Чувства

Он постоянно смотрел на него. Часто было так, что и не сосчитать, сколько раз за день. На тренировке, за столом, даже за совместным просмотром фильмов по вечерам он смотрел только на него. Какие фильмы, если есть он? И каждый раз, когда он встречался с голубыми, как небо, глазами, в нем что-то екало, а потом замирало. Механизм переставал работать, как будто бы давал сбой. И он не мог оторваться от этих манящих глаз, которые прожигали его насквозь. Сжигали все к чертям: разум, мышцы, сердце, не позволяя ему никуда сдвинуться или оторвать взгляд. Его глаза каждый раз брали в плен. А что он сам? Просто стоял. И смотрел в них, все больше и больше утопая в этих глазах. Каждый раз умирая и снова возрождаясь, испытывая эйфорию, просто потому что он тоже смотрит на него. И так происходит каждый. Чертов. Раз. *** Они хорошие друзья, проводят много времени вместе и тогда, именно тогда Саше особенно хорошо. Он может наблюдать его неповторимую улыбку, которую каждый раз пытается запомнить, сфотографировать у себя в голове, чтобы та никогда не исчезала. Чтобы она была вытатуирована внутри его век, чтобы видеть ее, закрывая глаза. Чтобы он ему снился. Его волшебный смех. Ни у кого нет такого смеха, как у него. Заливистого и счастливого. И каждый раз, когда Головин его слышит, ему хочется смеяться вместе с ним. Так легко и беззаботно, не думая о завтрашнем дне, о том, что завтра все может быть совершенно по-другому. Его движения, его шутки, даже его манера разговаривать... Все это Саша любил. Любил всем сердцем. До потери пульса. До помутнения рассудка. Но он никогда, о боги, никогда ему в этом не признается. Ведь Денис совершенно другой. Саша ему не нужен. У Дениса есть девушка — заботливая, милая и красивая. Которая может дать ему все. Но Саша не мог дать ему ничего. Просто ничегошеньки из того, что могла бы она. Просто потому что Головин ему никогда об этом не расскажет. И каждый раз, закрываясь у себя в комнате, Саша достает его фотографию. Хорошо спрятанную, он хранил ее бережно, как самое большое сокровище, ведь она им и была. Денис был целым миром для Саши. И каждый раз ему приходится закусывать губу до крови, чтобы, не дай бог, кто-нибудь не услышал, чем он занимается у себя в комнате посреди ночи. Каждый раз, когда он один, с друзьями на тренировке, неважно, где, он думает только о Денисе. О Денисе, который никогда не будет принадлежать ему. И так продолжалось неделями. Время летело очень быстро, команда продвигалась в Чемпионате все выше и выше. Все очень рады успехам, да и сам Саша. Но в груди все еще та же пустота. Когда-то давным-давно там билось его сердце, но потом появился он. Он отнял, вырвал его из груди голыми руками, всего-лишь улыбнувшись и посмотрев Саше в глаза. Тогда мир Головина перевернулся. Денис - его воздух, его вода и его мысли. Он везде, просто повсюду, куда ни посмотри, о чем ни подумай. Он всегда будет рядом. *** Головин отдаляется все больше и больше от команды, у друзей стали появляться подозрительные мысли, между Денисом и Сашей образовалась пропасть. Он не разговаривал ни с кем. Просто смотрел. Постоянно наблюдал за Денисом. Смотрел даже тогда, когда заметил его девушку рядом с ним. Как он ее сладко целует, прикрывая глаза. Целует так, что даже у Саши захватывало дух. А потом отстраняется и смотрит на него. На Сашу. Тогда, когда тот подглядывал за ними из-за угла. И Головин сошел с ума. Сошел с ума, а причиной этому стал Денис. Это имя, как молитва, крутится у Саши в голове. Всегда. Как будто молится он на него. Потому что без него сам Головин больше никто. Но так не может продолжаться дальше. Головин больше не видит Дениса с его девушкой, она как будто исчезла, хотя раньше всегда была с ним. Он хмурится. Это предельно странно. Но где-то в его груди закрадывается надежда, совсем маленькая, ничтожная, но все-таки надежда. *** Денис видит, что другу нехорошо, волнуется больше всех из команды, ему не спится по ночам. Он не знает, что произошло, но ему что-то подсказывает, что тот влюбился. И горячая ревность вспыхивает внутри Дениса. Сначала он не может понять, что это за чувство. Но осознание приходит довольно быстро. И это пугает. Пугает до чертиков, что он приревновал своего друга. Ведь каждый раз, когда Саша прикасается к нему, будто бы не специально, по коже Дениса проходят тысячи электрических разрядов. А место, до которого дотронулся Головин, вспыхивает. И с каждым разом это чувство лишь усиливается. Каждый раз, когда он ловит его взгляд на себе, Денису хорошо. Хорошо от осознания того факта, что он на него смотрит. И иногда их взгляды встречаются. И эти изумрудные глаза... Прекраснее них Денис не видел ничего, и он уверен, не увидит. Тогда-то и закрадывается понимание происходящего. Понимание того, что ЧТО-ТО ЗДЕСЬ НЕ ТАК. Разве он, Денис, влюбился?! В Сашу. В Головина. В номер семнадцать, что бегает по полю. В милую улыбку и тихий смех. В смущённые взгляды, которые Денис ловил. В своего напарника. В своего друга. И, может быть, он и правда любит. Любит, но издалека. Не показывая и не говоря никому. Ведь такая любовь... Она НЕПРАВИЛЬНАЯ. Так не должно быть. И он всячески пытается отогнать ее, но все напрасно, как всегда. Тогда он решает покончить с этим. С его головной болью, с его бессонницей. Он ничего не знает, знает только то, что Сашка ему нужен. Нужен, как кислород. И он просто понятия не имеет, что с ним не так. Ведь у него есть девушка — такая нежная и любимая. Но то, что чувствует он рядом с ней, никогда не сравнится с тем, что чувствует он рядом с Сашей. Это взрыв эмоций: счастье, радость, эйфория, нежность, ревность и даже… любовь. Он никогда не мог разобраться в себе, но то, что он чувствовал рядом с ним, Денис никогда не испытывал ранее. И только глубоко ночью, когда тот опять не мог заснуть, в его голову прокрадывалась мысль: да, наверное, это все-таки любовь. Он пытается свыкнуться с мыслью, разобраться в себе, но у него это плохо получается. Точнее,не получается вообще. И тогда он просто решает сказать. Просто прийти к Саше и выпалить: «Я люблю тебя». И, может быть, убежать, как последний трус. Или остаться, получив, скорее всего, кулак в челюсть. Или типичное: «Прости, но я тебя не люблю». Но терпеть Денис больше не мог. Может быть, ему придется исчезнуть из жизни Саши, быть только на фоне, как один из игроков команды. Звонок девушке — истерика, слезы. Слова, которые ранят ее сердце. Но Денис думал, что надо именно так. Лучше не врать. Извинения, просьбы не расстраиваться, по сути, только слова на ветер. Нет, не то чтобы Денису было наплевать на девушку, наоборот, он чувствует себя очень плохо после этого разговора, как какая-то последняя скотина, но он не может перестать думать о нем. *** Саша просыпается ночью из-за стука в дверь. Раньше он бы подумал, что это кто-то ненормальный стучится ночью, поэтому послал бы его, обратно завалившись спать. Но это было раньше. С его прихода в сборную все поменялось. Поменялось, когда он встретил Дениса. Перевернулось с ног на голову, даже какие-то мелочи, как, например, стук по ночам. И Саша точно знал, что это Денис. Потому что никто другой не будет ломиться ночью в его комнату. Потому что раньше они проводили целые ночи в его комнате, просто разговаривая или смотря фильм. И каждую ночь он вспоминал с восхищением, каждый раз не веря в то, что произошло. Вспоминал эти моменты, словно сказку, которая просто не могла быть явью. Он никогда не верил, что это был не сон. Вот и сейчас заспанный Саша с взъерошенными волосами и помятой футболкой, медленно встает с кровати и плетется к двери, чтобы открыть ночному гостю. Как и ожидалось, перед ним стоит Денис, нервно покусывая губу и перебирая края своей майки. Хоть Головин и знал, точно знал, что это Черышев, сонливость как рукой сняло. Он смотрел на Дениса широко распахнутыми глазами, пока тот пытался заговорить. — Привет, — голос Дениса хрипел, наверное, от волнения. — Привет. Чего так поздно? — Да так, просто хотел узнать, как ты поживаешь, — он нервно прикусил щеку, ведь прекрасно понимал, что он пришел к Головину явно не за тем, чтобы узнать, как у него дела. — Ну, ты чего стоишь? Заходи. Не держать же тебя на пороге, — Саша отступил, пропуская его внутрь. Денис прошел в такую знакомую ему комнату, как всегда залезая на кровать. Саша садится с ним. Он не знает, о чем говорить, поэтому молчит. Мысли сбились в один комок, он не думал ни о чем другом, кроме Дениса. О его приоткрытых красных губах, которые так и манили, кричали: «Да поцелуй же ты!». Но Головин держался. Держался, как мог. Но чувствовал, что проиграет. Проиграет собственному сердцу, которое бешено стучит в его груди. Он смотрит на Дениса, тот все еще молчит. Молчит, опустив взгляд, не поднимая своих красивых глаз. Он поник, не слышно его смеха, не видно улыбки. А Саше совершенно не хотелось, чтобы тот грустил. Когда это происходило, Головину тоже становилось тоскливо. Но он не мог ничего с собой поделать, ведь так его любил. И даже если он отвергнет его, Саша все равно не перестанет любить. Признания рвутся наружу, сердце вот-вот выпрыгнет из груди. А Саша терпит. Терпит до конца, до того момента, когда кто-то из них все-таки сдастся. Но невозможно преодолеть то, что накопилось в голове за многие месяцы. Все его мечтания, мысли, действия, все они были связаны с Денисом. И он не будет больше ждать. Он проиграл. Своему сердцу. Надо давно было признаться, а он этого не сделал. Так надо действовать сейчас. — Денис, мне надо тебе кое-что сказать. Я… — его речь обрывается, даже толком не начавшись. Саша шокировано уставился на Дениса, отказываясь понимать, что происходит. Его заткнули. Нагло, не давая договорить. Заткнули так, что Саша потерял дар речи. Заткнули такими мягкими и теплыми губами, притягивая как можно ближе к себе, заставляя парня растекаться лужицей в его объятиях. Его сердце, сделав двойное сальто, замерло, а потом забилось еще быстрее. Мир как будто испарился. Сейчас для них не существовало ничего, кроме них двоих. Мысли испарились, мозг отказывался мыслить. В груди у Саши взрывались фейерверки, в животе были не бабочки, это была атака атомных бомб. Прикрыв глаза, Головин прижался к Денису еще ближе, хотя, казалось бы, куда же еще? Его рука зарылась в волосы Черышева. Он практически залез на Дениса, обвив ногами его талию. Он мог почувствовать его тепло. Денис, такой теплый, такой нежный, такой родной. И, господи, какой влюбленный. Саша думал, что сейчас просто свихнется или умрет от недостатка кислорода, а может и то, и другое, но то, что он точно знал, так это то, что он определенно не хочет отрываться от Дениса. Только не сейчас. Наверное, это будет самым счастливым моментом в его жизни, который он постоянно будет вспоминать. Денис целовал Сашу нежно и трепетно, вкладывая в этот поцелуй все: свои чувства, обиды, ревность и самого себя, отдаваясь Саше в руки. Совершенно не так, как он целовал свою девушку. Головин сам радикально отличался от нее. Он был намного лучше, он был идеальным. Денис не знал, как можно быть таким идеальным. Его хотелось обнять и оберегать всю свою жизнь. Это его счастье, которое он не хочет отпускать. Ни-ког-да. Сашины губы были сладкими. И такими приятными. Целуя его, Денис не хотел отрываться. Его поцелуи — это как глоток воздуха, в котором Черышев нуждается. Целуя его, он забывал, как дышать. Забывал, как существовать без него. Саша — центр его Вселенной. Саша больше не помнит, как долго они целовались. Помнит только нежные губы на своих. Помнит только, что потерял голову тогда. Отстранившись от Дениса, он все еще удивленно смотрел на него, не веря в то, что сейчас произошло. Сейчас у него была просто буря эмоций: как хороших, так и плохих. Он одновременно испытывал восторг, радость, симпатию, но также страх, что сейчас Черышев просто встанет и уйдет. И Головин не хотел тянуть. — Что... что это было? — он слышит в своем голосе дрожь, хотя сам не волнуется. Ну, может, чуть-чуть. На самом деле, у него руки трясутся от волнения, как у сумасшедшего. А Черышев улыбается. Широко и влюбленно. Так, как может только он. На его щеках горит румянец, он смущен, но это делает его еще прекраснее, неважно, что больше уже некуда. Искрящиеся голубые глаза смотрят в изумрудные. Такого счастливого Дениса Саша еще не видел никогда. А глаза будто зажглись, как тысячи огней. — Дурак ты, Сашка. Люблю тебя я, вот что. Головин смеется и берет его за руку, утыкаясь тому в шею. Денис слышит приглушенное: «Я тебя тоже». И он уверен — вот оно, счастье.