Люби меня, хён!

У Чонгука возникла мысль рассказать все Тэхену. Никто не знал о его влюбленности, кроме его самого и подушки, в которую он ревел. Когда Чон зашел в комнату, первое, что сказал Ким: -Чонгук~и, а почему у тебя подушка мокрая? Моей попе неприятно. Младший только фыркнул, а затем тихо засмеялся. -Хен, я же слюни в нее пускаю. Тогда уже оба парня залились тихим смехом. Чонгук сел рядом со старшим, толкнув его локтем в ребра, а Тэ укусил его за плечо. Тогда Гук ойкнул, глядя на Ви округленными глазами, а тот только засмеялся громче и ниже, жмурясь. Младший закатил глаза. Затем включил телевизор, всунул диск любимой игры, взял джойстик и сел обратно. Мысли рассказать все лучшему другу не покидали его, но. «Вдруг Тэ гомофоб. Или вдруг он засмеется надо мной. Но он мой лучший друг.» Тогда Чон прокусил губу до крови. В это время зашел Хосок, который хотел пожаловаться на громкие вскрики играющих в гонки, но пожаловался только Джину, замечая капельку крови на губе младшего. Чон старший успел изрядно из — за этого испугаться, но Чонгук только уверял его, что все хорошо. Потом младший дрожал, потому что Джин обрабатывал ему ранку на губе. Он сел перед ним на колени, положив одну руку поверх чужой, но чисто, чтобы держаться. Джин внимательно следил за ваткой, которой протирал губу, чтобы не дай Бог заражение не попало. -Чонгук, менеджеры будут злиться. С губами надо быть аккуратнее, — Ким старший усмехнулся, а ТэТэ тихо захихикал, на что Гук окатил его злобным взглядом. В прямом слове окатил. Потом они поиграли еще чуть — чуть, а затем Техен, извинившись, решил уйти к Чимину. Тот предложил разобрать гардероб. Чонгук обиделся. Он опустил джойстик, поник головой и плечами, убрал с лица улыбку и снова загрустил. В конце концов, пульт управления упал на пол, а сам Чон упал головой на подушку. Потом поморщился и перевернул ее, а затем снова упал на нее лицом. Он весь день пролежал на кровати, продолжая кусать губы. По вавке было больно, а еще кисло, потому что старший хен ее все — таки чем — то обработал. Пару раз в комнату заходил Чимин, предлагая разобрать вещи с ними, но Чонгук только отнекивался. А затем зашел Юнги. Мин Юнги оказался самым проницательным из всех. Только никогда не показывал этого. Всем казалось, что самыми понимающими были Чимин и Хосок, но Гук продолжал считать по — другому. У младшего часто были вопросы и проблемы, а затем проблемные вопросы, и он всегда шел именно к нему, к Юнги. Тот каждый раз закатывал глаза, цокал языком и крутился на стуле, но всегда отвечал. А если чувствовал, что Чон вот — вот расплачется или сильно загрустит, подходил к нему, садился рядом на маленький диванчик и закидывал руку на чужие плечи, положив на него туда еще и голову. Чону казалось, что в эти моменты он проникался и чужой болью. Они сидели молча и младший обдумывал все сам. Как выпутаться и остаться сильным, как побороть то или иное, как не сбиться с пути или не упасть в чужих глазах. А еще ему казалось, что они с Юнги связаны. Потому что Чонгук тоже нередко помогал ему с проблемами. Иногда он заходил к старшему в студию с чашкой его любимого кофе. Тот сидел, закинув ноги на стол и грыз ручку. Или карандаш. А может, лежал на диване, закрыв глаза. Тогда Чон подходил ближе, ставя чашку или на пол, или на стол. Садился рядом, как не странно, на пол или на стол. Улыбался и брал хена за руку. Тот улыбался в ответ, открывая глаза. Говорил ему «привет», с благодарностью забирал кофе и, как казалось, такие простые вещи разряжали обстановку. Гук еще немного сидел со старшим. Тот никому не разрешал сидеть в студии, когда он что — то записывал. Чонгуку, в принципе, тоже. Но младший был настолько настырным, так рвался, что теперь часто молча сидел на диване, слушая тихие вздохи и ловя бумажки, которые Мин комкал и бросал на пол. Потом Чон целился в корзину и каждый раз, когда попадал, высоко поднимал руки и радовался. В то время хен лишь усмехался, косо поглядывая на младшего. Наверно, им обоим казалось, что они друг другу успокоительные. Чонгук иногда задумывался: а не полюбить бы ему Юнги? У него такая красивая сахарная улыбка, теплые руки и по — настоящему крепкие объятия. На секунду сердце Чона забилось часто — часто. Он сглотнул, а затем услышал: -Чонгук~а. Тут младший вздрогнул и резко сел. Выглядел он заспанным, отчего Юнги усмехнулся. -Прости. Разбудил тебя. -Разве я спал? Мин кивнул. -Видимо. Уже почти 8. -Вечера?! -Да. Чонгук чуть не матюкнулся, пытаясь привести волосы в порядок. -Сможешь помочь? -С чем? -С синтезатором. -Чем? Юнги хмыкнул. -Подержать и повертеть, принести и подать. Я пытался попросить Чимина, потому что заходил к тебе до этого. Но тот сказал, что очень занят. Ну конечно, они играли с Тэхеном в прятки в раздевалках. Чонгук засмеялся. С сердца будто тут же слегло. Все эти грустные, неказенные мысли. Стало легче. -Конечно, хен. Я помогу. -Спасибо. Пошли, — старший махнул рукой, а затем и головой мотнул, призывая Гука поскорее вставать. Младший поднялся с кровати, поправил сбившуюся простынь, кинул подушку на место и поплелся за старшим. Оказалось, что Намджун заходил к нему в студию и после этого синтезатор будто развалился. У него отвалились ножки, болты от них покатились по полу, а ведь Джун только до одной клавиши дотронулся. Тогда Юнги чуть инфаркт не схватил. От этой истории Чонгук снова засмеялся, на что Мин только обиженно хмыкнул. -Хен. Ты бы ведь смог сделать все сам? -Смог. Но почему бы все равно не делать это в компании? — Юнги глянул на младшего и встал на колени перед синтезатором. Чонгук последовал его примеру, поднимая клавиатуру. -Ты больше никого не мог позвать? -Чонгук, если тебе противно или не хочется, ты можешь уйти, — в голосе Юнги Чонгук услышал легкое раздражение, а еще разочарование. -Нет, что ты. Прости, хен. Я никогда не против тебе помогать, — Чон улыбнулся и напряжение вроде спало, — Просто интересовался. Давай, чем помочь. -Открути у этого дерьма крышку, — он кивнул в сторону кнопок, — Кажется, там что — то барахлит. Может, система сломалась. Чонгук непонятливо захлопал глазами, но сел по — турецки, забрал тяжелую клавиатуру и положил себе на колени, став раскручивать винтики. В то время Мин ходил туда — сюда, пытаясь найти последний болт. -Блять, — старший чертыхнулся, а затем ударил себя по губам — Джин просил его не материться при тех, кто его младше. На это Чонгук снова посмеялся, — Не могу найти последний болт. Гук поерзал задницей по полу, чувствуя, что ягодицу что — то колит. Как он сразу не заметил? -Хен. -Что, видишь? -Нет, чувствую. Кажется, я на нем сижу. Теперь засмеялся уже Мин, плюхаясь рядом и забирая уже клавиатуру без крышки. -Поднимай задницу, мелкий. Доставай его. Чон с улыбкой приподнялся и поднял болт. Мин смешно поморщился, но забрал болт. -Да ладно тебе, хен. Я же мылся, да и я же в штанах. -В чистых? -Конечно. -Тогда ничего страшного. Они снова оба тихо засмеялись, а Чонгук даже смутился, на секунду отворачиваясь и прикрывая глаза. Он шмыгнул носом из — за сраного ринита, а затем повернулся обратно. Старший что — то внимательно разглядывал внутри синтезатора, недовольно дуя губки. -Тут проводочек вот — вот порвется, потому что перетирается с другим, — вздохнул, — Как блять так делать можно, а. Гук усмехнулся. Юнги снова ударил себя по губам. -И что будешь делать? -Обмотаю то, что вот — вот порвется и положу между ними что — то мягкое. Или склею, — Юнги поднял взгляд на Чонгука и младший почему — то опять смутился, глядя в чужие глаза. Чужой взгляд показался ему. Не самым дружеским, — Тебя что — то волнует, Чонгук~а? Чон прикусил губу изнутри, но взгляда от чужих глаз не ответ — того же и не делал старший. Ну вот, опять. Вроде Чонгук вел себя, как обычно. Был весел, особенно здесь, в студии. А старший все равно понял. Как он это делает? -Нет. -Ты мне врешь, — тут Мин сделал укоризненный взгляд, слегка хмурясь. -Прости, хен. Но я не могу тебе рассказать. «Все же. Вдруг, он гомофоб? Они еще и соседи по комнате.» -Тебе будет легче высказаться, Чонгук~а. Расскажи Техену, вы же лучшие друзья. Поделись с тем, кому веришь, — старший пожал плечами и отвел взгляд, что — то ища в коробке с инструментами. -Юнги — хен, ты мне доверяешь? -Доверяю. -Но ты никогда мне ничего не рассказывал. Тут Мин остановился и опустил руки на колени. В руках он уже, видимо, держал ленту, чтобы заклеить, а потом залепить проводочки. Гук понял, что ляпнул что — то не то. Он уж было хотел извиниться, но не успел — старший начал говорить. -Мне нравится это, — тут Юнги посмотрел на Чонгука как — то странно. Младший не смог понять, что за эмоция поразила хена, но это было похоже на вселенскую грусть, — Нравится то, что я чувствую, — тут он помедлил, видимо, собираясь с мыслями. Чонгук продолжал молчать, внимательно смотря на старшего, — Нравится, что это чувство разъедает меня изнутри. Молчание убивает меня, — парень улыбнулся и вернулся к проводкам, отлепляя скотч и отрезая кусочек, обматывая первый провод. Гук сглотнул. -Хен. — он запнулся, — Не умирай, пожалуйста. Юнги засмеялся, качая головой. -Я не умру, Гук~и. -А суицид для тебя. Выход? -Да. Но я люблю сложности. На какое — то время возникло неловкое молчание. Потом Мин все же спросил: --Чтобы ты делал, если бы я умер? Чонгук прикусил губу, пошатнувшись и отводя взгляд, куда — то в стену. А что бы он делал? Юнги был частью команды. Юнги был другом. Юнги был поддержкой. Наверно, поддержка — самое главное для младшего. Юнги был семьей. Что бы он делал? Умер сам? Морально? Наверно, да. Ему больше некому жаловаться. Он никому ничего рассказать не сможет — они не поймут. А потом младший представил это, будто бы сейчас. Он бы больше не слышал тихое ворчание. Не слышал этот смех, не видел улыбку. Не смеялся над тем, какой именно этот хен прекрасный. Какой нелепый. Он бы не видел улыбки на лицах других. Он бы стоял над его могилой. Что — то внутри Чонгука щелкнуло, да так болезненно, что он, пытаясь спрятаться от нахлынувших чувств, весь сжался и подтянул ноги, уткнувшись в колени носом. А потом беззвучно заплакал. Он понял, что если хен умрет, то он потеряет семью. И сейчас он не думал ни о чем, кроме этого. Юнги никак не ожидал этого. Он внимательно следил за парнем, изучая его лицо, когда младший будто бездумно смотрел в стенку, покачиваясь. А когда тот уткнулся в коленки уже с глазами, полными слез, то почувствовал себя виноватым. Он отодвинул клавиатуру, откинул ленту куда — то к стене и обнял Гука, садясь на колени. -Прости, Гук~и. Не плачь. Я же живой. Чонгук на это никак не среагировал. Сейчас да, живой. А что будет потом? Через час? День? Год? А через секунду? Он чувствовал, как колотилось сердце Мина в груди. Чувствовал напряженную обстановку. Чувствовал, как скатываются слезы и падают на ноги, отчего домашние штаны становились мокрыми. Чувствовал, как Юнги начал гладить его по голове, замолкнув. Помедлив, он все же поднял голову и глянул на старшего. У хена были печальные — печальные глаза, но он все же ободряюще улыбнулся, а затем стер с щек младшего слезы большими пальцами. Почему Чонгук не может полюбить его? Было бы легче. «Наверно, я тоже не ищу легких путей.» -Не плачь, Чонгук~а. Я еще живой. Я здесь. Гук шмыгнул носом и обнял старшего, прижимаясь щекой к его плечу. -Я чувствую. Что ты еще здесь. Юнги тихо засмеялся, похлопав макнэ по спине. -Хен. -Да? -Теперь ты понял, что я буду делать? Мин помедлил, но ответил: -Понял. Они какое — то время еще помолчали, продолжая обнимать друг друга. А потом Чонгук все же решил поделиться проблемой. -Я. Люблю одного человека. Но он любит другого, — парень вздохнул, прикрывая глаза. -Давно? -Давно. -Ты уверен? -На все сто процентов, хен. Юнги вздохнул. Гуку показалось, что это было слишком хрипло. -Он относится ко мне, как к ребенку. -Но ведь ты и есть ребенок. --Ну хен, — тут младший легонько толкнул Мина в грудь, засмеявшись. Юнги тихо засмеялся следом. Потом кашлянул. -Кто этот человек? -Ну. Мин закатил глаза. -Я знаю его? -Да. -Хорошо знаю? -Да. -Это я? Чон почувствовал себя как — то неловко, но затем, поняв, что в словах старшего ирония, засмеялся. Мин же просто горько улыбнулся, поднимая голову. -Нет, хен. Не ты. -Но кого я еще могу хорошо знать. Из группы? -Да. Ты же не перестанешь со мной общаться? -Ага, щас, — Юнги фыркнул, — Кто мне потом коробки таскать будет. -Чимин — хен. -Чимин неженка. Он только в прятки с Тэхеном играть можно. Оба засмеялись, а затем немного помолчали. -Что ты собираешься делать, Чонгук~а? -Не знаю. Ничего. -Так нельзя. Попытайся хоть что — нибудь. -Что? --Привлеки внимание, — хмыкнул, — Будь добрым, не самым навязчивым. Помогай, обращай на него внимание. -Как ты на меня? -Еще раз похожую глупость скажешь, и я тебя стукну. Чонгук захихикал, но все равно задумался. А ведь правда ведь! -Я рассказал тебе самый мой большой секрет. С тебя твой. Юн прикусил губу, вздыхая. -Хорошо. Соберем этот сраный синтезатор обратно и расскажу. Чон легонько хлопнул парня по губам двумя пальцами, отчего тот показал ему язык. И они, отстранившись, продолжили собирать синтезатор. Юнги домотал проводи и склеил их чем — то наподобие жвачкой. Ну, так показалось Чонгуку. Но это явно была не она. Потом Гуку поручили прикрутить крышку и он прикрутил, изредка шмыгая носом. Затем они встали. Юнги потянулся, глядя на часы. -Почти десять. Сделай — ка мне кофе. -Но хен, ночь же. -Кофе! Чон усмехнулся под улыбку старшего. -Хорошо. Он сходил на кухню. За столом сидел Хосок, который увлеченно говорил с кем — то по телефону и пил чай. «Наверно, с сестрой. Они часто поздно разговаривают.» Тот продолжил трещать без умолку и Чон, который чуть не упустил кофе, пошел обратно к Юнги. Старший уже сидел за столом, сложив на нем ноги. Руки он сложил под головой, качаясь на кресле. -Спасибо. -Пожалуйста. И, думаю, я пойду. Гук поклонился, улыбнувшись и разворачиваясь. Уже у двери его все — таки остановил голос Мина: -Чонгук~а, ничего не забыл? — Юн уже развернулся на стуле, закинув ногу на ногу, подперев щеку рукой, склоняя голову. -Эм. — Чонгук запнулся. Что? -Мой секрет. -Аааа, — Гук тут же встрепенулся, даже подпрыгнув и хотел подойти ближе, но Мин остановил его жестом — выпрямил руку, предлагая оставаться на месте. -Услышишь и сразу уходишь. Понял? — старший усмехнулся. -Хорошо, хен, — Чон только закивал, настораживаясь. Юнги помедлил, а затем, наигранно болезненно кашлянув в кулак, с хитрой полуухмылкой сказал: -Я тоже гей. Парень подмигнул и развернулся на кресле. Придвинул себя поближе к столу и включил компьютер, взяв в другую руку чашку с кофе. -Доброй ночи, Гук~и. Чон, малость шокированный, удивленный и что — то еще наподобие, хмыкнул. -И тебе тоже, хен. Ложись пораньше, завтра сложный день. Младший хлопнул дверью и шумно выдохнул. «Пиздец.» В коридоре он встретил Сокджина, а тот, с широченной улыбкой спросил: -О, мелкий! Кушать не хочешь? -Нет, хен. У меня же диета, — Гук посмеялся, на что Джин укоризненно на него глянул, понимая шутку. -Но ты с утра ничего не ел. -Ничего, хен. Я не голоден. Доброй ночи. Чон проскользнул между ними стеной, сердце бешено колотилось. «Успокойся, Чонгук. Не время.» Он спрятался в своей спальне. Сладко потянулся. И решил, что тоже ляжет пораньше. Снял с себя все, фырча и кидая одежду в угол. «Завтра уберу.» Он залез под одеяло и прикрыл глаза. Заснул быстро.