Cамый темный час - перед рассветом

А знаешь, встречи в жизни – не случайны! Случайно ничего не происходит, Однажды, средь бессилья и отчаянья, Одна душа другую вдруг находит.

- Маааам, расскажи сказку! - Дорогой, уже поздно и кое-кому нужно спать. - Ну, мааам, пожалуйста… - Ладно-ладно, не хнычь. Какую сегодня? - Про храброго воина, который убивает дракона и спасает принцессу. - Хм, про воина говоришь… ну ладно, воин так воин. - И про дракона, и принцессу. - Хорошо, слушай… Далеко-далеко жил был… Я никогда не верил в сказки, жизнь далеко не такая. В сказках смелые и храбрые рыцари спасали слабых и беззащитных принцесс, потом они влюблялись, женились, заводили детей и все жили долго и счастливо. В жизни же все совсем наоборот. Никогда не знаешь, будет ли это долго и счастливо, а если и будет то насколько долго. Когда я впервые встретил Джареда, я понял, что циничный мир вдруг приобрел краски, а птицы запели почему-то особенно громко. В общем, я влюбился. Вот так просто. Невозможно было устоять перед этими глазами, улыбкой, наивной, какой-то детской верой в людей и в сам мир. Да я и не хотел. Мы быстро сошлись, как будто были знакомы всю жизнь, а может и дольше. Я не верил в судьбу, но рядом с Джаредом все мои приоритеты летели к чертям. Он ломал все границы, выстроенные мною стены, с такой легкостью, что я не знал: пугаться мне или смириться. Я верил, что наше с Джаредом долго и счастливо, будет действительно долго. Как же я в это верил. Зима - Ммм, Дженс, блинчики? - Ты чего так рано встал? Ну вот, ты испортил весь мой сюрприз. - Блинчики! Боооже, Дженс, ты же не готовишь или ты скрывал от меня свой великолепный кулинарный талант? - Ага, конечно, а еще я по вторникам спасаю мир. Ты даже не пробовал, а уже расхваливаешь. - Я по запаху слышу, что будет вкуснотища. - Падалеки, куда лапищу потянул, горячее же. - Все, Эклз, ты теперь будешь готовить всегда. - Ага, размечтался. Только сегодня и только эти блинчики. - Тогда, я обязательно все должен съесть, про запас так сказать. *** - Джаред, я дома. Ты приготовил ужин? Учти, Падалеки, если я… Джаред? *** - Мистер Эклз, мы все ждали этого. После последнего приступа прошло чуть больше месяца, а это большой срок. Я знаю, вам сейчас тяжело, но… - Мистер Морган, пожалуйста, давайте не будем. Прошу, можно мне сейчас к нему? - Конечно, мистер Эклз, только недолго. - Спасибо… спасибо. *** - Дженс… - Джаред, ты чего с постели встал? А ну, давай, камикадзе, назад. - Дженс, мне так надоело. Я хочу выйти отсюда. Можно? - Джей… Не думаю, что доктор Морган одобрит, но мы что-нибудь придумаем. - Обещаешь? - Обещаю, а сейчас давай ты выкинешь все глупости из головы и попытаешься заснуть. - Я не хо… *** Я никогда особо не верил в Бога, да и не молился. Нечего было просить. А сейчас уже поздно. Все мои молитвы, просьбы, угрозы и пустые обещания – не стоят абсолютно ничего. Я ненавижу себя за бессилие. Джаред с каждым днем угасает, а время, словно песок, ускользает сквозь пальцы. Сколько у нас этого времени. Я не хочу знать. Джаред всегда жаловался на головные боли, но никто из нас никогда не принимал это всерьез. А потом он потерял сознание, напугав меня до смерти. И все началось. Диагноз, который ему поставили, стал приговором. Для Джареда. Для меня. Для нас. Он тогда пролежал в больнице две недели, но доктор Морган сразу отбросил всякие надежды: приступы будут частыми и фатальный может случиться в любую секунду. После этих слов, во мне что-то оборвалось. Я живу ради Джареда, но что будет, если его не станет? Как я буду жить? Весна - Дженс, ты чего такой бледный? Что случилось? - Ты случился, Падалеки. Какого черта ты трубку не брал? - Я не слышал, наверное… - Не слышал? Ты хоть иногда башкой думай, может, поможет. - Не кричи… все хорошо же. Я заснул и… - Джаред! Я бог знает, что продумал. Господи, я… - Все хорошо, видишь? Иди сюда… *** Каждый день приносил все больше боли и забирал такое драгоценное время. Джаред старался никуда не выходить, а я не мог быть взаперти. Словно если я пробуду дома больше суток, я свихнусь. А может и не словно. Приступы были нечастыми – затишье перед бурей. Мы не говорили о том, что будет, но слова повисшие грузом в воздухе, рано или поздно все равно будут сказаны. Я боялся этих слов. Джаред похоже тоже. *** - Дженс, а что ты будешь делать, когда меня не станет? - Падалеки, что за идиотские вопросы? - Просто ответь. - Джаред, ты будешь всегда со мной, и я ничего не буду делать, потому что будет незачем. - Спой мне… - Что? - Спой… - Я не умею. - Ага, точно так же как и готовить. - Ладно, но потом не жалуйся. Свечи палил, ум ломал И просиживал над картой до утра. Думал - уже почти поймал, Но слова застряли в кончике пера. Кляксы чернильные плодил Вместо строк и твердил о полете. А потом вырвал лист и сложил Самолетик. Так лети, лети, ненаписанный роман, Долгий шаг пути до заоблачных стран - Рейс на десять биений сердца. Никуда от судьбы не деться... Слушал гудки, кофе пил И прикуривал об край черновика. То ли влюблялся, то ли любил, И смотрел в узоры трещин потолка. Ждал, волновался, ревновал И почти позабыл о полете. Не отправил письмо, не порвал, А сложил самолетик. Так лети, лети, ненаписанный роман, Долгий шаг пути до заоблачных стран - Рейс на десять биений сердца. Никому от судьбы не деться... Лето - Джаред, как вы себя чувствуете? - Прекрасно. - Джей! - Нет, ну, а что, я и вправду себя так чувствую. - Хорошо. Головные боли частые? - Нет. - Джаред! - А приступы тошноты есть? - Немного, но они быстро проходят. - Так, замечательно. Ладно, Джаред, сегодня вы можете вернуться домой, но как только станет хуже, немедленно звоните. - Джей, ну и зачем ты врешь? - Я не вру. - Врешь. Я же вижу, какие тебя мучают головные боли, а приступы тошноты не проходят так быстро, как ты рассказываешь. - Дженс, я не хочу, что бы они закрыли меня здесь. Снова. Я хочу домой, понимаешь? *** - Больно… - Потерпи, сейчас пройдет. Таблетки должны подействовать. - Здесь больно. - Сердце? - Ага, оно болит из-за тебя, Дженс. Ты себя видел вообще? - Видел и ничего так, нормально. - Трупы и то краше смотрятся. - Не утрируй. - И не собирался. Зачем ты себя гробишь? - Никто никого не гробит. Так, Падалеки, перестань болтать всякую чушь. Я сейчас завтрак приготовлю. - Дженс… - А? - Обещай, что будешь жить! - Ты тоже… *** - Мистер Морган, он… - В коме, мистер Эклз, и мы ничего не можем сделать. Джаред сам должен выйти из нее, иначе… - Замолчите! - Успокойтесь. Присядьте, мистер Эклз… хотите стакан воды? - Ни черта я не хочу! Я хочу, что бы помогли Джареду! - Мы и помогаем. Мы поддерживаем его тело в жизнеспособном состоянии, но Джаред должен очнуться. Сам. Тогда можно ставить какие-то прогнозы, не раньше. *** - Может кофе? - Было бы здорово. - Сейчас будет… Вот, на, держи. - Спасибо, Стив. - Дженс, может, ты домой поедешь? - Не могу. - Что за чушь? Конечно же, можешь. - Не могу, Стив! Я должен быть рядом, когда очнется Джаред. Я должен… - Чувак, я уверен, он перепугается твоих кругов под глазами и бледной морды. - Умеешь же ты подбодрить. - Езжай домой, поспи на нормальной кровати и прими душ, несет от тебя, спасу нет. - Ага, и вправду несет… Осень Осень в этом году слишком холодная и дождливая. Каждый день тучи затягивают небо, и льет как из ведра. Солнца уже давно не было видно. Впрочем, как и звезд по ночам. Пар клубами вырывается из моего рта, и я зябко ежусь от морозного воздуха. На кладбище тихо. Впрочем, так и должно быть. Как ты Джаред? Я принес тебе твои любимые белые лилии. У меня все хорошо. Купил щенка, теперь в доме не так тихо. Помнишь, ты всегда мечтал, что когда у нас будет собака, мы назовем его Пумбой. Это мальчик. Пумба. Он шумный и непоседливый, и вечно что-то ломает. Но с ним не так одиноко. Я живу, Джей. И знаю, что самый темный час - перед рассветом. Жаль, что ты больше не увидишь его. Зима С тобой я до конца и даже дольше, С тобой весь мир летит к чертям. Возможно, падать сильно больно, Но не упасть никак нельзя. С тобой и без тебя – страдаю, С тобой готов идти до края. Туда, где жизнь берет начало. Ты помни, я не пропаду, Пускай молитвы еле слышно, Качает ветер над могилой, В которой ты лежишь давно.