В кукурузном поле...

По небу плывут облака, отражаясь в небольшой канавке кусочками сахарной ваты. Легкий ветер мягко колышет кукурузные метелки, шелестит в листве, шепчет песню без слов. По простору умиротворенной природы летит звонкий, детский смех. А по полю, виляя между кукурузных ростков, иногда ломая хрупкие стебли, бегут двое, восьмилетний мальчик с огненно-красными волосами и рыжая девочка лет семи. Раскрасневшиеся щеки, сбивчивое дыхание, но довольная улыбка говорят о том, что дети счастливы. Они беспечны, беззаботны, у них нет никаких проблем, как у взрослых, они просто наслаждаются прекрасной порой, именуемой детством. － Файер, а нас не наругают, что мы сбежали? － словно колокольчик, пищит девочка. － А тебе не все равно, Симка? － пыхтит пацан, раздвигая лезущие в глаза длинные листья, － Я так часто ухожу, и меня еще ни разу не ругали. Зато ты увидишь мой тайник. И кукурузы наберем! 《Солнышко》 заливается смехом, с удовольствием представляя, как они с Фаером грызут молодую, незрелую, но уже сладкую и такую вкусную кукурузу, запивая лимонадом, взятым с собой. － Вот оно! － мальчик останавливается, раздвигает стебли и пропускает вперед девчушку. Симка ахнула от увиденного － она оказалась в самом прекрасном месте, которое ей только доводилось видеть. Сверху, заслоняя небо и солнце, сплелись между собой высокие зеленые стебли и метелки кукурузы, очень напоминая потолок сказочного дворца. В самом центре какой-то трудолюбивый паук сплел блестящую паутину, словно люстру, на которой, словно свечи в подсвечниках, расположились маленькие капельки росы, блестя в пробирающихся лучах солнца. Сами лучи лезли в свободное пространство между листьями и ударялись о землю, усыпанную мягким травяным ковром, световыми столбами. В этих столбах витали заглянувшие во дворец бабочки, а дополнял чудесную картину пень в самом центре 《зала》, полностью усеянный мягчайшим мхом и яркими цветами. － Как...это...прекрасно! － от восхищения у малышки не хватало слов, чтобы описать увиденное, а глаза разбегались, все время ловя новые и новые образы. － Мне тоже здесь нравится, － вздохнул красноволосый, － Я часами могу сидеть здесь, если мне одиноко. － Это как дворец из волшебной сказки! Файер, я хочу тут жить! － с мольбой в глазах Симка повернулась к другу, － Можно? Пожаааалуйста! － она сложила ладони в знак просьбы и щенячьим взглядом уставилась на мальчишку. － Симыч, я тоже мечтаю здесь поселиться, но в детдоме нас могут хватиться, и тогда они перерыщут всю планету, чтобы найти нас, а еще в конце лета...－ Файер не договорил. － Хочу здесь жить! － рыжая от злости топнула ногой и сжала кулаки － Хочу! Хочу, хочу, хочу хочу! － Какая ты капризная! － пацан скрестил руки на груди и с раздражением уставился на замолкнувшую девчушку, － Слишком много ''хочу'' для такой мелкой. － Я не мелкая! － уцепилась за новый повод обрушить свою ярость на Файера Симка. Она уже хотела броситься с кулаками на друга, но тот ее остановил. Выставив вперед обе руки, он примирительным тоном сказал: － Хорошо-хорошо! Давай приходить сюда...каждый день! Во время тихого часа. － Ура! － настроение семилетки полностью изменилось в противоположную сторону, и она запрыгала от радости. Но остановившись, расстроенно добавила, － Но ведь тихий час длится всего один час! Мы ведь мало тут побудем! － Ничего, нам и этого хватит. Тихий час же сразу после обеда, да? － Да...－ еще не понимала, к чему он клонит, Симка. － А обед длится полчаса, да? － Да. － Тогда мы можем прийти со всеми на обед, взять свои порции в мой рюкзак и быстренько слинять! От детдома до сюда － десять минут, так что тут мы будем находиться...－ Файер провел в голове очень сложный математический подсчет, отнимая от получаса десять минут на дорогу туда и обратно, － час и десять минут! А это семьдесят минут! － Класс! Класс! Класс! － Симка захлопала в ладоши от восхищения, － Это так много! Ты такой умный, Фай! Мальчик ухмыльнулся. От уж эти малявки, радуются всякой мелочи. Хотя Файер и был старше Симки на полгода, он уже считал себя полноценным взрослым и таких мелких, как эта рыженькая просто не замечал. Но именно с Симкой он в один день попал в детдом, именно с ней он привыкал к жизни без родителей. Именно с ней он больше всех сдружился, привязался к этой маленькой безмятежной девочке, которая еще полностью не осознал свою утрату и судьбу. Он решил оберегать ее, защищать, она стала для него смыслом жизни, а не будь этой девочки, он бы давно сбежал навсегда из этого ада. С новым увлечением летние дни проходили незаметно, но именно они были особенными, самыми запоминающимися днями в жизни двух детей. Каждый день, в назначенное время, они сбегали из детдома и опрометью бежали навстречу сказке, навстречу волшебному дворцу в кукурузном поле. － Файер, ты веришь в судьбу? － задала один раз вопрос, лежа на траве в их тайнике, Симка. － Неа, － без участия ответил тот, грызя очередной недозрелый початок. － Почему? － Да выдумки это все! В судьбу верят только глупые девчонки, которые мечтают о коне на белом принце, тьфу, принце на белом коне. Я верю в себя. Все задачи, которые встанут на мой путь, я решу сам, а не буду полагаться на какую-то там судьбу! － раздраженно сказал Файер, которому явно не нравилась тема разговора. － А я верю, － задумчиво сказала девочка, смотря в просвет между листьями, на лазурное небо, － Верю, что когда-нибудь я встречу свою половинку, свою судьбу. Что когда-нибудь найдется человек, который заберет меня отсюда и мы с ним будем жить долго и счастливо. － Бла, бла, бла-бла! Вы, девочки, только про любовь и думаете, а о настоящих суровостях жизни у вас нет не малейшего представления! － фыркнул 《Огонек》. － Фай, а разве это не жизнь? － Симка развела руками, указывая на окружающую их природу. Файер на миг задумался. А ведь правда, малявка права. Все, что их окружает, это жизнь. Эту мысль он и пересказал Симке. Но внезапно до их ушей донесся далекий звон колокола. － Файер, это же сигнал подъема! － с круглыми, как блюдца, глазами прошептала Симка － Опоздали! Бежим! － мальчик испугался не меньше. Дети ринулись бежать, напролом, через поле. Они мчались так быстро, как никогда в жизни. По лицу текли капли пота, заслоняя глазам вид, кукуруза цеплялась за волосы, хлестала по лицу острыми стеблями, кислород кончался, и они задыхались. Буквально через пять минут они буквально вломились в здание детдома, по коридорам которого уже начали ходить остальные сироты, проснувшись после тихого часа. － Хоть бы не заметили, хоть бы не заметили! － Симка скрестила пальцы и всю дорогу до комнаты шептала мольбу. Файер тоже волновался. Он глазами рыскал по коридору, надеясь не увидеть никого из взрослых. Когда они добрались до двери комнаты, он с облегчением вздохнул и потянул за ручку, но тут до ушей донесся резкий, противный, всегда пугающий голос управляющей детдомом N. － Постойте, граждане! － за спиной появилась худощавая фигура N., а у бедных детей по спине пробежали огромные мурашки, － С каких это пор вам разрешено уходить из детдома без МОЕГО разрешения, во время тихого часа? － Ни с каких, － тихо ответил Файер, опустив голову. － А ну-ка подними свое лицо, олух! Что это?! － она указала на побитую физиономию Файера, －Откуда все эти царапины?! Ты где был только что? Отвечай! － Не скажу! － Файер посмотрел прямо в глаза N., в его взгляде читались ненависть, раздражение, ярость, досада, － Не скажу! Ты － противная, злая жаба, которую боятся все дети! Ты не воспитаешь, а мучаешь нас! Ничего я тебе не скажу! － от тотальной ярости он перешел на 《ты》с управляющей, от чего она покрылась багровой краской. － Ах ты нахал! － N. схватила Файера за ухо, от чего он вскрикнул, и повела в неизвестном направлении, напоследок крикнув в адрес перепугавшейся до полусмерти Симки, － А ты, девчонка, с этого часа на аресте! Будешь все время сидеть в комнате и никуда не выходить! А если сбежишь, отправишься на исправительные работы! Симка лежала на кровати и рыдала, уткнувшись в подушку. Слезы душили ее, а в ушах до сих пор эхом звенел грозный голос N.. Файер еще не вернулся, и Симка потеряла надежду, что он вообще когда-нибудь вернется. Прошло три дня с начала ее ареста,и надо сказать, что они приходились несладко маленькой семилетней девочке. Дверь открылась, и вошла одна из помощниц N., неся на подносе тарелку с порцией Симки. Теперь ее кормили отдельно от других, принося обычно самое подгоревшее или холодное. Симка не обратила никакого внимания на женщину, лишь продолжила лежать лицом в подушку. Помощница положила поднос на прикроватный столик и удалилась. Девочка наконец поднялась с кровати, но от усталости села на край неудобного матраса. Взглянув на то, что ей принесли, она взяла стакан компота и выпила весь залпом. Кое-как поднявшись, она подошла к пыльному окну. За стеклом виднелась шумная улица, по которой шныряли разные серые автомобили. Над ними возвышались старые, потрепанные временем, такие же серые дома, из окон которых штурмом лилась ругань, громкая музыка, крики. В таких условиях было просто невозможно жить. Симка иногда часами лежала на кровати, пытаясь уснуть, но уличный гам не давал возможности сделать это. От скуки девочка стала считать сначала желтые такси, потом серые автомобили, потом разбитые окна домов, потом людей. Но вскоре и это наскучило ей. Она оторвалась от окна и посмотрела на свою комнату, сплошь усеянную яркими рисунками, на которых она нарисовала тот сказочный дворец, где они с Файером любили сидеть. От воспоминаний на глаза снова навернулись слезы, и Симка бросилась на кровать, уткнувшись в подушку. Дни переходили в недели, а те － в месяц. Спустя сорок дней домашнего ареста Симка была не похожа на себя прежнюю. Недосып, неправильное питание, угнетение сделали с ней страшное － девочка исхудала, кожа стала бледной, чуть ли не белой,под глазами появились темные круги. Симка была одиноким, никому не нужным существом, которого никто не любил. Боль от утраты друга притупилась, но иногда вспыхивала яростными приступами слез. Никто ее не жалел, никто не забирал из этого ада, а N., казалось, и вовсе забыла о ее существовании и наложенном на нее аресте. От всех этих чувств Симка утратила смысл жизни. Просто хотелось умереть, чтобы не мучаться каждый день, каждый час, каждую секунду. Симка посмотрела на свой бумажный календарик － сегодня тридцать первое августа, ровно сорок дней, как она была заточена в эту комнату. Конец лета － конец теплым дням, когда солнечные лучи ненадолго заглядывали в ее темную комнату, осветляя мысли. Конец лета... Внезапно в мозгу девочки вспыхнул ее разговор с Файером, когда он только показал ей тайник. Flashback. ...Файер, я хочу тут жить! － с мольбой в глазах Симка повернулась к другу, － Можно? Пожаааалуйста! － она сложила ладони в знак просьбы и щенячьим взглядом уставилась на мальчишку. － Симыч, я тоже мечтаю здесь поселиться, но в детдоме нас могут хватиться, и тогда они перерыщут всю планету, чтобы найти нас, а еще в конце лета... The end of Flashback. － В конце лета...В конце лета что-то должно произойти! － мутное воспоминание вдруг стало ясным, и Симка почувствовала тревогу на сердце, － Но что? Что может произойти с нашим дворцом? Я должна это узнать и спасти его! Если можно...－ сомнение подкралось в душу. Но как? Как она сможет пойти туда, к кукурузному полю, оставшись незамеченной? Только под покровом ночи. Колокол пробил сигнал отбоя. Все сироты отправились по своим комнатам, дабы не попасть под горячую руку N., всегда осматривавшую все комнаты. Худощавая фигура женщины показалась в конце коридора. Громкие шаги эхом отдавались в стенах опустевшего помещения, придавая картине пугающий оттенок. N. Подходила к каждой двери, прислушивалась к шороху со стороны комнаты и только потом заходила внутрь. Так, пройдя по очереди все комнатушки, она остановилась у старой двери в углу стены. В эту комнату она давненько не захаживала, но сегодня ей захотелось проведать ребенка, живущего здесь. Она дольше обычного прислушивалась к звукам за дверью и, не услышав ничего необычного, кроме гробовой тишины, зашла в комнату. Внутри она остановилась и уставилась на фигуру под одеялом и рыжие волосы, рассыпанные по подушке. Затем обвела взглядом стены, сплошь усеянные яркими рисунками, и приоткрытое пыльное окно, из которого доносились звуки шумной улицы. Хмыкнув и оставшись более-менее довольной зрелищем, она развернулась и удалилась, громко цокая по коридору каблуками. Когда зловещая фигура исчезла за косяком двери, а шаги притихли, Симка открыла глаза. － Хоть бы получилось, хоть бы получилось! － она во второй раз в жизни скрестила пальцы, надеясь, что в этот раз пронесет. Тихо, чтобы не шуметь половицами, Симка встала и на цыпочках направилась к приоткрытому окну. Встав на хрупкий подоконник, прогнувшийся под ее весом, рыжая распахнула окно настежь. Легкий прохладный ветер тут же раздул складки ночнушки и растрепал волосы, но это Симку не остановило. Держась за стекло, она перешагнула на другую сторону окна и, аккуратно двигаясь влево, мертвой хваткой ухватилась за пожарную лестницу, которая, к ее счастью и ликованию, была прикреплена прямо у ее комнаты. Напрягая последние силы, она спустилась вниз и принялась бежать. Туда, куда ее звало сердце. Туда, к кукурузному полю, по давно знакомому маршруту, не забытому за сорок дней заточения. Вот, остался один поворот, и Симка увидит колышущиеся под ветром метелки, длинные стебли и хрупкие листья. Она с порывом в душе кинулась навстречу полю и... внутри девочки все рухнуло. Зеленого поля не было, как будто его и не существовало. Не было ни листьев, ни стеблей, ни метелок. Не было сказки. Глаза наполнились слезами, когда Симка смотрела на пустое, голое место, изборожденное комбайнами. С последней надеждой в душе рыжая побежала к тому месту, где когда-то был их с Файером волшебный дворец. Мысль о Фаере заставила сердце сжаться. Ведь Симка не видела его все эти дни, весь с лишним месяц, и не знала, где он, живой ли он, так же ли он одинок, какой была она. Считанные шаги оставались до тайника, и девочка опустила глаза на представшую картину. Там, где когда-то было самое прекрасное место в мире, не было ничего. Ни паутины-люстры, ни стеблей-потолков, ни волшебных бабочек. Только пень, что был троном, одиноко стоял по середине, как в знак памяти погибшей сказке. Симка опустилась на колени, прямо на землю, и заплакала. Горькие слезы, как маленькие хрусталики, падали вниз. Перед глазами мелькали счастливые моменты, когда все еще было живо, когда Симка была счастлива. Когда она была вместе с Файером. Внезапно что-то заставило девочку открыть глаза. Прямо перед собой, у подножия старого пня, она увидела мерцающий в свете луны волос. Она бережно взяла его в руки, словно это хрупкая фарфоровая статуэтка, которая в любой момент может исчезнуть. Сначала малышка подумала, что это ее собственный волос, но нет, он был короче и...Симка выронила находку. Волос был огненно-красный, и принадлежал Файеру. － Он здесь был, － только и могла прошептать девочка. Внезапно Симка уловила еле-еле заметное движение со стороны пня. Бросив туда взгляд, она увидела необыкновенную картину － прямо из середины трона рос маленький, хиленький, но живой цветок. С изумлением и счастливой улыбкой девочка подметила, что он был огненно-красным, как волосы ее лучшего друга. А рядом с ним уже начинал расти новый цветочек, в свете луны сверкающий солнечно-рыжим цветом. С радостным детским смехом девочка поняла, что это ее цветок. Картина начала оживать. И вскоре пень был весь усеян ночными гостями самых разных цветов － от молочно-белого до иссиня-черного. И в мгновение ока Симка очутилась среди весело шелестящих листьев и стеблей, сидя на до боли родном травяном ковре. Вокруг нее порхали бабочки, под потолком вновь висела люстра с каплями росы. В глаза ударил солнечный свет, и Симка поняла, что она оказалась в ее любимой сказке Вдруг она почувствовала на своем плече чью-то ладонь и, обернувшись, вскрикнула от радости － перед ней стоял Файер. Такой же веселый, улыбающийся, родной Файер. Такой, каким она его помнила. Мальчик протянул Симке руку, и когда та ухватилась, повел ее за собой. Повел в направлении солнца. Повел подальше от детдома. Симка прижалась к мальчику, боясь потерять, как потеряла однажды. Она внезапно поняла, что этот человек － и есть ее судьба. Поняла, и прижалась сильней. Утром один из работников колхоза нашел в поле тело девочки. Рыжие волосы были растрепаны по земле, тонкая ночнушка была вся в грязи, глаза закрыты. Девочка была мертва, но на ее лице играл румянец и сияла теплая, радостная улыбка.