Эхо шагов по воде

*** День сменился ночью, но окрестности по-прежнему были хорошо просматриваемы. Виной тому был светящийся от избытка магии купол Сурамара, озаряющий все вокруг мертвенно-фиолетовым сиянием арканы. Он напоминал о той цели, ради которой здесь томились бок о бок силы Альянса и Орды. Выхватить из рук демонов кусок земли, им не принадлежащий. Леди Лиадрин вышла из палатки, чтобы лично сменить караульных от эльфов крови на посту. Она не гнушалась рутинной работы, хоть и была одним из командиров. Иногда только такая деятельность и помогала хоть немного расслабиться. Несколько напрягало лишь то, что нести караул приходилось с представителями другой фракции. В этом мнении она была не одинока. — Нет нужды пытаться делать вид, что сейчас от вас будет хоть какой-то прок. Ночь — истинное время моего народа. — Добрый вечер, страж Майев Песнь Теней. — Лиадрин слегка кивнула в сторону поднявшейся навстречу фигуры, — Какая встреча. Но позвольте вас уверить, что мои воины достаточно натренированы и подготовлены, чтобы нести службу в любых условиях. Мы не полагаемся лишь на помощь лунной богини. Майев издала странный звук, будто поперхнувшаяся перьями кошка — видимо то был смешок. Обмен любезностями на сегодня был завершён, противник принял словесный удар, как достойный. Мысленно Лиадрин отметила, что образ мыслей Песнь Теней на удивление совпал с ее собственным, раз та тоже решила выйти в обычный дозор. И, кажется, этот раз не обещал стать последним. «Что ж, придется внести корректировки в расписание. Нельзя оставлять моих рыцарей наедине с настолько опасным противником. А Кадгару придется поверить… в нашу дружбу.» *** Теперь встречи лидеров двух организаций стали постоянными и неслучайными. Лиадрин держалась вежливо и отстраненно, Майев — грубо и язвительно. Но самым неприятным моментом для обеих было осознавать, насколько же они, всё-таки, похожи. Правосудие, свершаемое из чувства мести, в самом деле давало отличную почву для общего взгляда на мир, а совместные караулы — для разговоров. Всё-таки буравить друг друга взглядами несколько часов это не самое приятное времяпровождение. И в один из подобных вечеров Майев внезапно вернулась к самому первому их разговору. — Мы не надеемся только на помощь лунной богини, — процитировала она слова Лиадрин, затем, спустя небольшую паузу, добавила, — Я не надеюсь. Я была жрицей, теперь я Страж. И сама отвечаю за свою судьбу. — Как я вас понимаю. — Лиадрин хотелось сказать это иронично, но слова внезапно прозвучали искренне. — Поясните. Рыцарь крови несколько замялась, думая — говорить или нет? С другой стороны, никакой особой информации противнику это не давало, да и военным секретом не было. А личные насмешки она как-нибудь переживет. — Я тоже была жрицей. Как и многие из нас. До тех пор, пока не поняла, что Свет не будет приходить по первому моему зову. Что он может оставить меня в самый неудобный момент. Что я не могу в любой ситуации просто положиться на его помощь. — пожалуй, это получилось слишком эмоционально, но леди уже не могла остановиться. Они ведь разойдутся после этой миссии и в следующий раз встретятся, скорее всего, на поле боя. А значит, не имеет значения, что Майев успеет о ней узнать. — Тогда мы стали рыцарями крови и нашли способ подчинить эту силу себе. Признаться, это было ужасно и неправильно. В голове все время звучал скрежет стекла и виски раскалывались от криков несчастной наару. Потом, когда мы вернулись на верный путь, все стало на свои места. Но до сих пор мы помним тот урок, что вынесли оттуда. Нельзя полагаться на силу, которая не принадлежит тебе. Майев повернула голову в ее сторону и, чуть наклонив ее вправо, слушала. В глазах ночной эльфийки впервые читалось что-то вроде уважения, и, признаться, Лиадрин это порядком польстило. *** Леди Лиадрин и сама не заметила, как заинтересовалась личностью Майев. Почти все время воительница скрывалась за маской, этим дурацким совоподобным шлемом, и лишь хриплый голос возвещал о том, что перед ней не статуя, а живое существо. Голос, который, честно сказать, заставлял мурашки идти по коже, а мысли — все чаще обращаться к Свету, чтобы тот уберег от странных ощущений. В отличии от большинства тех, кого она знала, Майев была прямолинейной до неприличия, что должно было отталкивать, но леди-паладин это лишь подкупало. Лиадрин сама удивилась той скорости, с которой она выразила своё согласие, когда обеим предложили совместную миссию (идею озвучил тот самый Кадгар, лукаво щуривший молодой и весёлый взгляд). Майев, кажется, тоже не возражала. Миссия заключалась в устранении Десницы — древнего могущественного голема, пробужденного ради защиты города. Должно быть, присягнувшим демонам жителям Сурамара пришлось несладко в осаде, раз они решились на подобный шаг. Голем был известен своей неустойчивостью и в прошлом разнес в щепки целый квартал, прежде чем его удалось остановить. Впрочем, отчаянные шаги были именно той сферой, в которой обе эльфийки разбирались лучше всего. Подготовка не заняла много времени. Кадгар вкупе с Вальтруа кратко просветили их насчёт арканной магии и посоветовали не затягивать бой. Одним из опасных моментов было вступление в контакт с ядром, впрочем, его дестабилизация заставила бы голема замешкаться и обеспечила преимущество, необходимое для победы. Оба умелых мага собственноручно наложили чары на орудия боя двух эльфиек. По заверениям Кадгара, эти арканные заклинания должны были начать резонировать с ядром при соприкосновении, вызывая сбой. «Мы, конечно, не гоблины, но тоже взрывать умеем», — пошутил седой маг. Сиреневый крылобег Лиадрин и туманношкурый саблезуб Майев будто почуяли сопернический дух фракций их хозяек. Каждый маунт пытался оказаться впереди «неприятеля», так что места назначения удалось достигнуть всего за полтора часа. Недалеко от сурамарских виноградников, за границей осаждаемого города, земля дрожала от поступи ужасного голема. Существо, вызванное к подобию жизни магией и следующее законам столь же древним, что и его давно почившие создатели, вызывало смешанное чувство страха и восхищения. Исходящие фиолетовым свечением доспехи, будто парящие в воздухе и связанные меж собой незримым телом неведомого создания. Могучие ладони, лишь дважды служащие окончанием рук, и четырежды — ног. Искрящиеся арканой молнии, то и дело пробегающие по поверхности загадочного металла. Все это вместе создавало Деснице имидж весьма и весьма непростого противника. Лиадрин приняла боевую стойку, слыша, как где-то позади со спины саблезуба почти неслышно соскользнула Майев. Леди-паладин шагнула вперед, и в ее голове не осталось ничего, кроме определений «союзник» и «враг», а также — желания убить. В этом мире было проще жить и в нем она ориентировалась, как никто другой. Атаки леди Лиадрин были прямолинейны и преисполнены ярости. Стражница Майев следовала за ней тенью, пытаясь проскользнуть врагу за спину. Десница обрушил на обеих серию ударов, столь мощных, что эльфийке крови пришлось укрыться за щитом. Именно ее стойкость позволила стражнице воплотить свой план — теперь Майев осыпала врага веером кинжалов со спины. Однако то было словно элекку — дробина. Песнь Теней прищурилась, пытаясь отыскать единственно верную цель. Вскоре ей удалось разглядеть в самом сердце парящих доспехов странноватое свечение, несколько отличающееся от общего магического поля. «Прикрой меня!» — крикнула она союзнице, бросаясь голему под ноги. Лиадрин резко выдохнула, вознося меч и проводя серию быстрых, жалящих ударов, призванных скорее раздразнить, нежели чем нанести реальный урон. Доспехи зловеще звякнули, и, внезапно, одним резким ударом, вышибающим воздух из легких, отбросили леди паладин назад. В голове потемнело. Лиадрин закашлялась, втыкая меч в землю и пытаясь подняться с его помощью. Тем временем Десница развернулся к Майев. Та отчаянно бросилась в атаку, занося глефу, но потерпела неудачу. Голем ударил в голову, особо не церемонясь. Шлем Майев прогнулся от удара, и та упала на землю. А затем потеряла сознание. *** На голове лежало что-то мокрое и противное. Стражница дернула рукой, пытаясь сорвать это с себя, но ее удержали. — Лежи спокойно, — в голосе Лиадрин слышалась та отдающая железом нотка жрецов, что позволяла тем утихомирить даже самых буйных больных. Майев фыркнула, но решила не спорить. Лишь спросила: — Что произошло? — Твой план сработал. Я сначала не поняла, в чем было дело, но потом догадалась, что твой маневр был обманным. Глефа отвлекла внимание на себя, а второй рукой ты бросила кинжал, когда голем открылся. Его закоротило, и я доделала все остальное. — Мой шлем… — Тебе явно потребуется новый. Еле сняла его с головы. Честно говоря, от вида твоего лица я ожидала чего-то иного. Майев чувствовала привкус крови на губах. Как она сейчас выглядит — наверное страшно было представить, только стражницу это, как и насмешки Лиадрин, не волновало. Совсем другое мучило ее изнутри. Она доверилась эльфу крови. Пусть на секунду, на краткий момент боя, при необходимости выживания, но все же… Майев прикрыла глаза. Казалось, кровь пузырилась на обратной стороне век, в ее сознании и ушах. Кровь гудела, как натянутая струна, и ночная эльфийка не могла дать этому объяснения. Где-то на краю сознания промелькнула мысль, что она могла воспользоваться своими копиями, а не помощью Лиадрин… но в этот момент ее все же победил самый страшный враг, которому невозможно сопротивляться. Сон. *** «Честно говоря, от вида твоего лица я ожидала чего-то иного.» Она не солгала. Ту реакцию, что вызвал взгляд на черты лица, скрытого прежде шлемом, она не могла предсказать. Лиадрин вряд ли могла признаться даже самой себе, что залюбовалась красотой эльфийки. Те, что жили под сенью лунной богини, часто имели волосы цветов природы и ночи, но Майев, казалось, коснулась сама рука Элуны. Ее локоны отливали серебром в свете луны, а кровь, спекшаяся на них, делала картину только прекрасней. Маейв напоминала собой голодный до мести стальной клинок, только что обагрённый кровью врагов, еще не очищенный и не спрятанный в ножны. Когда она открыла глаза — ее взгляд был чистотой блика на темной глади ночных вод. Лиадрин почудилось, что в какой-то момент она забыла сделать вдох. Та ночь запомнилась ей мягкими отсветами костра на фиолетовой коже эльфийке и низким тягуче-хриплым голосом, шепчущим так близко, что все другие звуки будто исчезли. Лиадрин не хотелось признаваться, что даже рядом с Солнечным колодцем ей не было настолько… тепло. ***