Time to be honest

      Месяц лениво взошёл на небесный свод, придавая серебристое свечение проплывающим изредка мягким облакам. Тихо шелестят пышное зелёные кроны деревьев, гонимые весенним ветром, что иногда забредает в приоткрытое окно, колыхая светлые занавески. Где-то вдалеке слышится тоскливая песнь ночных обитателей леса и прерий, неспящих в столь поздний час. Эта ночь отличалась от других совершенно аналогичных ей отсутствием уличного освещения, давя чёрной мглой, рисуя жутких монстров на задворках сознания.       Бетти не была из пугливых, но даже у неё пробежали по спине мурашки, оставляя после себя ощущение липкости на коже.       Фредди Крюгер точит когти под кроватью, Слендермен таится в шкафу, Чужой клацает зубами в ванной комнате, зомби топчутся на улице, тренируясь пока на кошках, а Полуночный человек предвкушает свою игру.       Даже у самых храбрых, в конце концов, сдают стальные нервы. Тяжёлое дыхание у самого уха, шаркающие шаги у окна и шёпот – всё это уже не кажется ей плодом воображения. Тревога увеличивается в геометрической прогрессии.       Одно быстрое движение руки и монстры исчезают под светом яркой лампы. Нервный глухой смешок слетает с бледных губ девушки. Пошарив под подушками и обнаружив нужный аксессуар, тонкие пальчики проворно подключают их к телефону. Ещё пару мгновений и из наушников полилась лирическая мелодия, вызывающая желание прикрыть глаза и раствориться в ней, отгоняя видимых и невидимых демонов, что затаились в тёмных углах и ожидают своего часа. Стоило коснуться перины, как безмятежный сон окутывает её тело и сознание.       Пшеничные локоны небрежно разбросаны по черничной ткани в белый рубчик, что совершенно недавно приобрела на ярмарке Элис. Чёрные провода, извиваясь, покоятся на груди, то вздымающийся, то опускающийся в такт умеренного дыхания спящей белокурой девушки, чья жизнь раньше казалась кукольно-приторной и уже расписанной наперед мамой-сценаристом. Худая девичья рука по-прежнему держала чудо современной инженерии, только длинные пальцы сейчас едва ли были сжаты. Тонкие бретельки пижамного топика с рисунком крошечных не то ласточек, не то полевых цветов спали с плеч, добавляя юному редактору школьной колонки наивность. Такую, что бывает только в беззаботном детстве.       — Не нужно меня бояться, — низкий полушёпот раздаётся в противоположном углу комнаты.       Створчатая дверца цвета первого снега неспешно приходит в движение, открывая притаившегося ночного гостя. Не торопясь он поднимается, пристально осматривая помещение и девушку, что спала в пятнадцати футах от него. Удостоверившись насколько глубок её сон, шагает практически бесшумно, мягко ступая по ворсистому прикроватному ковру нежно-розового цвета оттенённым мышино-серым. Кожаная куртка издаёт едва ли слышный скрип, но его это мало волнует. Поправляет мешающие пряди вороного крыла, убирая рукой, невольно задумываясь отрезать ли их к чертям. Тонкий, но чувственный рот кривится.       Серебристый луч одинокой луны освещает пленительные формы юной красавицы. Ватное одеяло отброшено в сторону. Тёмные глаза блуждают по обнажённым участкам алебастровой кожи, задерживаясь на самых сокровенных, что под материей хлопковой ткани. Пастельных тонов топ немного приподнят, открывая вид на соблазнительную ложбинку ребер, что выгодно оттенял лунный свет. Свободные короткие шортики дают возможность полюбоваться на стройные ноги. Всё это походило на одну из картинок журнала для взрослых, только чуть более одетую.       Мужчина успокаивает растущее желание внутри него, старается совладать с собой. Кулаки сжаты до белых костяшек, издавая созвучный хруст последних. Смотрит на безмятежное расслабленное лицо с чуть приоткрытыми пухлыми губами и тонким носиком. В своём воображении он дорисовывает восхищённый взгляд сапфировых больших глаз, что медленно сводили его с ума. Каждый день он видел её, слышал мелодичный голосок и редко позволял себе прикоснуться к ней. И сегодня тоже становится исключением из правил.       Вздох, что был соткан из нитей мучения, обречённости и такого запретного желания слетает с мужского рта. Сейчас, когда он находится на расстоянии вытянутой руки, страх быть пойманным оставил его. Гениально-продуманная до мелких деталей схема отработана была чётко и без запинки. Речь, что повторял лидер Змеев перед каждым проникновением, доведена до автоматики. Преступник обезопасил себя со всех сторон и имел идеальное алиби на случай внезапного пробуждения объекта своих фантазий.       — Никто не причинит тебе боли.       Невесомо касается длинными пальцами манящего рта, проведя по контурам нижней губы, чем вызывает шевеление спящей и непроизвольную лёгкую улыбку на своём лице.       — Никто.       Опускает ладонь ниже, ведя по волевому подбородку. Дотрагивается до тонкой молочной шеи и пульсирующей на ней сонной артерии. Обхватывает полностью и начинает медленно сдавливать. И в чёрных глазах загорается огонёк слепого безумия, жажда истязать немыслимыми способами появляется на янтарной радужке, желание увидеть персиковую кожу покрасневшей от сдавливающих её мучительных пут. Дьявол трепещет внутри него.       — Никто, кроме меня, моя милая Бетти.