Эхо шагов по воде

*** Если леди Сильвану попросили бы описать, какой стала Джайна после перерождения, то она сказала бы, что та подобна отравленной ядом стреле, летящей точно в цель. Глаза Праудмур, и при жизни отличавшиеся редким оттенком пронзительной синевы, после ее смерти обратились в источающий холод сапфировый камень. Ладони, прежде крепко сжимавшие посох, теперь равнодушно обхватывали рукоять покрытого рунами меча. Того самого, что поглотил душу молодого Артаса Менетила. Того самого, что помог Королю-Личу погрузить мир в состояние, описываемое самим именем ужасающего клинка — Ледяную Скорбь. Их планы рухнули в тот самый миг, как открылась неприглядная правда — Фростморн никогда не позволит своему хозяину проиграть. Его сила превосходила всё, что они знали, всё, что было подвластно им. Бой за право живых оставаться живыми неминуемо шел к проигрышу, и тогда леди Джайна решилась на отчаянный шаг. «Нужно позволить клинку сменить своего хозяина» — эта мысль — отчаянная и саркастичная — придала ей сил. В конце концов, у Джайны было то, чего Артас лишился уже давно. То, что она могла возложить на алтарь ради спасения этого мира. Душа. Магии Первой Леди хватило на то, чтобы воззвать к жаждущему поживы мечу и предложить плату. Много большую, чем мог пообещать даже Король-Лич, несущий разрушение руками своих подчинённых. Маг, подчиняющий себе материю, маг, ткущий мощные заклинания прямо из воздуха, мог нести беды куда более впечатляющие, чем бедный паладин, вынужденный надеяться на силу аур, усиливающих боевую мощь его и его союзников. Клинок поддался. Его несмолкающая, несущая смерть песнь вдруг прервалась — и вместе с ней оборвалась и жизнь Артаса Менетила, поддерживаемая до того лишь магией клинка. В тот же миг Фростморн поглотил душу и жизнь Джайны Праудмур. «Добро пожаловать в наши ряды,» — холодный голос Сильваны звучал как никогда саркастично. ***