make me want you

      Хичоль скучающим взглядом смотрит на стояк Чонсу и поднимает глаза вверх, на лицо лидера. Они находятся в комнате старшего одни, лидер лежит на кровати и опирается на локти, приподнимая спину. Его щеки красные, и глаза горят от возбуждения, кажутся почти черными от расширенного зрачка и похоти. Он нетерпеливо ерзает задом по мягкому одеялу под собой и облизывает пересохшие губы. Мужчина встречается опьяненным взглядом с Хинимом, и тот ухмыляется. Грациозно поднимается со своего места и идет к окну:  — Что ты делаешь? — Итук завороженно поворачивает голову следом за Кимом и ловит каждое его движение. Расслабленная походка, рука касается волос и аккуратно заправляет прядь отросших волос за ухо, обнажает шею. Хи открывает окно, и контрастно холодный воздух врывается в комнату. Итук хочет сказать, что этот холод тут — третий лишний, но Хичоль разворачивается лицом к нему.  — Проветриваю. Тебе нужно охладиться. Жарко, Чонсу?  — Хи, я могу попросить тебя?.. — скомкано начинает Итук, но брюнет смотрит строго и скрещивает руки на груди. Лидер теряется — он не может понять, что не понравилось вокалисту, почему тот кажется таким недовольным?  — Отсосать? Нет, не можешь. Не в этот раз, — голос мужчины слишком властный, не терпящий возражений. Итук не привык слышать Хичоля таким, поэтому окончательно теряется. Шатен оглядывает Кима с ног до головы, любуется, пытается зацепиться взглядом за что-нибудь, что поможет ему расщедрить или задобрить Хи. Глаза не могут остановиться на чем-то одном, на языке вертится вопрос, но Хичоль не дает лидеру спросить, продолжая, — Давай будем честны. Каждый в этой группе хочет если не трахнуть меня, то хотя бы трахнуться со мной. Странно было бы, будь ты исключением.       Итук удивленно вскидывает брови. В голове никак не укладывается сказанное и образ брюнета. Что от него хочет Хичоль? Мужчина моргает, пытается сосредоточиться на лице собеседника. Лицо вокалиста, в отличие от тела, не кажется расслабленным. Губы поджаты, глаза прищурены и внимательно смотрят куда-то мимо, несмотря на точное направление в сторону Чонсу. Словно он размышляет о чем-то важном. Пак щурится тоже, ведь если хочешь понять человека — думай, как этот человек. Не сходится в голове отказ с произнесенными словами и оттенка горького шоколада глазами.  — Ты хочешь сказать, что?.. — Итук вновь говорит не до конца, осознавая даже помутненным разумом, что Хи поймет. Вокалист будто возвращается в реальность, трясет головой и усмехается.  — В том-то и дело, Чонсу. Я ничего не хочу. Не хочу ничего сказать. И я не хочу ничего делать без личной выгоды. Что можешь мне предложить ты, чего не могут предложить остальные? Я уверен, они могут предложить мне достаточно за мое тело. Но заставь меня захотеть хотя бы чего-нибудь, заставь меня… Захотеть тебя так же, как меня хочешь ты. И, может быть, я сделаю что-нибудь для тебя в ответ. Я воспитанный мальчик.       Итук крупно вздрагивает от услышанного. Воспитанный мальчик, значит? Воспитанные мальчики не просят тебя их соблазнить — вот, что хочется сказать старшему, но он молчит, только облизывает губы. Медленно садится на кровати и поворачивает голову к двери. Она закрыта, но не на замок. Если кто-то зайдет — будет очень неловко. Еще более неловко, чем учиться такой раскрепощенности у Хичоля. Но нужно соответствовать, если ты хочешь, чтобы тебе досталась хотя бы вишенка с торта.  — Они могут трахнуть тебя хорошо, — соглашается лидер, поднимаясь на ноги. Он подходит к двери и говорит одновременно со звуком щелчка: — Но, мне кажется, я могу трахнуть тебя еще лучше. Если ты мне, конечно же, позволишь это сделать.       Отступать больше некуда, Итук на секунду замирает около двери, дергает ручку и чуть улыбается, когда та не поддается. Он разворачивается к Хичолю, который уже удобно устроился на подоконнике. Брюнет больше не кажется скучающим, скорее даже наоборот — тот словно заинтригован. Мужчина подходит ближе и скромно опускает ладони на колени одногруппника, глядя ему прямо в глаза.  — Хи, что мне можно делать? — уточняет он на всякий случай правила, чтобы не вышло так, что младший увильнул просто от какого-то лишнего прикосновения. Вышло бы неприятно, Паку не хотелось бы идти против воли Хи.  — Никаких следов. И никаких поцелуев в губы, — командует Ким, и Чонсу разочарованно вздыхает. Прямо сейчас поцеловать эти губы хотелось, наверное, больше всего, — Может, когда-нибудь в другой раз, — заметив расстроенное лицо шатена, смеется вокалист, — Мы еще посмотрим на твое поведение, да, Чонсу? — он смело опускает руки на плечи лидера и скрещивает запястья у того за шеей. Хичоль прекрасно знает, кто сейчас главный, несмотря на позу.       Чонсу чуть поворачивает голову вправо и оставляет легкий поцелуй на коже Кима. И это Хичоль-то воспитанный мальчик? Он проводит ладонями от коленей выше, оглаживает подкаченные бедра и разводит их в стороны, резко наклоняясь и целуя. Вот только целует он не в губы, но очень близко — почти в самый уголок. Так, что у, казалось бы, такого наглого Ким Хичоля, попросту перехватывает дыхание. Пак не понимает, чего так боится младший (сколько раз он целовал других мемберов ради фансервиса?), но он не давит — разве что ладонями на чужие бедра, опускаясь влажной дорожкой поцелуев к шее. Слышит одобрительный вздох и чувствует губами, как чужая шея выгибается навстречу прикосновениям.       Лидер несильно прикусывает кожу у подбородка, чтобы не оставить следов, а затем пробирается ладонями под рубашку Хичоля, оглаживает бока, пересчитывает кончиками пальцев ребра и останавливается на сосках, чуть сжимая их. Брюнет, словно в попытке отстраниться, откидывается спиной на окно и прикрывает глаза. По коже бегут мурашки, и Кима передергивает.  — Расстегни, — улыбается он, стоит Чонсу убрать руки из-под его одежды и притянуть его обратно, ближе к себе, за воротник. Пак кивает и выполняет просьбу мужчины. Пальцы подрагивают, и он едва не отрывает пуговицу, но Хи рассерженно бьет его по рукам и делает все сам, — Если ты хоть как-то испортишь мне рубашку — покупать новую будешь за свои деньги, идет? Мне не жалко, просто бюджет не резиновый.       Хичоль ведет себя так, будто они ведут светскую беседу в кафе, а не собираются заняться сексом, и Итуку это совсем не нравится. Потому что не та у него сейчас ассоциация со словом резиновый, далеко не о бюджете. Как только Ким заканчивает расстегивать рубашку, обнажая кожу на груди и подтянутом животе, лидер принимается покрывать поцелуями открывшиеся места. Он помогает стянуть рубашку с плеч и обхватывает сосок губами, едва прикусывая его. Хи что-то мычит и слабо упирается ладонями в плечи Чонсу, скорее для опоры, чем отталкивая. Старший крепко держит его за талию и выцеловывает каждый сантиметр тела, пытается найти какое-нибудь место, где Хичолю будет приятнее всего, эрогенную зону. Очень хочется оставить засос, но мысль, что такой податливый Ким, уже послушно выгибающий спину на его прикосновения, может уйти, охлаждает лидера.       Шатен чуть ли не на колени садится перед мужчиной — наклоняется, целует живот и замирает над ремнем брюк. Итук поднимает взгляд на Хичоля, но тот закрыл глаза и ждет дальнейших действий. Тогда старший еще раз проводит руками по левому бедру Кима, чувствуя, как напрягаются под его ладонью мышцы, и надавливает ладонью на пах, принимается медленно массировать, пока не слышит вздох где-то сверху. Самодовольно улыбается и убирает руку, расстегивая ремень.  — Ты уже спал с парнями когда-нибудь? — интересуется Чонсу, стягивал брюки с Хи вниз. Тот помогает ему, носком ботинка стягивая ботинок с другой ноги и наоборот. Обувь спадает с брюнета с тихим стуком о пол, а брюки как-то совсем беззвучно. Итук стягивает с себя футболку.  — Нет, — просто бросает вокалист и открывает глаза, чтобы увидеть реакцию старшего. Тот шокировано останавливается, уже почти расстегнув джинсы. На языке вертится логичное «что?», но Хичоль смеется и тянет лидера к себе за талию, — Почему ты удивлен? — он наклоняется близко, обдает дыханием ухо и ведет языком по скуле, сразу же возвращаясь в старое положение.       Тяжело описать ту бурю эмоций, бушующую в этот момент внутри Чонсу. Мужчина, задавая этот вопрос, почему-то был уверен в «да» и ужасно растерялся, когда не «да». Итук пытается унять взволнованных бабочек в животе и сглатывает вязкую слюну. Руки на боках — горячие-горячие, смех Хичоля издевательский какой-то, и осознание «я у него первый» бьет точно по вискам. Он не отвечает на вопрос Хи, но тянет «молнию» своего замка вниз и позволяет джинсам упасть. Он переступает через них и отталкивает кучку одежды в сторону, за спину притягивает Кима ближе к себе и прижимается так сильно, как вообще позволяет поза. Слышит стук своего сердца и, кажется, стук сердца Хи, послушно замершего в этих объятиях.       Итуку теперь хочется быть медленным, нежным и внимательным. Потому что первый раз Хичоля заслуживает стать по-настоящему чем-то хорошим и по возможности особенным. Он гладит живот мужчины, шепчет «сними белье» и отходит к кровати за смазкой и презервативом. Возвращается буквально через полминуты с нужными вещами и несдержанно облизывает резко пересохшие губы. Хичоль сидит на его подоконнике, полностью обнаженный и возбужденный. Он самозабвенно водит мокрой (видимо, от слюны) ладонью по члену вверх-вниз, и лидер немного подвисает, повторяя взглядом движения его руки. Хи жмурит глаза и мелодично стонет, другой рукой хватается за подоконник и делает вдох, останавливаясь.  — Мне долго ждать тебя? — как-то недовольно хмурится брюнет и подзывает Пака к себе. Тот качает головой и за два шага оказывается рядом. Кладет тюбик и блестящую упаковку на подоконник, снимая с себя остатки одежды. Хи подхватывает пальцами пакетик, Итук слышит шелест и тянется к тюбику со смазкой.  — Можешь опереться спиной об окно и приподнять бедра? — просит Чонсу, разводя красивые ноги одногруппника в стороны. Тот (удивительно) выполняет просьбу без лишних слов, и мужчина целует его за это в коленку. Итук разводит ягодицы младшего и с две секунды разглядывает открывшийся вид. Шатен смазывает пальцы, думает «с богом» и осторожно касается колечка сжатых мышц. Он пересекается взглядом с Кимом, утешающе улыбается и медленно вводит один палец. Сначала на фалангу, потом — чуть глубже, Разглаживает стенки и внимательно следит за реакцией Хи. Тот кажется немного напряженным, но не более того, и Итук постепенно вводит второй палец тоже, сгибает, разводит их внутри вокалиста. Тихо посмеивается, думая, что Хичоль теперь не такой уверенный в себе.  — Нормально? — уточняет он на всякий случай и получает ладонью в шею от младшего. Пак не сдерживает смешка, потому что ошибся — уверенности в брюнете хоть отбавляй, а потому пытается протолкнуть пальцы чуть глубже, разработать отверстие лучше, добавляя еще один. Ким сжимает пальцы на его плече и рвано выдыхает. Тогда Итук повторяет: — Нормально?  — Просто замолчи и делай свое дело, — и снова шатен получает по шее.       Хичоль недовольно хмурится и морщится еще какое-то время, пока Чонсу не обхватывает его член и не принимается водить по нему ладонью медленно, в такт движениям в заднице Кима. Это отвлекает, лидер видит, как друг теряется между двух огней. Того слегка подкидывает от этого — он несколько раз подается вперед, а потом один раз — резко назад и снова стонет, крепче сжимая плечо мужчины. Итук вскидывает брови и на пробу повторяет — двигает пальцами именно в том направлении, именно с той скоростью и силой. Хи кажется разрушенным немного, откидывая голову и несильно ударяясь затылком о стекло.  — Нормально? — в третий раз спрашивает лидер, но теперь уже звучит скорее утвердительно, чем вопросительно. Ответ на лицо — сидит прямо перед ним и стонет неприличнейше, — Где ты дел презерватив? — Хи смотрит на него растерянно, у него мутный взгляд и совершенно потерянное выражение лица. Мужчина пожимает плечами, ему хочется послать к черту и прелюдии, и презерватив, но так нельзя. Тогда, прикидывая, где он мог его кинуть, отпускает шею Итука и указывает на пол. И правда — открытая упаковка лежит именно там. Шатен посмеивается — это немного нелепо в их ситуации, терять презерватив. Он поднимает его и хочет раскатать, но Хичоль перехватывает его ладони и нагло улыбается:  — Я сам.       Когда Итук входит в него, вокалист чувствует себя некомфортно. Ему не особо больно, потерпеть можно, но все ощущения резко обострились из-за проникновения, видимо, и подоконник кажется слишком горячим, нагретый его телом, окно слишком твердым, спина ощутимо затекла, и Ким жалеет, что они не на кровати. Лидер обнимает его за талию, целует куда достает и входит почти целиком. Ощущение непривычное, распирающее. Мужчина кладет руку на член брюнета и двигает чуть быстрее, чем до этого, позволяя себе войти до конца. Сам замирает, позволяя Хи привыкнуть. Уже не больно. Желания у того двоятся: хочется податься вперед, навстречу горячей руке лидера, и проверить, что будет, если податься назад.  — Ты как?  — Я хочу на кровать, — капризно признается брюнет и едва успевает обхватить шею старшего, когда тот поднимает его и переносит на мягкое одеяло. Благо — до кровати всего пара шагов, — Все хорошо, — унимая в себе «что ты, черт возьми, себе позволяешь?», облегченно шепчет Ким и закрывает глаза, — Двигайся.       Чонсу выполняет его просьбу и хочет застонать в голос, потому что Хичоль такой тесный, такой обжигающий и такой ласковый сейчас. Мужчина заботливо касается губами его подбородка и толкается снова, под другим углом. Хи, забыв о своих правилах, едва сам не тянется за поцелуем — таким необходимым сейчас, но в последний момент вжимает голову в подушку. Паку нужно несколько попыток, чтобы наконец увидеть, как Ким тянется рукой к губам, чтобы приглушить стон. Итук улыбается и двигает тазом снова и снова, ускоряя движения и выбивая из Хичоля стоны. Шатену по-настоящему хорошо, несмотря на нехватку воздуха. Голова кружится, он задыхается, но от мысли, что Хичоль сейчас под ним уже хочется кончить. Тот одной рукой по своему желающему разрядки органу, а другой сжимает одеяло и кусает губы, хотя бы немного сдерживаясь. Он выгибает спину, словно кот, отвечая на каждое прикосновение к коже. Стонет, стонет и стонет, иногда тихо, иногда вдруг так громко, что из Чонсу выбивает дух, и он стонет вместе с младшим.       Брюнету жарко и очень хорошо одновременно. Не настолько хорошо, насколько это обычно выглядит в порно, например, но мужчина не жалеет. Он не жалеет о своем решении, когда лидер вдавливает его в одеяло, не жалеет о нем, когда старший заменяет его руку на члене своей и определенно не жалеет о нем, кончая на грудь Чонсу. Тот надломленно стонет, ощущая давление стенок на ствол, и через пару движений изливается, едва успев выйти из Хи. Наверняка ему бы это не понравилось. Дыхание у них обоих сбито, лидера руки не держат, и он просто падает на любовника, пытается вернуть себя в чувство. Хичоль не возмущается даже — обхватывает его торс руками и сцепляет пальцы на спине старшего.  — Тебе понравилось? — выдыхает вокалисту на ухо шатен, когда сердцебиение наконец успокаивается. Он поднимается с Хичоля и ложится рядом, нежно тычется носом в чужое плечо. Совсем как кот, коим ему казался Ким всего пару минут назад.  — Если это лучшее из всего, что мне могли предложить наши мемберы — неплохо, — смеется Хи. Мужчина слишком вымотан, он и забыл, что секс забирает так много сил. Но одновременно с этим есть какое-то чувство умиротворения, хочется заставить Чонсу заткнуться, обнять его и просто заснуть.  — Когда ты говорил «заставь меня захотеть», я думал, это будет сложнее, — Пак закрывает глаза и, кажется, тоже находится на грани сна и реальности. Он не может сказать точно, когда было лучше — во время секса или сейчас.  — Я и не говорил, что это будет сложно. Но тут дело в другом, — серьезным тоном объясняет Хичоль, облизывая губы, — Не просто захотеть, а захотеть тебя. Это, Тукки, разные вещи.  — И у меня получилось? — шатен через силу открывает глаза и сталкивается взглядом с Хи. Тот переворачивается на бок, лицом к нему и, как и хотел, собственнически обнимает, закидывая ногу и руку на старшего.  — В каком-то смысле, да. Я думаю, что это скорее «да», чем «нет».