Крыса из подворотни.

      Кенни лежал на земле. Точнее, одна из его частей. Ноги его валялись где-то на дороге, там же были и кровавые следы шин, оставшиеся от переехавшей его машины. Парень был под кучей запрещённых веществ, поэтому, наверное, и оставался жив. Дрожащими руками он взял из внутреннего кармана парки телефон. Как-то набрал смс Баттерсу, чтобы тот приходил к месту, где лежал МакКормик, под предлогом того, что тот пьян и ему нужна помощь. Он просто хотел увидеть его. Понимал, знал, что увидит и завтра, и послезавтра, и через неделю, и через год, но хотел прямо сейчас. Всё равно ведь тот уже на утро забудет об этой ночи. Ответное смс достаточно быстро пришло. Баттерс уже бежал. Кенни только взял из находящейся где-то рядом пачки одну сигарету. Нашарил зажигалку и дрожащими пальцами как-то зажёг ту и затянулся. Раз, два. Фильтр пропитался кровью, которая текла изо рта так обильно, что даже когда тот сжимал губы, кровь и слюна сочились сквозь них. Дыхание было чертовски сбитым, поэтому и курить было не особо удобно, но ему было плевать, так было легче. Через две-три сигареты он услышал откуда-то из-за угла быстрые шаги в свою сторону. Это был Баттерс. Они не так давно знакомы, но тот чертовски нравился Кенни. Ему нравилось наблюдать за тем беззаботным и улыбчивым Лео, успокаивать того, когда его наказывали родители, ему нравилось слышать тот задорный смех и смеяться вместе с ним, что не каждый мог услышать. Наверное, только с ним Кенни чувствовал себя кем-то особенным, вот и вёл себя совершенно иначе, нежели с друзьями. Возможно, это люди и называют любовью. Баттерс стоял с минуту, пребывая в шоке. Стоило ему развернуться, как он увидел половину парня, которому готов был отдать всю свою жизнь, парня, за которого прямо сейчас он бы умер. Торчащие наружу кишки, разорванная и окровавленная парка, дрожащие пальцы, держащие сигарету, светлые волосы, слипшиеся от крови, кожа, побледневшая настолько, что еле заметные веснушки на кончике носа и щеках теперь было хорошо видно. Баттерс подбежал к почти мёртвому телу и начал обнимать того и плакать, говорить, что всё сейчас будет хорошо и плакать, говорить как любит и плакать. Лео безудержно рыдал на груди умирающего друга. Кенни лишь слегка усмехнулся, на слова он был уже не способен, да и тот смешок, что он издал был больше похож на предсмертный хрип какой-нибудь крысы из подворотни. Таковой он и являлся. МакКормик затушил сигарету где-то об асфальт и протянул руку к щеке человека, любящего его больше всего, что он вообще мог любить. Тот в ответ лишь округлил глаза. Они просидели так около двух минут. Рука Кенни на щеке Баттерса, а их глаза направлены друг на друга. Баттерс смотрел в глаза умирающего Кенни, а Кенни смотрел в глаза безутешного Баттерса. В итоге Стотч поборол все свои страхи и истерики, он просто наклонился к лицу друга и поцеловал того. Во рту обоих образовалась адская смесь, которая иногда стекала с губ одного из них. Кровь, слюна, слёзы и немного желчи из желудка Кенни. Он умер. Это было последним, что он помнил. Баттерс ещё долго сидел там. Он вернулся домой только через два-три часа. Его лицо было в собственных слезах и чужой крови. Как и руки. Как и большая часть его одежды. Родители снова наказали его, но на утро уже не помнили об этом. Как и сам Баттерс. Он не помнил и того, что МакКормик вчера умер у него на руках.