Маньяк

В квартире 221Б на Бейкер-стрит поселилась скука: уже целую неделю инспектор Лестрейд и весь Скотланд-Ярд, если верить выпускам «Тimes», успешно справлялись со своей работой, хотя у гениального детектива возникло подозрение, что полиция вообще прекратила работать. Шерлок скучал… Скука забралась в каждый уголок квартиры и заявляла о себе в каждом новом пулевом отверстии на многострадальной стене, в огромном количестве новых пятнышек, оставленных химическими реактивами на кухонном полу. Хвалёный доктором Ватсоном Интернет да и все средства массовой информации в целом, словно сговорившись, не писали ни об одном действительно интересном и запутанном преступлении. Приходя домой, Джон окунался в атмосферу серого липкого уныния, которое затягивало его, накрывало с головой, а смотреть на скучающего Шерлока, выглядевшего к тому же жутко измученным вынужденным бездельем, было и вовсе невыносимо. Даже миссис Хадсон чувствовала вселенскую тоску Шерлока, которую он генерировал в таких невообразимых количествах, что, казалось, будто она в ближайшие дни заполнит всю улицу. Начало этого дня отличалось от вереницы предыдущих только тем, что у Джона был выходной, и, значит, он с самого утра, и скорее всего до позднего вечера, если вообще не до следующего утра, был обречен выслушивать: «Джон, мне скучно», «Джон, люди ужасно глупы», «Джон, куда подевались все преступники?» И всё это бесчисленное множество раз, как одна и та же надоевшая песня на «повторе». Конечно, Ватсон не знал, что ответить или чем возразить на подобные высказывания, и ему оставалось только молиться, чтобы Шерлок не придумал себе новых экспериментов, в результате которых, их только что прибранная квартира изменится до неузнаваемости, и это в лучшем случае. Но именно в этот день в скромном жилище на Бейкер-стрит, наконец, появился инспектор Лестрейд, вернее, влетел, размахивая полами пальто. За напускной суровостью его лица можно было явно прочитать растерянность, злость на самого себя, своих подчиненных, преступников и весь окружающий мир, и, пожалуй, некоторую долю смущения и огромную просьбу во взгляде. Однако обитателям квартиры 221Б не было ровным счетом никакого дела до чувств инспектора, их интересовала только цель долгожданного визита. — Доктор, Шерлок, — произнес инспектор, протягивая Джону руку. Холмс лежал на диване с закрытыми глазами, и Лестрейд счел возможным рукопожатие ему не предлагать. — Скотланд-Ярду нужна ваша помощь. Кажется, в Лондоне появился маньяк. Лестрейд в ожидании смотрел на Шерлока. Гениальный детектив ничем не высказал своей заинтересованности, даже не пошевелился, но все же, при словах инспектора его глаза широко распахнулись. — Что значит «кажется»? Кажется, появился, или, кажется, маньяк? — голос детектива был спокойным и равнодушным, и даже, пожалуй, в чём-то немного насмешливым, но во взгляде был искренний неуемный интерес, Джон точно это видел. Лестрейд замялся. — Сегодня в номере одной из Лондонских гостиниц найден труп мистера Томаса Брауна, тридцать семь лет. Тело нашли в постели одетым в пижаму. Как установила экспертиза, он скончался от сердечного приступа вчера вечером где-то между восемью и десятью часами. При осмотре тела в области бедер и анального отверстия были обнаружены характерные для анального сношения повреждения. Возможно, мистер Браун был скрытым гомосексуалистом. — Позвольте, инспектор, все это очень интересно, но причем здесь маньяк? — Джон заинтересованно смотрел на Лестрейда, надеясь, что полицейский сможет-таки добавить к сказанному интересных деталей, способных заинтересовать Холмса. — Дело в том, что несколько дней назад в своем доме был обнаружен труп некого Джеймса Стюарта, тридцать восемь лет. Обнаружен мертвым в собственной постели, был одет в домашнюю одежду. По результатам экспертизы скончался от сердечного приступа. — И на его теле также были обнаружены следы недавнего сексуального контакта? — вздернул бровь Холмс. — Да. Во внешности умерших есть заметное сходство: у обоих крепкое спортивное телосложение, светло русые волосы, голубые глаза, рост примерно метр семьдесят, практически одинаковый возраст. Учитывая это, а так же сходство полученных телесных повреждений и обстоятельств смерти, можно предположить, что оба случая не просто совпадение. К тому же моя интуиция сыщика подсказывает мне, что дело здесь не в банальной проблеме со здоровьем, вот только доказательств нет никаких, ни одной зацепки… — вздохнув, закончил Лестрейд. — Ну, в общем как всегда, — хмыкнул Холмс, получив за это от Ватсона взгляд из разряда: «Как ты себя ведешь, негодный мальчишка? Ну, разве так можно?» и успешно его проигнорировав. — Я всего лишь хочу, чтобы вы взглянули на труп и высказали свои предположения, а дальше мы как-нибудь сами. — Вот именно, что как-нибудь. — Шерлок! — Джон, наконец, поняв, что его красноречивые взгляды не оказывают на детектива никакого воздействия, перешел к вербальным способам воспитания. — Конечно, инспектор, мы постараемся помочь. Шерлок закатил глаза. — Вообще-то, на этот день у меня были другие планы. — Интересно какие? Донимать меня каверзными вопросами в попытке поставить очередной интеллектуальный эксперимент?! Расстреливать многострадальную стену?!! Или, может, вести «увлекательнейшую беседу» с черепом?!!! Ты уже неделю не выходил из этой комнаты, по-моему, пора проветрить мозги! — доктор был зол, очень зол. Конечно, он понимал, что Шерлок все равно согласился бы на предложенное Лестрейдом дело, но чего Джон не понимал, так это, зачем быть такой сволочью и постоянно стараться задеть и унизить окружающих. Ведь было понятно, что полицейские обращаются к Холмсу только в крайних случаях и уж точно не ради собственного удовольствия. А сейчас инспектор выглядел еще более неуверенным, чем обычно, по всей видимости, его коллеги, в отличие от него самого, в данном деле не считали уж таким необходимым участие в расследовании «чокнутого детектива». Следовательно, Лестрейд один из немногих, если не единственный, кто верил, что эти две смерти связаны, и решил вплотную заняться этими двумя случаями. Джон искренне симпатизировал инспектору, тот был, пожалуй, единственным полицейским Скотланд-Ярда, который мог выносить Шерлока, терпеть его насмешки, почти не обижаясь, и регулярно снабжать гениального детектива различными загадками. К тому же, Ватсон чувствовал пусть и хорошо скрываемое восхищение Лестрейда, от способности Холмса подмечать мелкие детали и распутывать сложные преступления. Это позволяло Джону не чувствовать себя одиноким в попытке разгадать загадку по имени Шерлок Холмс. Шерлок пытался что-то сказать, но вставить хоть пару слов в гневную тираду доктора оказалось не так-то просто. Лестрейд же сидел в кресле и недоуменно переводил взгляд с одного на другого, ему еще не случалось видеть Ватсона с таким усердием воспитывающего Холмса, и Холмса таким растерянным, не имеющим возможности хоть что-то сказать и, пожалуй, слегка виноватым. Это было похоже на разговор отца с сыном или на семейную ссору. И это было… Интересно. — Инспектор, — обратился к нему Джон. — Извините, нам с Шерлоком нужно обсудить один вопрос, — он метнул взгляд на Холмса. По его интонации быстро стало понятно, что разговор не предвещает для детектива ничего хорошего. — Давайте адрес, мы приедем через полчаса. — Тело уже в морге, — произнес Лестрейд, словно извиняясь. — Ну, конечно! Вы же не можете оставить тело на месте! Надо срочно тащить его в холодильник. Бьюсь об заклад, вы уничтожили половину улик, — не выдержал Шерлок. — Но до медицинского осмотра мы даже не предполагали, что случаи могут быть как-то связаны. И уж тем более не предполагалось, что гостиничный номер может быть местом преступления, — попытался оправдаться инспектор. — И первый труп, конечно, похоронили, а в доме убитого, небось, уже живут люди? И ещё, в гостиничном номере давно побывала уборщица?! — полувопросительно произнес Шерлок. — Я не понимаю, чего вы теперь от меня хотите? Вы ведь умудрились уничтожить все следы! Лестрейд опустил голову. — Ну, возможно, вам удастся заметить что-то такое, что пропустили судмедэксперты. Что-то, что могло бы помочь в расследовании. — Мы приедем, инспектор, обязательно, — заверил его Джон. — Мы приедем! — повторил он уже настойчиво, обратившись к Шерлоку. Когда доктор Ватсон и Шерлок прибыли в морг, Лестрейд ждал их вместе с молодым судмедэкспертом. — Спасибо, что приехали, — облегченно улыбнулся инспектор. Джон улыбнулся в ответ, Шерлок, игнорируя всех присутствующих, направился прямиком к лежащему на столе телу. — Томас Браун, белый мужчина, тридцати семи лет… — начал привычный отчет судмедэксперт, но осекся и замолчал, наткнувшись на недоуменный и полный презрения взгляд Шерлока. — Чарли Смитт, наш эксперт, — кивнул Лестрейд на смущенного парня. — Что, единственный, кто согласился работать с тобой над этим делом? — ехидно осведомился Шерлок. Теперь настала очередь смущаться инспектору. — С чего ты взял, что я над этим делом один работаю?! — попытался возмутиться полицейский. — Ну, это же очевидно, — Шерлок ненадолго отвлекся от созерцания трупа. — Основной аргумент — отсутствие за твоей спиной вечно лезущих не в свое дело Андерсена и Донован. К тому же молодой и явно не слишком опытный эксперт, ну и еще парочка малозначительных фактов, — детектив снова вернулся к трупу. Джон и инспектор почти одновременно вздохнули: Джон осуждающе, Лестрейд скорее обреченно. — Да, моя команда действительно отказывается расследовать это дело. Вернее, даже дела-то никакого нет, можно сказать, что это независимое расследование, — грустно улыбнулся инспектор. — Проще ведь списать смерти на естественные и, более того, очевидные причины и ничего не делать! — Миру повезло, что вы думаете по-другому, не так ли? — ехидно осведомился Шерлок. Лестрейд растерялся, не зная, что ответить, Джон возмущенно хмыкнул, только судмедэксперт до сих пор молчал и изумленно оглядывал окружающих. — Джон! Ты, конечно, можешь и дальше всячески выражать свое неодобрение моим поведением, но хочу тебе напомнить, мы здесь по делу. Может, все-таки осмотришь труп, ты ведь медик. — И… мистер, как вас там? — обратился, на сей раз к медэксперту Шерлок. — Чарли, сэр. — Мне хотелось бы взглянуть на отчет о вскрытии, — безразлично отозвался детектив. — И, инспектор, отчет о вскрытии первого трупа тоже бы не помешал. Шерлок бегло пролистал две протянутые ему папки, временами досадливо морщась, явно не соглашаясь с мнением экспертов и делая свои выводы. — Джон? — обратился детектив к доктору, ознакомившись с документами. — Ну, что я могу сказать? Остановка сердца, видимо. На руках видны следы от уколов? — Да, ишемическая болезнь сердца, он состоял на учете в клинике, мы проверяли. Ему был назначен курc Верапамила. — Как и в первом случае? — Шерлок вновь пролистал отчет. — Нет, у первого, кажется, стенокардия была, и лекарство другое какое-то, мы тогда не особо в подробности вдавались. Кстати, оба умерших были пациентами клиники, в которой ты работаешь, Джон. И это, пожалуй, единственное, что их связывало, — Лестрейд, а вместе с ним и остальные многозначительно уставились на доктора. Ватсон почувствовал себя так, словно его уже как минимум обвинили в двух убийствах. — И что вы хотите этим сказать? — спросил он, не понимая, к чему клонит Лестрейд. Инспектор лишь пожал плечами. — Лечащий врач был один и тот же? — задал вопрос Шерлок. — Нет, они наблюдались у разных врачей. — И полиция считает, что это просто совпадение, — хмыкнул Шерлок. — Ну, конечно, так намного проще жить. Джон, что-нибудь еще? — Повреждения на бедрах и ягодицах: синяки и царапины. Явно свежие, им не больше суток, — продолжил Ватсон, обрадовавшись смене темы разговора. — Серьезные повреждения прямой кишки, что указывает на грубое половое сношение… — Инспектор, мне необходимы протоколы осмотра места происшествия в обоих случаях, — обратился детектив к Лестрейду. — Хм, интересно… Очень интересно… — пробормотал Холмс, пролистав отчеты. — Что, Шерлок, нашли что-нибудь? — О, да, пожалуй. Джон, ты закончил? — Ну, на теле еще есть несколько синяков и царапин разной степени давности. — Отлично, Джон, очень хорошо, — похвалил Шерлок, так, словно любимую собаку, выполнившую сложный трюк, но большей похвалы от гениального детектива ждать не приходилось, и Ватсон привык довольствоваться малым. — Все, больше мы здесь ничего не узнаем. Пойдем. — Шерлок! — окликнул его Лестрейд уже у самой двери. — Вы что-нибудь поняли? Мне нужны версии. — Ах, ну да, инспектор, — повернулся Шерлок, словно опомнившись. — Версии будут завтра, мне еще нужно кое-что проверить, — и детектив уверенно покинул помещение морга, считая разговор оконченным. — До свидания, инспектор, — попрощался Джон немного виновато и поспешил догонять друга, оставив растерянного Лестрейда и удивленного и не менее растерянного Смитта наедине со своими мыслями. — Шерлок, что ты нашел? — полюбопытствовал Джон, оказавшись дома. — Оу, очень простое дело, мне только нужно уточнить несколько деталей. — Ну, конечно, все очень просто, как всегда, — проворчал Джон. — Ты хотя бы определился убийство это или все же естественные причины? Шерлок посмотрел на доктора фирменным взглядом «ты идиот» и, конечно же, ничего не ответил. — Ладно, — сдался Ватсон, — пожалуй, лучше приготовлю чай. Ватсон провозился на кухне около часа, решив, что кроме чая можно приготовить и ужин. Когда он закончил, на улице уже стемнело. — Шерлок, ты чего без света сидишь? — окликнул он друга, заметив, что в гостиной темно. Естественно, гениальный детектив не соизволил ничего ответить. Джон, стараясь быть как можно тише, на случай, если друг решил уснуть, вышел в гостиную и попытался всмотреться в темноту. — Шерлок? — тихо и немного обеспокоенно позвал доктор. — Я думаю, — раздалось откуда-то с дивана. Ватсон облегченно вздохнул, напряжение, которое всегда накатывало в такие минуты, когда он не мог сразу убедиться, что с другом все в порядке, и готов был в секунду сорваться с места, бежать, убивать, защищать, сейчас отступило. Джон не знал наверняка с какого момента он жил с ощущением постоянной опасности и чувством тревоги за Шерлока, может, с того случая в бассейне, может, раньше, с их первого совместного дела или же вообще с момента их первого знакомства. Он точно не помнил, с каких пор стал спать с пистолетом под подушкой, настороженно относиться к незнакомцам и быть готовым действовать мгновенно при каждом звонке Лестрейда и визите Майкрофта. Но одно он знал точно: такая жизнь ему нравится. Ватсон помнил, что еще никогда и ни с кем не чувствовал себя более живым и нужным. — Ты все об этом деле? Но ты ведь сказал, что все понял? — Я сказал, что мне нужно уточнить детали. — Ну, конечно, — закатил глаза Ватсон, хотя в темноте Шерлок этого и не мог увидеть. — Пойдем ужинать, а то остынет все. — Я думаю. — Я слышал, — Джона это начало раздражать. — Подумаешь после или, в крайнем случае, совместишь. — Джон, ты должен мне помочь в одном эксперименте. — Нет, никаких экспериментов до ужина, — тут же поставил условие Ватсон, воспользовавшись ситуацией. — А если я поем, ты мне поможешь? — совсем по-детски спросил Шерлок, и Джон не смог сдержать улыбку. — Ладно, пойдем, поужинаем, там посмотрим, что у тебя за эксперимент. — Ты обещал — непонятно чему так обрадовался Холмс. — Все-все пойдем, — Джон был доволен тем, что ему так легко удалось уговорить этого чокнутого социопата поесть. Если бы он знал, в чем заключается эксперимент, то не был бы так опрометчив… После ужина Джон вымыл посуду, убрал со стола и вернулся в гостиную, где Шерлок, как всегда лежал на диване, уткнувшись в ноутбук и что-то внимательно изучая. — Ну, и чем я должен тебе помочь? — спросил доктор, входя в комнату. — Садись рядом, — позвал детектив, сопровождая фразу приглашающим жестом и принимая вертикальное положение, освободив другу место. Джон насторожился, Шерлок не слишком любил, когда кто-то вторгался в его личное пространство и никогда, сколько помнил Ватсон, ни с кем не делил диван. — Да, ты прав, — ответил Холмс на не заданный вопрос. — Но сегодня мне нужна помощь в эксперименте, и кроме тебя мне некого попросить. — Ладно, что за эксперимент? — Джон присел на диван и с любопытством заглянул в ноутбук, стоящий у Шерлока на коленях. Того, что произошло дальше, Ватсон не ожидал и уж точно не мог предвидеть, он даже не успел понять, что случилось. Шерлок резко отставил в сторону компьютер, неожиданно сильно схватил Джона за руки и опрокинул на столик, стоящий возле дивана, заставив упереться животом в столешницу и привалившись сверху. Щелкнули наручники, и вот уже Ватсон «обнимал» стол, прочно скрепленными под ним руками. — Шерлок, черт возьми, что ты делаешь?! — забеспокоился доктор. — Спокойно, Джон, это просто эксперимент. Ты ведь сам обещал мне помочь, помнишь? — Я не соглашался на роль подопытного кролика. — Прости, но другого у меня сейчас нет, а результаты я обещал Лестрейду завтра. — Шерлок!!! Отпусти меня сейчас же! — Своей болтовней ты меня отвлекаешь, — детектив достал откуда-то пакет, украшенный яркими надписями эротического содержания, явно из секс-шопа, и вывалил его содержимое на диван. — Что? Что ты собираешься делать? — заикаясь, спросил Джон, с ужасом глядя на все эти «игрушки», назначение многих из которых он даже не знал. — Видишь ли, различные повреждения на трупах подсказывают мне, что это было изнасилование, но я все же очень мало знаю о сексуальных контактах, — огорченно оправдывался Холмс. — Я, конечно, читал обо всем, но на практике… — Шерлок… Шерлок, я прошу тебя, прекрати, — Джон испугался, он доверял своему другу, но все же не был на сто процентов уверен, что, если тому вдруг срочно понадобятся какие-нибудь части тела для экспериментов, он не воспользуется принадлежащими Джону. — Просто открой рот, — попытался уговорить его Шерлок, держа в руках поролоновый кляп. Джон отрицательно замотал головой, крепче стискивая челюсть. — Джон, — Шерлок наклонился и прошептал почти ласково, едва не касаясь губами его шеи. — Джон, мне очень важен этот эксперимент, я тебе ничего не сделаю, просто открой рот. Ватсон не поверил ни единому его слову, но ему стало не хватать воздуха и челюсти пришлось все же разжать, возможно, причиной была необычная близость Шерлока, а, может, то, что он бесцеремонно навалился сверху, сильно сдавив грудную клетку. Холмс незамедлительно воспользовался ситуацией и затолкал-таки кляп доктору в рот. Джону стало по-настоящему страшно. Он лежал на столе со связанными руками, не имея возможности ни встать, ни оттолкнуть своего «мучителя», ни хотя бы просто возразить против его действий. Его взгляд все время упирался в разложенные на диване сексуальные игрушки, а рядом напряженно сопел гениальный социопат, раздумывая над своим следующим действием. Шерлок стащил со старательно брыкающегося Джона брюки вместе с бельем, затем подошел к дивану, выбирая игрушку, но тут заметил полный ужаса взгляд своего друга и не смог продолжить. — Джон? Джон, ты что, так сильно испугался? — удивленно и слегка растеряно спросил детектив, расстегивая наручники. — Я ведь не хотел причинить тебе вреда. Мне просто нужно проверить некоторые догадки. И эффект неожиданности был важной составляющей, а теперь эксперимент испорчен, — огорченно заметил детектив. В ответ он услышал неразборчивое и крайне возмущённое мычание. Как только Джон смог подняться на ноги, попутно натягивая брюки, Шерлок получил вполне ощутимый удар в грудь. То, что у Холмса он не вызвал серьезных повреждении, скорее всего можно было объяснить только шоковым состоянием доктора и оттого не способностью ударить в полную силу. Следующего удара детектив дожидаться не стал и быстро перебрался на безопасное расстояние, пока Ватсон вытаскивал изо рта кляп. Как только Джон снова обрел способность говорить, он тут же излил поток хлестких и крепких ругательств, которые, как он сам для себя открыл, очень неплохо запомнил со времён службы. — Я убью тебя, — доктор на секунду взял себя в руки и сказал это тихо и очень уверенно, от его голоса Шерлоку стало не по себе, что с ним случалось не часто. — Черт возьми, Шерлок! Что это было! Ты псих! Идиот! Кретин! Ты!.. Увидев, как Джон ринулся на него, Шерлок увернулся и отскочил в сторону, Ватсон тут же бросился за ним. Детективу совершенно не хотелось проверять, что случится, когда руки его соседа до него дотянуться, поэтому он быстро заскочил в ванную и запер дверь. — Открой! Открой немедленно, слышишь?! — стук в дверь был яростным и настойчивым. — Думаю, тебе следует сначала немного успокоиться, — глубокомысленно изрек Холмс из-за двери. — Успокоиться?! Ты… Ты… Ты меня чуть не изнасиловал, а теперь предлагаешь мне успокоиться! — Джон, что за чушь? Я вовсе не собирался тебя насиловать. Видишь ли, мне не дают покоя следы на трупе. Я думаю, это не похоже на добровольный половой акт, но я не очень много знаю о человеческих отношениях вообще и о сексе в частности. В общем, мне нужно проверить какие следы остаются на теле, ну скажем, при БДСМ. Но где найти партнера за такой короткий срок? — Что?! Ты в своем уме, нельзя просто так набрасываться на человека! Даже если этот человек твой сосед с почти бесконечным терпением и по совместительству близкий друг и напарник! Черт возьми, а если бы этот маньяк оказался некрофилом, а у тебя под рукой не было бы подходящего трупа?! — Джон, я вовсе не собирался сделать тебе что-то плохое. Я не мог спросить у тебя разрешение, так как это повлияло бы на чистоту эксперимента, к тому же, ты вряд ли бы дал разрешение на него. Тем более, мне казалось, что раз уж ты был в армии, и не просто в армии, а на войне, то должен был привыкнуть к подобным действиям, я имею в виду анальный половой акт. — Шерлок, с чего ты взял, что я должен был к этому привыкнуть? Почему ты вообще считаешь, что, если я был на войне, то обязательно должен был «спать» с сослуживцами, — конечно, Джон не мог не вспомнить сержанта Ричардсона, делавшего минет лучше всех девушек вместе взятых, к услугам которого он иногда прибегал, но не говорить же об этом гениальному сыщику, к тому же, Джон никогда не был снизу. — Я просто подумал, ну, об этом столько пишут в различной литературе. Ватсон прислонился спиной к двери ванной комнаты, за которой прятался его друг, и осторожно «стек» по ней на пол. Всерьез обдумывая мысль разбить собственную голову о стену или прыгнуть с крыши, или просто выстрелить себе в висок. «ДРУГ», — горько усмехнулся он про себя, разве быть другом означает предоставлять собственное тело для опытов и экспериментов? Разве человек, который только что едва не изнасиловал тебя, пусть и с «благими намерениями» может называться другом? В душе было пусто. Ярость прошла, а вместе с ней и желание придушить эту чертову пародию на человека. На смену ей пришло жуткое и отупляющие спокойствие и безразличие. Джон сидел, подперев дверь, и бессмысленным взглядом смотрел на противоположную стену, на глазах блестели слезы. — Джон, ты все еще там? — голос Шерлока заставил его вздрогнуть и вернуться в действительность. — Тебе нужны следы? Ладно, получишь их завтра, — ровным бесцветным голосом произнес Ватсон. Он поднялся с пола, потер защипавшие глаза и твердым шагом направился в свою спальню. Джон плохо спал этой ночью, пробуждение было тяжелым, но оставалась маленькая надежда, что все, что случилось вчера лишь очередной ночной кошмар. Надежда рухнула, как карточный домик, стоило ему открыть глаза. Синяки на руках от наручников, слегка припухшие саднящие губы, неприятные ощущения по всему телу, очевидно там, где руки Шерлока оставили синяки, больше всего их было в области бедер и ягодиц, явно говорили о реальности вечерних событий. Шерлок по-прежнему сидел на диване в гостиной, уткнувшись в монитор компьютера, похоже, он даже не ложился. — Тебе были нужны следы? — тихо и грустно проговорил Джон и отвел глаза, как только наткнулся на заинтересованный и, тем не менее, бесконечно виноватый взгляд стальных глаз. — Ты должен снять пижаму. Джон крепко, до боли, стиснул зубы, но все же разделся, оставляя на себе только плавки. Кинув одежду в кресло, он выпрямился, тело напряжено, руки крепко сжаты в кулаки, так, что белеют костяшки пальцев. Джон постарался не вздрогнуть, когда Шерлок подошел слишком близко, чтобы рассмотреть повреждения, и все же вздрогнул, когда детектив коснулся ссадин на его запястьях. Шерлок между тем придирчиво изучал его тело, осторожно проводя кончиками пальцев по пояснице, слегка дотрагиваясь до синяков на бедрах, внимательно осматривая слегка покрасневшую полоску кожи чуть ниже пупка, след от столешницы, на которой доктор провел вчерашний вечер. Джон закрыл глаза, стараясь отвлечься от обжигающих и вместе с тем мучительно ласковых прикосновений, он стоял, стараясь не шевелиться, прислушиваясь к своим ощущениям. Паника, стыд, волнение и наслаждение электрическим током пробегающее по натянутым, как струна нервам, сменяют друг друга. Джон терпел эту чехарду чувств, стараясь унять бешено бьющееся сердце, терпел до тех пор, пока Шерлок не коснулся его губ, подушечками пальцев, осторожно исследуя трещинки в уголках рта. Ватсон поймал себя на мысли, что языком повреждения можно лучше почувствовать. И, тут же, прогнав эту чудовищную идею, распахнул глаза и отстранился. — Я надеюсь, ты узнал что хотел? — спросил он, стараясь быть, как можно холоднее. Шерлок лишь утвердительно кивнул. — Отлично. Я думаю, будет лучше, если я пока поживу у Сары. «Пока что? Пока все не уладится? Пока не найду себе новое жилье?» — Джон лихорадочно перебирал мысли, но Шерлок ни о чем не спрашивал, лишь снова кивал головой, в его взгляде отражалось понимание и обреченность. Это не поддается никакой дедукции и логике, но гениальный детектив почувствовал, что должен сделать хоть что-нибудь, чтобы остановить доктора, удержать его рядом с собой. Он не до конца понял, но четко осознал, что совершил ошибку, сделал что-то не так, и от чего-то становится крайне важным выяснить, что именно, исправить это. Однако Шерлок лишь проводил своего доктора взглядом, глядя из окна комнаты, смотрел до тех пор, пока Джон не скрылся за углом ближайшего дома, затем вздохнул и сел в кресло. — Инспектор, это убийство, — произносит он в трубку. — Лекарство, назначенное первой жертве — это Метопролол. — Да. Это был Метопролол, я сегодня узнал в клинике. Но откуда?.. — Думаю, если ваш эксперт, как там его, Чарли? Потрудится правильно провести анализы, то в крови, печени и почках второго трупа обнаружит следы этого препарата. И Верапамил и Метопролол достаточно эффективны при болезнях сердца, но смешанные в одном шприце могут спровоцировать остановку сердца, а если добавить еще и большую дозу нейролептика, то это почти стопроцентный результат. — Что добавить? — Нейролептики, думаю, Галоперидол или, что вероятнее, Аминазин. Инспектор, заставьте уже наконец своего судмедэксперта работать! Эти препараты легко обнаружить в плазме крови или в печени. Всего несколько анализов, чтобы выявить полную картину убийства и получить подтверждение моих слов. — Ради бога, Шерлок, с чего вы взяли, что были использованы нейролептики? — Ну, это же очевидно, как еще она могла изнасиловать двух крепких мужчин, пусть даже сердечников. — Она? Изнасиловать? — Конечно, это ведь понятно с первого взгляда на труп. Даже Вы, инспектор, должны были догадаться, — раздраженно бросил Шерлок. — Ладно, я буду в морге через два часа, надеюсь, за это время вы найдете эксперта, способного качественно сделать анализ крови. Лестред только вздохнул, глядя на телефонную трубку, в которой раздавались короткие гудки. Шерлок появился в морге через два с небольшим часа. С первого взгляда было видно, что детектив не в духе. — Добрый день, Шерлок, — протянул ему руку инспектор. Холмс бросил на него раздраженный взгляд, но на рукопожатие все же ответил. — Анализ будет готов примерно через час. — Эксперту можно доверять? — Конечно. Шерлок скептически посмотрел на инспектора, но спорить не стал. — Может, расскажите, что Вам удалось узнать? — Ужасно скучное дело. Посмотрите же вы, наконец, на труп! Во-первых, это, скорее всего, был один из его немногих анальных половых актов, об этом говорит характер повреждений. При этом акт был грубым, видите эти повреждения анального отверстия и прямой кишки? — Шерлок указал на записи в отчете о вскрытии. — Это возможно только при неосторожном сношении. Теперь посмотрите на его живот, видите эту полосу? Это след от столешницы. Во время акта он лежал животом на столе, но почти не ерзал. Видите, полоса довольно узкая с почти правильными краями, — Холмс вспомнил утренний осмотр Ватсона, широкую ссадину на его животе с содранной местами кожей, вспомнил, как дрожал доктор, реагируя на каждое его прикосновение, и как дрожал он сам, чувствуя необъяснимое наслаждение от ощущения чужой кожи под своими пальцами. Неожиданно яркие воспоминания грозили ощутимо помешать работе. — Убийца, скорее всего, женщина. Вероятно, медицинский работник той клиники, в которую обращались убитые. Очевидно, с расстройством психики, хотя оно может и не проявляться в обычной жизни. Возможно, жертва домашнего насилия, — отчеканил гениальный детектив в свойственной ему манере, но отчего-то сегодня разгадка дела не принесла обычного удовлетворения. На этот раз некому было произнести «великолепно», «гениально», «потрясающе», слова к которым Шерлок так привык за последние годы, что почти не замечал их, и которых, как оказалось, ему чертовски не хватает. Раньше работа отвлекала от всего, будь-то очередной прием пищи или наступающий конец света, стоило только произнести загадка, и Шерлок забывал обо всем. Оказалось, что отсутствие рядом верного доктора было с родни конца света, но только в личной вселенной детектива, после такого восстановиться было не просто даже для мистера «мне совершенно не интересны отношения между людьми». И это раздражало. — Шерлок?! — вывел его из размышления возмущенный голос Лестрейда, который явно ждал объяснений. Консультирующий детектив окинул инспектора недоуменным взглядом, и со вздохом, закатив глаза, принялся объяснять: — Секс был без смазки, её следов не было обнаружено, но нет и следов спермы. Презервативом тоже не пользовались, иначе бы остались следы лубриканта. Вывод — страпон. Грубый секс без смазки — это как минимум болезненно, но, согласно протоколу, соседи не слышали ни звука, при этом нет повреждений характерных при использовании кляпа. Мазохист? На теле нет следов плетки или других повреждений обычных для садомазохизма, нет признаков использования наручников или кляпа, присущих БДСМ. Грубые внутренние повреждения в сочетании с минимальными наружными… Жертва не могла сопротивляться, скорее всего, нейролептики, правильно рассчитанная дозировка может вызвать сон или кому. Убитые — мужчины, одного возраста, одного типа внешности, скорее всего, это и есть критерий, по которому убийца выбирает жертв. Часто так ведут себя жертвы домашнего насилия, возможно в детстве над ней издевался отец или брат, и сейчас она мстит за боль и унижение, которые она испытала, — если бы рядом был Джон, он бы сейчас восхищался или недоверчиво переспрашивал, уточняя детали, но Джон сейчас у Сары… «Джон у Сары. Убийца — женщина-медик. Жертвы мужчины, тридцати семи лет, спортивное телосложение, светло русые волосы, голубые глаза, рост примерно метр семьдесят… — мысли в голове Шерлока мелькали, как строчки электронного табло, собираясь в единую картину. — Метопролол, Верапамил, Аминазин, „правильные” дозировки, легкий доступ к лекарствам и медицинским картам… Джон сейчас у Сары!» Не было прямых доказательств, что Сара причастна к убийствам. То, что Джон был похож с жертвами, внешне могло быть просто совпадением, но гениальный детектив не верил в совпадения. Он уже был в азарте, но было и что-то еще, чувства которых он никогда раньше не испытывал, внутреннее беспокойство, ощущение угрожающей другу опасности. Интуиция — чувство, наличие которого у себя Шерлок даже не предполагал, и которое сейчас заставило его буквально сорваться с места. — Шерлок?! — услышал он вдогонку. — Она — медик! Лекарство, точно рассчитанная дозировка, — крикнул детектив, не останавливаясь, и скрылся за дверью. Шерлок успел как раз вовремя. Вовремя для того, чтобы спасти Джона от грозящей смерти. Он плохо помнил, как именно добрался до квартиры Сары, каким образом сумел открыть дверь, как ему удалось увернуться от смертоносного шприца, с которым на него кинулась совершенно обезумевшая женщина, и как он все-таки умудрился запереть её в ванной, но вид лежащего на столе полуобнаженного и совершенно беззащитного тела Джона, казалось, навсегда врезался в его память. Джон был без сознания, скорее всего, крепко спал под действием лекарств, яркие, красные пятна и царапины на его ягодицах и повреждения в более интимных местах, говорили о том, что нормально сидеть в ближайшие несколько дней он точно не сможет. Шерлок сделал все, что мог: вызвал полицию и медиков, и все же его не оставляло чувство вины. Он был уверен, что другу не понравится то, что с ним сделала эта женщина, пусть даже когда-то любимая и, казалось, что он должен был знать, догадаться раньше, быть рядом с Джоном, предотвратить. Шерлок чувствовал ответственность за это, по сути, нелепое человеческое создание, отнюдь не семи пядей во лбу. Нет, он и раньше беспокоился за своего напарника, наверное, даже боялся его потерять и снова оказаться в одиночестве. Джон заставлял Шерлока чувствовать многое: радость и гордость — когда восхищался, раздражение и разочарование — когда не понимал простых истин, злость и обиду — когда отказывался выполнить очередную просьбу. Эти чувства делали жизнь разнообразнее, с Джоном было не скучно. Как там говорил Мориарти? «Люди привязываются к своим домашним питомцам»? Гениальный социопат с ним был абсолютно согласен, но Шерлок, тот, который находился сейчас в квартире Сары, согласиться не мог. Оказалось, и как только такой гений не замечал этого раньше, что Джон нужен ему не меньше, чем новое запутанное дело, не меньше, чем очередная загадка, а это значит — значительно больше, чем еда, вода, воздух. И Шерлок не понимал причины этой зависимости, следовательно, должен был непременно разобраться, но для этого Ватсон должен жить, и не просто жить, а жить вместе с ним. Детектив взглянул на друга, лежащего на столе, и самодовольно улыбнулся, все же он оказался прав и с личностью убийцы, и со способом убийства. Прав, как всегда. Радость продолжалась недолго, в гениальном мозге появились две противоречивые мысли. Казалось, что такая поза для Джона должна быть неудобной, а еще Шерлок, даже без применения дедукции, понимал, что хоть Ватсон и спит под действием лекарств и, следовательно, не осознает происходящего, он не обрадуется, когда узнает в каком виде его застали полицейские и криминалисты, которые должны были подъехать с минуты на минуту. Но при этом ситуация очень напоминала вчерашний вечер, и гениальный детектив всерьез обдумывал, а не продолжить ли начатое Сарой, внеся в её план некоторую корректировку. Джон в такой позе казался Шерлоку чертовски соблазнительным, и он даже жалел, что так быстро отступил накануне. Однако мысль о том, что сотрудники Скотлонд-Ярда приедут сюда и увидят Джона, ЕГО Джона, таким открытым, беззащитным и привлекательным, заставляла его ощущать что-то очень похожее на ревность. Что-что, а чувство ревности было знакомо детективу не понаслышке, виной тому был вездесущий Майкрофт, с которым приходилось делить родительскую любовь, и друзья, и увлечения старшего брата, с которыми приходилось делить уже самого Майкрофта, а делиться Шерлок не любил. По всему выходило, что оставить Джона в такой позе детектив не мог. Он осторожно, стараясь как можно меньше нарушить картину преступления, перенес друга на диван, а затем все же не удержался и провел рукой сначала по внутренней стороне его бедер, а затем очень осторожно по члену. Веки Джона дрогнули, и Шерлок резко отдернул руку. Но сон был очень глубоким, и глаза доктор так и не открыл. Судорожно выдохнув, Шерлок решил, что экспериментов достаточно и укрыл друга пледом. Эта проблема была решена, но появилась другая. Раньше Шерлок никогда не возбуждался внезапно ни от вида женщин, ни от мужчин, ни от трупов, ни даже от работы, хотя и заявлял, что на ней женат, ну, может, только в подростковом возрасте в период полового созревания, но эти данные он благополучно стер со своего «жесткого диска». Нет, у него, конечно, был секс, но скорее из интереса и жажды нового, чем от реальной физической потребности и для того, чтобы возбудиться, ему требовалась длительная стимуляция, но чтобы вот так, ни с того ни с сего! Однако отчего-то его тело именно сейчас решило напомнить ему о том, что он не робот, хотя мозг активно старался этому сопротивляться. Брюки стали тесными, было неудобно и очень хотелось их снять, трудно было не заметить, как сильно детектив возбужден. Шерлок представил, как в комнату входят полицейские: Лестрейд, конечно, заметит сразу, но, скорее всего, промолчит, зато Донован, как обычно «просканирует» его полным пренебрежения взглядом и точно отпустит едкий комментарий, а уж потом они с Андерсеном повеселятся на славу. «Пальто!». Пальто помогло решить проблему внешнего вида, но двигаться по-прежнему было неприятно, это раздражало и мешало сосредоточиться. «А Джон бы подсказал, что сделать, а, может быть, даже помог», — возникла предательская мыслишка, и воображение (оказывается, оно тоже имеется даже у гениальных социопатов) тут же подкинуло несколько живописных картин возможного развития событий. Шерлок тряхнул головой, отгоняя наваждение, от мыслей о Джоне, таком близком сейчас и одновременно таком далеком, становилось только хуже. Полицейские приехали достаточно быстро, во всяком случае, по их меркам. На сей раз команда Лестрейда была в полном составе. Сару тут же увели, в комнате засуетились криминалисты, выискивая следы, Шерлока это не интересовало, он сидел рядом с Джоном, ревностно охраняя его от ненужного любопытства служителей порядка. «Я сам его осмотрел, повреждения те же, что и на других жертвах, можете из тех протоколов переписать! Как раз работы меньше», — твердо заявил он. Лестрейд заметил, что детектив не совсем в порядке. Тот был взвинчен, раздражен, из движений пропала всегда свойственная ему грация, к тому же это пальто, а между тем в квартире было тепло, но инспектор промолчал, списав все странности на беспокойство о друге, и приказал оставить их в покое. Вскоре Джона перенесли в машину парамедиков, Шерлок тут же заявил, что поедет с ними. У Лейстреда оставалось еще море вопросов, которые он попытался задать, но наткнулся на гневный и уверенный взгляд детектива и понял, что спорить бесполезно. В больнице Джон пришел в себя примерно через час. Первое на чем сфокусировался его затуманенный взгляд, была фигура консультирующего детектива, восседающего в кресле, уткнувшись в газету. — Пить, — тихо простонал Ватсон. Шерлок быстро налил воды и поднес стакан к губам друга, осторожно приподняв его голову. На несколько секунд воцарилась тишина, только было слышно, как Джон пьёт жадными глотками. — Это Сара? — спросил Ватсон, напившись. — Нет, это Шерлок. — Я не о том. — Я знаю, прости. Но ты ведь сам все понял. Джон поморщился и прикрыл глаза. — Зачем ты здесь? — Я… Я не знаю, — отчего-то смутился Шерлок. — Я подумал, что, наверное, мне стоит извиниться. И еще, что, возможно, ты не захочешь оставаться один. — С каких это пор тебя волнуют мои желания? — Джон попытался сесть, но сморщился от боли и снова упал на кровать. — Черт! Она успела, что она со мной сделала!? — постепенно Ватсон осознавал произошедшее, и с осознанием накатывала паника. — Успокойся, ничего такого, от чего можно было бы умереть. Хотя, когда я прошлым вечером пытался сделать то же самое, ты почему-то обиделся, а между тем я бы сделал все не в пример аккуратнее. Мне все равно никогда не нравилась эта женщина, что только ты в ней нашел? — Шерлок! Ты, кажется, хотел извиниться! Так извиняйся и убирайся отсюда! — Знаешь, я передумал. Извиняться не буду, но и уходить никуда не собираюсь, — упрямо произнес детектив. — Почему все так? Почему именно Сара? Почему в моей жизни сплошные неприятности? — Ватсон больше не кричал, просто задавал вопросы, ни к кому конкретно не обращаясь. — Джон, но ты ведь не виноват. В детстве её насиловал отец, а мать закрывала на все глаза. Сара выросла, но боль и ненависть остались. Она хотела отомстить, хотела сделать ему больно, очень больно, но отец давно умер. А жажда мести осталась. Угадай, как выглядел её отец? Рост метр семьдесят, русые волосы, голубые глаза — ничего не напоминает? Сара в детстве обращалась к психологам, и все было бы нормально, если бы месяц назад к ней на приеме не пристал Джеймс Стюарт, ну помнишь, первая жертва. Она, конечно, отказалась от пациента, передав его другому врачу, но детская обида, почти заглушенная лекарствами и психотренингами, вспыхнула с новой силой. К тому же, у нее закончилось успокоительное. Как результат, Лондон получил нового маньяка. Скучно. Джону было все равно, у него не было настроения выслушивать очередную разгадку, во всяком случае, он так думал, но привычный способ Шерлока четко излагать детали в совокупности с его живым заинтересованным голосом внезапно увлекли его, отвлекая от неприятных мыслей. — Но мы начали встречаться еще до того, как у нее появился этот пациент? — Ватсон был заинтересован так, что, казалось, он даже забыл, где находится. Шерлок улыбнулся про себя и бросил на друга беглый взгляд, если бы Джон перехватил его, то смог бы, пожалуй, заметить ласку и теплоту, но Джон был слишком занят размышлениями. — Нет, когда вы познакомились, она не собиралась тебя убивать. Просто девушки часто влюбляются в мужчин похожих на своих отцов, к тому же, Сара была почти нормальной, пила свои лекарства… И, знаешь, это объясняет, почему ты так долго спал на диване, а не у неё в спальне. — Спасибо, Шерлок, ты умеешь поддержать. Неожиданно Холмс присел на край кровати, стараясь заглянуть другу в лицо. — Джон, послушай, я, правда, хочу извиниться. Я был не прав. И еще, раз тебе теперь негде жить, может, вернешься на Бейкер-Стрит? — Да, тяжелая была неделька, — задумчиво произнес Ватсон. — Еще недавно у меня была отличная квартира, хороший друг, любимая девушка. А теперь друг меня едва не изнасиловал, девушка изнасиловала и хотела убить, мне негде жить и неловко смотреть в глаза знакомым. Пожалуй, проще застрелиться. Шерлок взволновано глянул на друга, пытаясь припомнить, где в последний раз видел его пистолет, и могло ли оружие оказаться в больнице. — Джон, — тихо произнес детектив, и, не выдержав, осторожно коснулся прохладными пальцами виска друга, провел по волосам, поправляя выбившеюся прядь. — Джон, ты нужен мне, я пока не понял почему, но твое присутствие помогает сосредоточиться. Нет, конечно, ты бываешь назойливым, непроходимо глупым, а временами и вовсе невыносимым, но зато иногда подсказываешь верные идеи, отлично готовишь кофе и очень хорошо стреляешь. — Ну, главное честно, — вздохнул Джон, хотя понимал, конечно, что подобные слова из уст детектива фактически признание в любви и в другое время, пожалуй, обрадовался бы, но сейчас ему было достаточно больно, и он слишком запутался в своих ощущениях, чтобы придавать значения подобной «мелочи». — Так ты вернешься домой? — осведомился Шерлок, посчитав, видимо, что с проявлением чувств на сегодня достаточно, и поднялся с кровати. — Я ведь даже не уходил, просто сказал, что нам нужно немного пожить отдельно. — Отлично. Мне надо бежать. — Новое дело? — Возможно, — произнес Шерлок и скрылся за дверью. Джон остался один, пытаясь разобраться в своих чувствах. Нет, он не обижался на Шерлока, должен был, но не мог. Даже из дома ушел скорее в воспитательных целях, чем из-за реальной обиды. Но тогда ему было куда идти… Он вспомнил тот вечер, наручники, разбросанные на диване «игрушки», сосредоточенного и уверенного в своих действиях, и оттого грубого, Шерлока. Тогда ему было страшно не из-за действий друга, а из-за невозможности им сопротивляться, Джон не привык чувствовать беспомощность. А еще было очень горько оттого, что человек, которого он считал лучшим другом и за которого был готов отдать жизнь, собирался буквально изнасиловать его, только бы раскрыть дело. Но Шерлок почти не сделал ему больно и, похоже, даже не понял, что унизил его. Он вообще не понял, почему Джон обиделся. Конечно, «высокоактивный социопат», какое ему дело до чувств других людей, главное решить загадку. Но доктор отлично помнит и следующее утро, ласковые, сводящие с ума прикосновения, и пусть Шерлок всего лишь исследовал характер повреждений. От Джона не укрылся и его чуть виноватый взгляд, сквозящее в нем сожаление и раскаянье. Да, с гениальным детективом Ватсон чувствовал себя, как на войне, но опасность исходила не только от преступников, сам Шерлок был опасен, он легко играл своей жизнью и жизнями других людей, однако, именно это чувство опасности и притягивало Джона, как мотылька притягивает пламя свечи. А еще было очень интересно узнать истинные чувства детектива, узнать насколько далеко тот готов зайти в своих попытках решить очередную головоломку, действительно ли сможет убить человека в целях эксперимента. И, хотя Джон неохотно признавался в этом даже себе, но ему нравилось быть проводником Шерлока в этом мире, переводчиком между детективом и остальными людьми, и он надеялся, что однажды сможет, если не перевоспитать, то хотя бы максимально адаптировать Шерлока к окружающему миру, ну или адаптировать окружающий мир под Шерлока, смотря, что будет легче. Из размышлений его вырвал голос Шерлока, снова оказавшегося в дверях. — Джон, я приду вечером, ну, или завтра утром. Тебе что-нибудь принести? — он просто интересовался, почти не выражая заботы, спрашивал и одновременно ставил перед фактом, но Ватсон знал, что со стороны Шерлока это широкий жест, за все время, которое они прожили вместе, доктор научился ценить подобные, очень редкие проявления чувств. — Надо же какая забота, — не удержался от язвительного высказывания Джон. — Захвати с собой нормальную одежду, — сказал он, окидывая взглядом больничную пижаму. — И, пожалуй, мою трость, если найдешь. — Боль вернулась? — Шерлок выглядел обеспокоенно. — Да, черт возьми! За последнее два дня меня два раза изнасиловали и один раз чуть не убили, странно, что у меня только нога болит! — Ну, если быть точным, я тебя не совсем изнасиловал. А болит только нога? — Шерлок! Просто принеси мне нормальную одежду, когда зайдешь в следующий раз. — Джон, тебе, наверное, лучше еще немного побыть в больнице. — Я — врач. Я сам смогу справиться, и… Я. Хочу. Домой. — Хорошо, я принесу вещи. — И, Шерлок, я надеюсь, те сексуальные игрушки… — Джон отчаянно покраснел, но решился продолжить. — Надеюсь, ты их еще не выбросил? — Нет. Положил куда-то, — недоуменно ответил детектив. — Просто я подумал, возможно, когда немного приду в себя, мне придется тебе отомстить. Уж поверь мне, я найду им применение и не ограничусь только наручниками, — Джон казался абсолютно серьезным, хотя глаза его улыбались. — С нетерпением жду, когда ты поправишься, — подмигнул Шерлок, скрываясь за дверью.