uncertain

– А ты задумывался, что будет, если я реально уйду? Не на пару часов, потом... возвращаясь снова, а серьезно? Просто уйду, исчезну, пропаду... Что тогда ты будешь делать? Будешь искать? – Ты и сам знаешь. Конечно буду! Не думал, что тебя... могут интересовать такие вопросы. - Гай на секунду отвернулся в сторону, сложив руки на груди, – Я вижу, что ты хочешь спросить ещё что-то. Может быть... Люблю ли я тебя? Да, Винсент, черт тебя побери, люблю. Хотя, ты часто меня выбешиваешь, ибо... делаешь много странных вещей, но да. Люблю. - голос Телефонного звучал до жути серьезно. У Фиолетового пошли мурашки по коже. – Именно это... я и хотел спросить. - он легко улыбнулся, неуверенно и медленно направляясь чуть ближе к любимому. Ветер был невероятно холодным, ибо на улице суровая осень. Кофе, стоявший на подоконнике, уже успел остыть. Стоя на балконе в объятиях друг-друга, оба парня глядели на занимающийся закат. – Я тоже тебя люблю. Чёртовы чувства. Чёртовы отношения. Чёртова любовь. Чёртова человеческая слабость, в конце концов! Мысль о том, что собственную жизнь можно сломать вот так просто, одним рещением, одним действием, одной фразой, заменила все раздумья. Винсент, прижавшись спиной к двери, сидя на полу, обняв собственные колени, все думал и думал, какого черта его дёрнуло сказать столько ложной херни. По-настоящему бросить, отказаться смелости не хватало. Да и не хотелось бросать, честно говоря. За дверью было очень тихо, лишь мимолётные рваные выдохи, ибо Скотт чуть ли не в слезах сопротивлялся выходить, но держался, как сильный взрослый человек. За всей картиной из-за угла наблюдала парочка аниматроников, неслышным шёпотом обсуждая происходящее. Было страшно двигаться и действовать. Но он двинулся. Даже поднялся на ноги, подошёл к столу, убрал нож в чемоданчик к остальным. Дыхания за дверью вдруг слышно не стало, и Фиолетовый заволновался, хоть и пытался отогнать мысли о том, что ему важен человек там, на другой стороне лишь какой-то жалкой деревянной двери. Раньше Скотт выломал бы ее, не задумываясь о финансах, но последнее время он стал слишком мягкохарактерным. Это подбешивало. Винс подошёл ближе к преграде, отделявшей его от свободы действий и грустно потянулся к ручке, не рискуя пока ее поворачивать. «Так, спокойно, просто сейчас беру, выхожу и бегу хер знает куда... Подальше отсюда. Буквально нахуй. Главное... нормально деру дать, а то... догонит.» — мысленно рассуждал Фиалка. Да, ему хотелось, чтобы Телефон все-же догнал, но верить в это желание не хотелось. Вдох, выдох, и парень резко дёргает ручку. Сердце заебошило, как не в себе. Скотта на полу не было, что удивило Фиолетыча, но, думать времени не было, поэтому он рванул к выходу вместе с чемоданчиком в руках. Преследования пока не наблюдалось, поэтому в метрах двадцати от пиццерии Винс все же тормознул, оборачиваясь. Все ещё пусто за спиной. Обидно до боли стало. Передышка на скамейке не заняла больше двух минут. Дождь пошел. Мелкий, но пошел. Винсент все ещё шел, сам не зная куда, опустив взгляд в землю и надеясь не встретить никого знакомого. Да и шанс был мал. Казалось... все очень медленно налаживается, но так ли оно? На душе ведь все ещё осадок, будто поступил неправильно. Да и сердце тоже твердило, но Фиолетовый все равно сопротивлялся собственным мыслям и желаниям. Желаниям вернуться, мыслям о сломанной жизни. Резкий рывок в сторону переулка заставил его резко забыть все, о чем думал, но пристальный взгляд со стороны затащившего заставил напрячься. Черт возьми, да это же сам Телефон! Хрен знает, как он смог найти Фиолетового так быстро, да ещё и в стену вжать как игрушку. – С... Скотт! Блять, мне больно! - Винс только и смог, что схватить того за руки, беспощадно вжимающие плечи в стену и выронить кейс, испуганно глянув на него. – Какого хуя, скажи?! Я... все сказал! – Винсент! Черт тебя возьми, ты ведь не можешь так просто! - буквально рявкнул Телефонный, ещё одним рывком, но все же контролируя свои силы долбануть Фиалку об стену. Со стороны того послышался кашель. – Блять, чего я не могу?! Бросить?! Могу! Мне больно, хватит пытаться сделать меня частью этой гребанной стены! – Нет, не можешь! Скажи, кто постоянно признавался мне в любви?! Это был твой план?! Сначала влюбить меня в себя, ебанный мальчишка, а потом просто сбежать из дома, бросить одного, да и просто бросить, заставляя страдать?! Ты сам-то понимаешь, что за хуйню вытворил?! Разве ты признавался не от чистого сердца?! - голос Телефонного срывался. Неизвестно, как он ещё не рыдал в голос, ломаясь под натиском эмоций. – Я люблю тебя, блять, и это твоя вина! И я, черт возьми, знаю, что ты меня тоже любишь! Плечи ныли, сердце сходило с ума, а в голове буря эмоций. Пиздец. Не сломаться трудно. Перед мыслями, перед желаниями. А он не выдержал. Сломался. – Да блять, ты прав! Правильно знаешь! Люблю, блять, люблю, просто не знаю... что за хуйня со мной творится... это переходный возраст, всё збс А Телефонный отпустил. Ибо шокирован был, что добился все же того, чего ждал. А потом они поцевались. Прямо в сраном переулке. Так, как никогда раньше. Без страсти. Нежно, с невероятной любовью.

Зачем было уходить искать счастье, если оно вот тут? Буквально рядом? Даже сам Винсент этого не знает.