Adam's apple

      Пустая банка с оглушительным скрипом откатывается к стенке. Последний глоток алкоголя замирает где-то в горле, и Хиёри с огромным трудом удаётся его проглотить. Так нужно. Иначе – больней.       До следующей порции напитка добраться не так-то просто. Девушка едва поднимается на ватные ноги, волевым усилием держа спину прямо, и, пошатываясь, добирается до холодильника. Яркий свет режет глаза. Рука на ощупь тянется к желанной банке. Ещё одну. Потом, возможно ещё…       Когда это началось? Уже три года. Три чёртовых года с того самого дня, когда она вытолкнула парнишку из-под автобуса. И ладно, что парнишка, оказалось, в прапрадедушки ей годится, так и ещё и бог. Который, кстати, свои обещания не выполняет - проблема с постоянными хвостатыми прогулками вне тела продолжается. А ведь ей уже семнадцать!       Пожалуй, именно в семнадцать она поняла, что совершенно себя не знает. Это стало болезненным моментом переосмысления себя. Примерная дочь, прилежная ученица, верная подруга, веселая и добрая, но в то же время серьёзная и ответственная… Хиёри не могла сказать кто из них настоящая она. Потому что в один момент появился он и…       Нет, не испортил – заставил по-другому смотреть на привычные вещи, замечать иную сторону реальности, такую жестокую и холодную, но по-своему прекрасную. И она стала её частью, находя вместе с друзьями приключений на соответствующую часть тела. Ранее она не была так зависима от адреналина.       Холод обжёг висок. Хиёри неосознанно подносит банку, пытаясь остудить или заглушить головную боль – всё же пить она не привыкла. Но в чём-то герои маминых сериалов правы – алкоголь глушит невыносимую, зияющую бездну чувств, зыбучую, как пески в пустыне. Стало легче, пусть и совсем чуть-чуть.       Как-то Тензин-сама сказал, что она напрасно тратит свою молодость на общение с полуматериальными сущностями. Вдогонку мужчина добавил что-то про отсутствие парня. Тогда Хиёри это не задело. Она лишь пожала плечами, да пошла искать друзей. Конечно, в четырнадцать ты не особо задумываешься о чувствах. Зато сейчас девушка с трудом справляется с последствиями.       Когда это началось? Уже три года. Капля за каплей, момент за моментом, прикосновение за прикосновением. И те слова в Капипар-ленде, и кропотливо сделанный вручную храм, и алый зонтик у фонарного столба под проливным дождём, и минута тёплых объятий под грудой разломанных камней, и искренние извинения в маленьком уютном домике Кофуку, и его имя, с криком отчаяния доносящееся до преисподней…. Всё. Раз за разом, вздох за вздохом, шаг за шагом.       Хиёри хочет разрыдаться, вжимаясь в спинку дивана, но не может. Слёзы давно высохли, глаза опухли… Лучше выпить. Другого ей не остаётся.       Эти чувства запретны, низменны, покрыты такой толстой коркой грязи, что от неё во век не отмыться. Полюбить бога? Нет, не восхищаться им, как вершителем судеб, дарящим благословение и ощущение защиты, а желать, как человека. Как она желала бы, влюбившись в обычного парня… Только он не человек. Он – бог. И любовь между ними невозможна.       «Мы одинаково любим всех людей, - Тензин с мудрым прищуром задумчиво смотрит в небо, скрывая улыбку за расписным веером. Этот момент врезался ей в память более чем отчётливо. – Вы все – наши дети. И это обязанность каждого бога оберегать вас, хранить души от тьмы и поддерживать гармонию в таком непостоянном мире».       Она это знает. Прекрасно, чёрт побери, знает! Он любит её как человека, как преданного последователя, как друга…. Но не больше. И это осознание больнее всего, потому что неизменно и незыблемо, как само мироздание. Его не изменить. А как бы ей хотелось, чтобы он взглянул на неё хоть раз с более интимными эмоциями…       Как же она завидует Яму. После первого рокового похода в Капипар-ленд подруга обрела не только единомышленника, но и любимого. Один счастливый блеск её глаз о многом говорит! И Хиёри желает, чтобы всегда так и было. Сасаки-кун довольно милый и заботливый парень, пусть и жутко ревнивый. Но это добавляет их отношениям тех самых искр… Которых никогда не будет между ней и... - Я… Ято… - она не сдерживает всхлип, пряча лицо в руках.       Они не виделись всего три дня. Удивительно, но это была её инициатива. Под предлогом подготовки к экзаменам Хиёри заперлась в одиночестве и тишине - родители улетели на какой-то коллоквиум врачей и обещали вернуться нескоро. У неё осталась всего пара дней чтобы привести себя в порядок, собраться и выкорчевать эти запретные чувства, гложущую и не дающую покоя бездну в душе. Да, это в сотни, нет – в тысячи раз больнее, чем просто вздыхать в сторонке, но так нужно. Ради себя и… прежде всего, ради него.       Она с трудом встаёт на ноги снова, пошатываясь, идёт к мусорному ведру на кухню и несёт его в зал. Банка глухо опускается на дно. Один. Я забываю все непристойные мысли, которые когда-либо приходили в голову.       Вторая отправляется к предшественнице. Я забываю все жаркие сны с его участием.       Третья пытается скрыться за ножкой журнального столика, но всё равно оказывается в ведре. Я больше не смотрю на его губы. Никогда.       Четвёртая лежит под диваном. Мы – друзья. Не больше.       Пятая прячется где-то. Ага, за подушкой. Думала не найду? Надо сходить на свидание с тем парнем из параллельного класса…       Шестая подцеплена с подоконника. Нельзя позволять ему прикасаться ко мне. Иначе напрочь сносит крышу.       Седьма…. - Хи-ё-ё-ёри, привет! - Я…то?       Она с удивлением смотрит на проявившийся силуэт в неизменном спортивном костюме. Парень машет ей рукой, заглядывается своими небесно-голубыми глазами в её…       Ну за что ей такое наказание!? - Тебя так долго не было, - бог обиженно дует губы, корчит одну из привычных глупых рожиц и складывает руки на груди. – Хоть ты и говорила не приходить, Юкине достал меня своим нытьём! Он всё…       Только не это! Лишь бы не заметил! - Хиёри, - его голос резко садится, наполняется какими-то жёсткими, строгими нотками. Девушка непроизвольно сглатывает, - что здесь произошло?       Попала. - Ты говорила, что будешь готовиться к экзаменам пока родители в отъезде… - он делает шаг назад. Ему… противно? А чего ещё она ожидала? – Но…       Назад дороги нет. - Пью? Да, я пью, как видишь! – она трясёт ведром с пустыми пивными банками. Ято следит взглядом за её движениями. В нём читается искреннее недоумение. - Но ты ведь говорила… - Я просто хотела побыть одна, Ято, - она поражается с каким спокойствием ей удаётся произнести так долго хранимую где-то глубоко в мыслях фразу. Тяжкий груз недосказанных эмоций чуть отпускает сжатое в тисках сердце. – И нет, - предвидя грядущую бурю возможной обиды от бога, Хиёри поспешно добавляет: - это с тобой или с остальными не связано. Я просто хотела расслабиться. У меня… Ик… экзамены.       Ято молчит, продолжая пялиться на неё. Ясно.       Девушка опускает мусорное ведро на пол, выпрямляется, делает шаг и… ноги окончательно подкашиваются. Секунда – и её удерживают от падения крепкие руки. Она удивлённо моргает, глушит икоту за плотно сомкнутыми губами… Неужели настолько пьяна? А так и не ощущается… - Я не понимаю… Ничего не понимаю! – он трясёт головой, мотая собранными в низкий хвост отросшими волосами. Хиёри снова икает, хочет отстраниться – она ведь уже пообещала! – но нос улавливает тот самый запах. Его запах. - Хи… Хиёри…       Неожиданно даже для неё оплести руками его шею, притянуть к себе на пол, уткнуться носом в бьющуюся жилку за нежной кожей и… просто наслаждаться. Он шумно сглатывает. Девушка не слышит этого - чувствует. - Помолчи немного… Пожалуйста.       Но Ято не был бы Ято если б смог смолчать. - Что-то случилось? – спокойно спрашивает он. – У тебя какие-то проблемы и ты не хотела втягивать нас? Кто-то обидел?       «Ты». Но она лишь улыбается. - Просто… немного пьяна. - Это я прекрасно вижу, - хмурится он. - Почему сразу не сказала, что хочешь побыть одна? - А ты бы так просто меня оставил?       Она не знает почему это спросила. И была уверена, что ответ ей не понравится, но… - Нет, не оставил бы, - тихо отвечает он. Она с усилием поднимает голову с твёрдого плеча чтобы заглянуть в глаза… Это лунный свет так падает? Кажется, что он смущён… Бред! – Если взять во внимание… - Ш-ш-ш! - Она кладёт палец на его губы. Минус ещё одно обещание. Сегодня явно не твой день, Хиёри. – Давай не будем об этом. Я прекрасно знаю сколько… ик… всяких тварей хотят… ик… лишить тебя жизни… - Хиёри… - он замирает. Они встречаются взглядами.       «А вот этого точно делать не стоило» - проскальзывает в голове мысль, прежде чем её затягивает невероятная небесно-голубая бездна. Ей кажется, или его глаза светятся в темноте?       Минута длится вечностью. В прихожей тикают часы, на кухне ударяются о дно раковины редкие капли. Они всё ещё полусидят на полу, не отводя взгляда. И бредовая идея его наконец-то поцеловать кажется не такой уж и бредовой.       Алкоголь крепко ударил в голову, смёл все остатки самоконтроля, открыл какие-то тщательно запертые шлюзы, в которые хлынули чувства. Её сердце бешено бьётся о грудную клетку, пальцы сжимают ткань спортивной куртки добела, но она всё равно не тянется навстречу. Потому что страх оттолкнуть его сильнее всех желаний. Ей хватает сил первой отвести взгляд. - Ято… Отнеси меня в комнату… Пожалуйста.       Он поднимается, скрыв глаза за длинной тёмной чёлкой, посеребрённой луной. Хиёри вновь кладёт голову на твёрдое плечо и замечает насколько напряжены его руки, обхватившие её спину и ноги. Может… ему неприятно так к ней прикасаться? Потом она обязательно извинится. Только вот очередного болезненного комка обиды уже не расплести.       Путь до комнаты пролегает в молчании. Каждая ступенька лестницы отдаётся в ушах противным скрипом приближающегося расставания. Хиёри это понимает. И чем ближе её комната, тем сильнее сжимаются руки на шее Ято. Когда парень толкает боком дверь и показывается кровать, она понимает, что именно сейчас не хочет его отпускать. Никогда не захочет.       Ято укладывает её бережно, с непередаваемой осторожностью и собирается отстраниться. Хиёри непроизвольно хныкает с очередным приступом икоты, стискивая его шею, и притягивает бога к себе. Он почти утыкается лицом в её грудь, но в последний момент опирается руками о кровать. - Хи…. - Побудь со мной немного… Пожа… - Прекрати эти просьбы! – её запястья оказываются в плену чужих ладоней. Небесно-голубые глаза темнеют и искрятся. Он… в бешенстве? Нет – это просто шок. – Что с тобой происходит? Я ничего не понимаю! «И, скорее всего, не поймёшь» - с грустью отмечает она про себя. От этой мысли зияющая дыра тоски в душе лишь начинает ныть с удвоенной силой. Глаза увлажняются, но она всё же не плачет.       В его словах она улавливает надрывное отчаяние и искреннее переживание. Конечно. Ято ведь считает её другом. Только как ему всё объяснить? Как рассказать про сны, полные жара и томления? Как описать мысли о поцелуях и прикосновениях, о желаниях, что скрыты глубоко внутри? Он не поймёт и не примет их. Поэтому лучше притвориться что всё в порядке и ей просто одиноко. Притворяться Хиёри не в первой. Однако сейчас не хочется прятать всё в себе – чаша терпения почти переполнена. Ещё чуть-чуть и… - Скажи мне, умоляю, - надрывно шепчет бог, поднимая голову. Они вновь встречаются взглядами. Занавес. - Я могу побыть немного эгоисткой, Ято? – голова закружилась. Отчасти Хиёри этому рада – икота отступила в сторону. – Прости... Но мне это необходимо. - Чт-то.. Мфх!       Поцелуй выходит слишком резким, но нежным. Она касается губами его губ, прерывая, прижимается к нему всем телом, обхватывая ладонями лицо. И, Ками-сама, до чего в этот момент она чувствует себя счастливой! Так долго сдерживаемые чувства рвутся наружу и ничего им не мешает и не пытается сдержать! Ни мораль, ни совесть, ни обстоятельства, ни что-то другое! Только они одни и больше никого вокруг.       Ято резко дергается. Хиёри предвидит это, поэтому тянет парня на себя, заставляя повалиться на кровать, и как можно крепче перехватывает его руки, ловя шокированный взгляд. Небесно-голубые глаза расширены, смотрят с ошеломлением… На секунду девушка подумывает отстраниться, превратить всё в шутку, но вновь чувствует такой любимый запах. Его запах. Неповторимый, яркий, манящий. Он здесь, в её объятьях! Мечты всё же сбываются!       Нет. Она не может отступиться – только не сейчас. Будь что будет.       Хиёри отстраняется чтобы вздохнуть и вновь припадает к его губам, прерывая очередную фразу. Ято предпринимает ещё одну попытку дёрнуться, и девушка окончательно заваливает его на кровать, фиксируя руки над головой. Бог выдаёт изумлённый вздох, елозит на месте, но Хиёри держит неожиданно сильно, выкладываясь на полную. И догадывается сесть сверху. Так удобнее.       Поцелуй затягивается – она просто не может остановиться. Её окружает его сладкий и терпкий запах, тепло тела, прерывистое дыхание... Девушка чувствует, как Ято дрожит, сглатывает, но почему-то перестаёт вырываться, обмякает, чуть запрокидывая голову. Небесно-голубые глаза медленно закрываются, парень прижимается к ней всем телом, и Хиёри отпускает его руки, обнимая за шею. Отстраняется…       Такой долгожданный поцелуй! Она уже не помнит сколько раз хотела его поцеловать. И, если честно, думала, что, получив желаемое, немного утихомирит эмоции внутри. Но нет. «Запретный плод сладок» - сказал кто-то из великих. Теперь она знала почему. И какой ценой это даётся. Ей плевать на запрет, на невозможность этих чувств… Пусть Небеса потом покарают её за богохульство! Она примет наказание с радостью!       Губы непроизвольно пересыхают. Хиёри проводит по ним языком, наклоняясь к Ято вновь. Именно в этот момент бог приоткрывает глаза. Они всё же светятся. Невероятно! - Хи…. – она замирает, давая ему, наконец, возможность высказаться и наблюдает за тем, как стремительно краснеет лицо бога. Почему-то данное зрелище доставляет гораздо большее удовольствие, чем простое прикосновение. Только она не замечает насколько смущена сама – алкоголь притупил все чувства, кроме невыносимого желания. – Хиёри… Что… Что… про-происходит? - Я же… ик… сказала… - Ято прикусывает губу, мотает головой, видимо, совершенно не веря в происходящее. Краска на лице приобретает насыщенный оттенок, но он всё же поднимает на неё взгляд вновь. Небесно-голубые глаза заглядывают в сгорающую от желания душу. Бог неотрывно следит за движением её губ, прикусывая свои. – Хочу… ик…. Побыть эгоисткой. - Ч-что… - беспомощно отзывается он. Тихий, слегка надрывный шёпот больше похож на отзвук ветра, чем на человеческий голос, особенно если брать во внимание насколько невнятно и сумбурно он тянет гласные, глотает окончания… - Ш-ш-ш, помолчи, - она вновь прикладывает палец к его рту, когда терпение кончается. У него было время, последний рубеж. Сказал бы остановиться - она бы послушалась. Но он только что-то беспомощно бормочет под нос. Так что… - Ято… ик… я…       Слова вопреки желанию застревают где-то в горле. Хиёри дрожит, сжимает пальцами его запястья, проклиная себя за внезапно навалившуюся слабость. Сейчас был идеальный момент! Почему она не смогла ему признаться?! Это ведь чёртова фраза, которой всё те же герои маминых сериалов разбрасываются направо и налево!       От обиды и злости на себя девушка опускает руки, стараясь не смотреть богу в глаза, и непроизвольно втягивает голову в оголённые плечи. Вмиг становится холодно и неуютно. Что она только что сделала? Насильно его поцеловала. Она, оказывается, совсем как он не умеет выполнять обещания – всё, что девушка говорила себе, когда пыталась избавиться от этих чувств, обернулось никому не нужным мусором в ведре. - Хиёри… - потрясённо шепчет Ято, привставая на локтях. Девушка слегка отстраняется, кажется, пытаясь шарахнуться в сторону, но в последнюю секунду останавливается, медленно поднимая голову. В лавандовых глазах плещется такой калейдоскоп эмоций, что разобраться в нём совершенно не выходит, как бы хорошо бог не читает людей. - Тихо… - резко произносит она, всё же оставшись на месте. Вновь наклоняется, отводит длинную прядь, упавшую ему на лицо, за аккуратное ухо. Он следит за длинными пальцами, пытаясь отойти от шока, тяжело дышит и всё ещё краснеет, вспоминая недавнее поведение подруги, напрочь выбившее способность связно мыслить.       А Хиёри борется с собой. Часть девушки жаждет продолжения, ведь её мечта совсем рядом – стоит только руку протянуть! – но совесть, так не вовремя очнувшаяся ото сна, давит тяжким грузом мрачных мыслей. Если переступить черту… Если вкусить запретный плод… Как она будет чувствовать себя после? И… как будет чувствовать себя Ято?       Тщательно накопленные за долгое время силы и мужество утекают сквозь пальцы. Разум начинает побеждать, вырисовывая самые нелицеприятные исходы этой ночи начиная с банального игнорирования и заканчивая разрывом лелеянных уз. Хиёри знает каков Ято в бешенстве, и, пожалуй, испытывать этого на себе не хочет. Только почему он всё ещё не разозлился, не оттолкнул её или просто исчез, мгновенно переместившись? Он ведь умеет…       Осознание этого заводит её в тупик. Пусть она не смогла собраться и признаться или отречься от своих чувств… Почему сам Ято ничего не предпринимает? Только смотрит на неё недоумённо, краснеет, мнётся, прикусывает губы, тяжко дышит… Ками-сама… Она же не выдержит! Сейчас он выглядит так сексуально!       Недавние мысли улетучиваются под властью сметающей всё на своём пути лавины эмоций. Хиёри прижимает Ято к кровати. Его руки непроизвольно обхватывают её талию, притискивая к крепкой груди. Бог всё ещё тяжело дышит, зачем-то мотает головой, чуть отворачиваясь. Но девушка заставляет его повернуться обратно, схватив за подбородок.       Подушечка большого пальца легонько трогает нижнюю губу. Девушка вновь облизывается и взгляд небесно-голубых глаз в мгновение оказывается прикован к шустрому язычку. Ято даже не моргает. Лишь заглянув в глубину искрящейся бездны Хиёри замечает, как внутри вихрится что-то тёмное, жгучее и горячее. Как же сильно это напоминает пожар, охвативший её саму!       Девушка понимает, что смысла отступать нет. Она ведь уже готова принять на себя кару Небес за богохульство, готова ответить за свой поступок, готова признаться, пусть на это и не хватает пока сил. Черта давно преодолена. Так пусть же эмоции и чувства выплеснутся, исполнится такое порочное, но сокровенное желание. Ей нечего терять. Что будет потом? Сейчас это не важно.       Странно, но Ято всё еще молчит, краснея и прижимая её к себе, будто боясь отпустить. Только Хиёри никуда уходить и не собирается. Она лишь посылает в преисподнюю последние попытки совести вернуть хозяйку на путь истины и прижимается к губам бога, сминая их страстным, неожиданным напором. Пальцы Ято на её спине сжимают лёгкую ткань домашней майки. Парень делает рваный вдох, изгибается, хочет отвернуться вновь, отводит взгляд, но Хиёри не позволяет. Его руки снова оказываются в плену её ладоней и прижаты к изголовью.       Любимый запах усиливается. Девушка вдыхает его полной грудью, а потом под ошеломлённый стон и взгляд по-прежнему расширенных небесно-голубых глаз, в которых плещется недоумение, отстраняется, чтобы припасть ртом к ямочке между ключицами. Дорожка невесомых поцелуев тянется к подбородку, и рвано задышавший Ято что-то бормочет под нос, продолжая краснеть. Лишь за эти эмоции Хиёри готова отдать жизнь.       Девушка приоткрывает губы, высовывая язык, и проводит мокрую полосу от щеки до уха, впоследствии вбирая в рот мочку. Чуть пососёт, снова выпустит, а потом рисует очередную дорожку поцелуев до шеи. За тонкой кожей рвано пульсирует жилка, которую Хиёри легонько прикусывает, отпуская запястья парня.       Ято рвано выдыхает, почти со стоном, подаётся телом навстречу, обнимая девушку. Небесно-голубые глаза чуть приоткрыты, смотрят на неё с лихорадочным блеском и полным отречением от реальности. И кто из них пьян?       Довольная эффектом своих действий Хиёри смелеет, вмиг потянув молнию спортивной куртки. Руки пробираются под белую футболку парня, сминают ткань к груди, оголяя живот с едва заметной дорожкой тёмных волосков, уходящих под резинку штанов. Девушка краснеет. Как же долго она мечтала увидеть его всего! Но Хиёри наслаждается каждым прикосновением и поэтому не торопится.       Пальцы скользят по чувствительной коже ребёр, делают круг у соска, слегка задевая ареолу. Ято резко поднимает веки, снова рвано выдыхает, изгибается, сам схватившись за перила изголовья, и почти скулит, когда ласка прекращается. Оголённая крепкая грудь тяжело вздымается и опускается. Бог опять мотает головой…       А Хиёри продолжает сладкую пытку, возвращаясь к шее и уху. Прикусывает кожу, посасывает мочку. Руки тем временем скользят по животу, нежно поглаживая. Один палец почти залез за резинку штанов, пройдясь по дорожке тёмных волосков. Девушка прижимается к богу, оплетает шею, от которой только-только оторвалась, оставив пару засосов, и впивается в рот. Язык смело раздвигает губы, мажет по зубам и встречается с чужим языком, сплетаясь в страстном танце.       Ято в одно мгновение переворачивается, подминая Хиёри под себя. Сам стягивает куртку, не прерывая поцелуя. Потом, когда воздуха не хватает, и они отстраняются, даёт секунду на отдых, пока не исчезла тонкая ниточка слюны меж ними. Девушка едва успевает сделать вдох, прежде чем бог увлекает её в очередной поцелуй с гораздо большим рвением, чем она могла представить.       Голова кружится, но это не последствия опьянения – оно давно прошло, - а реакция на любимый запах. Он везде: в комнате, на покрывале, на одежде и на ней самой. И как же это прекрасно! Об этом она могла только мечтать!       Но всё происходящее – реально. Хиёри хочется кричать от счастья. Тёплые руки Ято скользят по её спине, губы покрывают поцелуями лицо, шею и плечи. Сам бог смотрит именно так, как умеет только он: небесно-голубые глаза светятся, искрятся, пульсируют мистической силой, притягивая взгляд. И она тонет в них, растворяется, желая, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась. Ей ведь не о чем жалеть.       Ято распаляется с каждой секундой. Заметить это не трудно. Бог то прижимается к ней всем телом, придавливая к кровати, то отстраняется, мотает головой с участившейся регулярностью, будто пытаясь сбросить наваждение. Он всё ещё что-то невнятно бормочет под нос. Хиёри по-прежнему не разбирает слова. Это не важно. Ничего не важно, кроме охватившей их страсти.       Прикосновения становятся смелее, набирают обороты. Белая футболка уже давно лежит, смятая на полу рядом с курткой. Ято остаётся в одних штанах – переместился, видимо, прямо из дома Кофуку. А Хиёри всё ещё неприлично одета. И ему это совсем не нравится.       Осознанность из небесно-голубых глаз исчезла напрочь. Шальные огоньки и искры, то и дело проскакивающие в глубине светящейся бездны, явно намекают на далеко идущие планы касаемо данной ночи. Хиёри смущается, когда действие алкоголя начинает ослабевать, обильно краснеет, но снова посылает совесть и всё остальное в преисподнюю, сосредотачиваясь на ощущениях. Голова приятно пустеет без груза тяжких мыслей.       Ято быстро стягивает с неё майку, и, кажется, удивляется отсутствию бюстгальтера. Округлые полушария слегка подскакивают, и девушка инстинктивно пытается прикрыться, но он отводит её руки в стороны и на мгновение замирает. Кончик его языка, скользящий по губе, притягивает взгляд.       В следующую секунду Хиёри вновь оказывается прижатой к кровати. Горячие губы обжигают прикосновением шею, прикусывают чувствительную кожу. Девушка не сдерживает стона, осознавая насколько мучительно сладка и приятна эта пытка. И Ято не останавливается, отвечая на немую просьбу в лавандовых глазах.       Теперь они оба тяжело и надрывно дышат. Девушка то сводит, то разводит ноги, чувствуя томление внизу и некую опустошённость. Губы бога изгибаются в лукавой улыбке, рука спускается вниз, и, дразня, поглаживает внутреннюю сторону бедра за тканью коротких домашних шорт. Хиёри всхлипывает, пытается увернуться, но Ято коленом разводит ей ноги и ложится сверху, фиксируя руки над головой. Она снова вовлечена в тягучий страстный поцелуй.       Языки сплетаются, изучают друг друга. Слюна скользит по уголку рта на щёку, вот-вот грозится упасть на разметавшиеся по покрывалу волосы, но Ято отстраняется, чтобы подхватить её у самого края и с наслаждением прикусывает губу, возвращаясь к изучению изящной девичьей шеи. А она, почувствовав свободу рук, чуть приподнимается, тянет вниз резинку, стягивающую копну его шёлковых волос, и зарывается пальцами в тёмные пряди, массируя кожу головы.       Бог стонет, запрокидывая голову, и садится на её бедра. Девушка подтягивается следом, прижимается к нему грудью, чувствуя горячие ладони на своей спине, проводит языком по открывшейся ключице, поднимается выше, вновь прикусывает кожу там, где бьётся жилка… Ято издаёт громкий всхлип, подаётся навстречу, и Хиёри чувствует упирающуюся в живот твёрдость. Но на смущение нет времени. Вместо легкого ступора она смело проводит пальцами по натянутой ткани. Ято постанывает в голос.       Девушка не останавливается, возвращаясь к дразнящим прикосновениям. Вдыхает его ставший терпким и жгучим запах, оставляет очередной засос, заставляющий бога вцепиться пальцами в хрупкие плечи, вновь прикусывает кожу, проводит мокрую дорожку до уха языком, теребит мочку, не прекращая массировать голову… - Хи… Хи… Хиёри… - впервые связно шепчет он, чуть приоткрывая глаза. И эти бархатные нотки в севшем голосе парня вызывают у неё приятные мурашки по спине. – Про… шу… - Ещё? – спрашивает она. Ято судорожно кивает, а потом раскрывает в немом крике рот, когда девушка резко высвобождает его плоть из плена ткани и сжимает пальцы, обхватывая чувствительную головку. Последующее медленное движение вверх-вниз вызывает у бога почти судорогу. Опьянённая победой Хиёри хочет продолжить ласки, но её руки резко перехватывают. Она встречается взглядом с небесно-голубыми глазами, искрящимися от страсти… Нет, дальше держать инициативу ей явно не позволят.       Ято увлекает девушку на кровать, закидывает её ногу на своё бедро, легонько вжимается в шорты, замирает, а потом наклоняется к рвано вздымающейся девичьей груди, прикусывая сосок. От волны наслаждения Хиёри изгибается, вцепившись пальцами в его плечи. Небольшие аккуратные ногти оставляют оттиски на коже. И это ощущение, не смотря на лёгкую боль, доставляет ему удовольствие.       В какой-то момент они замирают. Это похоже на лихорадку: оба раскрасневшиеся, тяжело и хрипло дышат. У Хиёри дрожат ноги и плечи, у Ято – руки. Они встречаются взглядами, и девушка понимает, что вот он, ещё один момент. - Ято… я… - она шумно сглатывает, смело заглядывая в слегка шальную и отрешённую от реальности небесно-голубую бездну, - я…       Он не моргает. Всё ещё шумно дышит, стискивая покрывало побелевшими пальцами. Тело приятно ноет и сводит, требуя разрядки. Но в лавандовых глазах напротив отражается нечто такое, напрочь выдувающее из головы любые мысли. Он тонет, окончательно и бесповоротно. Почти подаётся навстречу желанному поцелую, но в последнюю секунду непроизвольно читает по губам.       Я тебя люблю.       Хиёри собирает всё своё мужество, все внутренние силы, переступая через страх, и, наконец, признаётся. По уголку глаза скатывается слеза облегчения. Грудь, до того стискиваемую душащими невыносимыми чувствами отпустило, и девушка впервые улыбается искренне и без утайки, почувствовав невероятную лёгкость во всём теле. Но это лишь мгновение. Страх возвращается, облепив липким противным коконом. Что скажет он?       Ей требуется какое-то время, чтобы собраться. Она прикрывает глаза, кусая губы, с воодушевлением готовая услышать долгожданный ответ… Но Ято исчез. Лишь забытая куртка и скомканная футболка лежат на полу. И Хиёри, слегка приподнявшая на локтях во время признания, падает обратно на подушку, глуша в ней крик отчаяния, слезы и невыносимую, тоскливую боль.       У неё истерика. Девушка больше не сдерживается, рыдая в голос. Сминает подушку, то остервенело колотя её сжатыми до побелевших костяшек пальцев кулаками, то нежно прижимая к себе и всхлипывая. Тело ломит, горло вмиг пересыхает, кружится голова. Недавняя эйфория и радость от долгожданных прикосновений растаяла, оставив после себя лишь тошнотворное ощущение невыносимой обиды, яркой, стреляющей боли. Сердце сжимается, ударяясь о грудную клетку. Хиёри кажется, что от переизбытка эмоций она упадёт в обморок, но этого не происходит. А как бы она хотела отправиться в забытье!       Любовь между ними невозможна. Глупо было надеяться на ответные чувства, понимание… Но почему же он не оттолкнул её, когда была возможность, а просто исчез после признания, так и не сказав ни слова? Ему противно? Или… он надеялся на приятную ночь без последствий? Всё же Ято, если верить слухам, не самый добрый и порядочный бог…       Хиёри даёт себе смачную пощёчину со всей силы, на которую только способна ослабевшая рука. Потом ещё одну. И ещё. Как она могла такое подумать? Разве Ято дал ей повод усомниться в благих намерениях или доброжелательном отношении? Он ведь так жаждет, чтобы о нём помнили, просто хочет жить и остаться в памяти людей, стерев обагренное кровью прошлое, и стать кем-то важным для мира, богом удачи. Как она могла подумать, что ему захотелось с ней развлечься, воспользовавшись предоставленным шансом? Он не такой! Единственный, кто поступил неправильно – она сама. Поддавшись своим желаниям, Хиёри не смогла противиться захлестнувшей её лавине чувств. Алкоголь, несколько часов терзаний, после которых чаша терпения переполнилась, мысли и попытка отпустить ситуацию – всё внесло свою лепту. А он просто не вовремя оказался рядом, став заложником обстоятельств. Поэтому никакого ответа на признание и не последовало. Ято, пусть и мистическая сущность, но с человеческими чертами. У богов тоже есть свои желания, чувства и эмоции. Они умеют плакать, ощущать боль и… любить. Только, вероятно, не так, как это делают обычные люди.       Хиёри всхлипывает, обхватывая подушку вновь и пряча лицо и в без того мокрой наволочке. Её пробирает дрожь.       Грязь. Она чувствует себя грязной, падшей грешницей. Да, запретный плод сладок, но стоил ли он того, что будет дальше? А будет ли дальше? Как ей смотреть теперь ему в глаза? Как с ним говорить? Увидит ли она его улыбку, услышит ли смех? Он вполне мог уже позвать Юкине… Она ведь даже не заметит, как тонкая алая нить, связывающая их судьбы воедино, окажется безжалостно разрубленной острым клинком. Что будет после?       Она знает это ощущение опустошённости, когда чего-то не хватает, но понять, чего именно, не выходит. Когда Нора забрала её воспоминания, Хиёри чувствовала себя ужасно. Но это – она уверена! - в разы не так больно, как потеря драгоценных уз, полных мыслей, чувств и красочных картинок совместно проживаемых дней. Вот она, цена запретного плода и кара Небес за богохульство.       Неизвестность.       Что ж, она готова. Как бы больно это ни было, через боль пройти придётся.       Минуты тянутся. Снова слышен стук капель о раковину, тиканье часов в прихожей. А ещё - вой ветра за окном. Будет гроза. Небеса умеют нагнетать обстановку.       Хиёри с трудом различает очертание мебели в комнате, сидит, пошатываясь и дрожа. Головная боль усиливается, возвращается икота, приобретая истеричные оттенки. Девушка едва-едва дышит, с хрипом, сжимает всё ту же подушку и пытается успокоиться. Но слёзы не прекращаются. Она плачет навзрыд. Постепенно тихое хныканье перерастает в вой. Что бы она себе ни говорила, боль не усмирить простыми словами. Потребуется время. Или… разрыв уз.       Она покорно ждёт своей участи. Возможно, так же свою участь ждала и Ева из известной книжки. Хиёри не была особо подкована в вопросах западных религий, но школьного образования вполне хватало, чтобы сопоставить факты. Она поддалась своему внутреннему змею-искусителю, наплевав на правила, мораль и в принципе, мир. Кара заслужена.       Смирение. Теперь девушка знает и истинное значение этого слова. В большинстве своём смирение представляется некой отрешённостью от реальности, попыткой убежать или простым принятием ситуации и отпуском её по течению. Нет. Смирение – это ответственность, смелость взглянуть в лицо своим страхам, готовность их признать и отвечать за поступки.       Она, пошатываясь, встаёт с кровати, чудом находя в себе силы на тяжёлые, неровные шаги, и идёт в комнату родителей, по пути натягивая его футболку, подцепленную с пола. Её снова окружает такой родной и любимый запах, дарящий уют и защиту. Верно. Всё будет хорошо так или иначе.       На прикроватной тумбочке стоят таблетки отца – снотворное, которыми он лечит бессонницу. Что ж, ей вполне хватит одной капсулы. Утром она, вероятно, проснётся с опустошённостью в душе и стёртыми воспоминаниями, зато не будет умолять Ято сохранить узы меж ними и видеть, как рассыпается искрами драгоценная алая нить.       Капсула переливается в лунном свете. Хиёри шумно сглатывает, закрывая крышку баночки и глухо ставит её на место, садясь на кровать родителей. Всё правильно. Так и должно быть.       Я люблю тебя, Ябоку. И всегда буду хранить эти чувства в недрах забывшей тебя души.       Она закрывает глаза, в очередной раз набираясь смелости и подносит руку к лицу. По щеке вновь скользит слеза, срывается с подбородка, падает вниз… - Не смей!       Руку перехватывает чья-то ладонь. Хиёри резко оборачивается, встречаясь взглядом с небесно-голубыми глазами. Внутри светящейся бездны клубится испуг, злость и облегчение. - Я… Ято?       Она с недоумением смотрит на появившегося перед ней бога. Его ладонь с силой сжимает тонкое запястье, и девушка испытывает лёгкий дискомфорт от ноющей кожи. - Ты сошла с ума!? – он чуть поворачивает её к себе и трясёт за плечи. Капсула падает на пол и катится под кровать, скрываясь в тени покрывала. – Жизни себя лишить захотела!? - Ты идиот!? – Она шумно всхлипывает, наблюдая за его недоумённым морганием. Ято явно не разбирается в дозировке таблеток, что удивительно, учитывая его возраст. Решил, что она хочет покончить с собой? Да как это ему вообще в голову пришло! – Я просто хотела заснуть чтобы…. Чтобы не видеть как ты… разрываешь… - Что разрываю? – Бог сводит тонкие брови к переносице, пытаясь догнать о чём речь. Хиёри отводит взгляд, чуть отстраняется, в попытке прервать прикосновение, но Ято не опускает её плечи. - Ты ведь… - Слова застревают в горле, однако девушка настолько измотана морально, что собраться с силами ей удаётся без труда – фраза превращается в констатацию факта. Она не узнаёт собственный бесцветный голос. – Ты ведь пришёл… разрубить узы? - Что… Нет, конечно же нет! – он опускается на колени, прижимая девушку к своей груди. Хиёри непроизвольно выдыхает задержавшийся в лёгких воздух. Тяжкий груз страха отпускает сжатое в тисках сердце. Впервые за несколько последних часов или даже дней она чувствует себя свободной от удушливых мыслей. Но… – О, Небеса… - Тогда почему… Почему ты… исчез? – надрывно спрашивает она, оплетая руками его шею. Утыкается носом в щёку, прикрывает глаза… Её вновь окружает такой родной и любимый запах. Его запах. Он здесь. Несмотря ни на что всё ещё здесь.       Хиёри опять хочется плакать. Девушка всхлипывает, прижимается к богу сильнее и искренне надеется, что это всё не сон, который растает в подступающей рассветной дымке. За окном бьётся в стекло шумный дождь. - Я… Я никогда не разрублю узы между нами, что бы ни говорили Тензин или другие, - тихо, но уверенно шепчет Ято. Его руки гладят спину девушки, успокаивая, и это действительно помогает Хиёри расслабиться. Напряжение, сковывающее её до того, медленно отступает. - Тогда… - она хочет заглянуть ему в глаза, но бог держит крепко, не позволяя отстраниться. – Ты… - П… П-прости, Хиёри! Я… Я… Я просто… - её стискивают в объятьях почти до хруста в рёбрах. Он… - Если бы… Если бы мы не остановились… Я… - Я-ято… - смущённо замирает она, чувствуя рваное тяжёлое дыхание на своей шее, согревающее покрытую мурашками кожу. Когда бог невесомо касается сухими губами открытого плеча на стыке с ключицей задавленное и потухшее желание внутри распаляется в секунду. Хиёри пробирает жар. Вновь кружится голова, но не от тяжких мыслей, а просто потому, что он рядом. Его запах и прикосновения пьянят хлеще, чем самый крепкий алкоголь. - Дай мне секунду…. – он всё же отстраняется первым, скрывая глаза за слегка отросшими прядями тёмных волос, но руки по-прежнему лежат на её талии, легонько поглаживая пальцами ткань футболки. – Я…       Девушка нежно и счастливо улыбается. Они оба – конченные идиоты! Теперь всё встало на свои места. - Ты хотел мне что-то сказать? – шепчет она, склонившись к покрасневшему уху и слегка задевая его губами. Ято вздрагивает.       Несколько мгновений тянутся сладкой, волнительной истомой. Хиёри с замиранием сердца наблюдает за тем, как бог пытается собраться с силами. При этом Ято смущается настолько сильно, что теперь уши не просто краснеют – горят!       Но он всё же поднимает взгляд, смотря на девушку снизу-вверх. В небесно-голубой бездне буянит чувственный шторм. И если искры и лихорадочный блеск можно понять, как производную от столь же страстного и жгучего желания, то вот плескающийся на дне коктейль из эмоций… Нет, не в её силах. - Я… - Она смотрит на его сухие губы, которые бог облизывает от волнения. Его голос дрожит, вновь приобретая бархатные, слегка ломанные нотки, и от них девушку опять бросает в дрожь. Сердце глухо стучит о рёбра. – Хи… Хиёри… Я…       Он не сказал – просто произнёс одними губами, видимо, растеряв мужество на последнем дыхании, как случилось и с ней. Но она поняла. Поняла, потому что заглянула в любимые небесно-голубые глаза. В мистическом сверхъестественном свечении тонула безграничная нежность и… её собственное отражение. Слова были не нужны.       Последующий поцелуй, за которым они потянулись одновременно, получается самым чувственным из всех. Ято лишь касается губами её рта, держа в горячих ладонях лицо, но невообразимый океан ласки в его глазах дарит Хиёри поистине неземную, согревающую душу теплоту. Она медленно обнимает его за шею, прижимаясь теснее, и отвечает со всей любовью, на которую способна. - Почему же раньше не сказала, дурочка? – его лоб прижимается к её виску. Бог прикрывает глаза, оплетая руками талию девушки, и делает глубокий вдох. Хиёри не единственная, кто мучился и сгорал от страсти и невысказанных чувств. - Я хотела… Но боялась, - слова даются ей с трудом. Она слишком разомлела и расслабилась в его объятьях, поэтому собраться с мыслями практически невозможно. Но нужно. – Ведь… это запрещено. Тебе нельзя любить меня, как женщину, Ято. Разве я не права? Я боялась за тебя. Что скажут другие… - Для меня это не важно, - он решительно поджимает губы. Его взгляд по-прежнему ласков, но полон грусти. Бог чуть отворачивается в сторону, смотрит то на стену, то в окно на бушующий дождь, то на пол. – Мне плевать, что скажут другие. Меня не волнует, что скажут сами Небеса. Ты моё сердце, моя душа. Даже если я бог несчастий, даже если…       Хиёри понимает, что он боится не меньше. За пафосными речами Ято скрывает дрожь и страх. Небеса беспощадны, и они оба это знают. - Ты мой бог удачи, Ябоку, - она заставляет его вновь взглянуть ей в глаза и пытается передать всю ту любовь, что держала в себе так долго. Кажется, у неё получается – Ято расслабляет скулы и улыбается. Всего лишь одними уголками губ, но этого достаточно, чтобы подступившая бездна грусти и одиночества внутри небесно-голубых глаз начала таять. – На остальное мне плевать. Если ты боишься за меня, - а Хиёри уверена, что это волнует любимого больше всего, - знай – я готова. Что бы ни случилось в будущем, я всегда буду идти рука об руку с тобой. Это мой выбор. И я мечтаю лишь о том, чтобы после смерти и перерождения иметь возможность вновь тебя полюбить.       Он расширяет глаза, но не успевает прикрыть их – слеза всё же скатывается по щеке. - Ничто не важно, кроме нас, - продолжает Хиёри, стирая тыльной стороной ладони большую солёную каплю. – И то, что мы всё же открылись друг другу лишь доказательство правильности нашего выбора. Иначе это могло оказаться лишь односторонней влюблённостью кого-то из нас. - Ты… права, - он прикусывает губу. – Три года ведь… Мы бы не продержались будь чувства лишь мимолётной вспышкой. - Именно, - она легонько кивает, стирая вторую слезу с его щеки. Ято отстраняется, прикрывая рукой лицо, и девушка терпеливо ждёт, пока он вновь на неё не посмотрит. – Мы оба слишком долго держали эти чувства в себе. Слишком долго, чтобы просто так позволить кому-то отнять их у нас. А ещё… Я верю, что ты сможешь меня защитить. Что бы ни случилось. - Хиёри… - томно протягивает он, подаваясь вперёд. И она отвечает на поцелуй со вкусом слёз. Ведь она тоже плачет.       Ладонь ложится на крепкую грудь. Она ощущает его ускоренное и глухое сердцебиение, слышит рваное тяжелое дыхание. Ято улыбается – на этот раз её любимой ласково-озорной улыбкой. Небесно-голубые глаза сияют ярче звёзд. - Я не думал, что мои чувства взаимны, - быстро бормочет он едва слышно, притискивая девушку к себе. - И знаешь, Хиёри… Я был счастлив, когда ты подарила мне храм. Потом – когда позвала по имени. После – в Капипар-ленде. Но это… - Ш-ш-ш! – она нежно улыбается в ответ, пригладив его волосы. – Я знаю. То же могу сказать и о себе. Мне казалось, что твоя любовь ко мне – лишь дружеские чувства и признательность… - Нет, Хиёри, - бог качает головой, оставив на её щеке невесомый поцелуй. – Я влюбился почти сразу. - Что!? – она искренне удивляется, расширяя лавандовые глаза. Смущение не заставляет себя ждать. – Когда… - Точно не знаю, - он смущён не меньше – уши всё ещё горят. – Но понял это во время боя с Лаво. Я… так испугался, что могу тебя потерять. - Т-тогда… - Почему не признался? – он читает немой вопрос в её глазах, почти тонет в лавандовой бездне, но в последний момент одёргивает себя. Не сейчас! – Я… боялся. Как и ты. Это… запрещено. Не думал, если честно, что вообще возможно. Пока в истории не было случаев любви между богом и человеком… Всё у меня не так, как у всех.       Она слышит нервный смешок, но продолжает улыбаться. - Тебе не кажется, что это весомый аргумент в пользу твоей удачи? Ты единственный из всех такой. Особенный. - Х-хиёри… - он снова отворачивается, опускает голову, скрывая лицо за длинными прядями волос. Ей тоже безумно неловко, но девушка готова к подобным откровениям – она так долго ждала! - Ято, - зовёт она, когда смущённое молчание затягивается. Руки всё ещё обнимают его, гладят по оголённой спине, плечам и волосам. Она чувствует, что он дрожит, но не может понять почему – всё ведь хорошо. Они уже открылись другу, сказали то, о чём так долго боялись говорить…       Когда бог вновь поднимает голову, она встречается взглядом с небесно-голубыми глазами, полными… желания?       Ято резко привстаёт, обнимает её за талию и валит на кровать. Покрывало сминается со скрипом. Хиёри недоумённо моргает, но потом лишь увлекает его в нежный, тягучий поцелуй. - То, что произошло сегодня… - он отстраняется с явной неохотой, но высказаться всё же необходимо. – Я… удивился. И был счастлив, пока не понял, что ты пьяна. Не пойми неправильно… Я… Я просто… боялся не сдержаться. И не верил, что ты искренне призналась. До сих пор не верю. - Мне повторить снова? – тихо спрашивает Хиёри. Ято… кивает. – Я… люблю тебя, Ябоку. - И… - его лицо пылает как закатное солнце. Бог шумно выдыхает. Когда-нибудь он наберётся смелости сказать это в лицо, как сделала она. Всё же у неё в этой стезе больше храбрости, - я… те-тебя.       Хиёри утыкается носом в его шею, шумно дыша, и кладёт голову на твёрдое плечо. Страх отступил. Впервые за несколько последних дней девушка чувствует себя спокойной. Будущее – в их руках.       За окном не утихает дождь. Крупные капли скользят по стеклу, падают вниз, оставляя за собой прозрачные следы. Ветер раскачивает растущий у дома клён. За его густой листвой сверкают далеко в небе молнии.       Наблюдая за буйством природы Ято хмурится. Хиёри смотрит на него и замечает, как небесно-голубые глаза вновь окутываются дымкой грусти. - О чём думаешь? – шёпотом спрашивает она с тревогой. Ей не нравится, когда Ято по привычке закрывается в себе. Скорее всего, он просто не желает тревожить друзей проблемами. Но с сегодняшней ночи всё иначе. Не будет «я», «он» или «она» - будут «мы». Как непривычно… И для него в первую очередь. Потребуется время, чтобы это принять. - Я… боюсь за тебя, Хиёри, - сглатывает Ято, притискивая её к себе так сильно, как только может. – Просто пришла в голову мысль… Я ведь не единственный бог, способный обрубить узы. Понимаешь?       Она кивает. Им придётся прятаться, жить в постоянном страхе и надеяться, что Небеса всё же милостивы, и если не простят их грех, то хотя бы не заметят. Хиёри с тяжким вздохом вспоминает случившееся с Эбису. Её охватывает ужас и противное, липкое, почти животное желание жить.       «Умоляю, - она поджимает губы, зажмуривается и отвечает на объятия столь же трепетно, как держит её в своих руках Ято, - пусть с ним ничего не случится. Я готова отдать свою жизнь за наше падение, но… Он и без этого страдал так сильно, что никому и не снилось».       Если Небеса хоть немного справедливы… Она лишь желает, чтобы при любом исходе он понёс наименьшие потери за их общий грех. Ей не страшно – она человек. Её жизнь по сравнению с жизнью бога мимолётна, как полёт мотылька, летящего на свет. И Ято стал её светом, таким тёплым, родным и уютным, подарившим возможность взглянуть на мир по-другому.       «Умоляю, - Ято целует девушку в щёку, мазнув губами по коже, и прячет от взгляда любимой скатившуюся горькую слезу и скривившиеся губы, - пусть с ней ничего не случится. Я готов понести наказание, ответить за грех… Даже если меня забудут, даже если я растворюсь без следа… Она не заслужила».       Если Небеса хоть немного справедливы… Он лишь желает, чтобы она осталась жива. Ему не страшно – он бог. За плечами столетия войн, косые взгляды, ненависть и презрение. Тёмное прошлое никогда не оставит его, раз за разом напоминая о себе. И в этом мраке Хиёри его единственный свет.       Они вновь тянутся друг к другу. Дрожат от мрачных мыслей, утешаются лаской и теплом прикосновений, нежностью чувств, так долго скрываемых в попытке уберечь от опасности другого.       Поцелуй снова со вкусом слёз. Горький, полный страха и тревоги, но такой решительный. Ято готов принять на себя кару Небес за грехопадение, готов ответить за недостойные бога порочные желания. Черта давно преодолена. Назад дороги нет. Так пусть же эмоции и чувства выплеснутся, исполнится его сокровенная мечта быть ближе с любимой настолько, насколько это возможно. Теперь он будет бороться - ему есть что защищать. Что будет потом? Сейчас это не важно.       Страсть застаёт их врасплох. Полные нежности и облегчения поцелуи в один момент сменяются горячими, жгучими прикосновениями, терпкими и липкими от слюны. Ято приподнимается, перекатывается, увлекая Хиёри за собой. Она лежит на нём, упираясь ладонями в крепкую грудь, и чувствует знакомую твёрдость, настойчиво ткнувшуюся в живот. Бог целует её вновь, тяжело и шумно дышит, скользит руками по девичьему телу, сминая ткань одежды. В какой-то момент его руки ложатся на упругие ягодицы, сжимаются пальцы. Он почти вжимается в неё со стоном, делает рваное движение назад-вперёд и замирает. Глаза закрыты. По виску скользит холодная капля пота. - Ято? – тихо переспрашивает она, смущённая настолько страстными действиями любимого. То, что она делала до того было немного с другим оттенком – отчаяния, тоски, желания обратить на себя внимание, высказаться… Но сейчас у них развязаны руки, и это опустошает сознание от мыслей, оставляя лишь океан страсти. - Ш-ш-ш… - молит он. Хиёри замирает, пряча пылающее лицо на его груди.       Ято почти сошёл с ума. Когда это началось? Уже три года. Три чёртовых года с того самого дня, как девушка вытолкнула его из-под автобуса. И ладно, что она ему в праправнучки годится, так ещё и обычный человек. Который, кстати, в отличие от него всегда старается выполнять свои обещания. Он правда хотел помочь ей решить проблему с постоянными хвостатыми прогулками вне тела, но… тянул, как мог. Ведь это значило возможную потерю её связи с гранью между живыми и мёртвыми, и, следовательно, с ним.       Последние несколько лет его жизни можно было бы назвать периодом полного сомнения в себе. Появилось желание дать этому миру свет, подарить счастье и процветание, беря пример с семи богов удачи. Ято искренне хочет встать с ними вровень, получить храм, уважение и – главное – веру людей. Чтобы его знали и помнили. За тщеславными россказнями о богатстве и культе скрыто простое желание стать частью нечто большего, чем урагана бесконечных несчастий и бедствий. Но сколько бы он ни старался, у него ничего не выходило. Понемногу это начало подрывать дальнейшее желание и вызывало горькую обиду за несправедливость мироздания. А потом появилась она.       Да, Хиёри – обычный человек. Да, она просто школьница. Но ей хватает сил на то, на что не хватает порой сил ему. Он опускает руки. Она же упрямо смотрит вперёд, смело встречая невзгоды. Все люди такие. Их век недолог, но они стараются выложиться на полную, радоваться жизни, наслаждаясь каждым мгновением. Именно этому она его и научила. Но помимо подарила ещё и безграничную веру в себя. Потому что сама верила в него.       Немая поддержка сделала больше, чем он мог себе представить. Теперь его плечи расправлены. Тёмное прошлое, конечно же, не отступится от своего, но каждая встреча с ним – попытка измениться самому и изменить мир, а не убежать и прятаться. Хиёри показала, как можно по-другому смотреть на привычные вещи, видеть за мраком, холодом и жестокостью реальности нечто светлое и яркое. Лишь за это он был безмерно благодарен. Только почему-то его благодарность была совершенно не похожа на то, что обычно под ней подразумевают.       Когда это началось? Уже три года. Капля за каплей, момент за моментом, прикосновение за прикосновением. И её слова в Капипар-ленде, и маленький храм, подаренный с искренней улыбкой, и алый зонтик у фонарного столба под проливным дождём, и минута тёплых объятий под грудой разломанных камней, и её слёзы в доме Кофуку, и голос, с отчаянием вырывающий его из преисподней…. Всё. Раз за разом, вздох за вздохом, шаг за шагом. Он, Небеса разрази, влюбился как мальчишка, потеряв голову, и до сих пор не понимает почему вдруг начал видеть в Хиёри не просто друга, а возлюбленную.       Только эйфория от появления предмета воздыхания длилась недолго. Ято быстро осознал обратную сторону медали. Полюбить человека? Нет, не защищать, как преданного последователя, не хранить и оберегать от тьмы душу, как вершитель судеб, а… желать. Он всегда думал, что разбирается в собственных мыслях и чувствах. Ранее ему и в голову прийти не могло, что он способен на столь яркие, пугающие своей силой, эмоции. Ято считал, что для богов мирское физическое проявление любви – нечто недоступное и, в принципе, ненужное. О, какая жестокая ошибка!       Это стало настоящим проклятьем, чередой бесконечных мучений и самой адской пыткой. Лавина чувств набирала силу с каждым днём, с каждым взглядом на нее. В первый год он мужественно сдерживался, старался абстрагироваться и не терять самообладание, однако Хиёри взрослела. И к его ужасу взрослели и желания относительно неё. В один момент Ято осознал, что ему мало разговоров по душам, взаимных улыбок, весёлого баловства или немой поддержки и веры в необыкновенных лавандовых глазах. К ней хотелось прикасаться - накапливающаяся нежность, тепло и ласка требовала выхода. В один момент почти детское чувство искренней и чистой любви, разросшееся в мгновение в пожар, заставляющий бога задыхаться и сгорать от смущения стоит лишь ей пройти рядом, переросло в паутину непрекращающихся порочных мыслей. Ему даже снились сны. Настолько красочные, настолько яркие и реалистичные, что он часто не выдерживал, уходил на окраину города в лес и… занимался тем, чем обычно боги не занимаются. Пожалуй, в чём-то Хиёри права, называя его извращенцем. Это недостойно бога, запретно, как и любые подобные мысли в отношении неё.       Грязь. Он чувствует себя грязным, осквернённым. Хиёри стала для него запретным, но таким сладким плодом. Он давил в себе эти чувства, давил эмоции и желание, считая, что единственный горит в этом пожаре, ведь девушка до сегодняшней ночи не показывала ни крохи эмоций, кроме дружеских. Нужно было выкорчевать эти запретные чувства, гложущую и не дающую покоя бездну в душе. Не только ради себя. Прежде всего – ради неё.       После подаренного храма и её слов в Капипар-ленде Ято был счастлив донельзя и это, отчасти, сорвало богу крышу, сметая все барьеры. Он ходил за Хиёри по пятам, не давая продыху, и жутко ревновал к любому мальчишке, стоило тому взглянуть на его мечту. Благо Дайкоку быстро выбил из него дурь. «Если она тебе нравится… - он до сих пор помнит, как шинки затягивается сигаретой, глядя в безоблачное небо и хмурится. – Я не одобряю, но… Скажи ей. Даже если это запрещено. Иначе - сгоришь».       Мужчина был прав. Он и сейчас прав. Ято сгорает от невыносимого пожара внутри, от ужасающих своей силой чувств. На самом деле сегодня он почти решился. Три дня без любимой вновь растормошили все барьеры. Он просто хотел её увидеть, узнать всё ли в порядке… И был безмерно удивлён поведению Хиёри. Ровно, как и счастлив.       Когда она набросилась на него, ведомая бездной тоски, одиночества и исчерпанного терпения… Ему хотелось радостно кричать от осознания того, что он всё же не единственный, кто мучился мыслями о запрете и тщетно пытался справиться с эмоциями. Хиёри прикасалась к нему неумело, немного неловко, но с такой решимостью в глазах… Ято не сразу смекнул что к чему - настолько выбило из колеи непривычное поведение девушки. Но когда он втянулся, позволив себе наслаждаться такой долгожданной лаской, в голову закралась подлая мысль. Что если она просто пьяна и всё это предназначено на самом деле кому-нибудь другому?       Но Хиёри быстро отмела все сомнения и подступившую бездну боли, признавшись. Назвав его имя. В последующих поцелуях и прикосновениях они тонули уже вдвоём, сгорали, позволяя долго сдерживаемой лавине чувств и пожару страсти выплеснуться. Когда она коснулась его плоти рукой, Ято прострелило. Он дрожал, краснел от смущения, запрокидывая голову, и желал лишь одного – чтобы она не останавливалась. А ещё он понял, что сам не сможет остановиться. Именно поэтому и исчез. Как же он жалел об этом! Но так было нужно. Иначе… Иначе он даже боялся представить, что бы случилось. Тогда он не признался. Но сейчас всё совсем иначе. - Хиёри, - мысли помогли собраться. Желание теперь не так болезненно жжёт за тканью спортивных штанов. – Мне кажется… Лучше остановиться. - Почему? – хмурится она. В лавандовых глазах плещется непонимание и… обида. - Потому что ещё чуть-чуть – и я не сдержусь! – рвано выдыхает он, притискивая девушку сильнее. Небесно-голубые глаза слишком заманчиво светятся, и Хиёри тонет в них вновь, теряя с трудом накопленное ощущение реальности. – Мне стоило неимоверных усилий исчезнуть в прошлый раз… Но теперь это невозможно. Если ты про… - Нет, - она спокойно качает головой, наблюдая за тем, как расширяются его глаза. – Я хочу этого не меньше, чем ты. - Ты даже не представляешь насколько этого хочу я.       Он почти рычит, опрокидывая Хиёри на кровать и садится на её бедра. Его рот тут же прижимается к её губам, раздвигая их языком. В такт грома за окном с треском разрывается белая футболка.       Теперь она понимает, что он имел в виду. Всё то, что они делали до того можно смело назвать жалкой прелюдией. Сейчас, когда окончательно пали все барьеры, когда чувства торжествуют и ликуют, осознав взаимность… Они слишком долго страдали в одиночестве от общего греха. Черта преодолена. Это - точка невозврата.       Их снова лихорадит. Ято дрожит, покрывая быстрыми, мокрыми поцелуями её шею, спускается на грудь. Одна его рука зарывается в длинные волосы девушки, другая изучает тело, ласково, почти невесомо, гладит живот и плечи. Хиёри обнимает его, шумно дыша, наслаждается любимым запахом и елозит на месте от нетерпения. Его прикосновения такие горячие, такие возбуждающие, такие…       В какой-то момент не хватает воздуха. Они отдаются поцелую без остатка, медленно стягивая друг с друга одежду. В последний момент она, смущаясь, пытается прикрыться, юркнуть под одеяло, но он разводит её руки в стороны. Небесно-голубые глаза скользят почти ощутимым взглядом по юному девичьему телу, и внутри них пылает огнём жгучее, терпкое желание. Хиёри снова видит своё отражение, но почти не узнаёт себя. Потому что тоже горит в этом пламени, не в силах сопротивляться. Да и не за чем. Они уже всё решили.       В какой-то момент девушка перехватывает инициативу. Жарко и тягуче целует его, садится сверху, проводя ладонями по рвано вздымающейся груди. Ято чуть мотает головой, гладит её живот и ягодицы, легонько вжимаясь в чувствительную промежность. Хиёри едва слышно стонет, всхлипывает, отзывается на прикосновение, а потом наклоняется, прикусывая чувствительную кожу шеи. - А-ах! – его голос низкий, гортанный, вновь наполнен изумительными бархатными нотками. Её спина невольно изгибается, чувствуя волну мурашек, но Хиёри пытается собраться. Нет, она не закончила.       Попытка Ято вернуться на ведущую позицию заканчивается полным провалом. Девушка вновь удерживает его руки у изголовья. И в лавандовых глазах бог читает немое предупреждение. Мысли, впрочем, вылетают из его головы окончательно, когда она чуть опускается на уровень его живота и целует дорожку тёмных волосков. - Хи… - Ш-ш-ш!       Когда горячий рот обхватывает головку, проводит языком и легонько посасывает, бог стонет в голос. Он даже и представить не мог что его Хиёри… Когда она… А, неважно!       А Хиёри сгорает от стыда. Просмотренные в тихую поучительные фильмы, конечно, немного просветили её в этой совсем неведомой ранее области наслаждений, но как же, чёрт возьми, это волнительно! Она хочет доставить ему удовольствие и надеется, что ей это удастся. - Что же ты… Аргх… Хиё… М-м-м…       Да. Это стоит того. Девушка довольно зажмуривается и продолжает ласку. Как там было? Легонько сжать основание, чуть продвинуть ладонь вверх, потом вниз, постепенно ускоряя темп пока горячий язык скользит по коже…       В какой-то момент она чувствует пульсацию и в последнюю секунду успевает отпрянуть. Ято закрывает руками рот, почти сгибается пополам, поднимаясь. Хиёри слышит приглушённый крик, тонущий в вое ветра за окном и грохоте грома.       Она смотрит на любимого, медленно облизывая губы. У неё получилось. Волна удовлетворения внутри разгорается с невероятной силой. Но это не конец.       Девушка чувствует, как внизу что-то сжимается в тугой комок. В животе тяжелеет, дыхание сбивается. Она смотрит на его всё ещё твёрдую плоть и шумно сглатывает от предвкушения, невольно поведя бёдрами. По внутренней стороне стекает тягучая капля. - Ты… - он тяжело и надрывно дышит, опираясь на руки. В небесно-голубых глазах напрочь отсутствует осознанность. Как он ещё может говорить? Удивительно! – О, небо…       Ято вздрагивает от холодного воздуха - возможно, дует из неприкрытого окна. По телу растекается истома, лёгкость… Он смотрит на большие неравномерные пятна на своём животе, а потом переводит взгляд на неё и видит чрезвычайно соблазнительный кончик языка, скользящий по губам. Страсть захлёстывает с новой силой.       Хиёри вновь оказывается прижатой к кровати. Он заводит её руки за голову, затягивая в очередной поцелуй. Прикусывает нижнюю губу, заставляя приоткрыть рот… - Высуни язык, - она снова выгибается, слушая тихий бархатный шёпот на ухо. По телу опять пробегают мурашки. Тугой комок внизу призывно сжимается.       Хиёри незамедлительно выполняет просьбу, и Ято обхватывает её язык горячим ртом, легонько посасывая. По подбородку скользит слюна.       Девушка подается навстречу ласковым рукам, чуть разводя ноги. Они скользят по девичьим плечам, ключицам, талии и ягодицам, оставляя почти ощутимый след наслаждения. В какой-то момент поцелуй становится по настоящему глубоким. Ято мажет кончиком языка по зубам и отстраняется, отставляя на ее губе ниточку слюны. Хиёри заворожённо смотрит как пряди длинных тёмных волос падают со спины на плечи, когда бог наклоняется к её груди и обхватывает ртом сосок, легонько прикусывая.       Её простреливает. Она выгибается, невольно притягивая его голову ближе, но Ято опускается ниже, проводит пальцем по её бедру, собирая смазку. Девушка шумно дышит и смущённо икает, наблюдая за тем, как он слизывает каплю. Небесно-голубые глаза, полыхающие их страстью, заглядывают прямо в душу.       Следующие несколько секунд для Хиёри подёрнуты пеленой наслаждения. Она чувствует прикосновение к своей промежности, когда его пальцы скользят по особо чувствительному бугорку, слегка надавливают, ласкают… А потом их сменяет горячий язык.       Посасывающие поцелуи вызывают нечто, похожее на электрический разряд, проходящий по позвоночнику вместе с мурашками. Хиёри невольно обхватывает ногами его голову, не в силах оторвать взгляда от всё ещё наблюдающих за ней небесно-голубых глаз. Она краснеет, горят уши и шея, а по виску скользит капля пота. Неужели… Он чувствовал то же самое?       Ято не позволяет ей развить связность мысли. Несколько быстрых движений языком почти насильно вырывают из неё стоны. Она прикрывает руками рот, как недавно делал он, двигает бедрами навстречу, выгибается… - Аргх… Я… Ято… Пожа…       Хиёри ощущает его предвкушающую улыбку кожей. За окном воет в рассветных сумерках ветер, но она не слышит. Даже собственные громкие стоны, которые она больше не в силах сдерживать, кажутся приглушённым эхом. Низ живота нещадно тянет, она чувствует, как пульсирует промежность, требуя разрядки, и как покалывает в висках от прилива крови.       А Ято дразнит, то замедляя, то ускоряя виртуозные движения горячего языка. На фоне шуршит ткань одеяла. Он чуть падает на бок, убирая одну руку с её бедра. Хиёри приподнимается и наблюдает за тем, как бог обхватывает ладонью собственную плоть, едва слышно стонет, прикрывает глаза…       А потом перестаёт совсем замечать реальность. Напряжённый, требующий разрядки комок внизу живота из-за быстрых движений горячего языка в какой-то момент болезненно сжимается, вызывая накатывающую лавину. Хиёри сводит ноги сильнее, зарывается пальцами в его волосы, выгибается. Пульсация достигает своего пика, взрывается внутри мириадами мурашек. Она с придыханием стонет, не сдерживая крик, двигает бёдрами навстречу, ускоряя такие желанные прикосновения, а потом обмякает, падая на подушки. По телу проходит сладкая дрожь. Внизу всё ещё пульсирует.       Ято резко подтягивается, запечатывая солоноватым поцелуем её рот. Она нежно отвечает ему, притягивает к себе, и сама опускает руку на немую просьбу в небесно-голубых глазах. Пальцы обхватывают влажную от смазки головку, скользят по коже, постепенно ускоряя темп. Он утыкается лбом в её плечо, двигает бёдрами, проводя губами по влажной, покрытой испариной, коже, что-то бормочет под нос… А потом зажмуривается, выгибаясь. И почти падает на неё, придавливая своим телом.       Они тяжело дышат, с хрипом, с дрожью. У Хиёри пересохло в горле. Она невольно опускает взгляд на прикроватную тумбочку, замечая выключенный ночник, очки отца для чтения, лежащие на медицинской энциклопедии, баночку с таблетками и… салфетки. Теперь она понимает зачем они родителям.       Ято переворачивается на спину, увлекая её за собой. Хиёри опускает голову на твёрдое плечо, кладёт руку на его грудь. Их сердца бешено бьются о грудную клетку, по расслабленным телам растекается истома. Она прикрывает глаза, вдыхает полной грудью такой любимый и родной запах… - Я… - Хиёри не узнаёт свой низкий голос. – Я думала, что… - Не сегодня… - он чуть качает головой, откидываясь на подушки, притягивает её к себе, невесомо целуя в висок. – Не хотелось причинять тебе боль. - Это не всегда бывает больно, - Девушка счастливо улыбается, наблюдая за недоумением в небесно-голубых глазах. – Так что…       Хитрый прищур почти застаёт её врасплох. - Уверена? – мурлычет он ей на ухо. По спине опять ползут мурашки, и девушка обильно краснеет, пытаясь отвернуться, но Ято поворачивает её лицо за подбородок, проводя пальцем по опухшим губам. Вид ему определённо нравится. – Мы можем ведь и продолжить…       Хиёри понимает, что это выше её сил. Она усиленно мотает головой, вновь пряча горящее от смущения лицо на его груди. Ято издаёт гортанный смешок. - Успеется, - он улыбается ей в макушку. – Мы никуда не торопимся.       Она соглашается и расслабленно закидывает ногу на его бедро.       Ято чуть отворачивается, пытаясь добраться рукой до смятого одеяла. Он никак не может перестать счастливо улыбаться. И краснеет, замечая на своём животе белые пятна. Бог дотрагивается до одного пальцами, подносит к лицу…       Липко. Настолько же плотным коконом облепил их грех. Но сковывающие напряжение, мучения от невысказанных чувств, полыхающая внутри страсть наконец, нашли выход. Это была долгая, трудная, но такая волнительная ночь. Они счастливы. Что будет дальше - не важно. Даже если Небеса покарают их, они готовы. Это их выбор. Друг для друга став запретным плодом, они всё же переступили черту. Точка невозврата преодолена. И сейчас, в общем-то, всё равно.       А в маленьком домике Кофуку удивлённо смотрит на переплетение нитей в аятори*. Рядом с ней сидит, любуясь рассветными сумерками столь же удивлённая Кисимодзин. На улице пахнет росой, озоном, чем-то свежим и немыслимо уютным. Розоволосая богиня хихикает. - Кажется, где-то родилась особая связь? – хитро уточняет она, смотря на дорожку, ведущую в парк. По ней обычно Хиёри возвращается домой. - Кажется, - богиня любви недоумённо смотрит на искрящуюся алую нить. Пальцы, опутанные аятори, светятся. – Такого не было на моей памяти уже лет сто… - Н-да? – Кофуку раскачивает в руке банку холодного пива, переводит взгляд на небо и облегчённо выдыхает, добавляя едва слышным шёпотом: – Наконец-то.       Кисимодзин всё ещё смотрит на свои руки. Алая нить окончательно выцвела, став золотой, и сияет, вобрав частичку божественной силы. - Истинные узы, - потрясённо произносит богиня.       В небе встаёт, заливая алым светом облака и крыши домов, огненное солнце. __________ *Аятори - японская игра в верёвочку.