Параноик

Если спросить Чимина о том, кто ему больше нравится: красивые парни с масс-медиа или Юнги — безоговорочно победит последний. Да, он, конечно, не герой-любовник из сериалов для подростков, от которого не только текут слюни по монитору, но он его любит и, казалось бы, что еще нужно? А нужно было только узнать о том, что Юнги ходил к врачу, потому что чувствовал себя на редкость паршиво. Чимину он об этом и словом не обмолвился. В общем, у него в легких нашли какой-то отросток, который можно удалить только при помощи операции. Долгой, но точно не смертельной операции. И вот тогда Чимин мог сразу без колебаний написать завещание о том, что он покидает этот бренный мир, потому что Юнги вытряс из него всю душу, да вдобавок довел его мозги до высшей точки кипения. И пожалуйста, доведите дело до суда. — Чимин, венок стоит криво. На пятнадцать градусов левее его поставь. Вот так. Стоп! — Чимин стоял с кислым лицом возле гребаного похоронного венка и двигал его туда-сюда, потому что его Высочество Мин Юнги был недоволен. — Чонгук, будь так добр, убери фиалки с моего гроба. Я ненавижу этот запах, — Юнги прошел мимо Чона и задел его плечом. Чонгуку этот удар, подобно мухе — ни о чем, но Мин точно хочет на тот свет раньше времени. Затем Мин подошел к Намджуну, где тот и сидел у магнитофона со скучающим лицом. Стоило Киму заметить движение в свою сторону, так он сразу помрачнел и стал выглядеть на лет двадцать старше. Старый Намджун — не клевый Намджун. — Намджун, — предупредительным тоном начал Юнги. — Да? — Ты же не собираешься включать это дерьмо на моих похоронах? — Мин прошелся взглядом по плейлисту, наспех собранному Кимом, и одним быстрым движением все удалил. — Слушай, друг… — Чимин, это, по-твоему, пятнадцать градусов? Это уже тридцать восемь! Напомни, почему я с тобой встречался? — не успел Ким закончить свою мысль, как Юнги уже начал трепать нервы Паку. — Мы все еще спим в одной постели, Юнги, — закатил глаза Чимин, кинув осточертевший венок на пол. — Да, но это было тогда, когда я еще не знал о своей трагической судьбе умереть в двадцать пять и не увидеть Нью-Йорк осенью! — Ты не умрешь, это всего лишь операция… — А ты знаешь, какой процент того, что я могу умереть на операционном столе? — продолжил нести этот бред параноика Юнги. — Большой, Чимин, поверь мне. И ты не можешь быть точно уверенным, что у меня еще не найдут какую-нибудь болезнь. Например, рак яичка! — Мин, угомонись, — вклинился Намджун. Весь этот спектакль ему уже порядком поднадоел. — Намджун, не лезь в семейные разборки, иначе в завещение получишь моего кота. А кот у Юнги был когтистым и с яростным взглядом. Не переносил по чистому везению только лишь Намджуна. Ким в примирительном жесте поднял руки вверх и подошел к Сокджину, который считал, сколько средств на все это торжество понадобится. — Я ненавижу его, — шепотом произнес Ким, оперевшись лбом о стену рядом. — Я тоже, но он же наш друг, — ответил, не поднимая головы, Джин. Он перевернул листок со всяким заказанным барахлом и тяжело выдохнул. — Да, но я просто ненавижу его заскоки. Надеюсь, ему отрежут какую-нибудь извилину, отвечающую за панику. Сокджин ухмыльнулся и подошел к организатору у выхода. — Чонгук, — Юнги обернулся и увидел Чона, который разговаривал с Тэхеном по телефону с слишком довольным лицом. — Я не буду тебе напоминать, чтобы не было никакого секса по телефону на моих похоронах. — Я и не… — Нет, ты именно этим и занимался. Чонгук повесил трубку, даже не попрощавшись, и заметно напрягся. — Нет-нет, верни то довольное лицо, покажи мне, как ты будешь улыбаться, когда меня будут вывозить в гробу. — Я не буду улыбаться. — Нет, ты будешь, — пригрозил ему пальцем Мин. — Вы все будете улыбаться, дорогие мои. Юнги обернулся назад, обращаясь ко всем своим друзьям со скучающими лицами. — Чимин, ты будешь плакать возле моего гроба и читать завещание, я тебе его сегодня вечером отдам. Там еще кое-что дописать надо. — На это есть нотариус, — ответил с дальнего конца комнаты Намджун. — Да, но на него нет денег. На одни цветы сколько вгрохали. Мне еще за гроб надо аренду заплатить. — С каких это пор гробы сдают в аренду? — с насмешкой спросил Чон, обходя Юнги и присаживаясь на один из стульев. — Ну, когда умру, тогда и выкупите его полностью. Это сделаешь ты, мелкий засранец. Мы еще отрепетируем твою самую искреннюю улыбку. — Кто вообще на похоронах улыбается? — Ты, Чонгук. — Я буду плакать. — Нет, ты будешь улыбаться, и тянуть лыбу, пока у тебя мышцы лица не заноют. Потому что засранцы не плачут. А ты тот еще засранец. Юнги на некоторое время замолчал и собрал всех присутствующих вокруг себя, давая указания. — А вообще, вы все будете улыбаться как не в себя, ясно? Я знаю, это печальное событие, но при жизни я был самым светлым лучиком в вашей жизни, и здесь, в гребаной церкви, вы должны показать то, насколько я был счастливым и жизнерадостным человеком. — Ты был мрачнее самой Смерти, Юнги, — подметил Намджун. Мин замолчал, а потом прочистил горло для дальнейшей речи. — Но это не отменяет того факта, что я был рожден с душой ребенка, которого поцеловало солнце. — Ты же не рыжий, — засмеялся Чонгук, из-за чего получил больной щипок в локоть от Джина. Юнги потупил взгляд куда-то в стену, а потом показал средний палец Чону. — Чимин, ты говорил, что у меня солнечная улыбка, — Мин продолжил свою пламенную речь, как ни в чем не бывало. — Говорил, а теперь ты без пяти минут мертвец, и я буду реветь, как сука, лишь бы ты в гробу перевернулся. — Все еще не понимаю, как мы встречались. — Ты мне предложение хотел сделать. — Не было такого. — А твоим родителям я скажу именно это. Юнги открывал и закрывал рот, как рыба, от негодования и беспредела на своих собственных похоронах. Возможно, в прошлой жизни он убил хомячка или что-то вроде этого и за это ему достались такие непослушные друзья. Плюс парень-нахал. — Так, черт возьми. Где гребаный Тэхен с моим свадебным костюмом из химчистки? — Откуда у тебя свадебный костюм? — спросил Джин, подходя к ним поближе, когда закончил давать указания организатору похорон. — Ну, я же собирался когда-то найти ту самую, остепениться… — Кхм, — прервал его Чимин, показательно кашлянув. — Нет, это не ты. Сисек не вижу. — Можно подумать, у тебя есть член, — парировал раздосадованный Пак. — О мертвых плохо не говорят! — А я говорю, потому что я не приду на твои сраные похороны, уяснил? Юнги замолчал, как и все остальные в комнате. — Чимин, ты же не собираешься сорвать мне такой знаменательный день? Пак гневно сжимал и разжимал кулаки, про себя отсчитав до десяти, и более мягким тоном продолжил: — Позволь уточнить, когда ты собираешься сдохнуть? Юнги задумчиво почесал подбородок указательным пальцем и покопался в своем выдуманном списке «Бред на сегодня». — После операции, скорее всего. Как только объявят время смерти, можете врываться в операционную и хватать мое бездыханное тело. Чонгук, попроси Тэхена не делать никаких порезов на моем теле, иначе это будет надругательство над трупом. Мне бы не хотелось становиться призраком и возвращаться обратно в этот мир. Видеть снова ваши рожи — такое себе удовольствие. — Слушай, если ты не прекратишь… — вклинился Сокджин, которому надоел спектакль одного полумертвого актера. — Извините, но у нас тут свадьба через час должна быть, — прервал их молодой священник. — Не могли бы вы забрать все это? — он указал взглядом на гроб, и натянуто улыбнулся, прежде чем оставил их одних. — Круто, я даже не посмотрел, как буду выглядеть в своем костюме в гробу, — расстроился Мин. — Забирайте эту деревяшку. — Сам бы и тащил, — причитал Чонгук, но уже взял с одной стороны гроб. К нему подтянулись и остальные, кроме Намджуна и Чимина. Он притащил чертов магнитофон вместо портативной колонки. Было очень неудивительно, когда Юнги и за это вставил ему по первое число. Чимин по ясной для всех причине отказался принимать участие в этом цирке. — Я болен, Чонгук. А мне еще хотя бы одну репетицию провести надо. Давай ты не будешь тупить? Покажи себя в выгодном свете, чтобы я мог о тебе хоть что-то хорошее вспомнить. Чимин подошел поближе к Юнги, и, наклонившись, прошептал: — Пока тебя будут со всех сторон обжаривать на сковородке в Аду, тебе будет не до мыслей о Чонгуке. И если Чимину не удалось лицезреть гнев Юнги, потому что он сбежал в машину, то другим парням достался полный мозговой штурм в виде очередного бреда, заполонившего всю чертову церковь.

***

Юнги переключал каналы в поисках мультфильмов. Он уже посмотрел все части Шрека, теперь он в поисках чего-то более нового и экзотичного. — Только не «Холодное сердце», прошу тебя, — захныкал Чимин, когда проходил мимо дивана, на котором разложился Мин и уже приготовился петь осты из мультика. — Здесь прикольные песенки. Скажешь Намджуну, чтобы он включил все осты из этого мультика на моих похоронах. Чимин потер двумя пальцами переносицу и сел рядом на кресло, сложив руки в замок. — Юнги… — Посмотри, Эльза такая лапочка. Мы с ней точно потерянные близняшки. — Юнги, нам надо… — Я тебе говорил, что меня бесит этот снеговик? — Заткнись, и давай поговорим! — крикнул Чимин и подошел к телеку, выключая его. — Ну, если это необходимо… — Это очень необходимо! Посмотри на себя, да ты же превратился в параноика с синдромом «меня все хотят убить, в том числе и мой организм». — Чимин, я не параноик, я мыслю шире, чем ты. Никто не застрахован от оплошности врачей. Даже самых лучших. — У тебя не рак. — Верно, но ты не можешь знать наверняка, что его не обнаружат. — Да с хрена ли ему там быть?! Ты меня так раздражаешь. Я не хочу смотреть на весь этот прощальный вечер смертника. Занимайся этим сам, а я ухожу! — Бросишь мертвого человека в его последний день жизни на Земле? Ты такой мудак! — последние слова Юнги уже кричал, потому что Чимин был в коридоре. — Зато я не загоняю себя в гроб раньше времени, — пробормотал Чимин, открывая входную дверь. Пак уже спустился с четвертого этажа и даже вышел на улицу, пока возле машины не заметил Тэхена, державшего костюм в прозрачном пакете, и Чонгука на катафалке. Он даже не хочет знать, откуда у них катафалк. — Хэй, твой жмурик дома? — спросил Ким. — Скоро его дом будет размером с один гроб, — Тэхен оценил шутку Чонгука и они дали друг другу «пять». По лицу Чимина было видно, что все шутки про смерть за эти пару дней для него уже давно не смешные. — Где же ему еще быть, — Пак засунул руки в карманы домашних штанов и посмотрел куда-то в сторону окна их квартиры. — Чем занимается? — спросил Чон, открывая заднюю дверь катафалка. — Смотрит «Холодное сердце». До этого Шрека. Я хотел забрать у него ноутбук, все равно же им не пользуется, а он ударил меня по руке и крикнул, что это его болото. Придурок. Тэхен с Чонгуком одновременно засмеялись и принялись вытаскивать гроб из машины. Чимин любезно им решил помочь. Они со скрипом затащили на четвертый этаж этот деревянный дом и впихнули его в гостиную рядом с диваном. Тэхен торжественно вручил костюм Юнги и тот, быстро переодевшись, с радостным лицом открыл крышку гроба. — Почему эта хрень… — Постель, — исправил Тэхен. — Почему эта постель розовая? Она вообще бывает розовой? — Чимин попросил такую. Сказал, что это отражение твоей души. — Моя душа черная! — Совсем недавно ты был, цитирую: «лучиком в моей жизни», — беззлобно ответил Чимин. Хотя на душе стало приятнее. Уделать этого говнюка в последние дни было первостепенной задачей. — Какого хрена, Чимин? — Я же сказал, — Пак подошел ближе к Юнги, переступив через гроб, — что хочу, чтобы ты в гробу перевернулся нахрен. Лезь в кувшинку, Дюймовочка. Мин сузил глаза, но потом незаметно улыбнулся и принялся залезать в гроб. Юнги лег и бегал глазами по белому потолку, размышляя о том, что, возможно, совершает ошибку, и… Чимин захлопнул крышку гроба. — Пак, открой эту хрень, — барабанил руками по крышке Юнги, не на шутку испугавшись. — Не переживай, ты там обживайся в своем новом домике. Юнги еще где-то три минуты стучал по крышке, пока Тэхен сгонял в машину и принес искусственные цветы. На счет три они открыли крышку и увидели Юнги, который лежал и злобно на них смотрел, сложив руки на груди. — На, вот, возьми в руки. Чонгук, доставай мобилу, скинем Хосоку, вот он в штаны наделает в своем Таиланде. Чонгук вытащил телефон из заднего кармана штанов и передал его Киму. — Ты на него все еще злишься? — Закрой глаза, Юнгз. Пока Тэхен корпел над лучшей фотосессией в мире искусства, Чонгук терпеливо ждал ответа. — Да, я злюсь. Потому что это я выиграл ту поездку, а он спер мой лотерейный билет! — Ты повесил его на холодильник. — И что? Это дает ему право красть мои вещи? — Мы живем в общаге! Тэхен что-то бубнил себе под нос, смотря на получившиеся снимки. Тем временем Юнги успел вылезти из гроба и снять с себя костюм, кинув его в мусорную корзину. — Ладно, я передумал. — Что?! — переспросили все трое в один голос, смотря на него удивленными глазами. — Возможно, я поспешил со всем этим, — он обвел пальцем гроб и цветы, лежащие рядом. — Ты передумал умирать? Извини, конечно, но рано или поздно… — Тэхен, закрой рот, — Чимин прикрыл ладонью ему рот и быстро спровадил друзей к выходу. Такое нужно обсуждать без свидетелей. Тэхен несколько раз порывался забрать свои искусственные цветы, но Чонгук схватил его за руку и выпер на лестничную клетку. Единственный здесь здравомыслящий человек. Ну, и еще сам Чимин. — И что же тебе в голову ударило? — Ну, «Холодное сердце»… Чимин буквально две минуты смотрел на него немигающим взглядом, безмолвно прося объяснений. — Ну, знаешь, я просто подумал, что если умру, то больше не смогу смотреть с тобой мультики, доводить тебя до ручки, петь тебе осты и видеть твое недовольное, но умиротворенное лицо. — То есть, все же из-за меня? — Да нет же, чем ты слушаешь? Все дело в «Холодном сердце»! — Ладно, пусть будет так, — Чимин поднял руки в примирительном жесте и мягко улыбнулся, смотря на то, как Юнги снимает с паузы мультфильм и садится его досматривать. Ну и еще он просто рад, что это дерьмо выветрилось из его головы. Стоило только несколько минут поваляться в закрытом гробу, и заводские настройки пришли в норму.

***

— Сколько мне еще тут лежать? У меня задница онемела! — канючил Юнги, пока лежал на койке в больнице, ожидая своей операции. — Клянусь, я мог бы и дома побыть, а потом бы приехал, и меня бы начали препарировать, как лягушку. — Юнги, тебя должны подготовить к операции. И после ты тоже будешь здесь. Привыкай лучше, не думаю, что твоим соседям понравится твое нытье, — Чимин сел на край кровати Юнги и принялся в успокаивающем жесте поглаживать его ладонь. — Я буду не один? — округлил глаза Мин. — А ты видишь тут только свою кровать? Тут еще две, мистер Ослепительный. Юнги посмотрел по сторонам и только сейчас заметил от себя кровати. Это так… — Неудобно. Мне здесь неудобно. — Могу привезти ноутбук. Или книг каких-нибудь. — Ноутбук подойдет. — Будет сделано. Когда Чимин вышел из палаты, в коридоре его ждал Намджун с Джином, которые обзванивали все агентства, в которых они заказывали цветы, гроб и прочее. И да, сняли бронь с церкви. На них, правда, косо смотрели. Отменить похороны — это вам не отменить празднование дня рождения. — Как он? — спросил Джин, набирая следующий номер. — Говорит, что задница онемела. А так отлично. — Знаешь, будет смешно, если мы сейчас все поотменяем, а завтра он окочурится. — Не смешно, Намджун, — серьезным тоном сказал Чимин, сложив руки на груди. — Возможно, но зато будет доля иронии. — Намджун, у меня дома стоит чертов гроб и похоронные цветы. Не испытывай меня. — Как скажешь, чел.

***

— Хэй, говнюки, — Юнги показался в дверях больницы с растрепанными волосами и усталым видом. На плече висела спортивная сумка, а сам он был чертовски рад свалить из этого места, пропитанного лекарствами. На улице возле зеленого фургона, облепленного наклейками, находилась вся компания его друзей, правда, без Хосока. Он все еще в аэропорту, решает вопрос с паспортом. У него его сперли, когда он садился в самолет. Тэхен был очень радостный. — Юнгз, ты ли это? И не помер? Просто фантастика! — первый пошел встречать друга Намджун. Они очень душевно обнялись, до хруста костей Мина, и подошли к остальным ребятам. — Я рад, что мне не придется улыбаться на твоих похоронах, — вместо приветствия сказал Чонгук. — А я рад, что Хосок застрял в Таиланде и у него сперли паспорт, — внес свою копеечку Тэхен. Все недоуменно на него посмотрели, а он только продолжал улыбаться, как не в себя. — Ладно, надеюсь, вы действительно отменили все то дерьмо, потому что мне сказали, сколько я должен заплатить за всю эту медицинскую хрень, и понял, что был полным кретином. — Да, но пару вещей еще осталось… — Да, маленькие детали. — Отлично, — выдохнул Мин. — Платить я сейчас точно не намерен. Некоторое время они еще разговаривали о том, что произошло за время отсутствия Мина, пока он не заметил, что не хватает одного человека. Одного очень важного человека. — А где Чимин? — спросил Юнги, не находя его взглядом. — Чимин дома. Решил устроить уборку в честь твоего приезда. — Очень мило, но у меня в шкафу спрятана бутылка пива, и если он ее найдет, то выльет все без объяснения и следствия. Давай, Намджун, заводи своего пегаса.

***

Хорошо, Юнги просто зайдет, и они просто поговорят. Чимин ему скажет свое любимое «как я и говорил», а Юнги закатит глаза. Чимин скажет, что скучал без ноутбука и смотрел все эти диснеевские мультики от нечего делать. А Юнги скажет, что случайно прочел давнюю переписку Чимина и его одногруппника, у которого кинк на всяких древнегреческих богов, ну и о том, как они рассуждали о размерах гениталий кентавров. Все будет отлично. Пиво абсолютно точно целое и невредимое. Юнги повернул ключ в замочной скважине и открыл дверь. Чимин выбрасывал окурки из пепельницы в сухой цветок, который никто так и не решился выбросить. А за неимением мусорных пакетов, которые тоже все забывают купить — цветочек становится тем, на кого падают все шишки. — Кхм, привет, — поздоровался Юнги, положив сумку на диван. Чимин резко обернулся и увидел уставшего Юнги. — Привет, чего такой потрепанный? — Мои соседи по палате всю ночь смотрели японские ужастики. Каждую ночь. — О, здорово. А я вот проникся «Холодным сердцем», — Чимин все еще держал пепельницу в руках и неловко зажимался у цветка. — Неужели твое сердце растаяло? Чимин засмеялся с этого каламбура, и, казалось бы, немного расслабился, но стоило ему взглянуть на дверь спальни, как сразу же напрягся. — В чем дело? — Ну, эм… — Ты вылил пиво? — Какое пиво? В нашем доме есть пиво? — Нет, совершенно нет, — Юнги подошел к двери спальни и открыл ее, собираясь открыть шкаф и убедиться в том, что с его ребеночком все в порядке, но наткнулся на кое-что получше. — Это что, хендмейд такой? — Это твой гроб. Сказали, что бронь давно истекла и за него надо заплатить. Обратно не принимают. — Я же просил вас все сдать обратно! — Кроме него, мы все сдали и… — Да он же самый главный атрибут похорон! И самый дорогой! Звони Чонгуку, это он должен был его купить, пусть с ним и разбирается. — Да, вот только я ему об этом уже говорил, а он сказал, что если купит его, то Хосок прилетит хоть на своей жопе, но не позволит снимать денег со своей карты. — Они не бойфренды, мать его. — Да, они семья и это еще хуже. Прямо перед ними стоял гроб из светлого дерева, на который Чимин умудрился повесить цветастую скатерть, а сверху лежали те искусственные цветы. — И что мы будем с этим делать? — Юнги с Чимином переглянулись друг на друга, и у Пака появилась идея. — Выставим на Ebay, — пожал плечами Чимин. — Неплохо. Когда Чимин вышел из комнаты, Юнги все-таки проверил шкаф. Оно здесь, и все отлично. Если Чимин узнает, то точно отгрызет ему шею. — Хэй, хочешь, покажу тебе свои швы? — крикнул Мин, поглядывая на гроб. В дверях появился Пак, который в руках держал свой ноутбук. — Конечно. А не хочешь мне все же рассказать, о каком пиве шла речь? Возможно, гроб все же и понадобится.