Перелом

Падая, Сэм сперва думает, что лучше бы ему разбиться - и видит, как стремительно приближается земля. Он думает, что так же падал Роуди - только у него не было надежды, он не мог в любую минуту поднять руки, расправить крылья... Сэм думает, и мысли в его голове вертятся вовсю. Он думает, что ведь можно и не расправлять крылья: если его подхватит Барнс, который на момент падения стоял ближе всех к месту падения, Сэм отделается только переломом или ушибом, а если не подхватит... Что ж, когда не принимает соулмейт, это тяжело. Очень тяжело. Зачем жить непринятым? Почти мгновенно он думает о том, что никакой Барнс его не подхватит. И ещё о том, что глупо заканчивать жизнь вот так - практически самоубийством. У самой земли он распахивает крылья, чтобы взлететь и приземлиться нормально, по инерции влетает в кого-то - не в кого-то, а в Барнса! - оба катятся по земле, Уилсон смыкает вокруг них крылья, чтобы соулмейт не пострадал, и распахивает их, а затем убирает в рюкзак, только после того, как падение останавливается. Барнс нависает над ним, чудовищно злой - и всё же это Джеймс Барнс, а не Зимний. - Ты... - шипит и рычит он. - Какого ж хрена ты... - А ты? - отвечает ему прямым взглядом Сэм, соединяет их запястья, ощущая мягкую теплоту, растекающуюся по телу, прижимает к себе Баки и целует - жадно, зло, почти собственнически. - Какого хрена ты...? Он не продолжает: видит, как Барнс затихает, понимая суть претензий. Они оба молчат. Они оба понимают. - Это было последнее предупреждение, Бак, - Сэм, не отрываясь, смотрит в голубую, без единого облачка, глубину, ощущая себя всё же сломанным - глубоко внутри, и ясная голубая прозрачность силится унести его мысли ввысь. - Я не вечен. В отличие от тебя, меня в любой момент могут убить на миссии, сбить на улице машиной или отказать техника - потому что мои крылья - это всё же техника. Я не ангел, Бак. Я знаю. Совсем не ангел. Так что я в принципе тебя понимаю, раз уж ты хочешь бегать от человека, изнасиловавшего тебя и по недоразумению оказавшегося твоим соулмейтом. Только, раз уж ты так хочешь, чтоб нашей связи не было, не звони и не пиши мне тогда уж, ок? Не стоит... - он сухо сглатывает и заканчивает, садясь, - тревожить нежеланную связь. Баки молчит. - Эй, вы, птички, вас разморозить? Миссия, конечно, закончена, но пора возвращаться! - железная броня, подошедшая к ним, говорит голосом Старка, и Сэму на секунду становится смешно от этой мысли. Он улыбается, и Уилсону на секунду кажется, что губы его разбиты в кровь, как и сердце, и что весь мир, даже ясная голубая синева, идёт трещинами. Он поднимается, негромко отзываясь: - Спасибо, мы уже разморозились, - и уходит в машину, к ждущим Мстителям. Баки подходит на пару минут позже, влезает в машину на своё обычное сидение, отстраненно смотрит в окно.. Баки так ничего и не говорит. Сэм возвращается в башню Старка и через ИскИн передаёт запрос на восстановление его права на жильё. В министерстве подтверждают его право и предлагают варианты, которые Сэм просматривает со всем тщанием. Прежний дом не вернешь, конечно, как не вернешь машину, сломанную Зимним, как не вернешь прошлое, но оставаться в башне Старка Сэм тоже не может. Ему опротивело это место, он предпочитает свой дом, где он может быть в безопасности. Баки не пишет. Похоже, он принял совет Сэма - по крайней мере, Сокол так думает, но когда он всё же выбирает дом, забирает ключи, собирает сумку и впервые открывает свой дом (несколько лет он, конечно, будет выплачивать за него какую-то сумму, но с оплатой Мстителя это будет несколько проще, чем с пенсией бывшего военного!) - так вот, когда он открывает свой дом своим ключом - в прихожей Сэм натыкается взглядом на Баки. Тот стоит в небрежной позе, опираясь стальной рукой о стену, и смотрит на застывшего соулмейта. - Можешь уже закрыть дверь, - склоняет голову Барнс, когда молчание почти режет уши. Он поглядывает на Сэма своим странный взглядом - лукавым, печальным и игривым одновременно, и Уилсон спрашивает, присаживаясь на корточки, чтобы разуться: - Я купил дом вместе с тобой? - Ну... Меня ты не покупал. Я сам пришел, - улыбка Баки становится широкой и тёплой, однако глаза остаются неуверенными и вопрошающими. - У меня было время подумать над твоими словами... - Из твоего присутствия здесь я делаю вывод, что ты решил... - Сэм облизывает губы. Ему страшно сказать это вслух, вдруг все предположения будут ложны? Поэтому он не договаривает, скидывает сумку и поднимается. - Ты, как настоящий кот, уже, наверное, всё тут облазил, так что показывай помещение. - Мяу! - фыркает Баки с улыбкой и ведет Сэма показывать, что он уже сделал. Сокол не спрашивает, как Барнс проник в дом, сколько уже здесь находится и сколько планирует находиться, зато видит, что Бак действительно готовился к его приходу, и думает, что может быть, даже у чернокожих соулмейтов есть надежда: стал же полковником Джеймс Роудс вопреки всем неофициальным мнениям и рекомендациям... - Говорят, в дом первой надо впустить кошку, и где она ляжет, там и ставить кровать... Ну, расскажи мне, Баки, где нужно ставить кровать? - Сэм поднимает в улыбке губы, Барнс негодующе фыркает, как самый настоящий кот. - Во-первых, на роль кошки я не подхожу: пол не тот и шерсти нет. Во-вторых, кровать тут одна, и её ещё нет: надо заказывать, а пока придётся спать по-походному. - А у меня только одеяло... - Сэм скребет макушку. Он, конечно, уже начинал всё заново не раз, но ведь теперь ему ещё заботиться о Барнсе... Конечно, мебель Уилсон заказывал заранее, но кровать задерживали, предупредили по телефону, что привезут попозже, и Сокол не парился, думая, что ему спать на полу не в новинку... - А у меня спальник и одеяло, - Баки сверкает улыбкой. - А ещё я тёплый и замерзнуть тебе я не дам. - Вот уж в чем не сомневаюсь... - Сэм должен радоваться, но чувствует, будто разжимаются над ним стальные клещи, и вся тяжесть мира падает ему на плечи. Он прикрывает глаза, чувствуя себя смертельно уставшим и жутко сонным. Стрессовое, наверное... - Похоже, я не прочь убедиться в этом прямо сейчас, - роняет он негромко, но Баки, кажется, понимает это по-своему и игриво улыбается. - Пошли. В комнате, которую Барнс определяет как спальню, Сэм достаёт своё одеяло, смутно видит, как Барнс раскидывает свой спальник и одеяло... Дальнейшее видится и чувствуется, как сквозь туманную дымку: его укладывают, пытаются раздеть, интонации Баки из игривых становятся обеспокоенными, и, хотя Сокол не понимает, что тот говорит, суть понятна и так. - Мне бы поспать... - бормочем он, пригребая к себе тёплое, большое и мягкое, утыкается в него носом и чуть подергивается, когда нос щекочут волосы. - Без кота и жизнь не та, - улыбается он сонно, слабо - и будто проваливается во тьму, в сладкий сон, догадываясь, что всё плохое в прошлом. Сэм спит долго и глубоко. Он не слышит, как Баки поднимается и принимает доставку кровати, как сам перетаскивает эту кровать в их комнату, как уходит за продуктами и возвращается, не чувствует, как по дому плывут вкусные запахи... Уилсон немного просыпается только от того, что его трясут за плечо. - Эй, птица-говорун, ты жизнь собрался проспать? Вставай, завтрак готов! - Хочу ещё поспать, - бурчит Сэм, притягивая к себе тёплое тело. - Спать, и видеть сны, быть может... О том, что всё хорошо... - Всё и так хорошо, - вздыхает рядом Баки, и от его тёплого дыхания Сэм всё же просыпается, зевает, жмётся к Барнсу, как к последней опоре. - Решил остаться? - хрипло спрашивает он, решив всё же задать самый главный вопрос на сегодняшний день,пока разум и эмоции ещё в полусне, и отрицательный ответ не сильно огорчит. Джеймс кивает. - Ты очень убедительно падал, засранец пернатый! - почти нежно говорит он. - У меня сердце чуть не выпало... - Я старался, - Сэм снова тепло зевает ему в ухо и садится. - Ты ещё и что-то приготовил? - Ага. Но что я приготовил - узнаешь только после того, как проснешься и умоешься. - Яужепрснулся, - выдает Уилсон сонно, протягивает руку и почесывает Барнсу голову. - Ты что делаешь? - Баки спрашивает осторожно, хотя сам расплывается в широкой довольной улыбке. - Ушки ищу, - Сэм улыбается. - Раз уж ты кот... - Щас как дам лапой в глаз... - Барнс фыркает и легонько стукает его кулаком промеж лопаток. - Дуй умываться, мой голубь сизокрылый! - Дую, дую, - послушно соглашается Сокол и всё же отрывает себя от их импровизированной постели, обводит взглядом комнату. - О, кровать привезли... Это хорошо, - он, зевая, идет в ванную умываться. - Да, и теперь надо покупать к ней постельное белье и прочее, - Баки стоит у косяка, опираясь локтем о стену, выгнувшись почти эротично. Ну, или почти по-кошачьи: в принципе, это одно и то же. - Продукты я купил, а вот остальное надо вдвоем. - Ладно. Два дня на обустройство дома у меня есть, - соглашается Сэм, умывшись. На кухне он разбирается, что приготовил Баки, усаживает того на табурет и плюхается сверху, ему на колени. - Завтракаем? Обедаем? - Вообще-то, скорее, ужинаем, - Баки обхватывает соулмейта за талию, по-кошачьи трется щекой о его плечо. - Не жестко там тебе у меня на костях? А то я твёрдый... - Мягкий, - фыркает Сэм. - Плевать я хотел, твёрдый ты, мягкий, главное, что больше не убежишь, пока я сверху. - Да ладно, и так не убегу, - отвечает Баки - на удивление спокойно, без фырканий, без ёрничаний, просто тёплый ответ. Только объятие на талии становится крепче. Уилсон скармливает Барнсу половину ужина, несмотря на все заверения, что готовил Джеймс вообще-то только для птица, потом они докупают все необходимое для дома - дом их, и это настолько стоит по умолчанию вместе с возвращением Баки, что даже не обсуждается. Постепенно они обживают дом, становятся мягче друг к другу и коллегам, привыкают друг к другу, учатся принимать друг друга как соулмейтов - со всеми мыслями, методами, цветом кожи и прочим. Единственное, чего Сэм боится - появления Зимнего, но и это решается. Сокол слишком часто зовёт Баки котом, касается его, чешет за воображаемыми ушами, поглаживает не только на ночь, но и когда видит, что Баки нужна сила, уверенность, тепло, они вместе спят, вместе живут, и когда в один из вечеров Баки снова перемыкает - традиционно, раз в месяц, как Стив и говорил, вне зависимости от посещения психологов, принятия таблеток, - Сэм не делает ни одного движения, просто замирает на месте - в испуге и тревоге. Он не знает, запустится ли снова проклятое "обнуление", с которым Зимний каждый раз возвращается в этот мир. Солдат не обращает внимания на чернокожего, застывшего в полной неподвижности, первые несколько секунд, оглядывая комнату, прикидывая способы бегства и оценивая степень угрозы. Потом взгляд его падает на Уилсона, и лицо Солдата смягчается. - Привет? - произносит Сэм, глядя прямо в глаза Зимнему, не отводя взгляда, не делая ни одного движения, ожидая первых слов. - Я тебя помню, - Зимний расслабленно подходит к нему, тычется лбом в плечо, ища ласки. - Ты меня гладишь. Уже когда оба лежат на кровати, и Сэм поглаживает Солдата по голове, перебирает густые отросшие пряди, засыпающее "оружие Гидры" сонно добавляет, продолжая безмятежно обнимать Сокола: - А ещё ты - мой соулмейт...