Ты мне не отец!

Выплыл из своих воспоминаний Гарри только когда услышал, как хлопнула дверь гостевой спальни на втором этаже, и понял, что Снейп ушёл спать туда, чтобы не разговаривать с ним. Понимающе хмыкнув, он решил, что не будет сегодня надоедать любимому и ломиться в наверняка обвешанную Запирающими заклинаниями дверь. Вместо этого, Гарри устало поднялся и прошёл в их совместную спальню, сейчас холодную и пустую, и, кое-как раздевшись, завалился в кровать. Зная нелёгкий нрав Северуса, Гарри осознавал, что завтра ему предстоит настоящее сражение. И понял для себя, что какое бы решение Снейп не принял, сам он ни за что его не оставит и будет до конца бороться за их отношения. Тут ему в голову пришла замечательная мысль о том, что раз он полностью усыновлён Джеймсом Поттером, то магически уже не может быть сыном Снейпа. Он сразу повеселел, представляя, что как только донесет эту светлую мысль до любимого, то всё сразу станет хорошо. Обрадовавшись удачно найденному решению, измученный переживаниям Гарри наконец уснул. И хотя спал он мало и беспокойно, с утра всё-таки не успел увидеть Снейпа — тот уже заперся в лаборатории, и Гарри, получив вполне ожидаемый ответ: «убедительно прошу меня не беспокоить», принялся бесцельно болтаться по дому, карауля своего непредсказуемого любовника, и всячески стараясь не зацикливаться на дурных предчувствиях. И только вечером Северус тяжёлой походкой вышел из лаборатории и, пройдя на кухню, поставил на стол флакон с каким-то зельем. Пивший уже неизвестно какую по счёту кружку кофе Гарри при его появлении вскочил на ноги и, внутренне дрожа от волнения, молча вопросительно посмотрел в любимое осунувшееся лицо. — Это то, что я давно варил — зелье от твоей близорукости, — не глядя на Поттера, безэмоционально сказал Снейп. — Будешь регулярно капать в глаза три раза в день в течение недели. — Ты так это говоришь, Сев, как будто прощаешься. Но знай, я тебя никуда не отпущу! — нервно выкрикнул Поттер, с ужасом осознавший, что его худшие предположения сбылись и Снейп всё-таки принял решение уйти от него. — Не стоит, Гарри, не начинай, — без сил опустился на стул Северус и устало прикрыл глаза. — Это бесполезно. Я уже всё решил. — Северус, не руби с плеча, — дрожащим голосом проговорил Поттер, — умоляю тебя. — Гарри, я тоже тебя умоляю: не дави на меня, мне и так тяжело. Тогда осознав, что полумерами не обойтись, Гарри стремительно подошёл к Снейпу, сел на пол рядом с его стулом и прижался щекой к безвольно лежащим на коленях рукам. — Не оставляй меня, Сев, не оставляй… — тихо прошептал Гарри, начиная нежно целовать любимые ладони. — Ну, пожалуйста… У нас же всё хорошо, не надо это рушить, — он распахнул домашнюю мантию зельевара и, нарочито похотливо облизываясь, медленно провёл ладонями вверх по его бёдрам. — Прекрати меня лапать! Я все твои уловки насквозь вижу, — отбивался от ласкающих рук Снейп. — Не провоцируй меня. И встань с колен, в конце-то концов! Сядь, и давай поговорим как взрослые люди. Гарри нехотя повиновался. Он поднялся с пола и сел на стул, вцепившись дрожащими пальцами в край стола. — Хорошо, как скажешь, любимый. От последнего слова Северус скривился, как от зубной боли и тихо произнёс: — Давай договоримся, что ты больше не будешь мной сексуально манипулировать, Гарри. Достаточно того, что мы уже натворили и… — Да что мы такого натворили-то?! — перебил его Поттер, не сумев сдержать эмоций. — Мы же не знали! — О том и речь, что тогда мы не знали, но теперь-то мы знаем. Нет, Гарри, нет! Я больше не дам тебе трахать себя, и сам, тем более, никогда тебя трахать не стану! — Но почему, Северус? — недоуменно посмотрел на него Поттер. — Что это грёбаное знание, о том, что я твой генетический отпрыск, изменило в нашей любви? — Вот именно «отпрыск»! Сын. Господи, я чувствую себя мерзким извращенцем и педофилом! — Снейп со стоном спрятал лицо в ладонях. — Рехнулся что ли? — искренне возмутился Поттер. — Ты не можешь считаться педофилом. Педофил это тот, кто испытывает нездоровое влечение к маленьким детям. Ты хотел меня, когда я был ребёнком, Сев? — Нет, конечно! — яростно отмёл обвинения Снейп. — Что ты такое говоришь? — Вот и я о том же. Если бы ты растил меня с детства, как сына, а потом вдруг воспылал греховной страстью, то было бы понятно, за что тут можно осуждать. Но я взрослый человек. И когда мы впервые занялись сексом, я был совершеннолетним. — Гарри вскочил и стал нервно расхаживать вдоль стола. — И я не понимаю, а что, собственно, изменилось? Ты меня любишь, я тебя люблю, и у нас всё прекрасно. Единственную проблему я вижу в том, что нам не удастся заиметь совместного ребёнка, как я мечтал. Ну и ладно, значит, у нас их будет двое — один тебе сын и мне брат, другой мне сын и тебе внук. И всё будет хорошо! Пусть мы не можем вступить в магический брак, плевать, давай зарегистрируем обычный магловский однополый. — Гарри! — сорвавшись, заорал Снейп. — Ну что ты дурака из себя строишь! Ты на самом деле не понимаешь в чём проблема? — Нет! Я — не понимаю! И я не вижу тут никаких проблем. — Проблема в том, что: Я. Твой. Отец! — дрожа от гнева, твёрдо произнёс Снейп. — И заниматься инцестом с собственным ребёнком я не собираюсь. Всё, точка! — ТЫ! МНЕ! НЕ! ОТЕЦ! — не менее раздельно припечатал в ответ Поттер. — И я тебе никакой не ребёнок, не сын — и никогда им не буду! Запомни это! Я отказываюсь называть отцом практически случайного… донора спермы. Я читал, что у маглов подобные доноры по закону даже не имеют право считаться отцами. Отец — это тот, кто вырастил и воспитал. Да у дяди Вернона больше шансов называться моим отцом, чем у тебя. И вообще, ты же слышал: Джеймс Поттер меня полным обрядом усыновил, так что по магическому кодексу я не считаюсь твоим отпрыском. А возможно, что и генетически тоже им уже не являюсь. Мы же не знаем толком, как именно работает магическое усыновление. Надо будет изучить этот вопрос. — Что мне магический кодекс — я живу по своему́. Пойми ты это. И я, именно Я, теперь знаю, что зачат ты был от меня. Ты мой сын! Неважно магически или нет. И мне вполне достаточно этого знания для того, чтобы больше не вступать с тобой ни в какие сексуальные контакты. — Ну, что за глупое, пуританское воспитание! — в сердцах воскликнул Гарри. — Да, я пуританин! Я древнее ископаемое! Я старый мастодонт! — презрительно выплюнул Снейп. — Так иди и найди себе кого-нибудь подходящего тебе по возрасту. Молодого, смелого и раскованного. Не смею задерживать. — Во-о-от, — громко выдыхая, протянул Гарри, — вот примерно что-то такое я себе и представлял. Что ты обязательно надумаешь какую-нибудь ересь про свой возраст. Ты становишься предсказуемым, Северус. Или это просто я тебя хорошо знаю? Ну, конечно, «Гарри, иди найди себе молодого». Ну что за глупости ты говоришь? Зачем мне молодой, если я ТЕБЯ люблю, и никто другой мне не нужен. Или ты думаешь, я тебя с закрытыми глазами полюбил? Нет! Я всё прекрасно видел: и твою внешность, и твой «замечательный» характер, но я всё равно выбрал именно тебя. И разве не во всех книгах сказано, что, если люди любят друг друга, они должны преодолевать все трудности вместе. А не орать сразу при первых проблемах: иди найди себе другого. Или… может это ТЫ меня не любишь и поэтому отказываешься от меня? Наигрался, да? Разозлённый своим последним предположением Гарри подскочил к Северусу и за плечи вздёрнул его на ноги. — Посмотри на меня, Сев, — он обхватил ладонями чужие скулы и заставил поднять голову. — Ответь: ты любишь меня? — Люблю… — отводя взгляд в сторону, прошептал Снейп. — Ты же знаешь. — А ты хочешь меня, Северус? Не отворачивайся, пожалуйста! Посмотри мне в глаза и ответь правду: ты меня хочешь? — Нет! — нашёл в себе силы возразить Снейп, и решительно вырвался из чужой хватки. — Ах, нет?! — взбесился от такого ответа Поттер и, крепко обхватив Северуса, стремительно аппарировал в их спальню, где повалил его на кровать и принялся жадно целовать. — Гарри, прекрати! Не надо! — пытаясь увернуться от настырных губ и не желая причинять Поттеру боль, вяло отбивался Снейп. — Глупый мальчишка, ну что ты пытаешься этим доказать? — Ничего… — продолжая настойчиво выцеловывать чужую шею, прошептал Гарри. — Я ничего не хочу доказывать, просто за эти сутки я успел безумно истосковаться по тебе. Поттер выхватил палочку, убрал одежду с их тел и вновь напористо набросился с ласками на Снейпа, и вскоре почувствовал вполне ожидаемую реакцию — соскучившееся без законной порции секса тело стало предавать Северуса. — Не надейся, что сможешь от меня избавиться, Сев, не надейся… — удвоил свои усилия Гарри. Он кусал губы Снейпа, ставил засосы на его шее, яростно тёрся об него всем телом. — Даже если мы больше не будем трахаться, я буду приползать к тебе под дверь и дрочить у тебя на глазах, и ты не сможешь меня прогнать, не сможешь, не сможешь… Посмотрим тогда, сколько ты сам выдержишь без меня, любимый. Поттер облизал свою ладонь, захватил ею оба их члена и принялся бешено их надрачивать. Они начали так остервенело целоваться и двигаться друг напротив друга, как будто в последний раз, как будто стоя на краю пропасти. Такого взрыва иступлённой страсти у них раньше никогда не было. Поэтому, когда его наконец накрыл ошеломительный оргазм, Гарри от накала чувств на несколько секунд даже выпал из реальности. — Люблю тебя… — приходя в себя, прошептал Поттер, благодарно целуя губы любовника и медленно сползая с чужого тела. Он сыто развалился на простыне и, счастливо улыбаясь, произнёс: — И только попробуй после этого сказать, Сев, что относишься ко мне как к сыночку, что ты меня не хочешь и впредь готов добровольно отказаться от этого. Но Снейп молчал, и Гарри, почувствовав неладное, повернулся к нему и увидел скривившееся в неудачной попытке удержать эмоции лицо, крепко зажмуренные глаза и одинокую слезинку, убегающую по виску в начинающие седеть черные волосы. — Ты что, плачешь?! О боже, Северус! — Гарри начал беспорядочно целовать его лицо, слизывая дорожки неудержимо бегущих слёз. — Любимый, единственный, желанный мой, — горячо шептал он между поцелуями, — не надо, не плачь, пожалуйста, не плачь. Ничего не изменилось между нами. Ничего! Я так тебя люблю! — Он всхлипнул и сильно сжал Снейпа в объятиях. — Не бросай меня, пожалуйста, я же сдохну без тебя. Поттер затих только тогда, когда до сих пор молчавший Северус призвал палочку и укутал их одеялом, а потом запустил руку ему в волосы и начал медленно их поглаживать. Гарри так пригрелся в родных объятиях, что не почувствовал, как его уставшее и переволновавшееся тело начинает засыпать. Проснулся он от ощущения холода и понял, что остался в спальне один. Сердце зашлось в дурных предчувствиях, он подскочил с кровати, накинул на себя мантию и побежал разыскивать Снейпа. К счастью, тот нашёлся сидящим у зажжённого камина. — Открой дом, Гарри, — не отрывая взгляда от огня, устало попросил Северус. — Нет! — непреклонно возразил Поттер. — Я не дам тебе уйти, Сев. Только не после того, что произошло в спальне. Ведь час назад знание того, что я твой сын, нам никак не помешало. — Гарри, «сын» здесь ключевое слово. Ты подумай, насколько это грязная тайна. Вспомни, что ты сам признался Рите Скитер о наших отношениях. Теперь она никогда не оставит нас в покое. Нельзя исключить вероятность того, что магическое сообщество каким-то образом узнает наш секрет, разразится скандал, и тогда нас с тобой просто сгнобят. — Хорошо, ты прав, такая вероятность есть, — сказал Гарри, начиная в волнении вышагивать из угла в угол. — А давай уедем, Северус, давай сбежим ото всех! — вдруг загорелся идеей он. — Жить в обществе и быть свободным от того, что это общество будет следить за каждым твоим шагом — в нашем случае несбыточная мечта. Что нам эта страна? Что нас держит здесь кроме могил друзей и родственников? Поклонники, обыватели никогда не перестанут косо смотреть на нас и следить за каждым нашим шагом. Но мы, Северус, — мы вовсе не обязаны жить под гнётом этого пристального внимания. Мы больше никому! Ничего! Не должны! Мы отдали магической Британии всё, что могли. И ты, и я, мы почти умерли ради этого мира! Вот пусть они все дальше и выкарабкиваются сами. Мой и даже твой возраст для магов — не срок, особенно теперь, когда и в твоей крови есть добровольно отданные слезы феникса. Так что: мы здоровы, мы свободны. Да мы богаты, в конце концов! Мы можем уехать куда захотим, можем повидать мир и жить там, где нас никто не знает, и где никто не будет тыкать пальцем нам в след. Мы маги — нашим портключам доступна вся планета, так что будем раз в год по-тихому приезжать в Лондон как туристы, чтобы сходить на дорогие сердцу могилы, да повидаться с друзьями. Ну, что скажешь? Ты готов уехать и не разрушать наше счастье из-за глупых предрассудков? — Не дави на меня, Гарри, я обещаю подумать. — Думай, но знай: я вернулся из-за Грани исключительно ради тебя. Не ради победы, не ради друзей — ради тебя. Да-да, не смотри на меня так. Я говорю правду. Я тебе не рассказывал, но, когда я шёл на встречу к Волан-де-Морту, то «встретил» по дороге родителей и Сириуса. Тогда мне хотелось умереть. Уйти с ними туда, где спокойно и хорошо. Но среди дорогих мне умерших не было тебя, и я понял, что ты ещё жив. Я вспомнил, как ты просил меня выжить, как назвал своим «милым изумрудноглазым мальчиком». И я… решил жить. Потому что я… — он всхлипнул и кинулся в ноги Северуса, цепляясь за его колени: — Я люблю тебя больше жизни и не оставлю ни при каких обстоятельствах. Ни при каких! Я буду рядом с тобой в любом качестве, каком выберешь ТЫ, — хоть любовником, хоть… сыном. Пусть так! Мне уже всё равно, лишь бы с тобой! — Гарри зарыдал, согнувшись, и без сил опустился на пол. Ошеломлённый этими признаниями Северус сполз с кресла, заключил его в крепкие объятья и прошептал, ласково целуя солёные губы: — Я тоже никому и никогда не отдам тебя, мой ЛЮБИМЫЙ изумрудноглазый мальчик.