Мой милый маньяк

- Всем встать, суд идёт! - для судьи - женщины средних лет с жидкими, посеребрянными проседью волосами, эта фраза привычна и не вызывает никаких эмоций. Громкий удар молоточка по дереву будто бы пробуждает её и всех присутствующих, за исключением нескольких человек, - Слово для изложения сути обвинения предоставляется прокурору - Толпакову Александру Валерьевичу. - Спасибо, - вежливо отвечает молодой человек, слегка полноватый, невысокого роста, поднимаясь на ноги. Его интонация не сулит ничего хорошего, - Уважаемый суд, уважаемые присяжные-заседатели, девятнадцатого августа во второй половине дня была похищена Елизарова Карина Сергеевна. Далее, двадцать седьмого сентября эта девушка была обнаружена на вечеринке в честь празднования дня рождения Раевского Дениса Павловича. Её внешность была изменена с помощью парика и грима, но Елизарова Анастасия Владимировна, являющаяся сестрой похищенной, опознала последнюю по фотографии. Катерина Елизарова находилась в сопровождении Лазарева Владислава. Позднее, двадцать восьмого сентября, в три часа и двенадцать минут, она была найдена в его доме во время совершения изнасилования обвиняемым. Прошу обратить внимание, оно происходило несмотря на... кхм... менструацию. На данный момент, Ваша Честь, у меня всё. Присяжные испуганно переглядываются. В основном, это женщины примерно от сорока пяти до шестидесяти лет, а также мужчины той же возрастной группы. - Благодарю вас, - отвечает женщина, - Подсудимый, прошу вас встать, - Влад, низко опустивший голову, обхватив руками металлические прутья решётки, тяжело поднимается, направляя на неё отсутствующий взгляд, - Выдвинутое обвинение вам понятно? - Да, - тихо кивает он. - Считаете себя виновным? - Да... - перешёптывание со стороны присяжных доходит до острого слуха судьи. Она стучит молотком, призывая к тишине. - Защиту представляет адвокат Киров Геннадий Борисович. Представьте суду позицию защиты. Тучный пожилой человек, кивает головой, сохранившей на себе седые остатки некогда очень даже неплохой шевелюры. - Мой подзащитный виновен, но он имеет право на снисхождение, Ваша Честь, - голос звучит устало и надтреснуто. - Понятно. Садитесь. Потерпевший, прошу вас, подойдите. Высокая женщина, лет около тридцати, с накрученными плойкой каштановыми волосами, до этого держащая в объятиях Карину, аккуратно приподнимает её за плечи и ведёт к трибуне. - Вы - Елизарова Карина Владимировна? - Да, - отвечает девушка. Она выглядит невероятно подавленной, хоть и прилично одета и хорошо причесана. Из-за склонённой головы кажется, будто она смотрит на Влада исподлобья. Взгляд её ничего не выражает. - Прошу, вопросы. - Карина Владимировна... - начинает прокурор, но девушка его прерывает. - Я отказываюсь давать показания, - звучит так, будто она годами копила все свои силы для этой фразы. Сказав всё, что нужно, Карина, как ни в чём не бывало, садится. Толпаков изумлённо раскрывает глаза и тут же утыкается в папку с документами, словно в поиках чего-то невероятно важного. - Тогда слово передаётся сестре пострадавшей - Анастасия Владимировна Елизарова, девяносто первого года рождения? - Да, - с готовностью кивает она. - Когда вы опознали Карину, вы были абсолютно уверены, что это она? - спрашивает прокурор. - Конечно, я узнаю её под любым макияжем, - уверенно произносит женщина. Когда у Толпакова заканчиваются вопросы, наступает очередь Кирова. - Перед тем, как ваша сестра пропала, в каких вы были отношениях? - адвокат говорит медленно, будто бы лениво. - В хороших. Мы редко ссоримся. - А какие действия вы предпринимали для того, чтоб ускорить её нахождение? - Я обратилась в полицию, давала все нужные показания, по телевизору крутили мой телефон... - лицо Анастасии неприятно меняется, - А чего вы хотите услышать? Я лично её поисками не занималась - но нашли её в итоге всё равно благодаря мне! - Больше нет вопросов, - отмахивается адвокат. Следующим вызывают Дениса и Вову. Они говорят примерно одно и то же. - Он как-то проговорился о своей девушке. Совпали имена и даты... - Он всегда был странным... - Я пригласил его на вечеринку с девушкой... - Я предложил установить камеры... Затем входит полицейский, арестовывавший Влада. - Нам дали ордер, и мы пошли. Ещё при входе мы услышали громкие стоны сексуального характера. Преступник насиловал девушку, оба были испачканы кровью... - довольно юный парень явно чувствует себя не в своей тарелке, рассказывая всё это, - На месте... преступления мы обнаружили... плётку, наручники, кляпы и вибратор... - Ваша честь, фотографии улик находятся среди материалов дела, - поясняет прокурор, словно показывая, как стоит себя вести, чтоб продемонстрировать не свойственный возрасту профессионализм. - Что ж, - наконец изрекает судья, - У какой-нибудь из сторон есть дополнительные материалы? - Да! - отвечает Толпаков, приводя пожилого адвоката в удивление, - Позвольте пригласить в зал суда медицинского работника, который обследовал Елизарову на наличие признаков изнасилования. Судья даёт разрешение, и вот, скрипнув дверью, появляется светловолосая женщина, лет около сорока, в круглых очках. - На теле пострадавшей было замечено много синяков и кое-где - кровоподтёки, - говорит она, - Но в крови... в крови было обнаружено нечто очень интересное! - она потирает руки, и во взгляде не читается совершенно никакого сочувствия - лишь научный интерес, - Уникальный состав. Это был наркотик, усиляющий действие гармонов: фенилэтиламина и допамина - вызывающий чувство влюблённости. А ещё был задействован окситоцин - от этого жертва испытывала сексуальное влечение, - женщина, забывшись, рассказывает о токсине радостно, с наивностью маленького ребенка, - На чёрном рынке этот состав имеет название... - она на секунду останавливается, - Оно называется... Амортенция. Влад, впервые за всё время, испуганно поднимает глаза, пытаясь встретиться взглядом с Кариной, но та сидит, закрыв лицо руками. Внезапно девушка вскакивает с места. - Зачем? - кричит она, - Зачем ты спрашивал, что со мной творится? Если ты знал? Ты вкалывал мне что-то... или подкладывал в тарелку... - Пострадавшая, пожалуйста, сядьте, - просит судья, сама нимало удивлённая происходящим. - Я не помню! Клянусь, я... - Влад тоже поднимается и, не в силах выйти из клетки, сильно трясёт решетку. - Подсудимый, успокойтесь! - Также Влад - тоже очень интересный случай, - невозмутимо продолжает свидетель, - У него явное отклонение. Он не то, что не помнит... скорее, не осознаёт некоторых своих действий и не способен их остановить. - Прошу порядка, - строго произносит судья под дробный стук молоточка, - Больше дополнительных материалов нет? - тишина, - Что ж, значит, надо дать слово пострадавшей. Вы будете говорить? Карина кивает, собираясь с силами. - Теперь, когда я вне действия наркотика, под которым находилась, я всё равно заявляю, что все сексуальные связи были исключительно по моему личному согласию, более того, я все действия Влада оправдываю и считаю его ни в чём не виновным. У меня всё. Гробовое молчание прерывается лишь тихим человеческим дыханием. Кто-то шепчет: "Стокгольмский...". Маньяк поднимает голову. В его глазах плещется невыраженная благодарность, изумление, непонимание, недоверие и, конечно же, любовь. Никакого сарказма, никакой иронии, никакого пафоса. Он понимает, только сейчас, но, тем не менее, понимает, что именно теперь влюбился и, кажется, на всю оставшуюся жизнь. Его просят что-то сказать. - Я... виновен. Я люблю тебя, Карина! Девушка мгновенно преодолевает несколько метров и, расталкивая людей в стороны, со скоростью молнии подлетает к клетке. Их руки и губы тянутся друг к другу и, наконец, достигают желаемой цели. Когда утихает весь шум, взбесившаяся девушка уведена, суд, тщательно всё взвесив и приняв во внимание мнение присяжных, возвращается для вынесения приговора. Судья, вытирая пот со лба, в последний раз стучит молотком. - Прошу всех встать. Провозглашается приговор, именем Российской Федерации. Подсудимый - Лазарев Владислав, осуждённый ранее по статьям 126 пункты (в) и (г) и 131 за похищение и изнасилование соответственно. Суд объявляет Лазарева виновным и приговаривает его к двенадцати годам лишения свободы в колонии строгого режима. На этом судебное заседание объявляется закрытым. - Что ж, прекрасно, просто прекрасно для первого дела, - говорит кто-то покрасневшему от радости прокурору. Двое охранников берут Влада под руки и уводят. Он не знает, куда его ведут, но понимает, что, куда бы его не посадили, Карина будет приходить к нему, навещать, поддерживать, рассказывать что-то. И из-за этого на душе у маньяка, как ни странно, становится теплее.