Cure the incurable.

Аллен жадно глотал губами воздух. Каждый вздох приносил ему боль и поэтому, дыхание его было достаточно отрывистым. Он облизал пересохшие губы, рукой пытаясь остановить стекающую из запястья кровь. Сознание снова начинало покидать его, но он упорно продолжал сопротивляться. Нет, он не мог так просто сдаться, не мог. В глазах стало мутнеть, будто комнату заволокло беспроглядным туманом. Ослабевая, подросток перевёл мимолётный взгляд на зеркало, из которого на него смотрела пара янтарных глаз. Взгляд оппонента сквозил немой насмешкой. Аллен закрыл глаза, желая больше не видеть этого взгляда, после которого волна отвращения проходила по телу, но даже сейчас, в голове его звучал этот противный хриплый смех. На затворках сознания, проваливаясь во тьму, он услышал звук щелчка открывающейся двери. Это ещё не конец… *** И снова эти белые стены. Никогда он не любил этот цвет, который будто желал осветить его изнутри и выявить на показ всё его несовершенство. Он резал своей чистотой и давил на и так изрядно расшатанные нервы. А ещё этот запах… запах лекарств, что пропитал эту комнату. Завладев даже самыми потаёнными её уголками. Глаза цвета стали, пустым взглядом смотрели в потолок. Лишь приподнимающаяся в такт дыханию грудь, доказывала, что это всё ещё живой человек. За дверью больничной палаты вовсю кипела жизнь. Было слышно бесконечные шаги, которые то приближались, то отдалялись. Гомон голосов, изредка крики или протяжные стоны. Бывало, Уолкеру слышалось что-то из ряда вон выходящее, например, как звук бьющейся посуды или глухие удары, раздающиеся где-то за стенкой. Это жутко раздражало. А от осознания, в какое страшное место он попал, хотелось завыть в голос. Но если бы он так сделал… разве это не было бы лишь лишним подтверждением его сумасшествия? Старая дверь скрипнула, и в комнату вошёл кто-то. Наверное, этим «кто-то», был лечащий врач Уолкера, ведь особо-то, больше некому было его навещать. Эта была уже пятая попытка суицида. Да и не первый раз он уже оказывался в стенах этого здания. Вот только… как им всем объяснить, что на самом деле это вовсе не он? Аллен пытался. Он помнил, как в детстве получал, когда прибегал к родителям. Плакал, будучи совсем запуганным кошмарами, что происходили то ли во сне, то ли в реальности. Но никто его не слушал. Тогда он ещё не понимал, что понесут за собой эти кошмары. А породили они вторую личность в его сознании. И сказать по секрету, личность эта, была вовсе не отражением какой-то скрытой части Уолкера (как это часто бывает). Личность, иначе Нэа, как он сам себя окрестил, был точной противоположностью подростка. Жестокий, с маниакальным желанием доминировать над сознанием Аллена. Он шёл на крайности, дабы избавиться от Уолкера, словно паразит, он отравлял и присваивал себе его разум, сводя с ума от постоянной борьбы. Мальчик с абсолютно седыми волосами послушно сел. Вот сейчас снова всё повториться, как по сценарию в каком-нибудь задрипанном сериале. Взгляд его скользнул к окну, уловив колыхание листвы на кронах деревьев, что как раз достигали его этажа. Этот день выдался на удивление солнечным для этого, обычно дождливого, городка. Вообще, Уолкер был равнодушен к природе, его никогда не тянуло с ней слиться и единения, он так же никогда не чувствовал (не считал себя её какой-то частью). Для него это было всего лишь декораций к новому сюжету, что он проживал раз за разом. Вот сейчас, приближается весна, точнее она уже вступила в свой права. Природа просыпается от долгого сна, скидывая с себя снежные оковы, показывая себя во всей красе. И он ясно видит, как гуляет по парку. Свежий воздух немного холодит кожу, и приходиться плотнее кутаться в тонкий шарф, который, конечно, совсем не спасает от ветра, всего лишь создает иллюзию, но это никак не портит ощущения и чувства, какого-то детского восторга, без причины. Местами ещё лежит снег, но он ничуть не портит картины, а дарит ей какое-то контрастное очарование. А от лучей солнца наконец-то ощущается исходящее тепло, обволакивающее, согревающее, дарящее долгожданное спокойствие. Линия тонких губ неосознанно растягивается в мимолётной улыбке, но голос врача вырывает Аллена из мира грёз и эта пытка начинается вновь. *** Канда шёл по коридору лечебницы стараясь отыскать нужную палату. Настроение было хуже некуда, ведь его всегда раздражали подобные места. Скорей бы со всем этим закончить и отправиться домой, отсыпаться. Не то, чтобы он был таким любителем поспать, но чтобы оплачивать учебу ему приходилось много работать и естественно, это изрядно выматывало. Найдя предполагаемую дверь, юноша повернул ручку и потянул дверь на себя, проходя внутрь. Привязанный к кровати на ней лежал парень, с белыми, как снег волосами. Большим шрамом было испорчено довольно миловидное лицо, а синяя майка не скрывала отсутствие руки, заменяемое протезом. Темноволосый поморщился, и уж было хотел покинуть это место, как услышал хриплый голос, обладателем которого, судя по всему, и был тот седой мальчишка: - Постой… Тебя ведь Лави прислал? – Парень обернулся, натыкаясь взглядом на блёклые серые глаза. Кивок послужил ему ответом. – Вот значит как… А чего он сам не пришёл? - Видимо нашлись дела поважнее, - Аллен вымученно вздохнул. Нет, он привык лишаться близких людей. Но Лави, его единственный близкий друг, за долгое время… и он отказался от него. Вот уже месяц, как он тут, а его никто так и не навестил, кроме этого, совсем незнакомого человека, что руководствуется не более чем чьим-то поручением, нежели собственным желанием. Обидно. - Ты можешь идти по своим делам, не смею больше задерживать, - фыркнул седовласый, устремив недовольный взгляд в сторону окна. - Успокойся, Мелкий. Если я пообещал, значит, выполню всё должным образом, - и в подтверждение своих слов, юноша уселся на «гостевой» стул возле кровати, показывая тем самым, что никуда не уйдёт. Аллен перестал хмуриться, ведь его радовал тот факт, что с ним кто-то побудет. Давно он ни с кем не общался… и сейчас почувствовал некую неловкость, совершенно не представляя о чём можно говорить с малознакомым человеком. Так они и промолчали четверть часа. Канда изучал стены и немногочисленную мебель, избегая смотреть на Уолкера. А тот же, в свою очередь, изучал темноволосого, ведь для этих краев, внешность азиата было видеть в диковинку. – Прекрати на меня пялиться! – не выдержал первым Канда. - Прости, - парень поспешно отвёл взгляд, вспоминая о том, что это вроде как неприлично. И снова воцарилась тишина. - Если ты так и будешь молчать, то я лучше пойду, - проговорил парень, поднимаясь со своего места. - А ты ещё придёшь? – Уолкер окинул его обеспокоенным взглядом, оставаясь при том незамеченным. Тот отрицательно покачал головой, из-за чего седовласый совсем поник. – Тогда… выполни кое-что для меня. Одну просьбу, она не должна тебя сильно затруднить. - Смотря, что ты хочешь, - повернулся парень. - В следующий раз, принеси мне сладкого.