Цена девственности

Негромкий стук в дверь привлёк внимание светловолосого юноши. Он обернулся на дверь и услышал приятный голос Натали: - Адриан, могу я войти? - Заходи, - спокойно ответил он. Ключ повернулся в замке, и на пороге появилась его мачеха. Тёмные волосы с красной прядкой на левой стороне были аккуратно собраны, голубые глаза привычно скрывались за элегантными очками. Когда из-за беременности женщина начала набирать вес, то её повседневный деловой костюм сменился на тёмно-синее просторное платье с белым воротничком, который всегда был идеально отглажен. Большой живот давал о себе знать, и теперь походка Натали казалась немного неуклюжей, но не теряла от этого своей устойчивости. - Отец опять прислал тебя в качестве парламентёра? – спросил Адриан, помогая мачехе сесть на диван. - Нет. Он уехал в командировку на два дня, и я решила воспользоваться случаем, чтобы поговорить с тобой. - М-да, а я уже понадеялся, что он наконец-то сдался. Наивно, правда? - Такова его «любовь», Адриан. Он просто не умеет выражать её иначе. Юноша усмехнулся, ему вдруг вспомнились слова Маринетт. - Просто с самого детства никто не давал ему понять, что такое настоящая забота. Когда он рос, то родители видели в нём только наследника, продолжателя благородной фамилии. Но его сердце никогда не было жестоким, он быстро привязывался к людям и вещам. Так сильно, что теряя их, готов был любой ценой вернуть то ощущение, когда они были рядом с ним. Смерть Эмили заставила его понять, что любое даже самое большое счастье очень хрупко. Ему страшно, что так же, как и её, он может потерять тебя. - Но зачем же тогда отсылать меня заграницу? - Потому что каждый мужчина семьи Агрестов там учился. Это – семейная традиция. Габриэль и так очень долго враждовал с отцом, когда решил стать дизайнером. Такая профессия казалась твоему деду недостойной. - Традиция. Семья Агрестов. Чушь! – вспылил Адриан, подскакивая на ноги. – В каком веке мы живём? Неужели из-за страхов отца я должен быть несчастным?! Он совсем меня не знает, не интересуется моей жизнью. Я ведь уже не тот напуганный мальчик и мой мир давно стал гораздо шире. А он даже не пытается узнать меня. - Думаю, - тихо произнесла женщина, потупив глаза, - я так же виновна в этом. Ведь с тех пор, как мы поженились, ему приходится уделять время и мне. А вскоре появится ещё и ребёнок, которого ты начнёшь ненавидеть, - не в силах сдерживаться более, Натали начала тихо плакать. - Что ты, я совсем не собираюсь ненавидеть твоего ребёнка, - смягчился Адриан и обнял мачеху, - Натали, ты всегда была добра ко мне, заботилась в те моменты, когда никого другого не было рядом. Всегда пыталась разрешить наши с отцом конфликты. Ведь это именно ты уговорила его тогда отпустить меня в колледж! Как я могу ненавидеть тебя и твоего ребёнка? - Это вполне объяснимо, Адриан, - всхлипнула женщина, - судьба отняла у тебя мать, а я отнимаю отца. Было бы понятно, если бы ты ненавидел меня. Но я не виновата в том, что полюбила его всем сердцем! В какой-то момент мне просто не удалось устоять перед ним, и я безвольно упала в его объятья. Обнимая мачеху, юноша почему-то вспоминал о Леди Баг. Да, ему бы хотелось, чтобы она безвольно упала в его объятья. Невообразимо было целовать её, чувствовать приятный запах, исходящий от разгорячённого после битвы тела. И он ведь чувствовал, как она отвечала на поцелуй, как прижимала его всё ближе к себе. Так похоже на Маринетт. Ему не давала покоя мысль, что было в этих двоих какое-то непонятное сходство. А если же? Да нет, полный бред! Не может у его маленькой хрупкой беззащитной Принцессы и этой своенравной ледяной красотки Леди Баг быть что-то даже примерно общее. И всё же, ощущения от прикосновения их губ были чем-то схожи. - Прости меня, Адриан! – не прекращала плакать Натали, прижимаясь к груди пасынка. - Я прощаю тебя, Натали, - улыбнулся он, ласково поглаживая её по волосам.