Дин шёл по тихой плохо освещенной старой улочке, пиная пустые пластиковые бутылки и разбрызгивая тяжёлыми ботинками мутную воду. Дождь лил уже практически сутки, и всё выглядело каким-то серым и мрачным.
Он намеренно наступал в лужи побольше, дабы поднять кучу брызг и окатить насквозь промокшие синие джинсы. Ну или просто потому, что сильно злился.
Парень достал из кармана помятую виновницу его чертовского настроения. Он сел на мокрые холодные ступеньки и, прикрывая трясущимися ладонями слабый огонёк, подкурил. Обычно Дин понимал своего отца, по крайней мере, старался, но сейчас… сейчас всё выглядело куда сложнее.
Он выпускал из лёгких клубы сизого дыма и смотрел вдаль: только дождь, только серость и сырость. Впереди его не ждёт ничего хорошего, ничего светлого… Мысли прервал громкий звонок телефона, звонил Сэм.
— Да, братец? — брови лишь сильнее сдвигались на переносице. — Понял. Спасибо.
Дин затушил бычок около большого пальца, рядом с тремя надувшимися шрамами. Так бывает, если в рану попадает табак, так будет и сейчас. Парень даже не поморщился и, убрав руки в карманы, бегом направился к недостроенной высотке, встречая худыми плечами сильные потоки дождя.
Он прополз под неприкрытой бетонной балкой и оказался внутри. Дин сплюнул под ноги и всё же двинулся к лестничному проёму. Он буквально полз по разваливающимся перекладинам, поднимаясь всё выше. Насквозь мокрая одежда камнем тянула вниз, но парень, обдирая руки, взбирался всё выше. Этаж за этажом, и Дин наконец сдался, вываливаясь с лестничной площадки в узкий темный коридор.
Ему нравились такие здания. Снаружи — зеркальные, а изнутри — прозрачные. Можно сидеть часами, обхватив колени руками и всматриваться в даль. Дин облокотился спиной на боковую стену шахты лифта и полез в карман за сигаретой.
Дым привычно заволакивал голову и наконец смог вернуться к тем депрессивным мыслям. Только дождь, только серость и сырость… Чёрт!
Громкий звон наполнил собой, казалось, всё здание и Дин снял трубку — звонил отец.
Надо же, что-то новое. «Если такой умный, можешь не возвращаться», «что бы глаза мои тебя больше не видели», «только приди назад и получишь»… Надо же…
Он просто перебросил мобильный через перила, в тёмную, покрытую пылью, непроглядную даль шахты лифта. Дин ожидал, что тот пролетит до самого нижнего этажа и разобьется, отдаваясь гулким эхом. Вот только сразу же раздался сдавленный «ай».
Парень резко развернулся, прислоняясь ухом к мутному, заволочённому вуалью строительной пыли стеклу. За ним не раздавалось и шороха, так что Дин приложился лбом и сделал руками бинокль, стараясь просмотреть занавесу. Неожиданно пред ним, с резким хлопком, возникла мальчишеская ладонь, скользя пальцами по стеклу и оставляя длинный след.
Дин мгновенно отпрянул, привычно хватаясь за нож. Не заметив больше никакого движения, парень замер, прислушиваясь: из-за стекла доносился тихий шелест. Он залез под куртку, доставая холодный темный пистолет и держа его наготове и рывком переклонившись через перила.
Даже не раскачиваясь, в шахте лифта висела наспех собранная деревянная люлька. Она предательски скрипела от каждого движения лежащего в ней темноволосого парня. Он не смел шелохнуться, глаза плотно закрыты, правый бок покрывался пятнами темной крови и, казалось, парень даже не дышал — настолько боялся каждого движения.
Дин просто смотрел на него, собрав брови на переносице и словно сканируя ситуацию. «Демон? Нет. Вампир? Господи, что же он такой бледный?..» — носилось в его голове, и вдруг незнакомец широко распахнул глаза.
Они светились во мраке, немного излучая голубоватое сияние. Словно два аквамарина, глаза отблескивали и казались настолько глубокими, настолько чистыми. Даже не возникало сравнение с морем, как это бывает обычно, скорее с небом — таким голубым-голубым, с приятной синевой по бокам и тоненькой белесой радужкой облаков.
И это сияние не заливало шахту лифта, оно заполняло собой душу. К чёрту демонов. К чёрту ссоры. Вот стоять бы так хоть вечность, словно окунувшись; нет, наоборот, словно вынырнув из тёмного, мутного и грязного омута, в наполненную свежим воздухом сушу.
Дин даже перестал переживать. К чему все разногласия с отцом, жизненные проблемы, неудачи? Ведь эти ясные камни — они чаровали всё в округе, всё и вся. Незнакомец посильнее округлил глаза, затем сразу же закрыв их, вместе с чем ушло и небесное свечение. Теперь Дин нырнул в этот, наполненный страданиями и болью, омут — погрузился с головой; даже оставшийся на задворках памяти приятный голубой туман медленно рассеивался.
Могло показаться, что нечем дышать — лёгкие отчаянно отказывались работать, требуя вернуть в благоденствующую сушу или выдать, на худой конец, жабры, чтобы фильтровать эту тягостную, словно смолу, реальность.
Также, с закрытыми глазами и не шевелясь, парень одними губами прошептал:
— Не трогай меня…
Дин спрятал пушку и уронил лицо в руки, стараясь найти в себе силы и мужество. Он стоял не шевелясь ещё с минуту, и затем медленно пополз к лестнице, и стал сбивать ногой одну из перекладин. Пока та не выбилась с одного конца; он хотел уже потащить её и вырвать совсем, но по стене пошла широкая длинная трещина, и балка, вместе с куском стены полетела вниз, сбивая на своём пути половину перекладин и отрезая тем самым дорогу назад.
Парень слабо стукнул кулаком в стену, боясь, что и та может рассыпаться, и потянулся к следующей балке. Вот только она рухнула вниз ещё стремительнее первой, обдирая до крови его пальцы. Он даже не зашипел, но, услышав скрип из шахты лифта, бросился к незнакомцу.
Дин переклонился через перила, держась одной рукой за скользкую влажную стенку, а другую протягивая нешевелящемуся парню. Тот, по-прежнему не открывая глаз, прошептал:
— Нет… Так не выйдет…
Сквозь скрип своих зубов Винчестер нагнулся ещё ниже, практически касаясь воротника парня:
— Чёрт тебя дери! Хватайся, я тебя вытащу.
— Мы просто вместе разобьемся. Лучше уходи.
Дин переклонился ещё ниже и схватил пальцами незнакомца за шиворот.
— Дурак… — процедил голубоглазый, и люлька накренилась влево.
С громким треском потрескались стёртые верёвки, и доски с телом мальчишки рухнули вниз, таща следом — в бездну — державшего его парня.
***
Первое, что увидел перед собой Дин, были те самые аквамариновые глаза. Широко распахнутые и перепуганные, они единственное, что пронзало непроглядную тьму. И он проверяя ладонью ссадину на затылке сел. Хозяин голубых огоньков мучительно застонал и Винчестер вдруг понял, что лежит прямо на незнакомце, ещё и впиваясь локтем ему в рану.
— Где мы? — спросил парня Дин. — И как ты? Почему мы не разбились?
— Думаю, мы в самом низу, где-то в подвале. — незнакомец на секунду прикрыл горящие глаза-огоньки, а чувство тревоги резко возросло — Я просто словил тебя. Но моя рана… Я не знаю, сколько протяну ещё.
Винчестер попробовал слезть с парня, но из-за тесноты не смог даже перенести свой вес, снова вызывая мучительный стон. Он пошарил вокруг и нашел телефон. Фух — целёхонький. Дин включил его и зажал клавишу быстрого набора, молясь на связь. И она, как ни странно, была. Трубку Сэм взял.
— Сэмми… Мне очень сильно нужна твоя помощь, — он неловко помолчал, выслушивая ругательства. — Все нормально, только я упал в шахту лифта… И никак не могу выбраться. Помнишь ту стройку? Да ту самую. Жду.
Дин обернулся к незнакомцу светя фонариком телефона:
— Как же ты не разбился? — он посмотрел наверх, туда, куда уходил многоэтажный тоннель. — Ты кто такой вообще?
Парень зажмурился от яркого света и, прикрывая рану плащом, ответил:
— Меня зовут Кастиил.
— Это понятно… А по существу кто?
— Я ангел Господень.
— Ха! Ну, конечно, а я Шамаханская царица, как же.
Кас склонил голову набок, и его горящие голубые глаза расширились. Он выдохнул через нос, как бы сосредотачиваясь, и в свете телефонного фонарика отразилась уходящая далеко вверх тень сожженных крыльев. Кое-где всё ещё виднелись перья, но в целом, они выглядели жалко — обскубленно и хрупко.
Сердце Винчестера на миг сжалось, отдавая по всему телу тревожными волнами. Теперь, взглянув в те небесные глаза, он видел тоску.
— И как ты здесь очутился? — спросил Дин ангела.
— Ну, — выдыхая начал Кас. — проблемы с отцом.
Парень с фонариком издал грустный смешок:
— Не поверишь — то же самое, — он достал из кармана пачку сигарет и покрутил их, о чем-то задумавшись. — Только вот, знаешь… у тебя нефиговая такая рана, да и положение не самое лучшее. Мой вот отец только сердится, ну, из дома выгнал, но это пока не остынет. А ты по уши в дерьме.
Кастиил перекатил голову на другое плечо, гулко стукнувшись виском о стену. Он поскрёб пальцами кисть и после долгой паузы ответил:
— Я просто так наказан.
— Ничего так наказание… Что же ты натворил?
— Ослушался приказа.
Дин хрипло рассмеялся, сминая в руке шершавую пачку. Вот же, он ведь тоже ослушался приказа.
— Я просто устал. Больше не могу это всё терпеть, — не моргая ответил ангел. — Я хочу стать как ты, обычным свободным человеком, — он протянул руку к свету наверху. — Принимать самостоятельные решения, любить и мечтать. Вот ты — ты мечтаешь?
— Да, Кастиил, мечтаю. Но это не так здорово, как может казаться, — Винчестер поднял руку вслед за ангелом. — Мне бы так хотелось вернуть маму. Я мечтаю о её тепле. Просто, чтобы я хоть иногда мог ей звонить, обнимать её, — он перевёл взгляд на голубоглазого. — Но ведь мечты не сбываются, и от этого ещё больнее. Я хотел бы быть как ты. Ничего не режет, ничего не колет, — Дин кивнул на его рану. — Хотя по тебе и не скажешь.
Они оба рассмеялись, и рука ангела накрыла дрожащую руку собеседника. Да уж, не самый ловкий момент. Вдруг, раздается глухое постукивание чуть выше, и им слышится голос — голос перепуганного Сэма.
— Дин, слышишь меня?
— Да, Сэмми. Можешь нас как-то вытащить? — отвечает старший, приподнимаясь на локтях.
Но младший Винчестер молчит, раздается лишь хриплый смех и кто-то костяшками пальцев стучит в стенку шахты. Громом раздается сиплый мужской хохот, а затем и голос:
— Дин, Дин, Дин. Я вижу ты удобно там устроился. Хочешь послушать предсмертные крики брата? — послышался многоголосый хохот. — А сам умрешь от голода, как тебе идея?
Винчестер приложил палец к губам, но Кас беззвучно, одними губами произнес «демоны» и Дин всё понял. Он молчал, сжимая руками голову, как вдруг ангел потеребил его за рукав:
— Я знаю один выход, но это очень рискованно и неприятно.
Дин свел брови, показывая, что слушает.
— Дай мне притронуться к твоей душе. Я смогу исцелиться и спасти твоего брата.
Висевшая паника, казалось, достигла своего предела. Аквамарины ангела пронзали насквозь, и Винчестер в них растворялся. Демоны? Душа? Рискованно? К чёрту, к чёрту, к чёрту — всё равно, хоть убей — на всё согласен.
— Дерзай, птенчик, — лишь ответил парень, роняя разрядившийся телефон.
***
Демон зажимает Сэму рот рукой и прислушивается к подозрительной, аж звенящей тишине. Он дает знак руками напарнику и тот направляется к стенке, как из шахты лифта доносится будоражащий кровь вопль.
Перепуганный младший Винчестер разве что успевает зажмуриться перед яркой белой вспышкой, следующей за взрывной волной, разворотившей пол здания. Мелкие камушки и пыль градом сыпятся на голову и плечи. Всё здание невероятно дрожит, целые этажи сворачиваются, словно гармошка, но всего за миг он оказывается на крыше жилого дома напротив.
Немного ухмыляясь, Дин держится за живот, и его придерживает Кастиил, осторожно опуская на землю.
— Спасибо тебе, парень, — без улыбки говорит ангел. — Я много чего понял благодаря тебе.
Немного колеблясь Дин отвечает что-то невнятное, но Касу и этого хватило. Он медленно встал и развернулся, чтобы уйти.
— Меня зовут Дин, — прозвучало ему в след.
— Я знаю, Дин, знаю. Надеюсь, ещё свидимся.
Раздался тихий шелест крыльев, и Винчестеры остались на крыше вдвоём. Старший грустно хмыкнул, опустил взгляд и зарылся в карман, вытряхивая остатки мелкого табака, как вдруг увидел ту скомканную пачку. Это заставило его растрогаться: пернатый забрал и её. Дин сгреб с пола упаковку и вышвырнул вниз.
— Это же надо было так влезть мне в душу? — двусмысленно спросил он пустоту и провел ладонью по грудной клетке, прислушиваясь к молотящему стуку — И надеюсь, что только в душу.
