, посреди которой девушка заметила знакомый силуэт. Короткие пепельные волосы, своей длиной соперничавшие с юбкой, которая была якобы надета на активно виляющей бедрами девушке; очень короткий топ, не скрывающий ажурный бюстгальтер и серебряную сережку в пупке; ботфорты на высокой шпильке и трущийся об ногу девушки пьяный парень в одних джинсах. "Лисанна? Здесь? Да ещё в таком виде.Где Нацу, и почему его женушка лижется с тем парнем?". Люси собиралась покинуть это заведение, но любопытство взяло верх. Она решила понаблюдать за пепельноволосой. Вдоволь нализавшись с очередным парнем, Лисанна отправилась к бару промочить горло и подлить новую порцию алкоголя на старые дрожжи. У стойки она столкнулась с зубрилкой-Люси, которую меньше всего ожидала увидеть в подобном месте. - А что? В моде беспробудное блядство? Или Драгнил тебе разрешает подобным заниматься? - Хартфилия попыталась сохранить маску невозмутимости, спокойно разговаривая с отвратительной особой перед собой. - Какой Нацу? Ты имеешь в виде этого инвалида? Не муж он мне больше, чтобы указывать, что я должна делать и где мне быть! - Лисанна на повышенном тоне с презрением ответила блондинке. - Инвалид? В смысле? Как инвалид? - ошарашенная Люси даже приоткрыла рот, услышав с каким спокойствием Лисанна говорит о подобных вещах. - Дерево на его упало, и теперь он не ходит. Лежит таким же бревном, каким его привалило, - расхохотавшись от собственного остроумия Лисс не ожидала, что за такие слова отхватит смачную пощечину. - ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ,СУКА! - ГДЕ ОН? - гнев закипал внутри блондинки. - С мамашкой своей живет! Холостой! Налетай, пока не остыл! - секунда, и Штраус была схвачена за волосы. Хартфилия посмотрела на неё глазами в которых застыла ртуть. Со всего маху блондинка приложила Лисанну лицом об стойку, отпустила упавшую на пол девушку и плюнула от всей души в лицо этой твари. Выйдя из ночного клуба она поймала такси и попросила отвезти её по адресу, который она помнила наизусть.***
С самого утра Мидори была в домашних заботах. Перестелив постель Нацу, и вымыв парня мочалкой из таза с водой, она оставила сына полу-лежать на кровати посреди его комнаты, потому что он впервые за долгое время попросил об этом. Дальше она ушла, чтобы не тревожить парня и отправилась стирать. Посреди двора стояла огромная старая чугунная ванна в которую женщина набирала воду, когда надо было постирать простыни. Склонившись на ванной она принялась за стирку, изредка разгибаясь, чувствуя, как затекают мышцы. Лай собак привлек её внимание. Женщина обернулась. Возле калитки стояла девушка с длинными золотыми волосами, одетая в красивое голубое платье. Шоколадные глаза выражали смятение её действиями. Мидори подошла к калитке. - Извините, меня зовут Люси. Я хотела бы проведать Нацу, - девушка слегка замялась, представляясь пожилой хозяйке. - Проходите во двор, я сейчас ему скажу, - Мидори направилась к сыну в комнату. "Люси...Люси....А не о ней ли говорил Нацу в больнице?" . Постучав в дверь, женщина не громко произнесла - Нацу, сынок, к тебе гости. - Я не хочу никого видеть, - голос Нацу был так же безэмоционален, как и всегда после трагедии. Спорить с ним мать не стала, а посему просто удалилась, даже не открыв дверь. Выйдя во двор женщина обомлела. Люси стояла перед ванной со стиркой и выполаскивала последнюю простынь. В своей красивом платье, не боясь заляпаться. Заметив женщину она скромно улыбнулась: - Я просто видела, как вы одни тут надрывались и решила помочь, пока ждала, - отжав простынь, она положила её к остальным в чистый таз и взяв его в руки, направилась к бельевым веревкам, растянутым через весь двор. Мидори присоединилась к ней, помогая растягивать мокрую ткань. Женщина удивлялась, как её сын не заметил такую красавицу, а в дом притащил Сатану. - Так мне можно увидится с Нацу? - Люси робко спросила хозяйку, забирая у неё из рук пустой таз. - Он сказал ,что не хочет никого видеть, но ты можешь попытаться до стучаться до него. Может с тобой он захочет увидится, - мать посмотрела в след девушке, когда та вошла в дом. "Я надеюсь, что ты сможешь стать для него лучиком света, в той тьме, в которую он погружен. Люси"***
Сердце бешено колотилось, ноги ослабли и еле несли девушку по коридору. Всего одна дверь отделяла её от человека, который был для неё очень важным. Люси судорожно вдохнула и легко постучала в дверь. Тишина. Ещё стук. И снова без ответа. Дверная ручка обожгла кожу леденящим холодом, как-будто по ту сторону двери была морозильная камера, а не жилая комната. Легким нажим рукой и дверь начала открываться. Перед глазами девушки было темно. В комнату практически не проникал свет. Окно было плотно зашторено. Расправленная аккуратная кровать. Письменный стол, отодвинутый в угол комнаты за ненадобностью. Исхудавший, еле узнаваемый, силует Драгнила виднелся на кровати. - Нацу...