Пожалуйста, перестань (ты меня пугаешь)

— СЕКТУМСЕМПРА! — взревел Гарри, и сквозь тускло освещённую комнату в Малфоя выстрелил свет. Блондин издал короткий вскрик, прежде чем заклинание настигло его, а затем на его лице и груди расцвела краснота, когда их распороло невидимыми когтями. — Н-нет, — резко севшим голосом прошептал Гарри, и всё внезапно стихло. Малфой страшно закашлялся, с плеском рухнув на залитый водою пол. Его палочка покатилась по мрамору, вылетев из пальцев, как если бы Гарри только что применил Экспеллиармус вместо... этого. Ещё не успев ничего понять, он уже сделал в сторону блондина один, два, три шага, чуть поскальзываясь на последнем и падая рядом с Малфоем. — Нет. Нет, нет, нет, этого не-... Это какая-то ошибка. Конечно же, подобного заклинания не должно было быть в невинном учебнике по зельям? Конечно же... Принц-полукровка, столь блестящий в Зельях ученик, не стал бы... Где-то у него за спиной Плакса Миртл завопила: — УБИЙСТВО! УБИЙСТВО В ТУАЛЕТЕ! УБИЙСТВО! Голова Малфоя накренилась вбок, глаза расфокусировались. Заикаясь и запинаясь, Гарри отчаянно частил все контрзаклятия, какие только знал. Ни одно не помогло. Тогда он взялся бормотать исцеляющие чары, на сей раз медленнее, в тщетной надежде, что они сработают. Глаза защипало от слёз, но он их игнорировал. — Ну же, Малфой. Ты сильный, ты выдержишь. На него блестели стальные серые глаза, и одна бледная рука попыталась было дотянуться, но опала. — Прости. Прости. Прости, — снова и снова повторял Гарри, как будто слова могли что-то изменить, но ничего так и не произошло. Нечто раздирало на части и драло когтями его внутренности, словно взбесившийся зверь. Вода пропитывала мантию, лужей растекаясь вокруг них, но это Малфой здесь лежал, дыша поверхностно и медленно, а кровь продолжала сочиться из его ран на груди, шее и лице, пятная краснотой гладкую белизну. — Нет, нет. Подожди немного, потерпи... — Гарри ещё раз попытался применить исцеляющие чары, медленно ведя волшебной палочкой по следам ран, стараясь не замечать медный запах крови. Без толку... Он просто не мог. Не мог никого убить. Нет. Гарри повторял все известные ему контрзаклинания и исцеляющие чары, пытаясь снова и снова, пытаясь хоть как-то остановить покидавшую тело Малфоя кровь. И вдруг начал всхлипывать, задыхаться, не бросая попыток что-то исправить. Это всё твоя вина, напевал у него в голове голосок, высокий и тонкий. Это ты использовал то заклинание, ты его убил... — Малфой, мне так... так жаль, — выдавил он, отворачивая голову. Он не мог ничего исправить. Не мог. Дрожащая обмякшая рука ткнулась в его руку, и Гарри всхлипнул ещё громче, скорчиваясь над Малфоем, вымокая в крови и воде. Гарри вцепился в чужую руку, и перед глазами у него поплыло. Бесцветные волосы от крови окрасились в красный, кровь вокруг расцветала подобно багровым цветам. — Мне жаль, — произнёс Гарри последнее извинение, одной рукой сжимая руку Малфоя, а второй снова и снова пробегая по разрезам, как будто что-то, что угодно могло их излечить. Кровь была повсюду: на белой рубашке Малфоя и у Гарри на очках, там, где он обтирал руки; она пачкала всё, чего касалась... Малфой издал тихий короткий стон, такой реальный и ужасающий по сравнению с прежними, притворными, как, например, после ранения в руку Клювокрылом или как тогда, когда он притворялся пострадавшим после матча по Квиддичу. — Я... — начал Гарри, но остановился. Слова подводили его сейчас, когда оба они скрючились в луже крови, а Малфой неизбежно умирал, и... Дверь резко распахнулась, и Гарри вздрогнул от источаемого новоприбывшей фигурой гнева, обернулся, чтобы встретиться с мерцавшими от дьявольской ярости глазами профессора Снейпа, чей длинный плащ волочился по воде. Гарри повернулся обратно. Глаза Малфоя были тусклы и бесконечно глядели в никуда. Его грудь не двигалась. И Гарри всхлипнул. Это он во всём виноват.