Мезальянс

POV Hope – Я никуда с тобой не поеду! – сопротивляюсь, пока Итон силой тащит меня куда-то. Мне тяжело быстро идти, после случившегося все тело болит. Еще ночью я была раздавлена, но с наступлением утра во мне с неслыханной силой вспыхнула ненависть, и я готова убить этого человека... И Эрика... Пока я лежала там, на полу кафедры, поруганная и униженная, я много думала. И не знала, кого я больше презирала в тот момент – насильника Тобиаса Итона, или поглумившегося надо мной Эрика Колтера. У меня в голове не укладывалось, как можно быть такими сволочами. И если с Итоном мне все было предельно ясно – взыграла похоть, захотел-взял, ведь он мальчик-мажор, ему ничего не будет, папочка от любой беды отмажет. То с Эриком все выглядело хуже. Это какое-то моральное извращение. Колтер не просто меня соблазнил, он заставил меня поверить ему и открыться, полюбить его. Он растоптал мою душу и разбил сердце. А это куда страшнее, чем боль физическая. – Я отвезу тебя домой... – тихо, я бы даже сказала – с нотками нежности в голосе, сообщил Итон, заталкивая меня в какой-то лимузин. – Мне нельзя домой! – выпалила я, там, наверняка, меня ждет Колтер. Он разрывал мой телефон звонками и смсками всю ночь, пока я просто не отключила мобильник. – Тогда поедем ко мне, тебе нужно отдохнуть. – заботливо предложил мой мучитель. – К тебе? Да ты издеваешься? – меня пробирает истерический смех. – Да я видеть не могу твою рожу после всего! – Тогда куда тебя отвезти, Хоуп? – у Фора от нервного напряжения дрожит нижняя губа, но он сдерживается, знает, что виноват. – Просто закажи мне такси, я сама справлюсь! – продолжаю я, с трудом сдерживая истерику. – Возьми, попей. – он достает из автобара бутылку воды и протягивает мне. Я открываю ее и жадно выпиваю почти всю. Итон берет другую бутылку и тоже жадно выпивает ее, затем вытерев ладонью губы, обращается к водителю, называет адрес элитного района в Беркли. Я догадываюсь, что он везет нас к себе. Водитель кивает и медленно двигается. Я начинаю паниковать. – Я никуда с тобой не поеду! Выпусти меня! – я порываюсь к дверце автомобиля, но не успеваю дотянуться до ручки, Итон перехватывает меня и притягивает к себе, сжимая в тугих тисках. Я хочу выбраться, освободиться от него, но силы как всегда не равны. – Успокоилась? – спрашивает он, опаляя дыханием щеку. – Да, можешь отпустить меня, я не стану больше вырываться... – обещаю я, переставая дергаться. Понимаю, что водитель, явно привыкший к подобным сценам, уже заблокировал двери и закрыл перегородку между ним и нами, а Итон сильнее меня, и сбежать не получится. Остается взять себя в руки и действовать по ситуации. Я отсаживаюсь как можно дальше и отворачиваюсь от Итона. Едем молча. – Прости меня, Хоуп... – говорит он тихо. – Я знаю, такое нельзя простить, но прошу, попробуй простить. Я все для тебя сделаю... – он виновато вздыхает. Я нехотя оборачиваюсь и смотрю на него. Его глаза выражают все раскаяние мира. Гребаный подонок... Но он продолжает. – Я не лгал, когда сказал, что люблю тебя, Хоуп. Я никогда не испытывал ничего подобного. И я потерял контроль. Я сам не понимаю, как это произошло, мне сорвало крышу... – он опускает глаза. А мне хочется вмазать ему, сделать как можно больнее. Унизить его, растоптать, так же, как он ломал меня ночью. – Ты даже не представляешь, Итон, как ты мне омерзителен, и как сильно я ненавижу тебя! Так сильно, что я бы без зазрения совести тебя убила! – шиплю я, глядя на его запоздалое раскаяние. Нет, я не готова его простить... – Я это заслужил... – мямлит он, виновато поднимая на меня взгляд, в глазах слезы. Надо же, а он и правда сожалеет. – Ударь меня, Хоуп! – говорит неожиданно, чем удивляет меня. – Что? – не понимаю я. – Ударь меня! Сильно, как только сможешь! Ударь! – он срывается на крик, теперь у него истерика... И я не выдерживаю и со всего маху влепляю ему пощечину, и потом меня накрывает. Я хлещу его по лицу и не могу остановиться, он только закрывает глаза и не сопротивляется. Я вхожу в раж и бью его кулаком в челюсть, потом разбиваю ему нос. У Итона идет кровь, но я все равно не могу остановиться и бью его, куда только могу попасть. Это продолжается, кажется целую вечность. У него все лицо в крови. Наконец, он перехватывает мои руки и прижимает меня к себе. Я громко рыдаю. – Тише, тише, девочка моя. Все хорошо. Все будет хорошо. – он гладит меня по волосам и целует в макушку. Я медленно прихожу в себя. – Здесь есть аптечка или хотя бы салфетки? – спрашиваю, вытирая слезы, выпутываюсь из его объятий. – Тебе нужно вытереть кровь... – констатирую, глядя на дело своих рук. Он такой побитый и приниженный. Я выпустила пар, и гребаное милосердие берет верх. Мне его становится жалко. – Нормально, бывало и хуже... – шепчет он, пальцами вытирая кровь с губы и носа. Я не обращаю внимание на его неземную выдержку, шарю в салоне, открываю автобар и, бинго, нахожу несколько салфеток. Достаю также маленькую бутылку водки. Промакиваю ей сразу несколько салфеток. – Сейчас будет не очень приятно. Терпи. – убираю его руки от его лица и начинаю обрабатывать раны. Итон стойко терпит, только нижняя губа слегка подрагивает, когда я дезинфицирую мелкий порез на скуле – это я ему расфигачила кольцом на пальце. – Порядок... – говорю, закончив с его физиономией. Комкаю салфетки и не знаю, куда их деть, в результате кладу в карман пиджака Итона, обнаруживая, что я в его одежде, не заметила, когда он его на меня надел. – Спасибо... – тихо говорит Фор, с опаской озираясь на меня исподлобья. – Я не хочу к тебе, я не шучу... – говорю твердо, сейчас самый подходящий момент уговорить его отпустить меня. – Если ты боишься, что я кому-нибудь расскажу, то могу успокоить тебя, я не хочу огласки и не хочу скандала. Если ты оставишь меня в покое, то мы просто сделаем вид, что ничего не было... – пытаюсь выторговать свою свободу. Но Итон, оказывается, непреклонен. – Нет, я не боюсь огласки. Я готов ответить за своей проступок. – его лицо совершенно спокойно. Он действительно ничего не боится, понимает, гаденыш, что папа его отмажет. – И мы едем ко мне. Тебе нужно отдохнуть и прийти в себя. Я тебя больше не трону. – говорит он, не допуская никаких возражений. – Ты просто примешь ванну, переоденешься, поешь и поспишь. – продолжает Итон. – Мне нужно в университет. – выдвигаю спасительный, на мой взгляд, аргумент. – Возьмешь отгул, у тебя сегодня нет практических занятий, а научная работа подождет. – я удивленно смотрю на него, он поясняет: – Что?! Я давно изучил твое расписание, у тебя практика по понедельникам, средам и пятницам. Остальное время ты в архиве или на кафедре. Я в гневе снова отворачиваюсь от него. Спорить бесполезно. Дальше мы едем молча. Тишина давит недосказанностью. Благо, вскоре автомобиль останавливается и мы выходим у красивого зеркального небоскреба. Итон берет меня под руку и ведет в холл здания, мы минуем озадаченного нашим видом охранника и заходим в лифт, Фор нажимает кнопку верхнего этажа. Конечно, кто бы сомневался, у него пентхаус. Заходим на этаж, он набирает на одной из дверей код на электронном замке и пропускает меня вперед. Когда я прохожу внутрь – сердце замирает. Огромная зала утопает в солнечных лучах. Панорамные окна во всю стену и захватывающий вид на город. Вокруг минималистично, но стильно. Много стекла и металла. У Итона квартира даже круче, чем у Колтера. Озираюсь вокруг – вижу лестницу на второй уровень. – Спальня там. Прими душ. Я пока приготовлю что-нибудь поесть. – Итон показывает рукой наверх. – В ванной чистые полотенца, в шкафу есть халаты. Возьми. Я позвоню помощнику, он привезет тебе новую одежду. Какой у тебя размер? – 42-й... – отвечаю на автопилоте и поднимаюсь наверх. Принимаю решение – отложить все стенания на потом, а пока просто выживать – то есть принять ванну, переодеться, поесть и упасть спать. Однако в ванной меня накрывает. Я смотрю на синяки от укусов и пальцев Итона, вспоминаю, как грубо он брал меня этой ночью, что вытворял со мной, и меня трясет от новой истерики. Я рыдаю навзрыд, включив воду, чтобы заглушить свой плач... POV Four Поднимаюсь в спальню, чтобы позвать Хоуп на завтрак и слышу приглушенные рыдания из ванной. Какой же я мудак! Опускаюсь на пол рядом с дверью. Мне противно от самого себя. Почему я не остановился вчера, хотя бы после первого раза? Почему я был так груб с девушкой, в которой на самом деле души не чаю? Зачем я вообще туда поперся на пьяную голову? Сижу у дверей ванной пока внутри не затихает шум воды и не прекращается плач, кажется, Хоуп успокоилась. Потихоньку выхожу из комнаты. Будет готова, спустится сама. А мне главное знать, что она в порядке и рядом. Пусть сейчас она ненавидит меня, но я сделаю все, чтобы вымолить у нее прощение. Именно сейчас, я как никогда четко понимаю – я хочу, чтобы Хоуп была со мной. Отец всегда говорил, что мужчины в нашем роду – однолюбы. Я смеялся над ним, ведь я никогда не был влюблен. Так, трахался направо и налево. Потом семья попыталась свести меня с дочерью отцовского бизнес-партнера Беатрис Прайор. Мы изображали образцовую молодую пару. Но до чего же мне было с ней скучно. Эгоистичная, жестокая и без чувства юмора, да еще и фригидная Трис надоела мне хуже горькой редьки. И поэтому, когда отец разругался с Прайорами, я сразу же избавился от их дочки. Нельзя заставить полюбить. Это я прочувствовал на себе. Но если же полюбишь, то это тебя убивает и воскрешает одновременно. Я услышал тихие шаги и обернулся на лестницу. Хоуп осторожно спускалась вниз. Волосы собраны в большую шишку на макушке, кутается в мой халат, абсолютно без макияжа – такая домашняя и красивая. И я понимаю – я пропал. И, наверное, отец прав. Я однолюб, и это на всю жизнь...