Часть 1
23 июля 2018 г. в 23:48
Га Иль вышла из душного помещения на улицу и подняла голову вверх. На землю крупными хлопьями падал снег. Снежинки кружились в воздухе, такие легкие и беззаботные, что сердце замирало от незнакомого чувства странной свободы. Хотелось так же взмахнуть руками и улететь от всех своих многочисленных проблем, забыв хоть на время о тяжком бремени, которое обрушилось на неё слишком внезапно и не давало ни минуты отдыха последние пять лет.
Она прикрыла глаза, чувствуя мягкие невесомые холодные касания и судорожно вздохнула, когда из двери послышался ненавистный голос её теперешнего работодателя:
— Эй, девица, посуда сама себя не помоет! Живо иди обратно!
— Иду, господин Ли, — вяло откликнулась она, скользнув напоследок взглядом вдоль каменного забора ресторана и увидев наблюдающего за ней высокого парня. Он стоял, облокотившись на дорогое авто и беззастенчиво глазел. Снежинки таяли на темной ткани модного тренчкота, светлые волосы были слегка взъерошены, а пухлые губы скривились в такой похабной усмешке, что Га Иль только досадливо сплюнула и вошла в душное помещение. Иногда она проклинала свою красоту, на которую даже теперь, спустя пятилетнее пренебрежение уходом и многомесячный недосып, постоянно находились такие вот любители. Похоже, этот не был исключением, хотя что они все находят в замученной до полумёртвого состояния растрёпанной девице в несвежей блузке, было для неё загадкой.
Сегодня она была ещё и за официантку. С привычной гадливостью натянув короткую пышную юбчонку, открывающую ноги почти до округлых ягодиц и алую кофточку с до неприличного размера вырезом, Га Иль влезла в туфли на среднем каблуке (который удалось отстоять только после крупного скандала, все другие фифы порхали на умопомрачительных ходулях), она взяла блокнот в солидной кожаной обложке и со вздохом направилась в зал. Хорошо ещё, что с грехом пополам удалось устроиться в более-менее приличное заведение. Хотя хозяин и был гадким жлобом, но платил исправно, а ещё на кухне работала милая аджумма, которая тайком подкармливала тощую девицу, иногда даже давала что-нибудь с собой и учила готовить.
Давешний блондин обнаружился за столиком, который обслуживала именно она, и уже тогда это показалось ей не очень хорошим знаком. Он разглядывал её, как картину на выставке, облизывая нахальным прищуром с ног до головы и заставляя непроизвольно ёжиться. Что-то в нём казалось ей странно знакомым, но вот что конкретно — она сказать не могла. Впрочем, нырять в глубины памяти Га Иль было банально некогда. Быстро приняв заказ у приятной семейной пары, она решительно направилась к предполагаемому источнику своих неприятностей.
— Что будете заказывать? — невозмутимо улыбаясь, спросила девушка, готовясь записывать.
— Ты вполне подойдёшь, — нагло ухмыльнулся блондин, неторопливо проходя глазами по длинным стройным ногам, затянутым в полупрозрачный черный капрон.
— Простите, но официанты в меню не входят, — бесстрастно промолвила Га Иль. Такие замечания её уже давно не задевали. Людям с гипертрофированным чувством собственного достоинства в сфере обслуживания делать нечего, в этой прописной истине она убедилась ещё в первые полгода своей вынужденной трудовой деятельности. Нищим гордость не по карману и, хотя прежняя высокомерная девчонка всё-таки иногда прорывалась наружу, давить её в себе с каждым разом выходило всё лучше и лучше. Видимо, она наконец-то повзрослела…
— Тогда стейк и вот это красное вино. Десерт на твой вкус.
Коротко поклонившись, Га Иль с облегчением покинула неприятного клиента. Он смотрел так, будто она уже давно ему должна нечто суперценное и не отдаёт. Мстительно выбрав самый дорогой и невкусный десерт в меню, девушка передала заказ на кухню и пошла обслуживать другие свои столики.
Белобрысый всё не сводил с неё пронзительно темных глаз, как будто стремился выжечь в её спине дыру. Осторожно поставив поднос с его заказом на стол, девушка быстро и ловко расставила тарелки и приборы, и собралась было уйти, но цепкие длинные пальцы цапнули её за кисть и вырываться не давали.
— Я могу с тобой поговорить? У меня к тебе есть предложение.
— Извините, но мне это малоинтересно. Не вынуждайте меня вызывать охрану.
— Ты не можешь вызвать охрану, милашка. Потому что владелец этой вашей богадельни — я.
Девушка поначалу вздрогнула, а потом лишь философски пожала плечами. Спать с этим богатеньким хлыщом она в любом случае не собиралась.
— У вас ко мне какие-то претензии? Я вас плохо обслужила? — проговорив всё это, Га Иль с тихим ужасом поняла, что предложение звучит довольно двусмысленно.
— Нет. Мне нужно с тобой переговорить. Думаю, кабинет господина Ли отлично подойдёт.
Смирившись, но не сдавшись, Га Иль поплелась вслед за уверенно шагающим в сторону кабинета парнем, гадая, что ему от неё нужно (ну, кроме самого очевидного) и не придется ли ей срочно увольняться за гипотетический удар по смазливой физии. В то, что он действительно владелец, она поверила только тогда, когда ворчливый и скандальный господин Ли расплылся в своей самой угодливой улыбочке и с поклоном покинул помещение. Вероятно, побежал прятать свою черную бухгалтерию.
— Итак, Ма Га Иль, — он бестрепетно уселся в кожаное кресло, внимательно и холодно разглядывая стоящую в напряженной позе девушку. — Я знаю, что у тебя огромные долги, которые ты не сможешь выплатить самостоятельно. Предлагаю стать моей любовницей, за это я выплачу всё, что тебе осталось отдать и ещё сверху накину.
— Не интересует, — так же холодно отрезала она. — Я не торгую собой. — «Больше не торгую. Никогда…»
— Хмм, даже так? А я думал, что ты желаешь избавиться от своих проблем и трёх работ, — острый пристальный взгляд словно пытался залезть ей в голову и узнать её мысли.
— Вы, конечно, простите, но я не понимаю, какое отношение к моим текущим проблемам имеете лично вы? Свои долги я выплачиваю вовремя, никаких проблем с законом и кредиторами не имею и имидж ресторана не порчу. К чему этот странный разговор? — Га Иль хотелось разреветься от безысходности и усталости. Всё тело болело от постоянной нагрузки, в желудке болталась только выпитая с утра чашка кофе, а этот самодовольный хрен похоже прикидывал, как половчей её уволить. Без этой, самой прибыльной своей работы, ей придется очень туго. Девушка и так экономила на чем только можно, иногда месяцами питаясь одним рамёном, а теперь, похоже, ей придется ночевать на улице, так как денег не остаётся даже на ту жалкую конуру, которую она снимала последние полгода.
— Я выкупил все твои обязательства. Теперь ты должна только мне, — забивая в её гроб последний гвоздь, заявил белобрысый.
— Зачем? — тихо спросила она, не в силах выдерживать это адское напряжение.
— Чтобы отомстить, — безразлично пожал широкими плечами парень. — Вижу, ты меня не узнала. Что ж, не удивительно, я довольно сильно изменился. Может, хоть имя моё вспомнишь? Меня зовут Ким Намджун.
«Не может быть… Он совсем не похож… Всё-таки у судьбы очень странное чувство юмора» — устало подумала Га Иль, медленно погружаясь в желанную пучину беспамятства.
Очнулась она от ощущения, что лежит на чём-то мягком. Рядом негромко разговаривали и девушка решила не открывать глаз и подслушать.
— Ну что, доктор? — низкий голос её самой большой жизненной ошибки звучал обеспокоенно, будто ему и вправду было небезразлично, если она вдруг решит склеить ласты. Ах, да, тогда он лишиться всех своих миллионов, ведь стребовать их будет не с кого…
— Ничего серьёзного, просто сильное переутомление и постоянное недоедание. Но если эта девушка и дальше будет так себя загонять, за последствия я не ручаюсь. Слишком много работает и мало отдыхает.
— Ясно, — процедил блондин. — Можете быть свободны.
Хлопнула дверь, а затем на диван кто-то сел.
— Не притворяйся, я вижу, что ты очнулась, — чужие прохладные пальцы легонько прошлись по скуле, заправили за ухо тяжелую прядь темных волос и осторожно провели по губам. Га Иль дёрнулась и распахнула глаза. Намджун сидел совсем близко, вперив в её лицо нечитаемый тёмный взгляд и сжав в узкую линию полные губы. Тот слегка нелепый мальчишка, которым он был когда-то, превратился в роскошного мужчину с красивым телом и не менее красивым лицом, но девушке хотелось очутиться сейчас как можно дальше, желательно на другом конце планеты. Странно, что он не нашёл её раньше, когда она совсем отчаялась и была готова на всё. Хотя сейчас, когда в ней тлела слабая надежда расплатиться наконец с проклятым долгом и зажить нормальной, ничем не примечательной жизнью, сломаться было гораздо больнее. Но сдаваться и ложиться под него Га Иль вовсе не собиралась. Нет. Больше ни с кем и никогда.
— Не могли бы вы отодвинуться? Я хочу встать, — тихо попросила она, пряча глаза и гадая, какую ещё подлянку приготовила ей жизнь.
— Нет. Доктор сказал лежать, пока головокружение совсем не пройдёт. Ты сегодня хоть что-нибудь ела?
— Простите, но мне нужно идти работать, — проигнорировав заданный строгим тоном вопрос, упрямо поджала губы девчонка.
— Забей. Ты больше здесь не работаешь. Моё предложение несколько изменилось. Если не хочешь быть моей любовницей, придется поработать у меня домработницей. Сама понимаешь, что просто так я тебя не отпущу. Мне нужна компенсация — моральная или физическая, плевать какая, но я её от тебя получу.
— Чем вас не устраивают деньги? Я могу обратиться в суд.
— Обращайся. А я сделаю так, что ни в одно приличное место с хорошей зарплатой тебя не возьмут, и долг будет выплачивать просто нечем. После того, как умер мой дед, оставив свою корпорацию мне, я могу основательно подгадить тебе жизнь.
— Условия? — с тяжелым вздохом спросила Га Иль. «Куда уж больше гадить-то? — тоскливо подумала она. — Родители и так основательно постарались». Парень очень странно посмотрел на неё, как будто ждал, что она начнёт кричать и возмущаться, но, натолкнувшись на равнодушный прямой взгляд, продолжил:
— Будешь работать, пока не отработаешь долг или пока мне не надоест. Тогда остаток просто спишется. Зарплата нормальная, жить нужно в моей квартире, комната отдельная. Обязанности обсудим после твоего согласия.
— У меня есть условия. Во–первых, никакого физического контакта. Совсем никакого. Можете делать, что захотите, унижать, как угодно, но не трогать и не приказывать ничего, что касается секса. Во-вторых, мне нужен трудовой договор со всеми прописанными условиями с обеих сторон, за нарушение которых мои долги списываются автоматически, — она неловко приподнялась и всё же села, постаравшись отодвинуться как можно дальше. После всего, с ней произошедшего Га Иль не впадала в истерику, но от мужчин предпочитала держаться подальше. Так было… спокойнее.
— А ты сильно изменилась, — всё так же пристально смотря, негромко проговорил он. Мелкая истеричная сучка почему-то исчезла. Перед ним сидела дьявольски уставшая потрясающе красивая девушка, которая всячески стремилась избежать его взгляда и нервно теребила края своей развратной юбчонки.
— Вы тоже, — последовал бесстрастный ответ.- Что входит в мои обязанности?
— Уборка, стирка, готовка. Умеешь готовить?
— Не слишком хорошо. Высокая кухня мне не подвластна. Если сильно надо, могу попробовать научиться, — здесь Га Иль немного слукавила. Готовила она довольно хорошо для любителя, недаром столько времени крутилась на кухне и иногда помогала милой аджумме, но предпочитала иметь хоть какой-то козырь в рукаве. Тяжелой работой её теперь было не напугать. Давно прошли те времена, когда она была папиной белоручкой. Жизнь вообще довольно жестокий учитель. Может, встреча с давним знакомым вовсе и не так уж плоха, как она себе напридумывала? По крайней мере, ей будет где жить и что есть, опять же форму наверное выдадут, а уж с «хозяином» она разберётся.
— Полный список обязанностей и договор тебе подготовит мой адвокат. Переодевайся, сейчас мы поедем заберём твои вещи, уволишься со всех остальных работ по телефону и поедешь отрабатывать старые долги, — губ парня коснулась хищная улыбка, не затронувшая холодных внимательных глаз, но Га Иль было плевать. Она уже предвкушала нормальный душ и мягкую кроватку, а может быть, ещё и покормят, так совсем будет хорошо.
— Я постараюсь побыстрее, — кивнула она и сорвалась с места. Намджун недоумённо смотрел ей вслед. Напуганной и подавленной она не выглядела, скорее… воодушевлённой? Очень странно.
Все эти годы только желание ей отомстить заставляло его упрямо совершенствоваться и двигаться дальше. Можно сказать, что высокомерная и жестокая красотка была его мотивацией.
Случилось всё это в середине старшей школы. Он перевёлся в супер-престижную школу при университете Хангук в надежде позже поступить туда без проблем. Родители его жили скромно, он и не подозревал о бездетном богатом двоюродном деде, что в своё время выкинул отца из семьи за женитьбу на неугодной девице. Высокие оценки и успехи на олимпиадах позволяли Джуну надеяться на хорошее отношение к себе. Но не тут-то было…
Когда он впервые увидел Ма Га Иль, то был просто ослеплён. Это случилось на школьном концерте. Тоненькая фигурка в полупрозрачном платьице легко порхала по сцене и показалась парню хрупкой невесомой бабочкой. Только потом он понял, что у бабочки стальные, остро заточенные крылья, которые режут по живому без всякой жалости. Когда он стал с ней соперничать в борьбе за первое место в рейтинге, стремясь произвести на красавицу впечатление своим острым умом, его в первый раз побили, уведомив, что лучше ему не высовываться вовсе. Несмотря на весь свой ум, в отношениях Джун был тем ещё профаном и не соотнёс факт своего избиения и ехидную ухмылку, скользнувшую по полным губам девчонки. Более того, убедившись, что действительно влюбился, он посмел ей признаться и был прилюдно высмеян. Сжав зубы, парень продолжал учиться, несмотря на многочисленные унижения типа мусора в шкафчике, испорченных учебников и залитой чернилами парты, пока чаша его терпения не переполнилась.
В тот день он нехотя плёлся в школу, гадая, что ещё вытворит изобретательная мерзавка. Глупое сердце продолжало неистово трепыхаться при виде неё даже после всех её гадких поступков.
— Ким Намджун, к директору, — строго позвала от двери секретарь. Он, недоумевая, вошел в кабинет и был тут же оглушён обвинением в краже ответов предэкзаменационного теста из опечатанного сейфа. Видеозапись была виртуозно стёрта, а его якобы видело несколько свидетелей. Родителям было предложено без шума забрать документы, иначе администрация грозилась обратиться в полицию. На все возражения Джуна, что ему это не нужно, директор лишь отводил глаза и твердил одно и то же, как заевшая пластинка.
Понуро плетясь по лестнице и всё ещё находясь в ступоре от потока нелепых обвинений, парень вдруг поднял голову и наткнулся на торжествующую усмешку королевы школы. Наплевав на последствия, он схватил опешившую девицу за руку и быстро уволок в тёмный угол под лестницей.
— Зачем ты это сделала? Что плохого ты от меня видела, что так ненавидишь?
— Что плохого?! Ты отобрал моё первое место в рейтинге! Отец мне все мозги вынес своими нотациями! И ещё с такой внешностью смел мне признаться! Скажи спасибо, что не прибила тебя совсем, жалкий червяк! — истерически выкрикнула она. — Да ты не достоин дышать со мной одним воздухом, дешёвая мразь!
— Мразь значит? — внезапно успокаиваясь, проговорил Джун. — Ну, думаю, терять мне уже нечего, хоть попробую тебя на вкус напоследок, — он прижал бьющееся тело к стене и неумело ткнулся губами в розовые поджатые губы. — Горькие. Теперь я знаю, что внутри ты — пустая гнилушка, несмотря на всю твою красоту. Не надейся, что всё это сойдёт тебе с рук так просто. Клянусь, что однажды я вернусь и отомщу.
Парень оттолкнул несопротивляющееся больше тело, брезгливо вытер губы и ушёл прочь. В груди болело так, будто сердце вырвали совсем, и оно осталось лежать кровоточащим комком у ног Га Иль.
Неделю провалявшись с температурой, он перевелся в другую школу. Пережив предательство первой любви, оставившее после себя жгучее чувство ненависти к Га Иль и презрение ко всему противоположному полу, он с остервенением вгрызся в учёбу. Сунын удалось сдать на наивысший балл и Джун уже прикидывал, куда лучше подать документы, когда на его горизонте нарисовался богатенький родственничек, сходу предложив родителям отправить его учиться в Гарвард и обещая нехилую долю в наследстве. Вот так его жизнь превратилась в странную сказку о Гадком утенке, которому удалось-таки стать лебедем…
Досадливо вздохнув, он прервал поток горьковатых воспоминаний и прошел в служебные помещения. Га Иль уже ждала и её затрапезный наряд, состоящий из стареньких джинсов и невзрачной куртки поразил его в самое сердце. Помня всегда ухоженную и в супердорогих вещах девицу, он никак не мог отделить её образ от Га Иль нынешней. Она молча прошла следом за ним к машине, раскрыв рот только для того, чтобы назвать адрес.
Увидев трущобы, в которых она жила, парень ожидаемо содрогнулся. Когда Га Иль вышла из дому с небольшой сумкой, он потребовал взять ВСЕ вещи.
— Это всё, — последовал бесстрастный ответ, заставивший его глубоко задуматься. Что-то тут явно не сходилось, а нанятый им детектив рассказал только об огромных долгах её семьи, которые Джун тут же выкупил, ослеплённый перспективой унизить и отомстить, не став углубляться в детали.
— Как всё?
— Вот так. Плохо работают ваши сыщики, господин Ким. Я думала, вы знаете, в какой я финансовой заднице, иначе не предложили бы мне такую гадость.
— А твои родители?
— Отец погиб пять лет назад и оставил мне только долги, — равнодушно проронила она, глядя на свои крепко сжатые на коленях руки. — Мать давно развелась с ним и счастливо живёт со своим четвёртым мужем где-то в Канаде. Я не видела её уже лет пятнадцать. Продала всё, что можно и нельзя, теперь вот с долгами расплачиваюсь.
— И что, ты даже в университет не поступила? — с любопытством спросил Джун.
— Вы издеваетесь, что ли? Какой университет? Мне иногда поесть нечего, — горькая усмешка искривила красивые губы.
Он с досадой захлопнул дверь и повернув ключ, завел машину. Непрошенная жалость затопила сердце и такой Га Иль уже не хотелось мстить…
Квартира у её нового хозяина была шикарная — двухуровневая, просторная, с широкими большими окнами и дизайнерским ремонтом. Её комната находилась на первом этаже и по сравнению с тем, где в последнее время ночевала девушка, казалась царскими хоромами. У неё даже был (о, роскошь!) отдельный санузел с современной душевой кабинкой. С тоской поглядев на мягкую даже на вид кровать, девушка забросила в шкаф свою тощую сумку и пошла искать хозяина всего этого великолепия для получения дальнейших указаний. Он обнаружился в гостиной и не один. Рядом сидел до отвращения смазливый тип в дорогом костюме, красиво облегавшем его широкие плечи.
— Ма Га Иль — Ким Сокджин, — внимательно наблюдая за её реакцией на своего адвоката и с разочарованием отмечая полное отсутствие оной, проговорил Намджун. Обычно все дамочки от четырнадцати до семидесяти начинали капать слюной, едва заметив харизматичного красавчика. Га Иль же смотрела на него, как на предмет интерьера: стоит в углу красивый торшер — ну и пусть себе дальше стоит. Прежняя Га Иль всегда западала на безупречную внешность, этой же было всё равно. Очередная странность. Она только неловко кивнула глазевшему на неё Джину и перевела вопросительный взгляд на нового работодателя.
— Мой договор готов? — тихо спросила она. Когда же ей дали на подпись чистовой вариант, внимательно прочитала всё, включая сноски и мелкий шрифт, и только потом поставила свою подпись. Сумма за услуги была и впрямь немаленькая. Это было даже несколько больше, чем она обычно зарабатывала. Отрадно. Можно будет хоть что-нибудь отложить на черный день.
— Теперь к обязанностям. Вот мой распорядок дня и предпочтения в еде. Влажная уборка два раза в день строго обязательна. Качество буду проверять лично. Ношение формы обязательно, два комплекта прибудут завтра. Любые личные отношения запрещены до окончания срока контракта. Инструкции по стирке моей одежды выдаст мой секретарь. Вот карта на текущие расходы. Вопросы? — он ждал возражений и возмущения, но поймал только нечитаемый взгляд.
— Как мне к вам обращаться?
— Думаю, хозяин подойдет, — и опять никакой реакции, хоть ты тресни! Она что, поменяла себе нервы на стальные канаты?
— Как вам будет угодно. — Га Иль внутренне злорадствовала, глядя на его враз помрачневшую физиономию. — Что-нибудь приготовить?
— Да, на твой вкус. Подашь и можешь поесть на кухне, — на свой злобный выпад Джун получил только короткий поклон, и девушка скрылась на кухне.
— Это та самая красотка, которой ты пять лет хотел отомстить? — с любопытством спросил его приятель. — Что-то не похожа она на стерву, какую ты мне описывал.
— Разузнай мне о ней всё, что можно. У меня тоже картинка не монтируется.
— Люди со временем меняются, — философски пожал плечами Джин. — Только не заиграйся в деспота. Похоже, бедняжке и вправду нелегко пришлось.
Га Иль же чужие инсинуации были по барабану. Сегодня она наконец-то нормально поест! Открыв холодильник, девчонка замерла от обилия разнообразных свежайших продуктов. Тщательно изучив список желаемых блюд для ужина, она решила не заморачиваться и по-быстрому приготовить пасту с морепродуктами и овощной салат. Через полчаса хозяина и его гостя ждал красиво сервированный стол в столовой. Они приступили к трапезе, а Га Иль скрылась на кухне и быстренько уничтожила свою порцию, запив всё это великолепие кружкой горячего ароматного чая. От еды её тут же потянуло в сон, но она стойко сидела на кухне после уборки и ждала, когда можно будет подать кофе и десерт.
Наконец, всё было убрано, и, получив разрешение удалиться, Га Иль тихой мышкой прошмыгнула в свою комнату, по-быстрому приняла душ и уснула, едва коснувшись головой подушки.
Проснулась она ровно в шесть от противного писка будильника. Умывшись, натянула строгое синее форменное платье, радуясь уже тому, что оно было до колен, собрала в пучок свои густые темные волосы и с легкой улыбкой отправилась навстречу новому дню.
Джун уже проснулся и слыша, как она негромко возится на кухне, придумывал, какую пакость сделать первой.
Га Иль совсем не удивилась, когда пышный омлет с грибами оказался на полу. Чего-то в этом духе она и ждала, бесстрастно поинтересовавшись, какое блюдо ей приготовить на завтрак хозяину. Джун, ждавший хоть какой-нибудь реакции на свои дурацкие действия, почувствовал себя пятилеткой, которого строго отчитала воспитательница. Омлет было жалко, но просить сделать ещё один было глупо, и он приказал подать блинчики с сиропом, а потом наблюдал, попивая кофе, как быстро и ловко были убраны последствия его «мести».
Блинчики таяли во рту, заставляя парня блаженно прищуриться. Он-то рассчитывал на её неумение, но и облом обернулся вполне приятным бонусом. Джун, несмотря на все свои деньги, часто питался всухомятку и очень скучал по домашней еде. Эта девица с каждым днём поражала его всё больше и больше.
Когда Намджун уехал на работу, Га Иль выдохнула с облегчением и, позавтракав, приступила к уборке. Такой опыт у неё тоже был, какое-то время она прибиралась в богатых домах и последняя её хозяйка была жуткой перфекционисткой, так что и тут она рассчитывала сильно не налажать. Закончив всё за два часа и малость передохнув, она сделала заготовки на ужин и решила пойти прогуляться. На кухне не хватало нескольких приправ, а ещё ей нужна была привычная химия для уборки. Та, что была, славилась дорогой ценой и не очень хорошо отмывала.
Джун вздрогнул, когда телефон пискнул, сообщая смс о снятии денег с расходного счета. «Началось» — мысленно потирая лапки, подумал он. Сейчас ушлая дамочка спустит всю немаленькую сумму в бутиках и можно будет её наказать за нарушение договора. Но когда он открыл смс и увидел жалкую сумму, списанную со счёта, то подумал, что на эти деньги и приличных трусов не купишь.
Ужин был выше всяких похвал. Выпив кофе, Джун прошелся везде с белым носовым платком и был вынужден признать, что убрано на совесть. Наряженная в синее форменное платье Га Иль тихонько стояла в уголке, ожидая результатов проверки и мечтала о своей мягкой кроватке.
— Почему ты ничего не купила себе? — задал парень наконец вопрос, мучавший его весь день.
— Себе? У меня нет денег, чтобы что-либо покупать себе. Зарплата пойдет в счёт выплаты долга, да и не заработала я её ещё. У меня всё есть.
— Раньше ты думала по-другому. — задумчиво глядя на неё, промолвил Джун.
— Я давно уже не живу прошлым. Некогда. — пожала узкими плечиками домработница.
— Эта карта дана для расходов по дому и твоих мелких покупок. Думаю, если ты купишь себе чашку кофе, я не обедняю.
— Спасибо, но нет. За эти годы я поняла простую истину — за всё в этой жизни нужно платить. Предпочитаю не умножать свои долги, их и так у меня более, чем достаточно. У меня есть просьба.
— Да?
— Не могли бы вы выделить мне какую-нибудь машину для хозяйственных нужд? Продукты имеют свойство кончаться, а я сама привыкла контролировать качество и свежесть, поэтому буду рада любой машине с вместительным багажником. Это возможно?
— Завтра поручу секретарю арендовать пикап, — и опять он ни нашел на бледноватом лице ни тени недовольства. Девушка только благодарно кивнула и спросила, может ли она быть свободна.
«Что же с тобой произошло, Ма Га Иль? Куда делась блестящая стерва и откуда взялось это забитое равнодушное существо, великолепно выполняющее свои обязанности и не дающее ни шанса для хотя бы словесного наказания?»
В последующие три недели он так и не нашел, к чему прицепиться. Свои обязанности она выполняла на отлично, по вечерам никуда не выходила, тихо сидя в своей комнате и даже телевизор не смотрела. Никаких капризов и возражений. Все, даже самые нелепые приказы выполнялись молниеносно и в срок. Единственное, что отличало её от робота — неприятие никаких прикосновений. Однажды она чуть не упала, поскользнувшись на случайно разлитом им соке. Когда он придержал её за локоть, Га Иль крупно вздрогнула и тут же отскочила подальше, машинально потирая место, где соприкоснулась их кожа.
А Джуну как назло хотелось трогать. Хотелось прижать её покрепче к себе, завладеть вечно строго поджатыми полными губами, разжать их поцелуем, подчинить и заставить вылезти из кокона равнодушия, но гадский контракт не давал ему никакой свободы в действиях. Он с горечью признавался себе, что дурацкая первая влюблённость никуда не делась, с годами превратившись в одержимость этой девушкой. Предлагая ей стать своей любовницей, он хотел доказать самому себе, что она — всего лишь очередная алчная тварь, готовая за деньги на всё, поиметь её и выбросить из своей головы и жизни, но был жестоко обломан.
А теперь, наблюдая за её каждодневным поведением, он чувствовал только невольное уважение и глухую тоску. Га Иль не жила, а выживала, спрятав все свои эмоции и желания за семью замками. Складывалось такое ощущение, что ей не двадцать три года, а все семьдесят. Молодые девушки так себя не ведут. Она не красилась, не гуляла в выходной с подружками, не покупала себе ничего лишнего и красивого — всё строго функционально, практично и до безобразия дёшево. Единственной её страстью были книги, которые она регулярно брала в публичной библиотеке и поглощала в неимоверном количестве.
В один из дней он внезапно оказался свободен и решил прийти пораньше, надеясь застать домработницу за делом. Сняв обувь в прихожей, Джун тихонько прокрался на звук пылесоса и застал умилительную и эротичную картину: Га Иль, щеголяя в коротеньких шортах и полурасстёгнутой кофточке и заткнув уши наушниками, пылесосила, попутно изображая стриптизершу и выгибаясь во все стороны.
Она вздрогнула и испуганно обернулась, когда на талию опустилась широкая мужская ладонь. Сзади стоял и дьявольски ухмылялся бывший одноклассник, который по иронии судьбы стал её «хозяином». Иногда Га Иль думала, что всё произошедшее с ней — результат её гадких поступков в прошлом. Мать бросила её в достаточно раннем возрасте, а отец всегда внушал, что она должна быть выше всех других, стремиться к власти и общаться с людьми только своего круга. Когда Джун вдруг занял первое место в рейтинге, отец первый раз всерьёз обозлился и ударил её. Самовлюбленной и капризной девчонке это показалось жутко обидным, но так как отец априори всегда был прав, она направила свой гнев на того, кто не мог ответить адекватно. Только по прошествии времени, сама попадая в нелёгкие и постыдные ситуации, Га Иль поняла, какой жестокой эгоисткой была и как сильно ударила по самолюбию влюблённого мальчишки. Поэтому, сжигаемая внутренним чувством вины, сейчас она покорно принимала все его нелепые придирки и капризы.
Аккуратно избавившись от хозяйской ладони, девушка неловко поклонилась и заметила:
— Вы сегодня рано. Извините, я не успела закончить.
— Ничего. — с ухмылкой пожирая глазами её легкомысленный наряд, открывающий так много красивого тела, произнёс он. — Почему не в форме?
— Я постирала её, жду, пока высушится. Вы сегодня ужинаете дома? — бесстрастно ответила она, привычно уставясь куда-то за его плечо.
— Га Иль, почему ты никогда не смотришь мне в глаза? — парень стремительно подошел вплотную и не больно, но крепко ухватил за острый подбородок, заставляя её смотреть на себя.
— Смею напомнить пункты 3.2, 3.3, 3.4 моего трудового договора — никаких прикосновений. Соблюдайте его, пожалуйста.
— Надоело. Бесит твоя невозмутимость! — взорвался Джун и в следующее мгновение девчонка почувствовала властное прикосновение к своим губам, рушащее все барьеры её самообладания и заставляющее тело мелко вздрагивать от жалящих воспоминаний.
Парень, дорвавшийся до своей мечты, жадно целовал желанные губы, не замечая пассивного отпора и начинающейся истерики своей невольной жертвы. Он очнулся только тогда, когда почувствовал на своём лице солёную влагу и слабое сопротивление пытающийся отпихнуть его девушки. Когда он выпустил Га Иль из рук, тут же получил сильную пощечину. Девчонка стояла, обхватив себя руками, и громко всхлипывала, сотрясаясь всем худеньким телом. Озадачившись такой странной реакцией вроде взрослой девицы, Джун быстро сбегал за водой и, силой усадив её на диван, заставил выпить.
— Ты чего? — испуганно спросил он, глядя на её попытки взять себя в руки.
— Если я скажу, отстанешь? — всхлипывая, пробормотала она. Дождавшись утвердительного кивка, продолжила: — Мой отец попал в аварию и погиб почти сразу после того, как ты ушел. После похорон не прошло и месяца, как налетели кредиторы. Я была в растерянности и мало что соображала. У меня больше нет никаких родственников и подсказать, что делать было некому. Мой отец оказался совсем не таким крутым и богатым бизнесменом, как я думала. Самую большую сумму денег он был должен одному мерзкому старикашке-педофилу. Мой адвокат решил ему подыграть и сказал, что тот может простить долг за мою девственность. Нормально думать я тогда не могла, пребывая в ужасе от продажи дома и имущества. Хорошо хоть хватило ума составить договор и спрятать его у надежного нотариуса. Лучше тебе не знать, что он со мной делал… С тех пор я больше не терплю мужских прикосновений. Прошу, не трогай меня и дай спокойно работать.
— Посмотри на меня, — неловко попросил Джун, потрясенный таким признанием. Когда девушка подняла на него заплаканные глаза, он тихо произнёс: — Откровенность за откровенность. Я всё еще влюблён в тебя, поэтому не проси меня отстать. Не отстану. Ты — моя мания. Все эти годы я думал только о тебе и ни с кем серьёзно не встречался. Ты у меня вот здесь сидишь и не уходишь, сколько бы я себя не проклинал, — она испуганно вздрогнула и шире распахнула глаза, когда он ударил себя в грудь и с силой сжал кулаки так, что побелели костяшки.
— Не говори глупостей. Кому я нужна — без образования, неухоженная и по уши в долгах. Той девочки давно уже нет. Смирись и отпусти. Ты теперь завидный жених, выбирай, кого хочешь. Думаю, силой ты меня не возьмешь — воспитание не то, а за деньги я теперь не соглашусь ни за что — лучше сразу повеситься, чем опять чувствовать себя последней шлюхой. Просто оставь меня в покое.
— Нет. Сейчас ты мне нравишься ещё больше, чем раньше. Теперь ты не просто красотка с мозгами. Твоему терпению и самообладанию можно только позавидовать. Ты стала гораздо лучше и мудрее и хочешь, чтобы я от тебя отказался? Ни за что. Соглашайся быть со мной и не будешь нуждаться ни в чём. Хочешь — пойдешь учиться в любой университет Кореи. Помню, как ты раньше любила наряжаться — куплю тебе всё, что захочешь. И проблему с прикосновениями мы тоже решим. Я никуда не спешу.
— Господин Ким, хоть твой IQ и выше моего, иногда ты просто тупица, — грустно улыбнувшись, Га Иль вытерла глаза. — Любовь нельзя купить. Чувство возникает само по себе и не спрашивает, хочешь ты этого или нет. Я не люблю тебя. Не думаю, что вообще кого-то полюблю после всего, что со мной случилось. Давай вернёмся к отношениям «хозяин-прислуга» и не будем осложнять их всякой ерундой. Мне ничего от тебя не нужно. Спасибо уже за то, что позволяешь спать в тепле и покое, что я ем каждый день и вдоволь и знаю, что за свои труды получу всё, что мне причитается.
— Не называй мои чувства ерундой. Я не отступлюсь, как бы ты не брыкалась. Насиловать тебя не буду, ты права, но ухаживать за тобой мне наш договор не запрещает.
— Вот баран упёртый, — еле слышно проворчала Га Иль, но по довольной ухмылке парня тут же поняла, что он всё слышал.
— И ещё — теперь ты должна звать меня по имени и на ты. Будешь вредничать — я тебя проучу, — резко наклонившись вперёд, промурлыкал Джун, обдавая горячим дыханием зарозовевшее ушко и улыбнулся, показывая свои забавные ямочки на щеках. Поймав себя на странном желании потыкать в них пальцем, девчонка быстро подскочила и унеслась в кухню, слыша позади себя ехидненький смешок. Похоже, относительно спокойная жизнь в этом доме для неё была закончена.
С этого дня всё и началось: смущающие комплименты, ехидные подтрунивания над её дешевой одеждой и предложения купить новую, легкие, якобы случайные прикосновения, после которых тут же следовали невинные извинения и лукавый блеск карих глаз. Однажды он притащился с огромной коробкой дорогущих любимых ею когда-то пирожных и строго велел снять пробу прямо при нем. Это вылилось в спонтанное чаепитие, на котором он хитро ухмылялся и выдавал незатейливые шуточки, а она несдержанно хихикала, прячась за большой кружкой. В другой раз принёс красиво оформленный букетик милых ландышей, заявив, что она должна поставить это в своей комнате, а Га Иль ещё несколько дней невольно улыбалась, вдыхая тонкий аромат. Теперь он с удовольствием поглощал её стряпню, всякий раз безбожно нахваливая каждое блюдо и вгоняя девушку в краску. Короче, наступление велось по всем фронтам, иногда заставляя Га Иль задуматься и помечтать, что было бы, если бы она в юности не была такой самодовольной дурой. Может, сейчас она была бы с профессией, замужем, и даже с ребёнком, и уж точно бы не металась по городу, стремясь выплатить все долги. Как она уже успела понять, её хозяин был очень верным и ответственным человеком и ни за что не бросил бы её в беде. Но она не только оттолкнула его, но и унижала всё то время, которое было им отведено в юности и поэтому никакого счастья не заслуживала. Поздно рыдать над пролитым молоком, ничего уже не изменить. Остаётся только выплатить долг и уйти с гордо поднятой головой, постаравшись не оставить здесь своё глупое сердечко, которое почему-то стало оттаивать и робко тянуться к этому невозможному парню.
В свой законный выходной Га Иль опять пошла в библиотеку. Только книги позволяли ей хоть как-то сохранять душевное равновесие и давали робкую надежду на лучшее будущее. Они одни были её друзьями, ведь прежние прихлебатели и подлизы тут же растворились, как только узнали о банкротстве отца. Набрав себе кучу нового чтива на следующую неделю, девушка присела на лавочку в парке, достала припасённый пирожок и бутылку воды и принялась с интересом наблюдать за гуляющей на детской площадке малышнёй. Она любила детей и даже одно время хотела поступать в педагогический университет, но отец быстро вернул её с небес на землю.
К ногам Га Иль подкатился большой разноцветный мячик. Крошечная девочка в милом сиреневом платьице подбежала и забрала его, уставившись во все глаза на красивую тётю, а потом потопала назад. Девушка проводила её долгим взглядом, смахнула с ресниц невольно выступившие слёзы и вздрогнула от негромкого низкого голоса, прозвучавшего прямо над головой:
— Что, хочешь себе такую же? — Джун оперся руками на спинку скамьи, расположив их по обеим сторонам от её спины, заключая свою добычу в своеобразный кокон.
— Хочу, но боюсь, мне это не по карману, — грустно улыбнулась Га Иль. — Следил за мной?
— Угу. Пошли, погуляем. Скучно дома одному.
— Ну пошли, — она слегка покачнулась, поднимаясь с лавочки и была тут же осторожно подхвачена под локоток. Хитрый Джун воспользовался моментом и взял ошеломлённую таким напором девицу за руку, переплетая пальцы и не собираясь отпускать. Мысленно пожав плечами, Га Иль покорно потащилась за своим упёртым хозяином по тенистой парковой аллее, чувствуя, как его большой палец осторожно поглаживает её ладонь. От этой почти детской ласки внутри разливалось странное тепло и хотелось плакать. Кажется, он своей тихой настойчивостью сумел преодолеть её страх прикосновений и, похоже, останавливаться на этом не собирался.
— Вот уж не думал, что заносчивая Га Иль любит детей, — задумчиво заметил Джун.
— Что тут странного? Любая девушка когда-нибудь начинает об этом задумываться. Но мне, к сожалению, теперь это не доступно. Даже из детдома не смогу взять — не дадут в силу финансовой несостоятельности.
— Могу помочь, — вкрадчиво промурлыкал Ким, внезапно останавливаясь и прожигая смущенную девушку пронзительным взглядом темных глаз.
— Не смешно, — она сердито вырвала руку.
— А я и не смеюсь. Выходи за меня — и будет тебе хоть мальчик, хоть девочка. И красавчик-муж в придачу, — глядя на знакомые ямочки, ей, как в приснопамятные школьные времена вдруг захотелось повизжать и расцарапать эту наглую рожу.
— Да пошел ты, — устало сказала Га Иль. — Что, захотелось бесплатную домработницу?
— Нет, маленькую любимую злючку, — почувствовав крепкие объятья, девушка онемела и попыталась было вывернуться, но потом затихла, осознав, что в его руках ей спокойно и тепло. Да что с ней твориться в последнее время? Или так соскучилась по обычному человеческому участию, что готова принять его от кого угодно?
— Не играй со мной, — тихо попросила она, утыкаясь лбом в крепкую грудь.
— Я не играю. Серьёзен, как никогда. Видишь, ты ко мне почти привыкла, как я и говорил. Хочешь, запишем тебя к психологу, чтобы избавить от последствий того случая? И только попробуй заикнуться о деньгах — отшлёпаю.
— Ладно, — Га Иль уже поняла, что спорить с ним бесполезно — не мытьём, так катаньем этот упёртый тип добьётся своего.
Психолог и правда помог. Им оказалась приятная, располагающая к себе женщина средних лет, которой было почти не стыдно рассказывать о своей проблеме. Выслушав не очень приятную историю и проведя несколько непонятных тестов, она посоветовала не зажиматься и позволять своему молодому человеку как можно чаще к себе прикасаться, но тут же всё прекращать, если станет некомфортно. Га Иль хотела было сказать, что у неё нет никакого молодого человека, но сразу же захлопнула рот. Джун, как и предупреждал, отступать вовсе не собирался, а ей почему-то до безумия нравились его осторожные прикосновения и вполне невинные объятья. Они не вызывали никакой тревоги.
Девушка всё так же вела домашнее хозяйство, но стала позволять себе какие-то приятные мелочи, потому что её деньги, которые она упрямо переводила каждый месяц, тут же возвращались обратно, а на её возмущение «хозяин» только усмехнулся и чмокнул раздражённую работницу в нос.
— Если ты не хочешь ничего брать от меня, трать свою зарплату. Все твои долговые обязательства я сожгу, когда ты станешь моей женой. Так что смирись, малышка. Я знаю, ты упрямая, но я упрямее тебя.
— Индюк надутый, — пробурчала девчонка себе под нос и ушла на кухню следить за пирогом. Да, теперь она иногда позволяла себе вспоминать былые времена и высказывать своё недовольство вслух, на что Джун только добродушно хмыкал и оставлял все выпады без ответа. Его вообще радовало всё, что потихоньку превращало забитую безмолвную тень обратно в дерзкую девчонку, в которую он однажды так отчаянно влюбился.
Теперь он старался приходить с работы пораньше, зная, что его ждут дома, с удовольствием ужинал и затаскивал свою недодевушку на диван в гостиной. Иногда они смотрели какой-нибудь фильм или очередное дурацкое шоу, а иногда просто валялись рядом и слушали музыку. Парень любил класть голову на её колени и чуть ли не мурлыкал, когда тонкие пальцы машинально зарывались в его волосы, приводя в негодность стильную укладку. Сам же он в это время совершал осторожные диверсии, то поглаживая узкую спину, то потихоньку залезая тёплой рукой под широкую футболку и щекоча под ребрами, то внезапно поворачиваясь и оставляя легкий поцелуй на острой коленке. На все фырканья и брыканья у хитрого Джуна был один ответ — он выполняет предписания доктора и точка. Беззастенчиво практиковались так же внезапные обнимашки со спины, едва уловимые касания губами куда придется и зарывание носом в гладко причёсанную макушку.
Га Иль теряла позиции, сдавая свои бастионы один за другим. Нахальный парень пёр напролом с настойчивостью и изяществом танка, четко следуя выбранным курсом и не собираясь сдаваться. Через две недели она уже не дёргалась от вечернего чмока в губы и стала потихоньку привыкать к мысли, что у неё на самом деле есть парень. Как оказалось, рано расслабилась…
Джун укатил в недельную командировку и Га Иль балдела, питаясь горячими бутербродами и подолгу гуляя в парке недалеко от дома. Когда однажды днем раздался звонок в дверь, она поспешила открыть, думая, что пришел курьер из службы доставки.
На пороге стояла красивая молодая особа лет на пять младше самой Га Иль, разряженная в шикарные брендовые шмотки, с аккуратным макияжем и легким презрением в больших глазах.
— Что вам угодно? — тихо спросила Га Иль, с недоумением глазея на брезгливо сморщившийся точёный носик.
— Так вот как выглядит очередная шлюшка Джуна-оппы, — голос у дамочки оказался довольно пронзительным. — Дай пройти!
— Зачем? Хозяина квартиры сейчас нет в городе, а незнакомых дам он велел в дом не пускать.
— Думаешь, забралась к нему в постель, так он теперь твой? Сколько денег уже с него стрясла, дешёвка? Я его невеста и имею полное право находиться в этом доме! — прошипела гадина, пытаясь оттолкнуть Га Иль с дороги, но не на ту нарвалась. Ловко увернувшись, девушка закрыла дверь и позвонила в охрану. Там подтвердили, что у некоей Чжин А есть гостевой допуск, но после сообщения, что хозяин отсутствует, а она — всего лишь домработница, прислали человека и аккуратно вывели визжащую девицу прочь.
На душе было достаточно мерзко. Зайдя в интернет, Га Иль с ужасом прочитала о предполагаемой помолвке Ким Намджуна и Квон Чжин А и увидела фотографии, где парой Джуна была та самая невоспитанная истеричка. В многочисленных статьях рассказывалось про планы на слияние двух крупных компаний после свадьбы их наследников. Предполагаемая невеста её парня недавно закончила школу и училась на первом курсе экономического факультета Сеульского университета.
Га Иль будто пыльным мешком по голове ударили. Значит, все эти разговоры про серьёзные отношения и любовь были только способом затащить её в постель? Её подло и целенаправленно приручали, очаровывали сладкими улыбками и ямочками, говорили то, что она желала слышать… Для чего? Какую роль на самом деле готовил Джун для неё? Бессловесной подстилки, готовой ради ласки на всё? Недорогой любовницы, покорно ожидающей своей очереди? Или всё это — очередной этап мести? Она-то дура, поверила в искренность его чувств, думала, что он забыл и простил… Выходит, ошибалась. Да и правда, кто она? Официантка и посудомойка без образования. Возомнила себя Золушкой, дурёха. В жизни сказок не бывает и принцы всегда женятся на принцессах.
Подавив первый приступ истерики, умывшись холодной водой и глотнув успокоительного, она села на так полюбившийся им обоим диван и принялась размышлять о том, что же ей делать дальше. Когти рвать отсюда надо и побыстрее, это однозначно. Благо, накопившуюся за полгода на карточке внушительную для неё сумму девушка практически не трогала. Так, нужно перевести деньги на другой счёт, чтобы этот не заблокировали, снять жильё подешевле и потихоньку слинять из ставшего почти родным дома. Лить слёзы и распускать нюни она будет потом, когда осуществит свой план. Хорошо, что вещей немного, легче будет уходить.
Быстро покидав в свою «походную» сумку немудрящие пожитки, Га Иль выключила все электроприборы, определилась, в каком районе она будет искать жильё и сняла по телефону комнату в дешёвеньком мотеле на пару дней. Хотелось забиться в норку и пережить скребущуюся в груди боль без свидетелей. А ведь почти поверила в сказку, глупышка…
Первые сутки она просто лежала в кровати, глотая горькие слёзы и обзывая себя разными непечатными словечками, приобретёнными за годы жизни в не совсем подходящих для девушки из высшего общества местах. Потом спохватилась и выползла в банк, благополучно осуществив перевод денег со счёта на счёт. Совесть её не мучила, эти деньги она заработала сама и дарить их никому не собиралась. Если же бывший хозяин потребует возврата долга, то она напомнит ему про их оформленный по всем правилам договор. Пусть выкусит, теперь она — сама себе хозяйка. Будет потихоньку работать и, может быть, поступит в педагогический, как и мечтала. Нужно только разузнать всё о вступительных экзаменах и попробовать подготовиться. Если уж не будет своих детей, хоть с чужими повозиться… С этими не очень весёлыми, но позитивными мыслями Га Иль и задремала.
Проснулась она от незнакомого томления во всём теле и вздрогнула от прикосновения чужих рук к своей обнаженной груди. Попытка крикнуть была пресечена мужскими губами, заткнувшими ей рот настойчивым поцелуем. Вывернуться из-под тяжелого тела тоже не удалось, но, как ни странно, паники не наступало. Знакомый запах дорогой туалетной воды и хриплый шепот в ухо заставили её замереть на месте. Неужели он её нашел?
— Не дёргайся золотце. Удрать от меня решила? Фиг тебе! — наглые губы прошлись вниз по шее и тормознули на груди, нежно всасывая вершинку и заставляя выгнуться от приятных ощущений.
— Я буду кричать!
— Кричи. Я выкупил весь этаж, никто тебя не услышит. Допрыгалась, лягушечка моя. Чего тебе дома не сиделось? — Га Иль вдруг поняла, что Джун просто в бешенстве. Таким его она ещё ни разу не видела.
— Отпусти, скотин… аах! — тело вдруг зажило своей жизнью, покорно принимая щедрые ласки и нисколько не противясь. Приручил-таки, подлец!
В голове было гулко и пусто, ни одной связной мысли. Чужие руки беззастенчиво блуждали по всему телу, заставляя прижиматься крепче и желать чего-то большего. Га Иль почувствовала, как пижамные штанишки поползли вниз по ногам. Джун горячо выдохнул ей в губы, ощутив под пальцами бархатистую кожу обнаженных бедер и, не в силах сдерживаться дальше, усилил напор, нежно подбираясь к развилке. Он всё ещё осторожничал, боясь её реакции, но упорно продолжал ласкать и целовать уже слегка затерявшуюся в непривычно приятных ощущениях девчонку, решив привязать её к себе покрепче, а уж потом выяснить причину побега.
Парень прошелся языком по нежной шее, оставляя мокрую дорожку, слегка прикусил мочку уха, вызвав слабый стон, шире раздвинул длинные ноги и начал потихоньку продвигаться, не встречая никакого протеста.
Га Иль чувствовала себя странно. Сознание куда-то уплывало, оставляя на поверхности горячее желание прижаться ближе. Она уже не контролировала себя, даже пальцев на руках не ощущала, сотрясаясь в сладких спазмах, сжимая в тесных объятьях мускулистый торс навалившегося на неё Джуна. Было хорошо до одури, до тёмных кругов перед глазами и перехваченного дыхания. Мелко вздрагивая в послеоргазменных судорогах и растекаясь по кровати безвольной медузой, она ещё успела ощутить нежный поцелуй в висок и руки, крепко прижимающие её к широкой груди, а потом провалилась в сон без сновидений.
Проснулась она от неторопливых чувственных прикосновений, лениво ласкающих разомлевшее после сна тело. Вспомнив наглость и предательство Намджуна и свою позорную капитуляцию, Га Иль резко скинула с себя мужские руки и унеслась в ванную, сопровождаемая тихим смешком. Быстро ополоснувшись под душем и накинув висящий на двери старенький халат, девушка посмотрела на себя в зеркало и поразилась. Кожа сияла, чуть припухшие после сна глаза лихорадочно блестели, а на шее красовался смачный засос. «Чёрт, чёрт, чёрт! Да что со мной? Почему я веду себя, как последняя шлюха? И как он меня нашёл? По запаху, что ли? Ладно, перед смертью не надышишься. Пора наконец прояснить всё и отвязаться от этой скотины». Она резко выдохнула и вышла в комнату.
Джун лежал в кровати, нагло развалившись на подушках и сверкая смуглым торсом. Глаза его насмешливо поблёскивали, видя боевой настрой взъерошенной, как мокрый воробушек, девицы. Кажется, он больше не злился.
— Как ты меня нашел? — скрестив руки на груди и упрямо сжав губы, спросила Га Иль.
— У тебя в сумке и в телефоне жучки, — спокойно уведомил он. — Так и знал, что ты что-нибудь выкинешь, поэтому подстраховался на всякий случай.
— Одевайся и убирайся отсюда. Знать тебя больше не желаю, — прошипела девушка.
— Озвучь причину. Приезжаю домой с подарками на день раньше — а там пустота. Никакой записки, телефон не отвечает. В чём дело? — глядя на невозмутимую физиономию, ей так и хотелось влепить знатную пощечину.
— Дело в том, ЛЮБИМЫЙ, что ты забыл мне сообщить о своей невесте, которая чуть мне глаза не выцарапала. Или ты решил гарем завести? Так сейчас не Чосон, да и ты не король. Я в такие игры не играю. Уходи.
— Это которая? — лениво поинтересовался парень, закладывая руки за голову и совершенно спокойно наблюдая за разъярённой Га Иль. — Сон У, Бо На или Чжин А? Ты ревнуешь, детка? Я рад.
— Наглая скотина! — перед глазами стояла красная пелена. Этот урод и не думал ничего отрицать. Вне себя от ярости и боли, девушка схватила подушку и принялась лупцевать хохочущего Джуна куда попало.
— Ну тихо, тихо, успокойся, — сильные руки легко перехватили бешено извивающееся тело и опрокинули на многострадальную гостиничную кровать. Подмяв девчонку под себя и прижав дрыгающуюся тушку, он с лёгкой угрозой сказал: — Угомонись, а не то я применю свежеполученные знания по твоему укрощению. Ты такая отзывчивая и страстная, лапочка моя, — пухлые губы легонько скользнули по шее, подтверждая угрозу и заставив Га Иль замереть. — Нет у меня никакой невесты, и не было никогда. Есть только одна упертая дева, которая всё мямлит и сомневается. Все эти великосветские дурочки — всего лишь куклы, навязанные мне для имиджа. Их родители совсем не прочь породниться с … моей компанией, вот и подсовывают своих дочек, иногда даже несовершеннолетних, как спутниц для всяких дурацких приёмов, а потом проплачивают газетчикам, чтобы те раздули из мухи слона. Сама подумай, зачем мне эта неадекватная истеричка Чжин А, которая только школу закончила, причем не с лучшими баллами. С ней, кроме как о её любимых брендах и поговорить-то не о чем. Дура-дурой. Мамашка её и в постель бы мне запихала, да я не даюсь. Даже пропуск на территорию где-то раздобыли. Чудо, что ты её раньше не встретила. Я ответил на твои претензии?
— Откуда ты знаешь, что приходила именно она? — с подозрением спросила Га Иль. Верить в его невиновность очень хотелось, но за несколько лет не самой сладкой самостоятельной жизни, она четко уяснила, что доверие — слишком дорогое удовольствие.
— Охрана сказала. Она консьержу лицо расцарапала и чуть не въехала между ног. Сочувствую тому парню, которому она достанется. Мерзкая особа. И ты не лучше. Не разобравшись, не поговорив и не предоставив мне возможности всё объяснить, свалила в закат. Что за детская выходка? Ещё раз так сделаешь — отшлёпаю по милой круглой попе, а потом… — он как-то похабно облизнулся и посмотрел враз потемневшими глазами ТАК, что сразу стало жарко.
— Да, мистер Грей, я вся ваша, — пропищала Га Иль, а потом строго сжав губы, буркнула: — Размечтался. Женись сначала, а потом командуй.
— Да хоть завтра. Как только получу согласие невесты, сразу и женюсь. Кольцо уже два месяца таскаю в кармане. Хочешь, прямо сейчас отдам? Возьмёшь? — парень испытующе глядел прямо в глаза покрасневшей и растерявшейся от неожиданного поворота ситуации Га Иль и был вполне серьёзен.
— Ну уж нет. Хочу, чтобы всё было по правилам. Прекрасный принц у моих ног, миллион алых роз, хрустальные туфельки и всё такое, — неловко отшутилась она, поспешно пряча взгляд и утыкаясь лбом в смуглое плечо.
— Ладно, сделаем. Только не сбегай больше, хорошо? Я чуть с ума не сошел, думал, что тебя похитили.
— Да кому я нужна? Разве что инопланетянам на опыты.
— Мне нужна. Навсегда и вся до последней капельки. Любая — вредничающая, больная, без образования и в дешёвой одежде. Я люблю тебя, Ма Га Иль, когда ты это уже поймёшь и примешь? Никого другого мне не нужно, я однолюб, как мой отец. Он увидел маму в супермаркете, где она подрабатывала и залип насмерть. Год добивался, она тоже всё не верила, что богатенький парень влюбился в такую как она. Папа бросил ради неё всё, ушел из дома и порвал с семьёй. Им пришлось нелегко поначалу, но они есть друг у друга и до сих пор влюблены, как сумасшедшие. Я, конечно, не настолько крут, но как только увидел тебя, совсем забыл про все свои планы мести, тем более, что ты стала такая взрослая и зрелая. Только внешность и осталась от той капризной девчонки. Поверь мне, пожалуйста.
— Прости. Слишком много в моей жизни было людей, которые без всяких сомнений предавали. Трудно кому-нибудь поверить, всегда ожидая удара в спину. Ты… мне нравишься, сильно нравишься. Я хочу пойти учиться, чтобы чувствовать себя достойной тебя, поэтому давай не будем торопиться, — Га Иль подняла глаза и встретилась с серьёзным взглядом внимательно смотревшего на неё парня.
— Ну уж нет. Я теперь никуда тебя не отпущу без своего кольца на пальце. Поженимся — и иди учиться, куда только твоя душа желает. С детьми, так уж и быть, я согласен подождать, но не более того. Знаю я этих студентиков, сам таким был. Ты у меня слишком красивая, мне нужны гарантии, — тёмные глаза уже откровенно смеялись, наблюдая за смущенной в очередной раз девчонкой. — И с этого дня ты прекращаешь отнекиваться от моей заботы, идёшь со мной по магазинам и в салон красоты. Не хочу, чтобы ты чувствовала себя хуже других. Ты гораздо лучше и умнее всех этих великосветских куколок, запомни это раз и навсегда. Ты не прогнулась и не сломалась. А ещё ты сильно подорвала самооценку Сокджина, когда не удостоила его даже взглядом. Он с тех пор всё крутится перед зеркалом и ищет несуществующие морщины.
— Ехидная зараза! Я просто ослепла и онемела от его красоты, — маленький кулачок с размаху врезался в твёрдый бок, вызывая у парня новый приступ смеха. Он легонько поцеловал ерзающую девицу в уголок пухлых губ и нагловато прошептал:
— Поехали домой, здесь такая кровать скрипучая, ужас просто. Хочу любить тебя в своей спальне, а если мы сейчас не уйдём, то…
— Блин, и когда ты стал таким бесстыдником? Был такой весь из себя холодный принц…
— Всё для тебя, моя принцесса. Давай ещё немножко поваляемся и поедем домой — я там тебе классных подарочков привёз из Японии.
Утыкаясь носом в чужую грудь и чувствуя, как расслабляется тело в ставших уже родными объятьях, Га Иль ощутила, как сердце окутывает всепоглощающая нежность к этому вредному, умному, упёртому и доброму мужчине.
Пусть он не во всём идеален, так и она не ангел небесный, пусть им будет нелегко, ведь характеры у обоих не сахар, но только он один заставляет её чувствовать себя уютно и спокойно.
Дома.