Слёзы над тремя розами

- Больше всего я хочу прикоснулся к твоим губам, и почувствовать вкус тысячи галактик. - Чимин как никто другой умел заплетать язык. Он искусно им владел, и никто поспорить с ним не мог, даже Мэй замерла, блаженно прикрыла глаза, когда кончик его языка прошёлся по её губам. Чимин ухмыльнулся придвинувшись к девушке ближе, изучая её губы языком, проникая глубже как только почувствовал, что препятствий нет. Юнги фыркнул видя эту картину, железная скала размякла как желе, почувствовав всю эту нежность, что исходила от девушки. Уткнувшись носом в её шею, он медленно водил им, иногда касаясь губами участков кожи, до которых ещё не добрался Тэхён. "Что делает с нами это девчонка?" -та фраза пронеслась в голове каждого из братьев. Они предпринимать ничего не собирались. Им слишком нравилась эта близость, эта нежность, уют и гармония, которую они не получали долгое время по настоящему. Все их бояться, их руки по локоть в крови и теперь об этом знают многие, новости быстро распространяются. Выйдя на свободу в мир, где каждый прохожий будет шугаться их, и правильно будут делать. Сущности человека трудно изменить, и даже спустя много лет он останется тем, кем являлся. Поэтому они не упускаю возможности хоть немного понежиться в розовой пене этого мгновения. Вот только что творится в голове Мэй. Тело ей уже неподвластно, так что не стоит на нём зацикливаться. Каждый атом её тела скучает по прикосновениям Чонгука, несмотря на всю ласку этих троих, которых настолько всё достало, что оно и творят всё, что взбредёт в голову. Чонгук другой, чувства рядом с ним другие, да даже воздух какой-то другой рядом с ним. Так хочется сказать "стоп", остановиться, ну или хотя бы вздохнуть полной грудью, что упорно не даёт ей сделать Чимин. Он так сильно изголодался по женским губам, что теперь его пыл трудно унять, а ведь Мэй даже не сопротивляется, что приносит ему ещё большее удовольствие. Он одержим любовью к ней, он настолько привязался к ней, что сходит с ума, и готов убить всё и всех, кто обидеть или тронет девушку без её воли. Ему стало ещё хуже, он не владеет собой. - Знаешь, я никогда не знал, что звёзды бывают такими притягательными, ты изменила моё представление. - промурлыкал Чимина, тяжело дыша в её красную щёку. Воздух наконец поступил в лёгкие, но тут же исчез, когда тебя сдавили в объятиях три пары рук. В данную секунду никто бы не подумал, что эти милые, пушистые, такие ещё сонные, но в тоже время соблазнительные котики могут быть жестокими людьми, жаждущие крови и криков своих жертв. Мэй не может понять этой двойственности. Это страшно, страшно пошевелиться и что-либо сделать, потому что ты не знаешь как может повлиять на них твои действия. - Ты боишься нас? - шепчет Тэхён. - Боишься последствий? - Чонгука? Они провоцируют её, но девушка не ведётся на это, понимая, что всё не просто так, что им что-то нужно и они оставят её в живых до тех пор, пока она не превратиться в сломанную игрушку. - Я ничего не боюсь. - голос дрогнул на последнем слове. Ей так хочется упасть, ноги подкашиваются, она устала. Прошло уже 40 минут, и всё это время её подсознание кричало "приди в себя!", "ты совершаешь ошибку!". - Сколько я уже это слышал? Ты врешь, - констатировал факт Тэхён. - А врать плохо, особенно себе. Ты что, мазохистка? - Что? Нет. - Да ну, - говорит Юнги, и тут же кусает её в шею, легонько, чтобы не осталось синяка. - Тебе больно, но ты не сопротивляешься, наоборот таешь. - и Юнги как никогда прав. Но сопротивляться нет ни сил, ни желания. Тэхён опускает свои руки ниже, сплетая свои пальцы у Мэй на солнечном сплетение, заставляя прижаться к себе всем телом. Шёпот не прекращался, губы трёх убийц что-то сладко нашептывали ей на ушко, но девушка не разобрала слов, даже не пыталась. Её мозг был сосредоточен на прикосновениях рук и теплу, что так нежно, и в тоже время приторно растекалось в её теле. Это похоже на сладкий сон, который так не хочется покидать. Но большинство своих снов мы не успеваем досмотреть, на самом интересном месте он обрывается, мы резко раскрываем глаза и пока плохо соображаем где находимся, и что происходит. Когда шаловливые руки Чимина приподняли край платья, нежно начиная вести вверх по внутренней стороне бедра, раздался телефонный звонок, нарушавший всю идиллию мучительно сладкого процесса. Все дёрнулись одновременно, но никто не сдвинулся с места. Они как-будто в прострации, перед глазами туман и звёздочки, и это вызвано возбуждением, что уже накрыло каждого с головой, но момент прерван, сон закончился и по воле судьбы пора проснуться. Мэй быстро моргает глазами, пытаясь всё осмыслить. Когда до её сознания дошло, что чужие руки лапают её в непристойных и запретных местах, она вскрикнула и отпихнув их, упала в кресло, которое как раз очень кстати. Ноги всё ещё продолжают дрожать, сердце готово пробить ребра и упорхать куда подальше, ведь оно себя уже не контролирует, в животе сводящий узел, причиняющий дискомфорт, ведь организм не получил желаемого. Телефон вскоре успокоился, надоевшая мелодия затихла и комната погрузилась в звенящую тишину, что отдаётся эхом в ушах, лишь тяжёлое дыхание как-то разбавляет обстановку, хотя для кого-то оно является пыткой. Представьте. Закрытая на замок комната, в которой градус в разы превышает норму. Жарко, сердце разгоняет кровь быстрее по венам до самых кончиков пальцев. Ты до сих пор возбуждён. Тело, которое ты только недавно ласкал в своих руках находится напротив тебя, её волосы немного растрепанные, тонкая шея приобрела красноватый оттенок от поцелуев, блеск для губ размазан и чуть выезжает за пределы, губы приоткрыты и ты слышишь это тяжёлое дыхание. Вся обстановка заставляет тебя кончить от всего этого вида, но ты сдерживаешься, понимая, что если сорвёшься - совершить ошибку, которая сейчас не кстати. Телефон вновь подаёт признаки жизни. Мэй дрожащими пальцами тянется к нему, ненадолго застывая с ним в руках, сомневаясь ответить. - Слушаю. - Мэй, почему ты мне не отвечаешь? Что случилось? Я нарыл важную информацию о наших кровавых искусителях, это очень важно и не терпит отлагательств. Мэй, ты меня слышишь? - Да. Всё хорошо, я... - Буду через 10 минут. Разговор обрывается после фразы Чонгука сказанной в такой холодной манере, что кажется всё снова покрылось льдом. - Неужели я слышу правду? - тишину разбавляет Юнги, уже приведя себя в порядок, а точнее своё тело и эмоции, вновь становясь холодным и бесчувственным. - Тебе ведь было хорошо, правда ведь. - холодная ухмылка скользнула на его губах. - Почему ты не можешь признаться себе? - Чимину никогда не нравилось, когда его отвергали и когда ему врали. Он не видит смысла во лжи, это всё портит, раздражает и выводит из себя, когда не знаешь правды, а ещё больше бесит, когда ты знаешь правду, а человек напротив тебя врёт, причём не только тебе, но и себе. Мэй молчит, ей нечего сказать. Она понимает во что вляпалась, и не знает как оттуда выбраться. Она никогда не признается себе, что ей приятен кто-то другой, что ей приятны их прикосновения, пока рядом есть Чонгук. Слишком уж сильные чувства их связывают, слишком яркие воспоминания, слишком горячие прикосновения. - Он не тот, кем является, - слова Тэхёна всегда появляются как гром среди ясного неба, и всегда попадают в точку. Он снова будто понял о чём, а точнее о ком она думает. - Хочешь мы кое-что расскажем? Хочешь узнать почему мы такие? Почему теперь вынуждены быть здесь? - он кричал специально, чтобы эти слова отпечатались в её голове и заставили задуматься, и снять эти розовые очки, когда она видит Гука, чтобы открыть книгу и пролистать на несколько лет назад, и показать ей то, какими бывают люди и как они губят других, эти преступления хуже убийств. Шанс что-то сказать упущен. Ладони снова потеют, когда ручку двери кто-то дёргает. Глаза бегают в разные стороны, и становиться ещё страшнее, даже страшнее оставаться с этими тремя наедине. Если Чонгук войдёт с таким же настроем, что был слышан по телефону, он просто напросто порвёт их, и ему будет всё равно. А вид и состояние Мэй, в котором он её увидит добавит масло в огонь, он может подумать всё что угодно и не в радужном свете. Ручка дёргается снова. Мэй медленно подходит к дверному замку и поворачивает щеколду, при этом прикрывая глаза от страха, пока блондин, рыжий и мятный стоят в сторонке, ухмыляясь забавной картине. - Мэй? - тяжело выдохнув, девушка приложила руку в районе сердце как только услышала голос брата. - Что-то болит? - Джин обеспокоенно положил руки на её плечи и осмотрел взглядом с ног до головы, пока его любимая сестрёнка приводила нервы в порядок, только часовой механизм всё равно ещё чётко не работает, лишних шестерёнок хватает. - Ну и что происходит? - Я просто не думала, что ты зайдёшь, вот и перепугалась. - добрый и доверчивый Джин лишь улыбнулся её словам и заглянул за её плечо, где три пары глаз прожигают его лисьем взглядом. - Мэй, кажется ты потерялась во времени, уже почти 10. Думаю, класс искусств тебя уже ждёт, - помимо всех этих бесед, Мэй часто посещает кружки, которые представлены в психологическом заведении, чтобы дать возможность людям как-то выражать себя в искусстве. Многие люди не способны выражать свои эмоции на лице или же словами, искусство - это язык тех, кем полностью овладел разум. - А этих я забираю. Никто больше не проронил ни слова, к косым взглядам здесь все привыкли, поэтому никто уже на это не обращает внимания, но их взгляды, их жесты, всё, что есть в них, чем-то важно для Мэй, и она не отводит взгляда, поддаётся, пока они не испаряются из виду. Дверь в её кабинет закрывается, но не успевает она подойти к столу, как она снова распахивается и на неё налетает Чонгук. Холодный, потрёпанный и уже с разбитой губой, бровью и с ссадинами покрывающие щёки, будто его лицом тащили по асфальту. - Чон...