"20..."

— Пап, молочко, пожалуйста… — хнычет маленький омежка на заднем сидении. — Ладно. — соглашается старший омега, кивая. — И печеньки! — выкрикивает малыш когда папа выходит из машины. — Хорошо. — слегка рассмеялся старший, покидая машину. — Молочное чудо. — смеется отец, доставая из бардачка пачку сигарет. — Фу… выйди на улицу. — морщит носик малыш, и отец послушно покидает свой BMW. Омежка смотрит очередной мультфильм, ожидая родителей.Первым возвращается отец, через несколько минут и папа. Омежка ставит мультик на паузу и ожидающе смотрит на папу, что ставит два кофе в подстаканники и сумку на заднее сидение. Малыш тщательно следил за всеми действиями старшего омеги, но тот достал телефон, старательно печатая. Машина отъехала с парковки на трассу. Малыша всегда учили, что трогать чужие вещи нельзя, но он так ждал, а про него забыли? Он решает проверить сумку папы, пока тот не отрывает глаз от телефона, а отец сосредоточен на дороге. Пусто. Много всяких документов, кошелек, а того, что нужно нет. Омежка надувает губки, скрещивая ручки на груди и смотрит в окно. Обидно. Отвлекает то, как тихо похихикивает отец. — Дай ты уже ему. — не утихает альфа. — Боже… ты моя булочка. Смотри как покраснел! Точь в точь помидорка. — повернувшись к сыну, умиляется старший омега, достает из кармана бутылочку бананового молочка и вишневые печеньки,протягивая малышу. Но в его руки так и не попадает ни бутылочка, ни печеньки, лишь мимолетное касание папиных пальцев и громкий звук удара. Очнулся малыш в большом шумном помещении, яркий свет режет глаза, а вокруг синее полотно и белый потолок. Малыш пытается сфокусировать взгляд и собирается сесть, как слышит где-то очень близко… — У них больше нет родственников. — Малыш останется один? Сколько ему? — Восемь. Родителей кремируют и поместят в центральный колумбарий*. Как никак люди не нищие были. А его сначала в детский дом отправят, дом опечатают. Исполнится 18 и все перейдет к нему. — Жалко… если бы мог, забрал бы себе. — Ты — Мать Тереза! Своих ртов что ли мало? — Ну знаешь ли, иметь в семье наследника Кимов не так уж и плохо. — Ладно. Пошли. Малыш сидел за шторкой поджав колени к груди. Соленые капли стекали по щекам, щиплет ранку на щеке, но омежка не замечает. Он мал, но не дурак. Он прекрасно понял,что случилось. Неизвестно,сколько проходит времени с момента, когда очнулся омежка, но капельница, которую малыш до сих пор не заметил, почти опустела. Синяя ткань отодвигается и перед омежкой возникает девушка. — Доктор, он очнулся! — выкрикивает она, и замирает в ожидании врача. — Привет. — оптимистично произносит доктор, но омежка лишь сильнее прижимает к себе колени. — Как твое самочувствие? — и в ответ опять молчание и тихое шмыганье. — Ладно, хорошо. — врач отстает от мальчика и поворачивается в девушке. — Сними капельницу и возьми у него анализы. Если все нормально, дай поужинать и переодеться. — дает указание и уходит, получив кивок. С анализами у омежки все в порядке, поэтому он уже тихонько посапывает в больничной одежде, так и не притронувшись к еде. На следующее утро его сажают в машину и завозят во двор детского дома. Снаружи высокий забор, окружающий небольшую лужайку и большое серое, облезлое, здание на стенах которого обрывается забор. На ступеньках у дверей его уже ждут, мило улыбаясь, пока не отъезжает полицейская машина. Люди снимают маски. Его ведут по длинным коридорам, похожим на какой-то лабиринт, на окнах решетки и запах сырости. — Здесь теперь твоя кровать. Переоденься в нашу форму и можешь отправиться в игровой зал. — сообщает женщина средних лет и покидает комнату. Больше 10 кроватей в одной комнате,и таких комнат тут много. Сейчас малыш тут абсолютно один, он забирается на твердую поверхность кровати, поджимая ноги. — Сядь и сиди тут! — какая-то женщина затаскивает маленького омежку, с блондинистыми волосами в комнату и сажает напротив мальчика, окидывает новичка недобрым взглядом и добавляет. — Не можешь играть спокойно, будешь тут сидеть! — Но они первые начали! — вскрикивает блондин, подскакивая на кровати. — Желаешь посетить кладовую?! — шикает женщина и направляется в двери. — Но это правда, не я начал… — поджав коленки к груди, у блондина на глазах наворачивается влага. Он кидает взгляд в сторону мальчика. — Ты новенький? Омежка поворачивается лицом к белокурому, садясь,как отражение в зеркале, напротив него. — Чего молчишь? Немой что ли? — фыркает белокурый, пока омежка рассматривает его. — Тут всегда так? — слышится тихий голос, охрипший от плача. * Парень просыпается в холодном поту, от очередного страшного сна. Он снится ему почти каждую ночь. Родители. Машина. Мультики. Запах отцовских сигарет. Папино умиление. Молочко и печеньки. Тепло папиных пальцев. Удар. Темнота. Омега садится на кровати, тяжело дыша. — Ты как? Опять тот сон? — подпрыгивает маленький хен, что убаюкивает его по ночам, когда он боится заснуть. — У меня такое ощущение, что это не закончится никогда. — падая головой на подушку, шепчет омега. — Все скоро наладится. Просто потерпи еще чуть-чуть. — покидая собственную кровать, блондинистый омежка залазит к другу под одеяло, крепко обнимая. — Хен, нам за это снова влетит. — шепчет парень,прижимаясь к телу друга и обмениваясь теплом. — Я уйду, как только ты заснешь. — шепчет в ответ белокурый.