Может, мы — семя Каина, может быть, изначально Предначертано, что остаётся из нас один? И в холодное летнее утро под крики чайки Кто-то должен навеки уснуть/навсегда уйти? Только чувство вины не уходит, не отпускает, А саднит, как заноза, скулит, как больной щенок. Я ищу пятый угол в четвёртой, как будто Каин, И жалею о том, что ни разу мне не дано... (с)
***
Питера вербуют, когда ему почти исполняется восемнадцать. За месяц до собственного дня рождения он хоронит Мэй. Женщину, возвращавшуюся после ночной смены, зарезал ради нескольких баксов в подворотне какой-то ублюдок. Её, избитую, с тремя ножевыми, находят только перед рассветом. Питеру звонят в восемь утра и просят приехать на опознание, потому что ни документов, ни денег, ни телефона при ней нет — только маленькая записная книжка в кармане лёгкого пальто, в которой и находят его номер. Ему казалось, что после всей этой ерунды с укусом и спасением людей из разбитых машин и горящих домов, он привык к виду мертвецов, но это ложь. Пиздёж в чистом виде. Когда Питер видит холодное, окоченевшее тело Мэй, его рвёт водой и желчью. В эту минуту он никакой не Человек-паук, он всего лишь беспомощный школьник. Каждую ночь ему снятся кошмары и пустые, мёртвые глаза со слипшимися от туши и слез ресницами. На похоронах Питер один. Небо хмурится тучами, а после обеда идёт дождь. Розы на свежей могиле красные, яркие от льющейся с небес воды. Единственное цветное пятно в серо-чёрном пасмурном мире. На следующий день Старк шлёт ему корзину белых, как снег, лилий и извинительное, полное сочувствия письмо. Мстители воюют где-то в то ли в Лагосе, то ли в Агбаре. Лилии парень вышвыривает на помойку. Питер не хочет жить. Он выбрасывает из дома половину вещей, прежде чем находит в одной из коробок дяди Бена пистолет. Что ж, он понятия не имеет, как в этом доме оказалось оружие, но знает, что его исцеляющий фактор далёк от дэдпуловского, поэтому пули ему хватит, нужно только решиться. Но этого не происходит, потому что через неделю его находят люди из Гидры. Ещё через год он впервые убивает человека. Ему до сих пор неизвестно, как Земо смог найти эту гниду. Но факт остаётся фактом: трусливо скулящего отброса преподносят ему почти на блюдечке. Питер смотрит в блестящие, безумные глаза Гельмута, когда тот вкладывает в его руку тяжёлый армейский нож. Впервые он видит у вечно безэмоционального немца такую бурю чувств на лице. Хорошо помнит, как тот склоняется к его уху и шепчет, и голос его дрожит от ярости и предвкушения: — Убей. Уничтожь его. Того, кто забрал у тебя самое дорогое. Питеру легко представить, как Мэй Паркер умоляла не убивать её. Какими испуганными были её полные слез глаза, когда женщина поняла, что не вернётся домой, к несовершеннолетнему племяннику. Он поднимает взгляд на умоляюще глядящего в его сторону тридцатилетнего мужчину. У того две чёрные дыры в глазах — зрачки от ужаса расширились настолько, что не разобрать, какого цвета радужка. Питер смотрит на него и практически видит, как тот дрожит от страха. Вот она. Справедливость. Настоящая, без прикрас. Земо прав, не бывает справедливости без крайних мер. Он выходит из комнаты через час, и руки у него в крови до самых локтей.***
Сейчас Питеру двадцать, и он мало похож на того эмоционального юнца, которым был несколько лет назад. Вымерзло, выстыло всё внутри. Не осталось ничего после смерти Мэй, после бесконечных разговоров с Земо. На людях он всё так же изображает деятельный энтузиазм и жажду справедливости, но на деле ничего этого давно уже нет. Сейчас Питеру двадцать, и на его счету тридцать семь человек. Питеру двадцать, и он в Мстителях. Спасает людей, помогает обществу и планете. Паркер — все еще дружелюбный сосед, снимающий котят с деревьев и переводящий старушек через дорогу. Иногда Питер мечтает свернуть тощую шею очередной немощной старухе, которой требуется помощь. Он почти слышит сладостный щелкающий хруст, с которым сломаются хрупкие позвонки. Но мысли — это мысли, а цели Питера — всегда конченные подонки и отморозки. Наркоторговцы, продажные политики, грязные копы — мрази, на руках которых кровь невинных (отнюдь не метафорическая — Питер видел дело на каждого из них). Все, кто так или иначе причинял этому миру вред. Без них тот стал немного лучше и чище. Может быть, однажды людям больше не придётся бояться возвращаться домой ночью. Поэтому прямо сейчас Питер вдавливает большие пальцы в глазницы уродливого обрюзгшего старика, который очень любит маленьких осиротевших мальчиков. Юноша сидит на нем сверху и не даёт подняться, пока тот визжит, словно отвратительная свинья, и бьётся под Питером. Цепляется слабыми пальцами за юношеские запястья в бесплодной попытке оторвать чужие руки от собственного лица. Когда его ноги в последний раз судорожно дёргаются, замирая, Паркер вынимает пальцы с мокрым хлюпающим звуком и уходит. Тридцать восемь. Вечером Питер сидит в баре с Клинтом и смеётся над его шутками.***
— Я понимаю тебя, Питер. Поверь, я — понимаю. Ты раздавлен горем. Это нормально, нормально скорбеть по своей семье, — голос у человека, представившегося как Гельмут Земо, негромко-вкрадчивый, участливый. Он молчит несколько секунд, потом вынимает бумажник из нагрудного кармана рубашки, достаёт оттуда небольшую фотокарточку, показывая её юноше. На фото — улыбающаяся женщина и маленький мальчик. — Я потерял их. Полтора года назад. Крупный теракт, — он откашливается, убирает фото и поджимает губы, глядя куда-то в пространство. — Те, кто мог хоть что-то сделать, просто... не думали о мирном населении. Мою семью можно было спасти, но они... не спасли. На последней фразе его голос опускается до почти змеиного шипения. — Твоя тётя тоже могла бы быть жива сейчас. Вот только полиция, вместо того, чтобы выполнять свою работу, крышует сброд, который позже за дозу готов ребёнку горло перерезать, — он помолчал ещё немного и добавил. — Поэтому однажды я просто понял, что справедливость вершим мы сами. И не всегда это по нраву другим. Питер смотрит в пол и молчит.***
Манипулировать Паркером довольно просто, но цель у Гельмута совсем иная. Психологическое программирование гораздо сложнее, но и гораздо... действеннее. Особенно эффективно оно сейчас, когда мальчишка только что потерял близкого человека, а Мстители застряли в Лагосе благодаря Кроссбоунсу и взрыву здания Алой Ведьмой. Земо это не планировал, но все вышло как нельзя лучше — больше времени на обработку парня. На самом деле, если знать как — управлять человеком несложно. Слово тут, фраза там, без давления и настойчивости, — и вот уже нужные мысли медленно формируются у него в подсознании, заменяя предыдущие приоритеты. Пацан деятельный и до зубовного скрежета правильный, как же, справедливость ему подавай. Но Гельмут не дурак и знает, как перенаправить это желание действовать в нужное русло. При каждой их встрече он умело строил разговор так, что несмотря на то, что говорил о благе для всех и человеческом спокойствии, все это изворачивалось в восприятии мальчишки, искажалось в подсознании до неузнаваемости. Земо не смог бы вылепить из малыша Паркера циничного наёмника, тот был идейным и праведным, словно родной сынок Капитана Роджерса. Но вот немного видоизменить его жажду справедливости... Это у него получилось, да ещё как. Постоянные разговоры, видеозаписи мучений, трагедий и терактов, демонстрируемые мальчишке, постепенно подточили его веру в людей настолько, что однажды, спустя почти год, тот сломался. Понял в один из дней, когда вернулся с очередной спасательной операции, что порой нельзя спасти жизни, не отняв другие. Сбежавший из тюрьмы (не без помощи Гидры) Каратель устроил взрыв в центре Манхэттена, и на руках у Питера погибла трехлетняя девочка. А ведь Питер сам однажды лично упёк бывшего спецназовца за решётку. И каков итог? Двадцать девять человек мертвы, больше сотни пострадавших. Если бы он прикончил Карателя ещё тогда, никто бы не пострадал. Земо буквально может прочесть это на помертвевшем лице мальчишки и прячет торжествующую улыбку. После все становится проще. Убивать сложно только в первый раз. Паркера, как преданного пса, спускают на нужных людей. Изначально это действительно настоящие отбросы, но постепенно Паук отучается даже задаваться вопросом "А виновен ли?". К тому же, данные всегда можно сфабриковать.***
Питер стоит навытяжку перед Пирсом и молчит. Питер — лучший из лучших, и конкурировал только со Страйком, от которого после смерти командира отряда осталась лишь память. Поговаривают, они удрали, залегли по норам, положив болт на Пирса и Фьюри, но Питер не винит наёмников. Начальники, что один, что второй, — полные обмудки, и Паркер под началом Пирса лишь потому, что пока их цели частично совпадают. Пирс, в первую очередь, политик, и одно это уже вызывает у парня лёгкую брезгливость. Здесь, как и в ЩИТе, люди — такое же гнильё. Разве что Земо идейный. — Питер, — по-отечески произносит Пирс, кладя руку ему на плечо, и тот чуть щурится. — Я знаю, что ты пережил, и рад, что ты выбрал правильную сторону. Я могу положиться на тебя. Он отходит и принимается расхаживать по кабинету, эмоционально жестикулируя. — Нам в руки попало оружие, принадлежавшее Гидре ещё во времена советов. И этому оружию нужна крепкая рука, — он кладет на стол перед Паркером тонкую папку с надписью "Дело Nº17". Питер пролистывает её, останавливая взгляд на фотографии и сделанных от руки приписках. — Наконец-то мы можем добиться справедливости! В этом мире есть люди, забравшиеся так высоко, что им плевать на закон, но теперь — теперь — их ждёт возмездие. Я могу на тебя рассчитывать, Питер? Пирс хищно улыбается, и Паркеру знаком этот взгляд. Парень знает, что если откажется — не доживёт до завтрашнего утра. Он с безразличным лицом смотрит на эту масляную ухмылку и ровно, чётко произносит: — Хайль, Гидра. Через четыре дня он стоит перед железным креслом и зачитывает слова из тонкой красной книжки.***
Работать с Зимним удобно и легко, он выполняет приказы беспрекословно. Солдат сильный как бык, тяжёлый и мощный, и Питер знает, что дело в сыворотке Золы. Иногда Призрака заносит, и Паркеру приходится дёргать за поводок. Он никогда не пользуется шокером, но несколько раз ломает Зимнему, ещё слабо соображающему после очередного крио, пару рёбер. Порой хватает брошенного, как псу, лаконичного и недовольного "Не сметь!", чтобы тот разжал удерживающие за горло возомнившего о себе что-то спецназовца пальцы. Кроме высокого начальства и Земо, никто не знает, что Питер — Человек-паук, и потому подчинение Зимнего сопливому пацану с высоковатым голосом для техников и медиков не понятно. Питеру плевать, лишь бы не подходили близко, Солдат от вида белых халатов каждый раз бесится как чёрт. А у Питера нет ни малейшего желания отскребать их кишки от пола. Ещё через несколько месяцев совместной работы им выдают особое задание. Питер возвращается в свой дом в Куинсе с сумятицей в голове и толстой папкой в рюкзаке. В папке полно фотографий, отчёты с места событий, графики и таблицы. Данные, данные, данные... Поставка оружия террористам, отказ от подчинения приказам, приведший к чудовищным потерям среди мирного населения. У Паркера голова идёт кругом. Он снова бросает взгляд на досье внутри белой картонной папки и морщится, как от боли, вдруг ощущая себя потерянным, брошенный и преданным подростком, как несколько лет назад. Вспоминает вдруг похороны Мэй и свое оглушающее одиночество, от которого хотелось лезть на стены. Питер совсем один. Ему требуется два дня, чтобы всё решить.***
— Паучок? Что ты тут делаешь?.. Боже мой, карапуз, ну и разруху ты тут устроил, — Старк окидывает чуть ошарашенным взглядом широко открытых карих глаз погром на кухне: разбито вообще всё. Даже барная стойка каким-то образом вырвана из пола, хищно вздыбившегося осколками плитки. Он оглядывает Питера, но тот не ранен, только выглядит измотанным, с такими кругами под глазами, словно не спал несколько дней. До того, как зайти на кухню, Старк упорно давил на кнопку браслета, пытаясь вызвать сорок третьего Марка, но в эфире тихо, как в склепе. Тони переводит взгляд в потолок и громко, чуть раздражённо произносит: — Пятница! — ИскИн не отвечает. — Простите меня, мистер Старк, — произносит тем временем Питер, глядя на него огромными пустыми глазами. — Карапуз, раздолбанная кухня — не самое худшее, что со мной случалось, поверь, — Старк чуть отстраненно хмурится, все ещё обеспокоенный молчанием Пятницы. Почему-то в это мгновение у Тони по спине бегут мурашки. Его продирает вдоль позвоночника каким-то почти потусторонним холодком, а в животе словно ворочается клубок змей. Буквально все его тело кричит о надвигающейся опасности, но Старк — тёртый жизнью и привыкший доверять собственном чутью — просто не может понять, в чем причина нервной дрожи, от которой холодно где-то под рёбрами. Он как оголенный нерв, ощущает вибрирующую в воздухе, словно надвигающаяся гроза, опасность. — Я прошу прощения не за это, — безразличный до этого голос чуть меняется, дрогнув, всего на секунду. Старк дёргается и поднимает взгляд на мальчишку. Застывает, не в силах поверить. Питер стоит, направив на него пистолет. Руки у него не дрожат. — Паучок... — в этот момент Тони понимает, почему так нервничал, но до сих пор не хочет принимать то, что происходит, за правду. Не может, не хочет верить, хмурится. — Это шутка такая? Малыш? — Пятницы больше нет. И Марков нет. Мне правда жаль, — Тони не верит-не верит-не верит, но даже в кошмарном сне ему не может присниться то, что дальше произносит Питер. — Хайль, Гидра. Тони смотрит на Питера и не узнает. Когда мальчишка успел так повзрослеть? Когда стал выше самого Старка? Тони не помнит. Ему не знаком стоящий напротив молодой мужчина с безразличным лицом и пустыми, мёртвыми глазами. Что же они с тобой сделали, маленький? Старк не успевает ничего. Ни сказать, что все равно любит пацана, как собственного ребёнка, ни даже шагнуть навстречу. Шагнуть, как должен был тогда, почти три года назад, когда мальчишка потерял последнего родного человека. Это его, Старка, вина. Старк не успевает ничего, потому что Питер нажимает на курок. Выстрел тихий, почти мягкий — пуля входит в тело плавно, как нож в масло. Тони падает на спину, и только затем приходит боль. В груди словно взрывается граната, обливая ребра жидким огнём. Всё, что успевает Тони — прошептать отчаянное, отдающее кровью на губах "Прости, малыш...", прежде чем из его глаз навсегда уходит жизнь. Задание выполнено. Питер чувствует сосущую пустоту где-то за рёбрами. Он несколько раз моргает, потому что изображение перед глазами вдруг плывёт. Паркер хмурится, трёт веки, и на пальцах почему-то остаётся влага. Его отвлекает шум из коридора. Питер оборачивается, но это всего лишь Зимний. Тактический костюм влажно поблескивает от крови, волосы мокрые и спутанные. Зимний смотрит исподлобья, и в глазах у него — холодная стужа и ледяной ветер. Только на самом дне стального взгляда кроется что-то ещё, неясное, чуть болезненное и ломкое. Как у самого Питера. — Доложить, Актив, — Солдат на это вскидывает подбородок и вновь становится оружием Гидры, в расширенных зрачках — пустота и ничего человеческого. — Задание выполнено, командир. Он шагает вперёд и бросает что-то на пол. К ногам Питера падает голова Стива Роджерса. Она не отрезана, а буквально оторвана от тела с чудовищной силой. Паркер видит лоскуты кожи и торчащие позвонки. Он смотрит в глаза человека, которого когда-то боготворил, и не чувствует ничего. Почти ничего. — Я жду приказаний, — несмотря на твёрдый голос лицо у Зимнего потерянное и будто беспомощное, словно он сделал что-то непоправимое, но сам этого ещё не осознал. — Возвращаемся на базу. Питер выходит из комнаты, не оборачиваясь. За левым плечом его бесшумно скользит Призрак.