Накал страстей

Она вообще не уверена, что можно словами описать те ощущения, которые окутывают её, когда он начинает движение — оба задыхаются, воздуха просто не хватает. Он совсем не такой, это не идет ни в какое сравнение с её прошлым опытом, хотя, честно говоря, она не удивлена. Поток эмоций уносит в пучины небытия. Он не увеличился в размерах, но зрелище и ощущение всё равно было впечатляющее. Мужчина не «нападал» на неё, как какое-то похотливое животное, раздирающее её грудь или так сильно сжимающее тело, что наверняка остались бы синяки. А она, в свою очередь, бросает взгляды, наблюдает, как хищник, как его грудь поднимается и опускается, когда он двигается, как контролирует дыхание, а её ум не может не думать, что сейчас было бы идеальное время, чтобы убить его. Небольшая часть её сознания злорадно смеется в ответ, зная, что даже сейчас он будет готов. Но она и не должна убивать его, так что это вообще не имеет никакого значения. И хотя само действо было старо как мир, каждое следующее движение ощущалось по-новому. Конечно, она попыталась доминировать, но всё это закончилось непрошибаемым взглядом и острой фразочкой: — Не делай так, — эффектно сбивая её с толку. Она вообще не может вспомнить время, когда она не действовала через секс, хотя ему надо отдать должное, он быстро находит ритм. Он не шептал ей на ухо ничего сладкого и не спрашивал разрешения, прежде чем войти, как какой-то сопливый романтик. Вместо этого они рычали, стонали и тяжело дышали, но единственными словами, которые они произносили, были её истошные крики удовольствия и их обмен именами. Это первый раз, когда она не чувствует гнетущую пустоту после секса. Она задается вопросом, в идеале эти ощущения могут называться любовью. — Ты в порядке? — спрашивает он, нарушая тишину, заставляя её подпрыгнуть от неожиданности, когда его палец касается её щеки. Через секунду она понимает, что слезы текут по её щекам. — Ирина… — начал было Тадаоми, но его в наглую прервали. — Да всё со мной в порядке! — резко обрубила Ёлович, заматываясь в простынь, пытаясь игнорировать тот факт, что она никогда еще в своей жизни не чувствовала себя такой уязвимой. — Ирина… — снова окликает Карасума, ловя её запястье, этим пробуя остановить её попытки выскользнуть из кровати. «Что, черт возьми, с тобой не так» — тихо проклинает она его и себя, когда мгновенно застывает, соприкасаясь с ним. Она же профессионал, она должна держать эмоции за железным занавесом, но выговор не помогает, он просачивается под кожу, он занимает всё её сознание. — Когда в последний раз у тебя был секс, не связанный с убийством? — сказал, как отрезал. Она сидит и изо всех сил старается дышать ровно, молча проклиная его на чем свет стоит. Подлое сознание резво подкинуло Ирине воспоминание, как они стоят на мосту, и он говорит ей, что она состоит из трюков и дешевой бравады. Лучше молчать, мало ли что голос дрогнет. Ирина резким движением вырывается из его объятий. Стоя возле кровати, крепко сжимая простынь в кулак и к довершению уставившись в пол, Ёлович удаляется в ванную. — Когда в последний раз ты вообще наслаждалась сексом? — толкает к «краю» Карасума. — Заткнись! — Она кричит, хлопая дверью ванной. — Идиот, Идиот, Идиот, Идиот, — истошно кричит девушка, сопровождая каждого «идиота» ударом затылка об дверь. Её плечи дрожат, боль досады рвет горло, Ирина, еле держась, подошла к раковине и нерешительно посмотрела в зеркало, её встретила девушка с растрепанными волосами, красными глазами, размазанным макияжем, не вид, а просто сказка. Это, блин, последнее, что она ожидала увидеть. Самоуверенная часть неё мечтала, что он падет с глупой улыбкой, похвалит её умопомрачительные способности и с нетерпением попросит больше. А она победно улыбнется — он стал жертвой её очарования. Или, на худой конец, они будут лежать в оргазмическом сиянии и делиться сигаретой; хоть они и не курят уже больше года, в общем просто наслаждаться обалденным сексом. Затем они зайдут на второй круг и проведут остаток ночи, трахаясь как кролики. План — шикарен, сам по себе. Это, черт его побери, не включало в себя отчаянные рыдания, растянувшись на полу. Какая ирония. Ёлович смутно слышит, что Карасума окликает её ещё раз, но это так далеко, не в этой Вселенной. Ирина переползает в угол и подтягивает колени к груди: «Теперь он не захочет иметь со мной дело, даже смотреть не станет в мою сторону», — решает Киллерша, плечи падают в поражении, это конец, полное фиаско — она прижимается лбом к коленям. Наслаждаясь короткой минутой тишины, прежде чем ад разверзнется, и все её барьеры рухнут. — Какого дьявола ты делаешь? — внезапно вскрикивает блондинка, когда Тадаоми пробивает себе путь внутрь, подхватывает её на руки и крепко прижимает к своей груди. — Живо поставь меня! — орет Ирина и дико лупит его по груди, хотя все равно все попытки были тщетными. Почему он не может понять, что она просто хочет, чтобы ее оставили наедине с теми крупицами достоинства, которые у неё остались. — Ты не будешь спать в ванной! — гаркнул Тадаоми, уворачиваясь от её рук, четко направленных ему в лицо. — И прекрати! — Затем он отпускает её; мгновение свободного падения, и вот она уже лежит на кровати в состоянии полного замешательства. Выглядывая из-под простыни, она наблюдает, как он уходит от неё к двери. — Я сплю в другой комнате, — говорит он ей, прежде чем она успевает хоть что-нибудь спросить. «Какой, блядь, парень просто оставит плачущую девушку в своей постели и уйдет, я клянусь, что у этого человека нет места ни в какой классификации», — думает Убийца, раздраженно поджав губы, пока он закрывает дверь, ни проронив ни слова. — Спасибо, — тихо кричит она через мгновение с маленькой улыбкой, напряжение покидает её тело, теперь она одна. Усталость наконец накрывает, позволяя относительно спокойно спать, не просыпаясь, пока шум закрывающейся входной двери не наполняет комнату рано утром, когда даже солнце ещё не заглядывает в комнату. Она знает который час еще до того, как проверить его, неудивительно, часы показывают 5:00 утра; как раз вовремя для его утренней пробежки. Ирина знает, что должна покинуть кровать, его не будет по крайней мере час, два, если у него будет время, но она не может заставить себя двигаться. Кровать теплая и все еще пахнет ими, и, возможно, на мгновение она может притвориться, что не разрушила их ночь. Честно говоря, она не помнит, как заснула, но неожиданно её оторвали от размышлений, дверь снова хлопнула, и его шаги по гостиной указывают на то, что она ошиблась. Высунув голову за дверь примерно через восемь минут, она делает глубокий ровный вдох. «Ты хренова убийца, черт возьми, чувства ничего не значат». — Она решает ломать комедию, что прошлой ночи вообще не было, и её чувства к нему быстро испарились, бац и всё. — «Шансы, что он прикоснется ко мне после моего ночного спектакля — равны нулю, если не меньше», — разочаровано рычала Ирина, решительно маршируя по комнате в одежде прошлой ночи. Но нерешительность накрывает её, как только шум душа прекращается, её сердце подпрыгивает и пропускает удар, в голову бьет недостаток кислорода, весь воздух, кажется, мгновенно вышел из её легких. — Кофе, — решает девушка, слепо спотыкаясь обо все, что можно на кухне, в отчаянии убегая для отвлечения внимания, когда что-то красное на столе привлекает её внимание. Она на мгновение замирает от удивления, прежде чем неуверенно подойти к столу. У нее перехватило дыхание, когда она осторожно потянулась к единственной Розе, зная, что её там не было прошлой ночью. — Тебе нужно переодеться, — кричит Карасума, прерывая её размышлениям о розе. — А? — рассеяно отвечает Ирина, её глаза расширяются, когда он стоит перед ней в одном полотенце. — Ты не можешь тренироваться в этом, — сказал Тадаоми, указывая на юбку, и быстро развернулся к «своей» комнате. В одно мгновение Ирина краснеет как рак, видя исполосованную царапинами мощную спину Карасумы. — Кстати, — начинает он, слегка поворачиваясь, отрезая ей обзор на их муки страсти. — Я не боролся ни с кем за розу, но я все еще надеюсь, что она тебя порадует. В мгновение ока рой бабочек заваливается в её живот. — Это прекрасно, спасибо. Тадаоми кивает в ответ и снова поворачивается. — А теперь иди переодевайся. — Да сейчас, — отвечает Ирина, нежно улыбаясь розе, когда он исчезает в своей комнате. — «Может быть, у меня все ещё есть место в аду»