О чувствах не узнают, если о них не скажешь

— Проклятье! — Соул шипит, пытаясь встать с деревянного пола, бережно потирая ушибленный зад. Ноги разъезжались, совсем не поддаваясь управлению. Просто шикарно. Парень злобно пинает тумбочку, когда ему удается, наконец, подняться, и дом снова наполняется душераздирающими криками. Черт, попал по новому синяку. Причина уничтожающей все на своем пути ненависти становится очевидна довольно быстро — вчера ночью не в меру заботливая Блэр поставила пять будильников на пять утра, чтобы ее светловолосый друг поиграл с ней, прежде чем уйти в академию. Но, к сожалению, план ее не удался. Соул не то что играть — видеть ее не хотел. Прогнав развратную кошечку на улицу, парень залез обратно на кровать и укутался с головой в одеяло, в надежде отправиться обратно в царство Морфея. Однако, как назло, сон никак не хотел идти, и начинать утро пришлось на два часа раньше. — Пропади оно все пропадом, — Соул в очередной раз чертыхается и встает, отправляясь на кухню готовить завтрак. Он лениво зевает, оказавшись на месте и оглядывая полупустой холодильник с молоком и яйцами. Складывает в уме два плюс два и лезет за сковородкой, чтобы приготовить омлет. Парень старается не задеть кастрюли, лежащие прямо под ней, но недосып дает о себе знать, и половина кухонной утвари валится на пол. — Доброе утро, Соул. Пораньше встать не мог? Мака всегда спала слишком чувствительно, чтобы не услышать тщетные попытки сожителя не шуметь. Небольшие синяки под глазами, которые можно было заметить невооруженным взглядом, ясно давали понять, что девушка опять зубрила допоздна и надеялась вздремнуть хотя бы еще часа полтора. — Да это Блэр опять развлекается, — Соул недовольно шипит, наклоняясь, чтобы поднять пострадавшие кастрюли, и роняет лопатку, задевая ее локтем. — Ох, ладно, оставь. Я сама приготовлю. Иди пока оденься, — Мака закатывает глаза и отбирает у друга из рук продукты, пока они не оказались там же, где и все остальное. Повозившись немного, она сооружает омлет с сыром и слегка подгоревшие тосты с вишневым вареньем, которое притащил ее нерадивый папаша. Соул возвращается, когда на стол добавляются две чашки кофе, и жадно набрасывается на еду, будто сидел неделю на одной воде. Мака обреченно смотрит на него и присоединяется к трапезе, пока напарник не переключился и на ее порцию. Друзья завтракают в полной тишине. Впрочем, так у них всегда в подобные периоды экзаменов или практики. Особенно если учесть, что они оба не выспались — охоты разговаривать совсем не было. В такой же тишине напарники собираются и отправляются на встречу с ребятами, которую они организовывали почти каждое утро пятницы перед выходными, чтобы обсудить планы или поделиться новостями. — Привет, ребята! — Блэк Стар задорно улыбается и машет рукой, привлекая всеобщее внимание. — Мне бы твоей бодрости, — Соул недовольно кривится, прячась от сияющего друга. — И где ты только энергию по утрам берешь? — У человека, который удивит богов, всегда должна быть энергия, дружище, — Блэк Стар сочувствующе хлопает его по плечу и подмигивает зевающей Тсубаки. Лиз, Патти и Кида на месте не оказывается. Хотя этот факт удивлял меньше всего. Вполне обычное явление для их странной компании. Пока Кид не удостоверится в полной симметрии своего дома, он никуда не выйдет. Конечно же, никто не понимал сей удивительной особенности юного Синигами, но спорить было всегда абсолютно без толку. Обычно ребята ждали его максимум минут десять, а потом расходились в академию. И так случалось чаще всего, но, видимо, сегодня у Кида был удачный день, так как спустя буквально минут пять он пришел. Гордо задрав голову, парень поприветствовал всех кивком и повернул в сторону академии, игнорируя вопросительные лица друзей. Первая пара у них была опять у Штейна, а это означало — опять полная скука. Последние несколько недель в академии ничего интересного не происходило. Лишь процент поступивших студентов стремительно вырастал. С тех пор как Медуза и ее сестра затихли, безумие сбежавшего Кисина никого пока особо не волновало. Миссии были в дефиците и быстро разбирались. Короче, не жизнь, а кошмар. Из уст Соула это обычно звучало как "совсем не круто". Однако сегодняшний день обещал быть довольно забавным. Это парень понял по слухам, летавшим по академии просто со скоростью света. Синигами-младшего вызвали на поединок. Да еще и не кто-нибудь, а обычная новенькая девушка. О, если эта та самая язвительная особа, то на это точно будет любопытно посмотреть. Соул не знал причин, по которым она вызвала Кида на дуэль, но, судя по ее умирающему виду, новенькая устроила все это без четкого понимания, сколько внимания ей это принесет. Девчонке еще повезло, что все только шушукались, но подходить не решались, а то бы она точно взорвалась и пустила в ход угрозы холодным оружием. Соул не сомневался, что у нее хватит на это дури. Достаточное количество внутреннего камикадзе — это то, что имеется в наличии у каждого, кто осмелится поровнять себя с Синигами. Эванс даже попытался подколоть по этому поводу Кида, который сегодня был на удивление раздражительный, но тот лишь культурно послал его куда подальше. Ближе к вечеру стал собираться народ. Даже те, кто прогуливал занятия, не упустили возможности поглазеть на заварушку. Время от времени подходили обыкновенные зеваки, интересуясь, что здесь происходит и либо оставались, либо жаловались на то, что молодежь не в то русло силы направляет. Ровно в пять часов, под дружный гул зрителей на арене, роль которой исполняла площадь перед главным входом, появился Кид с сестрами Томпсон. Он был куда спокойнее и собраннее, чем днем, оглядывал толпу в поисках соперницы, слегка постукивая ногой. Однако Масами нигде не было видно. Девушка пропала из поля зрения сразу после пар и все еще не появилась. Кид начинал раздражаться — он терпеть не мог, когда его заставляли ждать. — И где она? — озвучил он мысли всех собравшихся. — Наверное, к этой дуре вернулся рассудок, который подсказал, что лучше сбежать. — Не дождешься. С противоположной стороны академии, приковав к себе все внимание, наконец появляется Масами, останавливаясь в десяти метрах от Кида. — Что, не вернулся? — парень ехидно улыбается. — Нет. И это значит, что я не отступлю. — Что ж, — он жестом показывает напарницам, чтобы те превращались, — ты исчерпала свою последнюю возможность остаться целой. Масами решает не отставать от Кида и, вытащив из ножен парные катаны, встает в боевую стойку. Оба противника застывают, сверля друг друга полными решимости взглядами и не пытаются нападать. Однако пауза слишком затягивается. Сделав шаг в сторону, Синигами-младший выставляет вперед руки, атаковав из пистолетов. Девушка не остается стоять столбом и отбегает в сторону. Она знает, что к противнику с таким оружием крайне опасно подходить близко. По крайней мере, пока. А вот и стойка греха. Сделав очередью еще восемь выстрелов, парень начинает стремительно приближаться. Масами выгибается и, сделав сальто назад, уклоняется от летящих в нее один за одним сгустков дыхания души. Еще прыжок, и девушка метко приземляется на выступ. — Давай же, покажи мне, что ты умеешь, Синигами. Кид недовольно скалится и выстреливает снова, зарядив снаряды большим количеством энергии. Сделав пару разворотов вокруг своей оси, Масами спрыгивает обратно на землю, стараясь двигаться достаточно быстро и обежать противника по кругу. Еще одна атака. Удачная. Не ожидав, что Кид среагирует так быстро, девушка теряет драгоценные секунды и шанс избежать столкновения с силой Синигами. Схватившись за левый бок, она отъезжает назад. Повезло, что не по почкам. Не став ждать контрольного выстрела, Масами бежит прямо на Кида, петляя в разные стороны, чтобы не дать как следует прицелиться. Вот она уже рядом. Используя свои катаны, девушка старается блокировать пистолеты, как может. С такого близкого расстояния получить дыханием души ей совсем не хотелось. Вот так. Еще. Один поворот, второй. Она проскальзывает снизу. Блок. Хорошо, Кид. Но вот Масами уже достаточно близко, чтобы швырнуть горсткой пыли прямо в лицо. Грязь лезет в глаза. Хорошая реакция спасает от неожиданных атак. Выстрел вслепую приводит к ошибке. Пользуясь моментом, Масами оказывается сзади. Удар. Слышится, как одна из катан разрезает плотную ткань, и пиджак падает на холодные грязные камни. Еще бы секунда, и лезвие бы вонзилось в самое плечо, но вот Кид поворачивается. Очередная атака, и девушку сносит к чертям на приличное расстояние. Но она продолжает стоять на своих двоих и ухмыляется так ядовито, как только может. — Надо же, твоя симметрия опять нарушена. Какая жалость! — Что, без грязных приемчиков боишься не справиться? — парень злится еще больше, протирая глаза. Он выполняет резонанс душ и готовится к новой атаке, когда девушка снова мчится прямо на него. — Что вообще происходит? — Мака непонимающе оглядывает орущую толпу, среди которой то и дело мелькают рвущиеся в бой Соул и Блэк Стар. — Это бред какой-то. Она что, решила самоубийством заняться? — Удивляешься, почему Масами свою душу не использует? — Да! И плюс я не чувствую дыхание души ее мечей, — повелительница косы напрягается, чтобы четче разглядеть оружие Масами, которое постоянно мелькало перед глазами. — И не почувствуешь, Мака. Это обыкновенные самурайские катаны. — И как это понимать? Разве нормально вот так выходить на сражение? А вы, к слову, здесь откуда? — как бы между делом спрашивает дочь Спирита, скептически смотря на не пойми откуда взявшегося профессора Штейна. — О, я здесь по просьбе Синигами. — Директора? Почему? — Я и сам не знаю. Он не сказал зачем, лишь попросил проследить за тем, как пройдет бой. Но, знаешь, я слышал, что когда Масами пришла поступать, то... Рядом раздается выстрел. — ... совсем не демонстрировала своей души... Еще один. — ... и в результате не была причислена ни к повелителю, ни к оружию. Отваливается часть колонны и с грохотом падает на землю. — Тебе не кажется, что Масами должна быть действительно интересным экземпляром, раз все еще находится здесь. — По-моему, директор просто пожалел ее. Не вижу ничего, что могло бы послужить причиной ее определения в EAT. — А вот это я и хочу выяснить. — Может, ей просто использовать энергию души что-то мешает? — Единственное, в чем я уверен, так это в том, что Масами вызвала Кида на дуэль далеко не для того, чтобы покрасоваться или потешить свое самолюбие. — С чего вы взяли? — Присмотрись, — преподаватель демонстративно указывает пальцем на дерущихся, — эта новенькая не пытается толком нападать. Она лишь раззадоривает противника, будто хочет, чтобы он выложился на полную. — Это глупо. У нее нет шансов, если Кид возьмется за дело всерьез. — Возможно, ей и не нужна победа. Хотя в любом случае она явно себя переоценила. Чтобы заставить Кида показать хотя бы половину его способностей, нужно куда больше, чем Масами может предложить на данный момент. — Это и так ясно. — Однако ее это не остановило. Мака с неким пренебрежением в глазах поворачивается в сторону выдохшейся Масами. Силы ее угасали, а атаки Кида становились все сильнее. Девушка была на пределе, но все равно пыталась вытащить из противника как можно больше. Но близился переломный момент. Напарница Соула видела душу Синигами-младшего и могла точно сказать, что он уже готов. Вот оно. Кид говорит что-то своим напарницам и перед ним появляется пушка смерти. Но чем же ответит Масами? Что она может противопоставить этому, если даже душу использовать не хочет? Но девушка даже не пытается сдержать атаку. Она вытирает кровь с губы и, отшвыривая свое оружие, из последних сил уклоняется от столь мощного выстрела — теперь Масами остается совсем без защиты. Слегка пошатываясь и хватаясь за бок, она поднимается на одно колено и кричит что есть мочи: — Я еще не побеждена, король асимметрии! В ответ на ее реплику ярко-желтая волна искрящейся более мощной энергии сталкивается с телом Масами и сносит его на добрых шесть метров, три из которых девушка проезжает по шершавым камням кувырком. — Она что, улыбается? — слышатся то ли утверждения, то ли вопросы от тех, кто ближе всех оказался рядом с пострадавшей. — О, — Штейн поправляет очки, — как интересно... — Что случилось, профессор? — Ее душа... буквально на мгновение я ее почувствовал. Мака удивленно смотрит на как-то по-сумасшедшему улыбающегося доктора Штейна, а затем на Масами. Когда темноволосая не использует свою внутреннюю энергию, то ничем не отличается от обычного человека, которого бы даже близко не подпустили к занятиям в академии. Но ведь сейчас этот чокнутый профессор что-то уловил. Дочь Спирита прекрасно знала, что бесполезно спрашивать его, почему он это засек, а Мака нет. Да и что вообще засек-то? Разве это не странно? Даже Кид, видимо, не заметил разницы, хотя он все-таки способный повелитель. Но вот Масами тоже замечает перемену в себе. Огонек в глазах резко угасает, а улыбка медленно сползает с лица. Всех присутствующих оглушает запоздалый крик, полный чудовищной боли. Будто только сейчас поняв, что, кажется, у нее пострадали ребра, девушка начинает извиваться, до крови закусывая губы, чтобы еще раз не заорать. Сначала никто не двигается, лишь ошарашенно наблюдая за действиями темноволосой. Неприятное зрелище. Будто очнувшись, к ней подходит доктор Штейн, попутно прося принести аптечку. Не обращая внимания на протесты Масами, он садится рядом и начинает осматривать место повреждения. Стоит ему коснуться руки, как девушка понимает, что, кажется, пострадала не только грудная клетка. — Внутренние органы не задеты. Сломана пара ребер, — заявляет профессор, принимая от одного из студентов небольшую коробочку. — Вывих плеча. Масами невольно расслабляется, когда под кожу вводят обезболивающее, но тут же дергается, когда ей фронтально поднимают руку и вправляют вывихнутое плечо на место. Противный хруст отдается звоном в ушах. Несколько кубиков лекарства помогают стерпеть эту пытку, однако отголосок терпкой боли все равно остается. — Надо отнести ее в больничную палату. — Нет! — девушка резко подскакивает, морщится и падает обратно на землю. Мысленно ругая себя за такую глупость, она тихо стонет, прижимая целую руку к месту перелома. — Тебе нужен тщательный осмотр. Здесь я не смогу оказать нормальное лечение. — Не нужно, — скрипя зубами, Масами делает новую попытку подняться. Шатаясь, она облокачивается на стоящую рядом колонну, стараясь дышать как можно тише, чтобы не потревожить переломанные ребра. — Что ж, — преподаватель понимающе кивает, — тогда помогите ей дойти до дома. — Я справлюсь, — судорожно выдыхая, девушка отталкивается от такой надежной опоры и делает шаг в сторону. Черт, даже обезболивающее не может заглушить все последствия нанесенных травм. Масами закусывает губу и старается выровнять дыхание. Нужно как можно скорее покинуть толпу, иначе могут начаться проблемы. Она делает еще пару попыток, и ее слегка заносит. Но Масами удается сохранить равновесие. Постоянные травмы в прошлом научили ее шевелиться вопреки боли, так что она переходит на медленный шаг, надеясь благополучно добраться до своей квартиры. Возглас Штейна догоняет ее уже у лестницы, когда девушка все же теряет сознание от действия лекарств. Масами подхватывает ближайшая парочка студентов и по приказу доктора относит ее в медпункт под звенящую тишину. Никто из наблюдавших не решается что-то сказать, все переглядываются и будто чего-то ждут. Но вот голос подает Синигами-младший. Он объявляет о том, что представление окончено. Окончено в его пользу. Услышав это, все отмирают, и арену заполняют сначала перешептывания, а затем громкие разговоры о только что случившемся поединке. На следующий день, сама того не желая, Масами просыпается знаменитостью.