Чудик.

Я его не сразу узнал. Сперва просто заметил, что какой-то придурок пялится на меня, аж глазами прожигает. И только когда он двинулся в мою сторону, я вспомнил, кто это – очень уж у него походка характерная. А когда вспомнил, то искренне обрадовался. Мы ведь с тех пор и не виделись, с самой армии, года три уж, наверное. Ну вот. Поболтали. Я сказал, что еду домой, тогда он вызвался меня проводить. Ну я и позвал его к себе. Подумал: Борис мой сейчас всё равно в командировке, так чего уж? Будет хоть с кем пивка попить. Конечно, я знал, чем наши посиделки закончатся, да и не против был, если честно. Засиделись мы тогда с пивом на кухне. Ближе к ночи я вдруг обнаружил, что чересчур много ему рассказать успел. И про Бориса, и про то, как родители приезжали, и про работу… Просто он так слушал… То есть, не только слушал, конечно. А вопросы всякие наводящие, то да сё, как будто ему и в самом деле чертовски важно, что там сказал мой козёл-начальник насчёт путаницы в договорах. Короче, разболтался я не на шутку. И когда понял это, то на ровном месте вдруг засмущался. И сам предложил ему пойти в постель. А он так обрадовался, разволновался, как будто не ожидал, что я ему дам. Вот ведь чудик… Он и там, в армии, тоже был чудиком. Для меня-то, конечно, всё равно авторитет, потому как старослужащий (до моего призыва уже год отслужить успел). Но свои его, по-моему, за человека особо не считали. Он весь нескладный какой-то. Плечи слишком широкие, руки слишком длинные, кисти крупные – непропорциональный, короче. Он сам этого стеснялся и всё время прятал руки то в карманы, то за спину. А когда ходил, то держал их почти неподвижно вдоль тела – смешной такой оловянный солдатик. И молчал он всю дорогу. У него, по-моему, и друзей-то особо не было. Я ему поначалу вообще давать не хотел. В нашей роте на меня охотников хватало, спросом я там пользовался еще каким! Вопреки расхожему мнению, никто меня в армии не насиловал. Сам давал, когда хотел. Я и с самого начала не против был ни разу, даже мечтал об этом, когда ехал. В моей дорожной сумке лежал непрозрачный пакетик с "джентльменским" набором: клизма, смазка и много-много презервативов. По приезду наши вещи осмотрели, ну и со мной всё стало ясно. Слушок распространился в момент. Поэтому ебать меня начали почти сразу – толи на второй, толи на третий день. Ну и начали, конечно, деды. Сначала пытались передо мной пальцы гнуть, но не на того напали. Я сразу сказал: давать буду, но только по-хорошему. Если хоть один человек на меня залезет без моего согласия, то подниму такой скандал, что для многих это тюрьмой закончится. Они поняли. Да и вообще, ко мне там прилично относились. Я ж парень языкастый, со мной лучше не связываться. Один из моего призыва как-то попытался наехать. Уж не помню, о чём мы с ребятами спорили, да не суть. И вдруг Лёха Сколкин заявляет: - Мужики, да мы чего – будем этого педрилу слушать?! Все на меня уставились, ждут, как отреагирую. Ну я ему мило так улыбнулся и говорю: - Правильно, давайте Лёху будем слушать, он у нас стопроцентный натурал! Правда, почему этот натурал каждый вечер после отбоя ко мне в койку лезет – вот это загадка века! Кстати, Лёшик, я бы с твоими десятью сантиметрами вообще помалкивал. Ты ж меня даже разогреть не можешь, не то что удовлетворить. Как же ты потом с бабами-то будешь? Не позавидуешь твоей будущей жене… Больше я ничего сказать не успел, Сколкин на меня бросился с кулаками. Растащили нас быстро. Но фраза "с твоими десятью сантиметрами я бы помалкивал" в нашей роте стала поговоркой. Лёха бесился жутко. И, кстати, я ему после этого больше не дал ни разу. Так что его "подвиг" никто повторять не торопился. Да ладно, чёрт, я ж не о том… Я про чудика моего. Звали его Семёном. И вот только так – Семён (когда его называли Сеней, он обижался, не знаю, почему). Так вот: чудик, наверное, пару месяцев вокруг меня кругами ходил. А я не торопился в позу становиться. Выбор-то был большой, так чего ж я буду на этого нескладёху кидаться. Но однажды он ко мне в очередной раз подвалил. Стоит рядом, молчит и дышит тяжело. Я как на его ширинку глянул – а там такой бугрище! Ну, думаю, здесь, похоже, будет, на что посмотреть. Бля, мужики! Он как штаны снял – я сразу аж на колени бухнулся, чтоб рассмотреть получше. Мне такой красоты еще видеть не приходилось. Художники – идиоты, пейзажи дурацкие малюют. Это они просто его хуя не видели: вот они где – красоты природы! У этого чудика в штанах! Я ему тогда отсосал, хотя в рот не очень люблю, но тут просто не мог удержаться. А потом завалил его и сам сверху на его член насадился. Ну и двигался, пока не кончил. Глаза тогда у чудика были, как будто ему какое-то феерическое шоу, бля, показывают! С того дня мы при любой возможности трахались. Только возможность бывала нечасто. Он в другой казарме жил. Днем на учениях, конечно, пересекались, но то ж днём, при всём честном народе. И чудик этот – представляете – мне всё помогать рвался, по поводу и без. То зенитку вместе со мной из грязи выталкивает, то картошку на дежурстве помогает чистить. Народ уже хихикал ему вслед, но его, по-моему, это не особо волновало. Один раз меня послали машину разгружать, там какие-то катушки с проводами привезли. Так пока я винтовку на склад сдавал – вышел, а Семён почти всё за меня перетаскал уже! Я даже обиделся – что я, слабак какой? Ну спасибо, конечно… Когда он дембельнулся, мы на полевых учениях были. Вернулись, а "дедушек" уже нет. Я даже расстроился слегка. Впрочем, товарищи моей заднице долго без ёбли скучать не давали, так что скоро про чудика я и думать забыл. Через год и мой дембель подоспел. Вернулся домой, устроился на работу и зажил, как прежде. А полгода назад меня Борюсик подцепил. В баре для наших. Богатый "папик" искал себе красивого мальчика – всё банально. Но трахался он неплохо. Да и против лишних денег я тоже никогда не возражал. Вот так и стал жить здесь, у него. А сейчас вот чудика этого сюда же приволок. Прямо на шикарную Борисову кровать из красного дерева. Умора! Пока я в душе был, Семён уже разделся, залез под одеяло и ждал меня. И, видно, заждался, потому как у него аж руки тряслись, когда он пытался меня обнять. Ну я прелюдию затягивать не стал, сразу лег на живот и ноги раздвинул. Он как в меня вошёл – бля! я только тогда понял, что скучал по нему! …И еще понял, что забыл на него резинку натянуть. Вот идиот! Теперь-то уж поздно, остаётся только надеяться, что он чист. "Заразит чем-нибудь – убью", - подумал я, а потом наплевал на всё и расслабился. Такой кайф нечасто бывает, так нафига самому себе удовольствие портить? Ебал он меня охуительно долго! Я еще по армии помню, что у него после оргазма хуй сразу не опадает, а еще долго стоит. Так этот сукин сын в меня сливает и продолжает жарить, как ни в чем не бывало. На второй круг пошёл, потом на третий… Бля, потом мне уже считать стало влом. Я сам два раза кончил, и уже подустал, честно сказать, а он всё не останавливается. Я обернулся и говорю: - Ты ж во мне так дыру протрёшь! А он весь мокрый, раскрасневшийся, глаза шалые. - Сейчас, - говорит, - я еще чуть-чуть… немножко… Обхватил меня своими длинными ручищами, прижался всем влажным телом и стал быстро-быстро двигаться. Уффф, я чуть третий раз не кончил! Но он раньше успел. Укусил меня за плечо, слил и отвалился, наконец. Оба лежим, дышим. Я ни жив ни мертв, если честно. А он чуток отлежался и опять надо мной завис. Я уж испугался – неужели ещё? Но этот чудик просто сел на коленях позади меня, и сидит. Я не пойму, чего ему надо. Обернулся. Он сидит и мою оттраханую задницу разглядывает! Потом лапать ее начал, поглаживать. И глаза у него всё еще шальные. Чувствую, сейчас опять начнёт. Я уже, было, дёрнулся, а он вдруг нагнулся и поцеловал меня туда. Ох, блядь! Я чуть не задохнулся. А он целует меня там, да ещё как! Язычком внутрь залез. Такого мне еще никто не делал! Ну, я приподнялся слегка, чтобы получше ему подставиться. Но чудик меня, видать, иначе понял, потому что подсунул под меня руку и стал член мне поглаживать. Короче, кончил я в третий раз так, что аж искры из глаз летели, по-моему. Лежим мы с ним, отдыхаем. Он вдруг просит: - Я еще хочу. Можно? У меня аж глаза на лоб: - Ты, - спрашиваю, - сколько лет без секса, что так оголодал? Я пошутил, вообще-то. А Семён на меня как-то странно посмотрел и говорит: - Ну… Года три, наверное, да? – и на меня опять смотрит, вроде я ответить должен. Тут до меня дошло, я аж подскочил. - Ты что, - говорю, - после меня ни с кем не трахался, что ли? Чудик покраснел и попытался отвернуться. Но не на того напал. Если я хочу получить ответ, то из кого угодно его вытрясу. А тут, всё ж таки, мы же без резинки еблись, так что это важно. - Я больше ни с кем не хотел, - пролепетал он в конце концов. – Я тогда влюбился… Думал, пройдёт скоро, и всё будет как раньше. …А оно не прошло. Бля, вот чудик – он чудик и есть! Я, по ходу, услышал намного больше, чем хотел. И чего теперь делать? Лежу я, в потолок пялюсь, думаю, что ему сказать, чтоб не сильно обидеть. Но только он сам за меня всё сказал. - Ты не думай, - говорит, - я всё понимаю. Шансов у меня никаких, это я с самого начала знал. Ну кто я против твоего Бориса? Он банкир, три тачки, квартира в центре и тому подобное… А я… Ну и начал мне тогда чудик про себя рассказывать. С работой у него, оказывается, не клеится. Мотался с места на место, но нигде прижиться не мог, по разным причинам. Просто не везло парню: то с зарплатой кинут, то штат сократят, то еще какая напасть. Плюнул он в итоге, одолжил отцовскую тачку и стал частным извозом заниматься. По деньгам нормально получалось, он даже смог у отца машину выкупить. Но месяц назад на шоссе в аварию угодил. Жив-здоров, вот только ремонт в такую копеечку обошелся, что все сбережения на это ушли, в долги влезать пришлось. И машина до сих пор в мастерской, зарабатывать не на чем. Мотается теперь Семён по собеседованиям, пытается что-нибудь подыскать хоть на время. Короче, своё жизненное кредо чудик оценил одним ёмким словом: "неудачник". Ну я его попытался утешить, обнял-поцеловал, все дела… Он вдруг и говорит: - Как-то у меня без тебя всё криво идёт… - А со мной, думаешь, было бы иначе? – хмыкнул я. А чудик вдруг на меня с такой надеждой глянул, аж мурашки по коже. – Я гипотетически спрашиваю! – попытался я неумело выкрутиться. Он только понимающе улыбнулся, искорки надежды в глазах погасли. Подумал и сказал: - Знаешь, мне кажется, с тобой я бы горы своротил… А так всё… бессмысленно как-то… Тут я понял, что снова сел в лужу со своими идиотскими вопросами. Ну вот кто меня тянул за язык? Опять услышал много больше, чем хотел. Вот чёрт!.. - Слушай, давай спать, а? – это единственное, что я мог сейчас предложить. - А может, дашь еще разок? – попросил Семён, гладя меня по бедру. - Ну дай ты мне хоть до утра отдохнуть! – рассмеялся я. – Давай утром, ладно? Утром я проснулся оттого, что меня перевернули на живот и аккуратно пытаются вставить в зад что-то очень горячее – догадаться, что это, было нетрудно. Я кивнул в сторону прикроватной тумбочки и хриплым со сна голосом бросил: - Смазку возьми. - Угу, - буркнул мой гость, схватил тюбик и стал торопливо смазывать нас обоих. - Да не спеши ты так! – но ненасытный чудик уже опять пристраивался к моей заднице. – Семён, - жалобно попросил я, - ты хоть понежнее, ладно? Он на мгновение замер. Потом жарко прошептал: - Ладно, - и поцеловал в шею под ухом. И действительно очень нежно вошёл. И очень нежно двигался. Очень. До тех пор, пока я сам, распалившись до предела, не взмолился: - Ну быстрее же, ёб твою…! Я не знаю, что за батарейки внутри этого парня. Но скорость он наращивал постепенно до тех пор, пока мои короткие стоны не слились в одно протяжное "Ааааааа". Тогда он, кажется, удовлетворился результатом, и стал на этой скорости драть меня в зад до тех пор, пока оба не кончили. Потом был душ. Вдвоём. И там он меня ласкал. Долго. Кажется, каждая клеточка моего тела была им многократно оглажена и поцелована. Он даже попытался мне сосать. Но получалось хреново – видно, он это делал в первый раз. Тогда я заставил его подняться, потом сам сел и стал ему отсасывать, а себе дрочить. Так мне было приятнее, потому как сосать его обалденный хуй – это само по себе зашибенное удовольствие! В общем, выползли мы из душа на полусогнутых. Я опять завалился в постель, а ему велел собираться – сегодня возвращался из командировки Борис. Еще убраться надо до его приезда. Чудик кивнул, молча напялил на себя шмотки, пряча при этом глаза. И обреченно потопал к выходу. Вот придурок! - Эй, - окликнул я, - телефончик-то свой оставь… Ой, вы бы видели, что с ним сделалось! Как будто у него внутри персональное солнышко включилось. Весь так и засиял. Засуетился, начал бумагу искать, ручку… Зачем? Чудик - он и есть чудик. Я взял с тумбочки свой телефон: - Диктуй, - говорю. Он продиктовал, я его набрал, у него зазвенел карман, отбой, всё нормально. Так он зачем-то достал аппарат и долго с дебильно-счастливой улыбкой пялился на мой номер. А когда уходил, нёс этот свой грёбаный мобильник, словно величайшую драгоценность. Ой, ну и придурок! Ну вот, значит… Чудик ушёл. А я лежу себе, шевелиться лень. Смотрю на часы. Борис часа через два приедет. А подо мной вся постель в сперме. Надо простынку поменять и матрац другой стороной повернуть. Встаю я, смотрю на этот бедлам, который мы тут учинили. И думаю: вот сейчас поменяю бельё, и всё в порядке. Борис ничего не узнает, буду я опять жить с ним припеваючи, и так до следующей его командировки, а там позвоню Семёну… Всё очень просто… Так просто… Не поверите, минут десять я так простоял, тупо глядя на смятую постель. И повторял себе под нос, как заклинание: "Просто взять и поменять бельё… Взять и поменять…" Ну вот, постоял-постоял… да и пошёл потихоньку собирать вещи. Борис приехал в назначенный час. Он всегда всё делал вовремя. Я стоял в спальне у окна. Борис зашёл, увидел разобранную постель. Внимательно рассмотрел многочисленные пятна на простыне и поднял на меня тяжёлый взгляд. Я смотрел на него прямо, открыто, и извиняться явно не собирался. Кажется, это Борюсика окончательно и взбесило. Он стянул с кровати эту злосчастную простыню и швырнул ее мне в физиономию. - Чёртова шлюха! – гаркнул Борис. – Убирайся немедленно! Я прижал к лицу запятнанную ткань. Она пахла чудиком. И счастьем. - Есть, сэр! – ответил я Борису, и пошёл собирать оставшиеся вещи. Через час я вырулил из подъезда, гружённый двумя здоровенными сумками. Поставил их на землю, достал мобильник и набрал сохраненный утром номер. - Эй, придурок, - весело крикнул я в трубку, - а у тебя хоть квартира есть? - Нет, - растерянно ответил Семён, - я комнату снимаю на юго-западе… - Вот чёрт! – ругнулся я. Дело было дрянь. - Но я могу набрать на квартиру… - начал было оправдываться чудик. - Да не парься! Я думаю, если мы вдвоём скинемся, то на однушку по-любому наберем. Как считаешь? – бодрым голосом спросил я. А дальше с наслаждением слушал, как на том конце провода мой чудик учится дышать заново.