Его улыбка...

      Это все началось внезапно, когда к нам в офис пришел новый работник. Он выглядел как модель. Высокий, чаще всего в обтягивающих штанах, которые идеально подчеркивали стройную фигуру. Весь такой из себя гордый, напыщенный блондин с золотистыми глазами. Он вел себя как типичный ловелас и девушки просто сходили с ума. Чуть ли не виляя хвостиком бегали за ним, а он лишь мило им улыбался и флиртовал во время разговора. Но меня это ужасно бесило. Особенно, когда кто-то из девушек наклонялся к столу, он непременно, проходя рядом, отвешивал звонкий шлепок. Конечно, вскоре поползли слухи о том, что этот парень бабник, а кто-то из дам рассказывал о том, какой он стра-а-астный любовник. Казалось, что больше нечего обсуждать, кроме «него». Из-за его белозубой, светлой и радостной, но такой слащаво-притворной улыбки, его и любили. Возможно благодаря ей он быстро поднялся по карьерной лестнице. И вот тут ребром встал вопрос, кто же из нас займет новую, освободившуюся должность. Да, мне хотелось занять это место, ведь там была лучше зарплата, и график работы гораздо удобней. И главное, свой офис, где можно закрыться от посторонних глаз, и тихо расслабиться в тишине. Я работал достаточно долго и упорно, чтобы заслужить все это. А этому гаду доставалось все так просто и легко.       Из-за ухода сотрудника на пенсию, босс решил позвать всех на природу с ночёвкой к озеру. Так сказать, отметить. Я не любил шумные компании, но эта должность… Она нужна мне и пришлось поехать. Ох, этот парень, с золотистыми локонами, во время поездки травил байки и шутки. Они были ужасно глупые, как можно над этим так истерично смеяться? Но всем было смешно. Всем, кроме меня. И почему его ресницы казались черными и длинными, будто он красится, как девушка. Может он правда работал моделью и дабы подчеркнуть свое лицо красился, и это вошло у него в привычку? Ведь так девушки обычно делают, а у моделей парней видимо тоже есть такая привычка, ведь лицо это их визитная карточка.       У озера было прекрасно. Чистая вода, свежий воздух, мягкая трава и теплый песок. Каждый занимался своим делом: девушки раскладывали еду на огромном покрывале, а парни, включая эту смазливую мордашку и меня, носили ветки и дрова для костра. Все же шашлык — неотъемлемая часть поездки на природу. Когда встал вопрос кто же останется следить за мясом, а кто пойдет отдыхать, «этот», первым вызвался остаться. Все сразу обрадовались и разбежались, скидывая с себя одежду и доставая разные надувные матрасы для плавания. Я подошел к этому парню, чтоб дать ему указания, ведь я был полностью уверен, что он никогда раньше не жарил мясо и ему все приносили на блюдечке с голубой каемочкой. Но меня опередили. К нам подбежала Мэри. — Эрик, — начала она своим милым, но слегка писклявым голосом, — последи пожалуйста за мясом, остальные хотят поплавать с Элиотом.       Я впал в ступор. Значит этот выскочка с самого начала задумал так отлынивать от того, на что сам вызвался? И пока я размышлял об этом, девушка уже потащила парня к воде стаскивая с него рубашку, и даже потянулась к штанам. — Прости, Эрик! — крикнул он и помахал мне оставшись в одних чертовых красных плавках. Кто вообще носит красные плавки? Это немыслимо…       Делать нечего. Пришлось остаться жарить мясо и следить за вещами. Возникало чувство, что я отброс общества и меня стараются избегать, а все из-за этого ходячего солнца которые сжигало своими лучами всех соперников. Похоже он добился своего. Я повержен, ты доволен? Меня не будут замечать и считать значимым, все из-за твоей глупой, смазливой улыбки. И как на зло, мне пришла в голову мысль, а неужели он хотел остаться наедине с мясом, потому что его бесит общество? Он только играет роль радостного и лучезарного парня, а на самом деле… Да нет, чушь. Взгляните на него, вон он веселится, кидает мяч другим. На боку у него была большая татуировка дракона обвивающего меч. выглядело странно и непонятно.       Вечером все собрались в круг. Брали тарелки с мясом и салатами, и кто на камни садился, кто прям на землю. Ну и конечно, куда без гитары. Все пели популярные песни, такие как «черный ворон» или подобные. И кто-то начал: — Элиот, ты же играешь, сыграй нам! И все как один начали повторять «Играй! Играй!». Даже показалось, что парень засмущался, но когда ему всунули гитару, вокруг все словно стихло и исчезли все звуки. Он начал мягко перебирать струны. Сначала неуверенно, его пальцы дрожали. А после, начался гитарный бой. Мелодия казалась жутко знакомой, но я не мог вспомнить ее, а остальные так вообще не знали ее. — Я понял, что жизнь равнодушна, как острые скалы. О нет, только не это… — Я понял, что жизнь без нас не знает добра. От куда он знает ее? — И звёзды остынут, и люди исчезнут, и страны… Это песня моего любимого исполнителя. — А только добру в сердцах не остыть никогда-а-а-а. И он, мать его, поет гораздо лучше оригинала! Как такое возможно? А от его голоса, внутри все затрепетало. Такой приятный, бархатистый и мягкий словно карамель. А игра на гитаре стала уверенней, сопровождаясь хлопками. А к черту все! — Никто вместо нас не сделает доброй работы! — начал подпевать я. Его лицо. Он был так удивлен. И он улыбнулся, по-настоящему улыбнулся. И молчал, ждал пока я допою куплет. — Никто не подаст руку слабому, чтоб защитить! И детям никто не отдаст нашей лучшей заботы! И матерей никто так сильно не будет любить! Как мы…       Он не отводил с меня взгляда, даже посмотреть где брать аккорды. Алкоголь, который все же пришлось выпить, побежал по венам разгоняя странную эйфорию. И мы запели вместе. — Эй! Много ли? мало? бед повидала моя страна?! Эй! Много ли? мало? кружило над ней вороньё?! Встань рядом со мною! И вот для защиты моя спина! И я не уйду! Это отечество моё! Потому, что никто, кроме нас… Время стирает в песок даже острые скалы. Все вещи растают, как утром туман над водой. И звёзды погаснут… И люди исчезнут, и страны, А то, что ты делал добро — навечно с тобой!       Вечер удался. Было еще много песен, но играл уже не Элиот, хотя когда к нему периодически попадала в руки гитара, он вновь и вновь пел песни Пламенева. Романтичные и жестокие, про богов и рабство. Алкоголь мешал остальным понять смысл песен, но я знал, я знал каждую песню. И подпевал. Время уже позднее, пришло время забираться в двухместные палатки. Все девушки хотели быть с ним в эту ночь. Ну конечно, как я мог забыть, он — звезда. Но он лишь предложил жребий и написал все имена на листочках. Каждый тянул имя из его ладоней, и кто-то вздыхал радостно, кто-то обреченно, кто-то менялся как им больше нравится. А последними остались мы вдвоем. Вот удача... Он даже не стал предлагать мне вытянуть бумажку, а просто, со своей милой улыбкой сказал: — Ну здравствуй, сосед.       Конечно, многие девушки заныли, ведь я же такой «неприметный, бородатый мужик», он хоть и поставил их на место, а все равно обидно. — Я уважаю случайности, поэтому я не буду менять своего партнера.       Звучало немного собственнически, или даже скорее гейски. Но было уже не так важно. Я показал ему на нашу палатку и отправился отдохнуть. Виски пульсировали, а глаза медленно закрывались. Скорее всего была полночь. За пределами палатки, все еще шушукались, а когда один, сильно выпивший, что-то крикнул. Элиот… Точно Элиот, крикнул чтоб он заткнул свою пасть и не мешал спать остальным.       Все стихло… Блаженная тишина и темнота взяли свое. Но пришлось проснуться, когда начал тихо разъезжаться замок. Я решил не открывать глаз и притвориться спящим, все же какое ему дело, сплю я или нет? И так быстрее получится заснуть, когда он уляжется… Но, он замер в проходе, и смотрел на меня. Долго. Может минут пять, а может это мне лишь так показалось и не заняло больше секунды. Он так же тихо закрыл за собой «дверь» на замок и лег рядом. Он затих, но я все еще чувствовал его взгляд на себе. У меня паранойя? Да не, он точно смотрел. Пристально, и не отрываясь. Даже казалось, будто он осторожно протягивал руку ко мне и вел ей вниз, но по воздуху, будто оглаживая. Черт... Кажется у меня встает. Я не гей и у меня сейчас не может встать. Это все алкоголь! — Ты слишком быстро дышишь, Эрик… Учись притворяться правильно… — тихо прошептал он где-то над ухом. Но открыв глаза, я увидел, что он лишь лежит напротив, и все же смотрит на меня.       Через палатку проникал лунный свет, и его глаза блестели в этом свете. А на губах была нежная улыбка. — И вовсе я не притворялся. Ты меня разбудил и я пытался заснуть. — Прости, я не хотел... Но можно вопрос? — Сейчас самое время для него. Конечно, спрашивай. Действительно, два полуголых мужика в палатке, — почему я говорю словно какой-то вредный подросток, которого все бесит? — Почему ты постоянно пялишься на меня?       Я чуть не задохнулся от возмущения. Я пялюсь? Я? Если бы он не вел себя так, я бы даже не посмотрел в его сторону! — Я? Тебе показалось. Спокойной ночи, Элиот, — я отвернулся, лишь бы не видеть его удивленного взгляда. И спустя пару минут он снова подал голос. — Эрик? — Ох! Ну чего тебе еще? — я лениво повернулся и посмотрел на него. — У тебя стоит. — На чужой… кхм… не разевай роток.       Он прыснул от смеха и закрыл рот руками, стараясь сдержаться. Это по его мнению была смешная шутка? — Что смешного? — Нет-нет, тебе показалось, я не смеюсь.       Я хмыкнул и только хотел отвернуться… Как вдруг. Эта. Смазливая. Мордаха. Продолжая смеяться. Навис сверху. Схватил меня за щеки и поцеловал! С языком! Чуть ли не взасос! …       И почему я ответил ему? Почему его губы такие мягкие, а вкус такой сладкий? Словно сливочный пломбир... От чего так хотелось съесть его всего? Он был горячим, и податливым... И все тянулся за новым поцелуем. Он гладил меня, кажется, везде где можно, как и я его. А его тихие стоны, которые он старался сдержать, кусая красные от поцелуев губы, сводили с ума. Как он рычал, завлекая меня в новый поцелуй. Все это кружило голову. Узость тела. Всхлипы от особо грубых движений. Тихий шепот «продолжай». Сбитое дыхание. Наверное, на его теле останется много темных пятен, от моих укусов. На мне же он старался не оставить никаких следов. Боялся? Сейчас это было не столь важно. Сейчас был лишь он, с его прекрасным телом, с золотистым водопадом волос и с жадными, до поцелуев, губами на которых все так же красовалась его нежная улыбка…