Жизнь Аранная

В эпоху трех королев Вдали от глаз всего мира Долийка и эльф-дровосек Пылали любовью, что краше сапфиров Их семьи прознали про эту любовь. Эльфийку заставили выбрать: Покинуть свой клан, отрекая богов Иль остаться, сердце отправив на гибель Путь эльфов был отныне в столицу — Антиву. Оба хотели там счастье сыскать, Но оно лишь подобно взрыву, Заставляло от боли кричать В четвертый год века Дракона от болезни пал дровосек Эльфийка без денег решилась на желтый билет. Через год родила долийка на свет Мальчонку, чей отец был, быть может, клиент? При родах скончалась особа младая, У шлюх оставляя сынишку — Зеврана. За их ремеслом каждый день наблюдая, Парень стал чем-то вроде путаны. С каждым годом эльф становился хитрее. «Воруй, чтобы жить» — был девиз удальца. Но эти слова обманули юнца, Отправляя в руки злодеев. Зев знал, что сам подписал себе приговор, И от судьбы тщетно пытался уйти. Но все же он просто вор, Чье клеймо стать Вороном взаперти. Фамилия эльфа теперь Араннай И он лишь один из многих. Но после серии пыток жестоких Единственный крикнул: «Давай же! Пытай!» Из кучки ребят лишь двое остались живыми. Эльф и отпрыск людей, чей дуэт был уморной картиной. Все контракты были провальны — друзья и не видели их другими, Пока жизнь не свела их с девушкой Ринной. Как же быстро молва про трио убийц Разлетелась по славной Антиве! Их контракты не знали границ, Ведь не было равных им в силе. Обольститель Зевран мог убить тебя взглядом, Но чаще использовал скляночки с ядом. Тальесен рьяно сражался в бою, Полностью жизнь вверяя мечу. Искусным стратегом Ринна была — Все планы свои на успех обрекла. И хоть трио, казалось, ждал вечный успех Предательство Ринны изменило их всех. «Ваш новый контракт — убейте Ринналу.» История Воронов приближалась к финалу. Два друга быстро, Без всяких сомнений, Покончили с Ринной, Веря в правоту поручений. Бездыханная дева лежит на земле. Два Ворона смотрят бездушно. Плевок эльфа был незаметен во мгле И изуродовал всю его душу Зевран проводил дни в мученьях. Разбитое сердце нарушало покой. В стенах дома он встречал ее тенью — Такой желанной, до боли родной Но мысль об обмане внедряла сомненья: Признанья в любви, те пылкие ночи Были лишь ложью? И те откровенья, Связавшие их.? Так почему до сих пор озабочен Судьбой той эльфийки главный герой? Жестокая правда открылась на днях — Смерть Ринны была лишь проверкой. (Абсолютно ненужной, до ужаса зверской) И сердце Зеврана отныне как прах, Душа же навеки померкла. Тот гадкий плевок осквернил ее тело и душу. Зевран был в смятении — напрасна та жертва. Никогда за свою жизнь непростую Он так сильно не жаждал смерти. Эльф как и раньше кутил, веселился И хоть внешне, казалось, обрел он покой Каждый раз перед боем изо всех сил молился, Прося Фалон’Дина* забрать его душу с собой. Но смерть отказала Зеврану в желанье — Помехой служил в этот раз Тальесен. «Быть может, два Стража окончат страданье?.. Встречай же меня, Ферелден.» И вот наш убийца готов уже к бою. Напротив два Стража, мабари и маг — Принять от них смерть не постыдно герою. Сегодня он сам себе враг. Тело обмякло, лежа на земле. Рот наполнился собственной кровью. Зевран улыбнулся смене ролей, Отправляясь на встречу с любовью. Эльф не знал, что и думать, увидя вновь свет. Он надеялся быть уже мертвым… Страж зло спросила, он дал ей ответ И принялся лгать, какого-то черта. «Жить мне нравится.» — что за глупая ложь! Ну же, Страж, когда ты убьешь?.. Но вместо меча он увидел лишь руку. — «Зачем пощадила убийцу, ворюгу?»  — «Каждый из нас заслужил второй шанс» От ответа у Зева начался диссонанс. Дни пролетали быстрее, Когда он был рядом с ней. Эльф становился нежнее От взгляда бездонных очей. Ему льстило, что она проводила С ним все время в свободные дни. Страж же в тайне любила В его глазах небольшие огни, Его голос, что слаще меда, Опьяняет сильнее вина. Она стала куклой в руках кукловода — Без кукловода кукла уже не жива. Зевран это знал и в страстном порыве, Он ей показал массажи Антивы. Та ночь исцелила часть ран, Заставив сердце вновь биться. Но отныне жил в страхе Зевран — Он боялся снова влюбиться. Эльф перестал приходить в ее ложе, Стал меньше болтать, избегал ее взгляд. Сердце Зева сжималось до дрожи — Стража голос отравлял словно яд. «Ну же, Страж, вот шанс тебе дан Ворона бывшего в стаю вернуть. Не могу я любовь тебе обещать, Сердце заперто в клетке из ран. Что думала ты, защищая меня? Я же был так ужасен с тобою. И себе говорил: «Ты мне не нужна», Любовь же казалась мечтою. Жаль раньше не понял: Ключом от той клетки Были любви слова. И вот под лучами солнца В твоем ухе сверкает серьга, Что была подобием метки, Соединяющей наши сердца. » Араннай сидит в замке Редклиф, Пишет последние строки стиха. Рядом с ним мирно спит брюнетка, Чья ноша ужасно плоха. Вся страна содрогнется от боя С падшим Богом, драконом красы. Кого-то из Стражей ждет смерть героя. Прошу я Создателя жизнь ей спасти. Мой рассказ уж подходит к финалу, Но пока не имеет конца. И не будет известен журналу Исход жизни эльфа-писца. Мой читатель, ты спросишь, зачем я писал Про себя эти длинные строки? Читая сей стих, ты, наверно, желал, Что получишь для жизни уроки? Но, увы, я лишь вор, Рассказавший историю жизни. И как бы не окончился Пятый Мор Эти слова, что так скорописны, Сохранят моих чувств набор. Мой друг, я прошу лишь запомнить тебя, Кто спас мою грешную душу: Мой страж, чья любовь мне до боли нужна. И кому моя клятва дана, Кою я никогда не нарушу.