Я не хочу больше думать о тебе

Свадебная церемония проходила на высшем уровне. Все вокруг суетились: кто-то помогал развешивать украшения; кто-то поправлял скатерти. Германия внимательно следил за тем, чтоб все выполняли, указанную им работу. К его удивлению, все были ей заняты, даже Италия с удовольствием украшал свадебный стол белоснежными вазами с розовыми розами. - Нет-нет! Не так, левее, боже мой, левее! Вы что, не видите, как это ужасно смотрится? - негодовал Родерих, указывая на облачко белоснежных гелиевых шариков. - Это всего лишь шары, Австрия, - фыркнул Швейцария, двигая стул, к которому они были привязаны золотыми переливающимися ниточками, левее, - вот так? - Так лучше. Австриец резко развернулся на каблуках, в поисках Германии. - Всё готово? Закуски? Закуски готовы? Шарики висят везде? Одинаковое соотношение белых и розовых? - Всё в порядке, успокойся, - Германия понимал волнение своего друга, но он не хотел поддаваться всеобщей панике, особенно, когда все дела шли относительно хорошо, и волнение было неуместно, - соотношения я не проверял. - ВОТ! Я знал, что никто не проверял соотношение! Боже мой, всё впустую! Всё идёт коту под хвост! - австриец начал паниковать, - СВАДЬБА ОТМЕНЯЕТСЯ, ШАРИКИ НЕДОСТА- - ОН ШУТИТ! - вовремя появившийся Пруссия заткнул соратнику рот рукой, - РАБОТАЙТЕ! Австрия отпихнул от себя руку Гилберта и презрительно фыркнул в его сторону. - Тебя никто не звал на нашу свадьбу! - выпалил Родерих, он сейчас был явно не в силах подбирать слова. - Он пришёл со мной, - заступился за брата Людвиг, - помогает следить за всем. - Пруссия выкрикнет что-то оскорбительное, когда я буду читать клятвенную речь! - Да не буду я ничего выкрикивать! - Пруссия хотел ещё что-то добавить, но Родерих, отмахнувшись от парней, пошёл страдать в другой угол, прямиком к Италии. - Ты в порядке? - спросил Германия у своего брата. - Ну, нормально, держусь пока. Даже не грублю этому очкастому музыкантишке... - Может, тебе лучше пропустить церемонию? - Людвиг понимал чувства брата и хотел, чтоб ему не было больно. - Нет, я хочу видеть, как она счастлива, - ответил Гилберт грустно улыбнувшись. Братья замолчали. - Кто-нибудь видел изоленту? - крикнул Англия, - ей, Германия, тут есть суперклей или изолента? - Ну, что на этот раз вы сломали? – Германия покинул брата, чтоб разобраться с проблемой. На самом деле, он рад был вырваться из этого напряжённого молчания. Пруссия решил, что пора ему на некоторое время покинуть церемониальный зал. Он пошёл вверх по лестнице, свернул в узкий коридор и увидел чуть приоткрытую дверь. Парень встал около неё, прислонившись к стене. - Как ты думаешь, если я сниму эти туфли через какое-то время и надену кеды, никто не заметит? - слышался голос Венгрии. Гилберт улыбнулся - она всё та же. - Не думаю, но я бы не стала их снимать, - ответил второй голос. Его Пруссия не узнал. - У меня ноги отвалятся! - Ой, я совсем забыла! Тебе перчатки братик привёз, как ты и просила! Сейчас схожу за ними, ты пока посиди. Из-за двери показалась Украина, она невольно дёрнулась от неожиданности, когда увидела Гилберта за дверью. - Лиз там одна? - спросил парень, не пытаясь никак объяснить то, что он тут делает. - Одна, - неуверенно ответила Украина, - но я скоро вернусь… Она медленно обошла Пруссию и побежала дальше по коридору. Гилберт же решил не упускать момент и зашёл в комнату, где в белоснежном платье сидела Элизабет. Она была сказочно красива в свадебном наряде, в этой буквально прозрачной фате с лёгким румянцем на щеках. Увидев Гилберта, она сначала удивилась, но потом на её лице появилась хитрая улыбка. Она сложила ручки в замок и спросила: - Что пришёл помочь мне выбрать цвет пудры? - Хах, зачем тебе пудра, ты итак вся красная, - Гил встал напротив девушки, оперший о стену. - Ничего я не красная! Немного совсем... - Лиззи посмотрела на себя в зеркало, чтоб убедиться в своей правоте, - ничего, я фатой лицо закрою, нормально будет. - Для Австрии ты красивая даже в драной майке, - продолжил Гилберт, - зачем для него так стараться? - Именно потому что я его люблю! Именно поэтому я стараюсь быть самой ошеломительной и блистательной невестой! - Венгрия громко рассмеялась, - он таких невест, как я никогда не видел! - Да уж, невесты в кедах он точно никогда не видел. - Что плохого в кедах!? Гилберт смущённо засмеялся, увидев, как его комментарий разозлил Элизу. Он отошёл от стены и подошёл к ней поближе. - Ты счастлива? - спросил он, опуская взгляд. Тон голоса немца совсем изменился, как будто это был голос совсем другого человека, - ты с ним счастлива? Венгрия пыталась поймать взгляд Пруссии, но он усиленно его скрывал и отворачивался. - Да, - тихо ответила она, сжимая в руках подол платья, - я никогда не была так счастлива. Гилберт поднял глаза, на его лице была не свойственная ему улыбка. Она была какой-то милой и доброй. Немец несколько раз кивнул, будто собираясь что-то сказать, но в определённый момент, он передумал. - Родерих забрал себе самый лучший цветок в этом мире, - прохрипел Гилберт медленно протягивая руку к голове Венгрии. Он вставил ей в обод красивый розовый цветок, который веял так сладко, что заглушал все остальные запахи. Гилберт вновь кротко кивнул и покинул комнату. Он шёл по коридору, думая о том, что сделал. О том, что не признался ей, а теперь уже не признается никогда. Он спустился по лестнице и встретил в дверном проёме Францию, болтавшего с Испанией. Увидев Гилберта они оба переменились в лице, уставились на него, как на приведение. - Что? - спросил Пруссия, не понимая, чем вызвал испуг у своих друзей. - Ты плачешь? - забеспокоился Франциск. Он начал вытирать платком слёзы с щёк Гила, но тот отобрал платок и избавился от слёз самостоятельно. - Чёрт! Я даже не понял, когда это произошло! - Пруссия усиленно тёр глаза одновременно пытаясь отвязаться от друзей и их расспросов. Им не обязательно было знать, насколько он на самом деле сентиментален и о том, что он навсегда распрощался с любовью всей своей жизни. Буквально за один вечер его надежда умерла, оставив за собой только горечь в душе и гнетущую недосказанность в сердце. Венгрия сидела на кровати, прижав ладонь к губам. Она усиленно старалась избавиться от слёз, которые потоком хлынули из глаз, когда Гилберт ушёл. - Почему ты плакал, чёртов идиот! Зачем ты заставляешь так меня себя чувствовать?! Ты опять всё испортил! - крикнула Элизабет в пустую комнату, захлёбываясь в слезах, - я не хочу больше думать о тебе! Я никогда больше не буду думать о тебе! "Я не хочу больше думать о тебе, но это не в моих силах" - единственная мысль Пруссии, с которой Венгрия была согласна.