I will fall for you

      — Будь ты здесь, я бы тебя даже обнял, — ухмыляется Тор. Он изо всех сил старается держаться, но Локи видит, он ч у в с т в у е т, как Тору больно, отчего хочется наплевать на эту дурацкую игру, затеянную давным-давно, сделать шаг навстречу и просто обнять его. Повиснуть на шее брата, как это было сотни лет назад, в Асгарде, когда они еще были маленькими.       «Он мне не брат, » — одергивает себя Локи. Лафейсон действительно больше не считает Тора братом. Трикстер давно смирился с тем, что Одинсон для него гораздо, гораздо больше, чем брат. Как же Локи жалел, что ни разу не сказал ему об этом. Он правда хотел, тогда, на Сакааре, в лифте, но Тор сам все испортил. Как всегда.       Тор поворачивается и бросает в брата… Стоп. Он бросает ему, а не в него, отчего Локи еще больше хочется улыбнуться. Тор бросает ему крышку от графина с небольшого столика, еще недавно принадлежавшего Грандмастеру. Локи вскидывает руку, ловя цепкими пальцами предмет и с теплой улыбкой, наконец расцветшей на его усталом лице, произносит:       — Я здесь.       Он мог бы вечно любоваться этим выражение удивления, облегчения и… нежности? на лице Одинсона. Мог бы, да только Тор ему этого не позволил, резко сократив расстояние между ними. Громовержец сгреб Локи в охапку, выбив из груди весь воздух и чуть приподняв над полом. Лафейсону ничего не осталось, кроме как ухватить Тора за могучие плечи, полностью повиснув на нем. Вот так он точно был готов провести оставшуюся им обоим вечность.       — Ну все-все, отпусти, — с деланым раздражением буркнул Локи, похлопывая Тора по плечу. — Дышать нечем.       Тор немного ослабил хватку и опустил Лафейсона на пол. Но объятий не разорвал.       — Не отпущу. Больше никогда не отпущу, — посмотрел Локи в глаза громовержец.       Лафейсон не мог противиться желанию заглянуть в эти голубые глаза (точнее, в единственный уцелевший глаз), с искренней радостью смотревшие в его зеленые. А ведь он правда пытался найти в себе силы, чтобы отвести взгляд. Отвернуться. Выскользнуть из сильных объятий и больше никогда не дать к себе прикоснуться. Правда пытался. Но давно понял, насколько это бесполезно. И еще более бессмысленно. Как только Тор отпустит его, Локи всем своим существом будет желать вернуть то мгновение, когда сильные руки крепко прижимали его к мускулистому телу, от которого исходит приятное тепло. Будет жалеть, что оттолкнул. Не спать ночами, борясь с желанием прокрасться в соседнюю спальню и прижаться к сильному телу, устроившись на груди Тора. Локи давно это понял, хоть и признал, только проведя без него несколько месяцев на Сакааре.       — Тор… — нарушил хрупкую тишину Локи, пытаясь начать разговор, который так давно откладывался.       — Нет, — отрезал Одинсон, перемещая руки с плеч Локи на талию. Лафейсон вздрогнул, стараясь держать себя в руках. — Прошу, молчи. Я…       Тор вздохнул, собирая мысли в кучу. Локи послушно молчал, замерев в его руках и глядя в лучащиеся мягким светом глаза, следя за взглядом, бродящим по его собственном лицу, изучающем его, как будто в первый раз.       — Прости меня. Прости за все, что с нами происходило, происходит и будет происходить… Я не в силах предотвратить неизбежное. Рано или поздно над нами снова соберутся темные грозовые тучи. Но я могу… — Тор остановил взгляд на глазах, внимательно смотрящих на него, — я могу попытаться защитить тебя.       Тор немного помедлил, следя за реакцией и продолжил:       — Я был слеп. Глух к призывам собственного сердца. Давно стоило прислушаться к нему, подчиниться порыву, который я душил последние годы, — он отвел взгляд, запрокинув голову назад и немного вбок. — Я был так глуп… Так глуп! Я больше не могу, Локи. Я должен был сказать это раньше, возможно тогда мне бы не пришлось терять тебя снова и снова, переживать эту боль раз за разом. Локи. Я…       — Я люблю тебя, — перебил его Лафейсон, положив руку на щеку застывшего Тора. — Люблю. Люблю-люблю-люблю… — шептал Локи, гладя его по теперь уже коротко остриженным волосам, и улыбался. Тор ошалело смотрел на него. Одна его рука скользнула с талии на затылок Лафейсона, а другая ближе притянула к себе. Тор подался вперед, оставляя между их губами всего пару сантиметров.       — Люблю, — выдохнул Локи, сокращая оставшееся расстояние между ними до нуля, обхватывая Одинсона за шею обеими руками, буквально вжимаясь в него всем телом.       Широкая ладонь Тора скользнула в шелковые, явно освеженные после битвы, волосы, мягко поглаживая подушечками. Он сразу перехватил инициативу, грубо целуя, сминая мягкие губы, царапая нежную кожу жесткой щетиной, еще крепче прижимая к себе. Локи был только рад подобному напору. Сколько раз он представлял себе этот момент, боясь и отчаянно желая его наступления. Он полностью отдается захватившему их чувству, растворяется в сильных объятиях, позволяет Тору одерживать верх. Он не хочет, чтобы это закончилось. Всегда, когда это заканчивается, Локи просыпается. Но не в этот раз. И никогда больше. Тор отстраняется, соприкасается с ним лбом, мягко поглаживает по щеке, все еще сжимая в объятиях.       — Не отпущу. Больше никогда не отпущу, — шепчет он, снова наклоняясь к порозовевшим губам Локи.       — Я теперь никуда не денусь, — также шепотом отвечает Локи и закрывает глаза, снова растворяясь в поцелуе.