***
Представьте себе, ваша размеренная жизнь среднестатистического обывателя резко прекращается. Представили? Отлично. Ваши мысли следующие - "ну, прекратилась и что?", "как это, прекратилась?", "как она может прекратиться? Она же стабильная!", "ура, закончилась наконец эта муть с повседневной рутиной!". Может, я и не угадал, но общая суть следующая - она кончилась. Её больше нет. Теперь ты не будешь вставать по зову будильника ради того, чтобы достать из холодильника пару пакетиков с сублимированной версией куринных яиц, разорвать их над наполненной дистиллированной водой пластиковой мисочкой, дождаться растворения и вылить это на смазанную "маслом" металлокерамическую сковороду, может, ты решишься пожарить их с обветрившимся куском старой "бумажной" колбасы с почти истёкшим сроком годности и, сьев нехитрый завтрак, запить его дрянным синтетическим кофе, производители которого заверяют потребителя в натуральности ингридиентов этой исходящей паром коричнево-чёрной бурды с запахом горелой коры гнилого дерева. Возможно, в старой обколотой чашке с "натуральным" кофеиновым энергетиком находится несколько ложек отвратительного по качеству сахара, отбелённого при помощи самых дешёвых химических растворов. Его единственное достоинство - он не может вызвать анафилактический шок у большей части аллергиков, колличество коих уже превысило половину населения планеты. Кстати о них. О этих двенадцати миллиардах человек. Их слишком много. Благодаря такому количеству потребителей производителям нет нужды заботится о качестве производимых товаров, ведь конкуренция в сфере торговли почти исчезла. Тотальная монополия на еду и товары личного пользования привели к закономерному итогу - общий уровень качества упал, а всё что превышает его стоит больших денег. Вернемся к тому, чего ты лишился, мой дорогой обыватель второй половины конца двадцать первого века: краем уха слушая новости, которые крутят по небольшому дешёвому плоскому телевизору на магнитной подушке, ты облачаешься в свою липнущую к грязному телу одежду. Из-за ограничения нормы использования рециркулированной воды ты можешь только почистить зубы дешёвой жёсткой пластиковой щёткой и протереть глаза мокрыми ладонями, а потное после беспокойного сна тело можно будет потереть мочалкой только вечером. Что-же ты решишь сегодня надеть для похода на работу? Кстати, у тебя остаётся не так много времени, как тебе хотелось-бы, а ведь галографическая татуировка на левом предплечье уже подавала сигнал, переливаясь всеми цветами красного спектра! Смотри! У тебя есть несколько пар разнофасонных брюк, они даже разных цветов! Не смотри, что материал исполнения одинаковый, ведь он достаточно приятно соприкасается с кожей, хотя и состоит из многократно переработанного пластика. Где-то на полках лежат комплекты белья из качественного спандекса, армированного карбоном, но сейчас слишком жарко для них. К широким зелёным штанам армейского кроя замечательно подойдёт чёрная пластиковая футболка с функцией отвода пота от тела, и да, даже если ты не являешься мужчиной, то твой набор одежды остаётся таким-же, ведь ты не думала, что в демократическом государстве при полном равенстве ВСЕХ полов ты будешь носить юбку или красивые лакерованные туфли? Кстати, изделий из натуральной кожи ты тоже не наденешь, ведь они стоят гораздо дороже даже тех бронерованных кевларовых костюмов с интегрированными компьютерами, которыми оснащают офицерский состав армии. Так что, нечего воротить свой нос от двух замечательных пар обуви! У тебя даже есть выбор! Ты можешь надеть высокие чёрные ботинки армейского образца из смеси пластика и резины с армированными носами и автоматической утяжкой по ноге, либо замечательные серые кроссовки из лёгкого полиуретана. Ах да, не забудь про носки, достигающие середины икр, они хоть и тонкие, но довольно удобны! Покидая квартиру с однолямочной сумкой через плечё, не забудь выключить свет, не то можно получить целый ворох проблем из-за "растраты государственных ресурсов". Удачного рабочего***
Под подошвами армейских ботинок хрустит битый стеклопластик и крошка керамометалла. Маленькие чёрные зрачки камер странно выглядящего шлема отражают слабый свет, изливающийся с серого неба на выжженую землю. Медленно передвигая ногами, человек оглядывает просторное помещение. Серые стены высокого зала покрыты копотью, выгоревшие экраны информационных панелей безразлично смотрят на вторженца своими слепыми безрамочными мониторами. Они и раньше были незрячими, но, они хотя бы говорили, теперь же, их динамики молчат. Теперь они слушают, а не говорят. Слушают тишину, которую нарушил чужак, одетый в тёмно-серый костюм. Его руки в перчатках крепко сжимают покрашенное в чёрный махагоновое ложа оснащённого электронно-оптическим прицелом мощного охотничьего арбалета. Прикреплённые при помощи эпоксидной смолы и жидкого пластика фонарь и лазерный целеуказатель неторопливо ползут своими ленивыми пятнами по тёмным углам и быстро пробегают расстояние между сгустками темноты, выискивая цель. Человек не пользуется тепловизором или прибором ночного виденья по одной причине - в данный момент он охотник, который хочет почувствовать удовольствие от процесса охоты, а не просто убить. Она находится достаточно быстро. Как только красная точка замирает на уровне лба жертвы, охотник выжимает ход спусковой скобы, проворачивая титановый "орех" в недрах оружия. Щелчок расправившихся дюралевых плечей, резкое проворачивание пришедших в движение блоков натяжения и кевларовой тетивы озаменовали выстрел. Покинув карбоновую направляющую и миновав титановую колодку, вытолкнутый тетивой - с натяжением в восемьдесят один килограмм - охотничий болт перодолевает полтора десятка метров за мгновения, его трёхлепестной наконечник не успевает совершить даже несколько оборотов, как пробивает шерсть, кожу, кость, проходит сквозь лобную долю мозга, мозжечёк, затылочную часть и выходит в районе основания черепа, неся за собой кусочки серого вещества вперемешку с костями и кровью. Жертва падает замертво. Тело, лешившееся управления, обвалилось кучкой плоти. По новой натянув тетиву, охотник закинул оружие за спину и достал из одного из карманов на поясном ремне толстый непрозрачный пластиковый свёрток, попутно расправляя его одним привычным движением руки. Подхватив свою добычу, он вытащил из её черепа болт, обтёр о спутанную шерсть и убрал в набедренный подсумок. Засунув жертву в мусорный мешок, он покинул приёмный покой городской больницы за номером, который теперь ровным счётом ничего не значил. Только слепые мониторы смотрели в спину выходящему на улицу человеку, несущему в мешке свой будущий обед.***
Счет после Конца Света уже идёт на годы, а если точнее, то сейчас идёт лето третьего года после Большого ПЭ. Можно о многом говорить, о многом рассуждать, но я скажу вам так: пират из книги, написанной ещё в Старом Мире был прав - живые позавидовали мёртвым. Я лицезрел вызженные пустоши вокруг мёртвых городов, останки бедолаг попавших под световые вспышки взорвавшихся ядерных боеголовок и видел выживших, тела которых уничтожали вирусы и бактерии. Ещё я видел "переживших", которые скатились до уровня диких животных. Некоторые из них лишились рассудка, а кое-кто просто выпустил наружу своих внутренних монстров, став хуже зверей. Сейчас я сижу в одной из пустующих квартир в окраинном квартале мёртвого города. За окном накрапывает радиоактивный дождик, а в стоящем передо мной тазу из устойчевого к высоким температурам пластика горят несколько полений химического топлива, над которыми на решётке от старой железной сушилки жарится половина тушки той собаки, которую мне удалось сегодня подстрелить. Вторая половина сейчас коптиться чуть выше первой, подвешенная за крючёк для крепления люстры, в то время как лапы, хвост и часть сала с головой и шкурой лежат перед входом в соседний дом, служа приманкой для моего следующего обеда. Несколько самых примитивных сигнальных растяжек дадут мне знать, когда будет нужно выглянуть на охоту... или бежать. Может показаться, что я уникум, раз выжил после Конца Света, смог прокормиться на останках Старого Мира, да ещё и набрать различных полезных вещей. В чём-то вы безусловно будете правы, вот только, я не помню как я смог выжить. Я ничего не помню о годе, когда пришёл Большой ПЭ.***
Мои воспоминания начинаются в тот момент, когда меня вытаскивали из какого-то подземного строения люди в военной форме. Их серые костюмы с элементами экзоскелета тихонько шелестели сервоприводами, а покатые своды полных бронешлемов матово поблёскивали в свете красных ламп аварийного освешения. Где-то на перефирии зрения покачивались края огромных походных рюкзаков и угловатые приклады штурмовых винтовок. В ушах стоял тихий надоедливый треск. Я пытался понять, что происходит и где я нахожусь. Полноценно воспринимать реальность я смог только после того как мне на голову надели такой-же шлем как и у солдат, которые вытащили меня под серый подол низкого неба. Я тогда ещё не понимал, что произошло с миром, и что это не тучи, готовящиеся пролить дождь на вызженную землю, а набитые радиоактивной пылью бомбы замедленного действия. Меня усадили на землю и принялись аккуратно тормошить. Глядя через призму визора, я смог понять что эти комуфлированные "по самое не хочу" ребята мне знакомы. Приводящий меня в чувства человек имел на груди и плечах маленькие камуфлированные квадратные шевроны с расположенным в круге крестом, а на маске шлема - под правым окуляром видеокамеры - правильный треугольник из нарисованных чёрной краской линий. Это старший лейтенант медицинской службы Денис Андреевич Козловский, позывной "Дикий", а чуть позади него... Так, две слаборазличимые косые чёрные полоски, которые я едва разглядел среди пятен камуфляжа... Ясно, это лейтенант медицинской слубы Алексей Петрович Орлов, он же "Саврас". Так, тогда, получается что мы были в подземном комплексе возле города N-ска... -Ч-чёрт, что произошло? Ден, кончай меня трясти, я тебе не денежное дерево! - Облегчённо вздохнув - не уверен, так ли это было на самом деле, ведь за личиной шлема было не разглядеть, хотя, его плечи характерно дёрнулись - Дикий отпустил ворот моего костюма и помог подняться. Не смотря на то, что изображение перестало расплываться перед глазами, треск в ушах, казалось, стал лишь сильнее. -Андрей, ЧП случилось. Все эвакуировались, а мы там последние втроём остались. Ты разве не помнишь? До того как потерять сознание, всё твердил что "мы уходим последними", - Денис уже отступил назад, заглядывая в мои окуляры камер визора, словно пытаясь увидеть мои глаза. Я молчал, пытаясь понять о каком ЧП идёт речь и кого мы эвакуировали из центра, а главное, куда? -Капитан, мы точно выходили последними, никого больше не осталось, - Саврас по своему истолковал моё молчание. -Как мы... тут оказались? - Видя непонимание со стороны подчинённых поспешил добавить, - Я вообще ничего не помню после момента назначения нашей роты в этот комплекс. Бойцы молчали, а я выжидающе смотрел на то, как стоящие передо мной двое здоровенных парней, бывших спецназовцев, в довольно внушительной броне, переминались с ноги на ногу, почему-то, не зная что сказать. -Серый, мы в этом городе уже полтора года находимся... Ты как? - Дикий и Саврас переглянулись, - Мы вроде ничего что вызывает амнезию тебе не кололи. -В каком смыле, "не кололи"? Вы мне какие-то препараты ввели? Что именно кололи?! - Я стал судорожно перебирать в уме и на заработавшем внутреннем дисплее шлема список возможных препаратов, которые могли стать причиной потери памяти, но пока не мог подобрать комбинацию похожую на реальную. Мельком бросив взгляд на показатели системы жизнеобеспеченья я не заметил какого-то отклонения от нормы, кроме учащённого пульса. -Все по стандарту - индралин с мизатоном, пентаксин, омнопон, адриналин.* Ты когда отрубился, то очень нас напугал, вот мы и стали тебя обкалывать по стандарту, - Дикий вновь переглянулся с Саврасом. -Так, если вы мне кололи против столбняка и обезболивающее, то я на что-то напоролся - это раз, дальше, адриналин и радиационные протекторы. Если всё было настолько плохо, что я сейчас на "разгоне", то это можно понять, но вот протекторы зачем? Только не говорите что в центре потёк реактор, а то, если была утечка, нам уже ничем не помочь - скоро сдохнем, - я обернулся ко входу в комплекс, скользя расфокусированным от напряжения взглядом по торцу распахнутой настеж бронедвери. Что-то в ней не давало покоя, нервируя меня так-же сильно, как подозрения касающиеся расположенного под землёй реактора. -Серый, тут дело не в реакторе... На поверхности фон стоит. Нас отутжили ядерными батонами. Это как раз год назад было... Меня словно кирамобетонной плитой приложили. Всё тут-же встало на свои места. Я понял, что не давало мне покоя - на двери огромного подземного комплекса виднелись едва различимые ядерные тени. Отпечатки голов, рук, ног. Они выглядели так, словно люди до самого конца, до самого наступления огненного шторма не теряли надежды на спасение. Они все остались здесь. В голове зазвинело от внезапно наступившей тишины, хотя, скорее всего, просто резкий скачёк давления был ему причиной. Я даже продолжал различать тихие щелчки на заднем фоне. -Теперь я понял что это за треск в ушах... И причину эвакуации тоже понял, - Окуляры моих камер впились в личины шлемов моих подчинённых, которые, казалось, источали прямо таки ощутимое сквозь фильтры дыхательной системы чувство вины, - Это же наследие Гейгера-Мюллера исполняет в моих наушниках симфонию медленной смерти? Так, ребята?! Дайте угадаю, центр протёк не со стороны реактора, а с наружи, так? Или реактор тоже... - Лейтенанты молча стояли и смотрели на меня. Я понял всё без слов. Нас оставили здесь, вот только, не совсем понятно для чего, и куда отправились все эвакуированые. Хотя, какая разница, если мы дали им уйти? Долг медика - это спасение жизней других людей. Мы выполнили свой долг до конца. Пнув землю носком ботинка я вновь внимательно посмотрел на Дениса и Лёху. Они всё так-же стояли, понуро опустив визоры шлемов в пыльную серую землю. -Скольких... Скольких мы смогли вытащить отсюда? - Я понял и то, что мы не просто так торчали в бункере до конца. Мы помогали людям выбраться из пропитывающегося смертью керамо-пластикового склепа, который чудом не стал братской могилой. -Лично - около сотни, суммарно с пятнадцатой ротой и теми нашими, кто улетел - больше тысячи, - На этих словах я прислонился спиной к стене и понял, что меня отпустило чувство тревоги. Мы смогли спасти много людей, очень много, надеюсь они все выживут, теперь даже щелчки отсчитывающие микрорентгены не могли заставить меня паниковать. Ладони закрыли мне визоры и я сполз по стенке бункера на землю. Я почувствовал как затряслись мои плечи, а потом наружу через динамики переговорной системы полился хриплый смех. С удивлением я понял, что мне вторят ещё два голоса. Дикий и Саврас обнявшись и уперевшись друг в друга шлемами смеялись. Эта истерика длилась всего несколько минут, но они показались нам вечностью. Смогли, спасли, выполнили свою задачу. Отсмеявшись, я поднялся с земли и подошёл к трём рюкзакам, лежащим возле ног военных врачей. Отстегнув верхний клапан рюкзака с моими буквами-инициалами на боку, я с удовлетворением достал пару пистолетов - тонкий "ПСМБ - 2074 - Каракурт" с коротким глушителем и немного угловатый "МП - 3276 - Норд"** окрашенные в матовый серый цвет. Поддев стропы крепления на груди моего камуфляжного костюма максимальной защиты, я стал прилаживать кабуры с оружием и подсумки с запасными магазинами к ним. Приготовившись, я закинул вновь закрытый рюкзак за спину и утянул страховочные стропы и лямки.***
Из города N-ска мы ушли довольно скоро - не прошло и суток. На территории застройки фон был слишком высоким даже для укреплённых препаратами организмов офицерского состава армии Великой Федерации. По заверениям Дикого и Савраса выходило что город отутюжили ещё и биологическим оружием неизвестного рода. Эта дрянь смогла пройти даже сквозь фильтрационные короба комплекса и в ослабленном виде заразить многих обитателей убежища, став причиной их смерти. Меня шокировалла такая новость и на закономерный вопрос "а как-же мы не заразились?" я получил столь же закономерный, но от того не менее неожиданный, ответ: Во время того разговора мы с Денисом сидел внутри отлично пережившего Большой ПЭ детища завода МАЗ. На дне крытого кузова, в большом пакете для химического разогрева лежали три набора специальной питательной смеси и, пока Лёха, как самый младший по званию, нёс дежурство на многослойной лавсановой крыше нашего укрытия, мы тихо переговаривались через динамики внешней связи. -А мы и не незаразились, Капитан. Я, ты и Саврас переболели, впрочем, как и все кто выжил в бункере. Включи фонарь и посмотри сам, сейчас шлем сниму, только не стреляй... Сразу, - Денис потянулся пальцами к предохранительным скобам, расположенным глубоко под ободом шлема, откинул их и нажал на кнопки штатного раскрытия корпуса. Тем временем, я извлёк из поясного подсумка фонарик в алюминиевом корпусе. Выкрутив его мощность на минимум, я включил его. Слабый бледный свет тактического фонаря задержался на плечистой фигуре старшего лейтенанта, обогнул его и бросился на плотную синюю полимерную стену огромной машины, пораждая множество дробящихся теней и зловещий силуэт массивного человека, преградившего дорогу мириадам скоростных фотонов. На монолитной поверхности шлема появились едва заметные линии, которые с каждым мгновением становились всё шире, пока бутон из бронированного материала, блеснув чёрными окулярами камер, не раскрылся, явив мне лицо моего друга и подчинённого. Из под бугристого толстого лба на меня воззрились две чёрные впадины, в центре которых сияли кольца серебрянного цвета. Серое лицо, больше похожее на высеченную в скале маску, разрезала тонкая щель изкривившегося в улыбке рта. -У переболевших полностью деградируют меланоциты, как в радужке глаза, так и во всём теле. - Существо в которое превратился Денис заговорило. Не смотря на отталкивающий внешний вид, голос говорящего был впоне человеческим. Его немного хриплый низкий тембр остался прежним, заставляя меня успокоить застучавше в ритме какнкана сердце, и разжать хватку руки, рефлекторно вцепившейся в пистолетную рукоять. - После чего разрушаются, а их замещают новые тела. Мы так и не смогли определить, что они в себе содержат кроме железа и фосфора. В итоге, решили назвать их Vivamus Аrgentum. Между прочим, по твоей инициативе, - Дикий слегка усмехнулся. От того, какое выражение в этот момент приняло его лицо меня всего передёрнуло. -За то, Ден, твой позывной тебе теперь больше подходит, - Уняв дрожь в руках и прекратив дёрганный танец светового пятна на стене, я позволил себе пошутить. Улыбнувшись ещё шире, старший лейтенант Козловский смешливо прищурился глядя на меня. От этого действия на его бритых висках и лбу проступили чёрные полоски вен. -Чья-бы схема искрила, Серый. Давно уже мог-бы посмотреть личный профиль со всеми зафиксированными изменениями через собственный экран, - закончив фразу, Денис скомандовал СИИ костюма закрыть шлем. Пока Дикий возвращал в исходное положение предохранительные скобы, я решил рассмотреть собственное лицо, после чего выключил и убрал фонарь. Открыв скорлупу собственной головной брони, я снял её и извлёк из затылочной части шлема маленькую камеру на гибком тросике. Отстегнув от внутренней стороны лицевой пластины выгнутый экран визора, перевёл его в режим планшета. Голосовыми командами я вывел на него изображение с затылочной полусферы и направил на себя окуляр камеры. В это-же время Ден включил свой фонарик и направил на моё лицо. То, что я увидел на экране, пусть и пугало, меня уже не удивило. Гладкая серая кожа, полностью чёрная белковая оболочка глаз, несколько линий чёрных вен на открытом участке шеи, совершенно чёрный короткий ёжик волос и серебряная радужка глаз. Действительно, "Живое Серебро". Хоть это и выглядело жутковато, явного дискомфорта не приносило. Несколько минут я наблюдал за собственным лицом. За тем, как движутся лицевые мышцы, как извиваются ставшие совершенно незаметными губы, как вздымаются и опускаются крылья носа при вдохе и выдохе, с интересом смотрел за реакцией зрачка на свет и разглядывал свои посеревшие дёсны с таким же серым языком и слизистой оболочкой полости рта. Денис был прав, теперь я точно Серый. Тем временем, пайки в химическом рзогревателе достигли нужной температуры, о чём не забыл сообщить СИИ моего костюма, тихонько засвистев таймером. Молча взяв одну порцию и подхватив за ремень автомат, Козловский вышел на улицу и, скрывшись за плотным пластиковым пологом, позвал Савраса по внутренней связи. Судя по брошенной в ответ благодарности, Лёха был рад что ужин ему принесли и не пришлось покидать наблюдательный пункт ради приёма пищи. Денис вернулся почти сразу. Я протянул ему его порцию и, дождавшись удовлетворённого "спасибо", начал потрошить собственную еду. Небольшой розовый брикет имеющий вкус мяса был быстро съеден. Вновь закрыв шлем после приёма пищии, я запил ужин водой через трубочку встроенного в костюм гидратора с системой очистки. Через три с половиной часа, Дикий сменил Савраса и тот пришёл отсыпаться. *Наши современные препараты. Автор настоятельно НЕ рекомендует применять их на себе/друге/соседе без рекомендации действующего опытного врача. **Оба пистолета выдуманы мной. За основу взяты пистолеты ПСМ и СПС соответственно.